Давай запомним это лето

Пока Арина со Скворцовым и Окуневым ехала в «Котёл», она надеялась, что они съездят зря, но её надеждам не суждено было сбыться. Джокер нашёлся именно там — сидел в своём извечном углу, отгороженном от остальной части зала, и резался с ребятами в покер. Завидев подходящую к ним четвёрку, Шрам, сидевший с правой стороны, тут же напрягся, явно чувствуя, что оперативники с участковыми пожаловали не просто на чашечку кофе или чего покрепче. — Комолов, вставай, поедешь с нами, — сказал Скворцов, останавливаясь напротив стола. — С какой это стати? — отозвался тот, кладя на стол карты и откидываясь на спинку дивана. — С такой, что гражданка Лебедева сегодня написала на тебя заявление о краже ценных вещей из её квартиры. На пару мгновений повисла тишина — Угол с Ерёмой и Шрамом, переглянувшись, хмуро уставились на оперов. Джокер же, на лице которого от услышанного не дрогнул ни один мускул, скучающим взглядом окинул оперативников, задержавшись на Арине. Та пристально на него посмотрела, а затем перевела взгляд на Шрама, давая понять, что всё, что она узнала, расскажет ему. Слегка качнув головой, Джокер нехотя поднялся и, выйдя из-за стола, вытянул руки. — Вязать будете? — он с ухмылкой посмотрел на оперативников. — Так дойдёшь, — буркнул Окунев, чуть отступая и давая тому пройти вперёд. Шрам, кивнув Ерёме с Углом, тоже поднялся из-за стола и пошёл следом за Скворцовым и остальными. Не без труда втиснувшись на заднее сиденье, Джокер уселся посередине, между Гордеевой и Тельцовым. Арина незаметно сжала руку Джокера, давая понять, что она ни минуты не верит в выдвинутые против него обвинения и обязательно со всем разберётся. В ответ тот провёл большим пальцем по тыльной стороне её ладони, чуть сжимая её пальцы. До отделения доехали молча. — Так, ну я пойду, у меня ещё обход в пятом доме, — сказал Тельцов, выходя из машины, едва та остановилась. — И так времени с вами кучу потерял, — с этими словами он поудобнее перехватил папку и быстрым шагом направился в сторону, противоположную входу в РОВД. Опера только хмыкнули — они прекрасно понимали, на какой такой «обход пятого дома» спешил Тельцов и что причиной такого внезапного рвения к работе было желание Виктора Андреевича поскорее доложить о произошедшем Ворону. Отведя Джокера в изолятор временного содержания, Окунев со Скворцовым пошли к Завьялову докладывать о посещении квартиры и заодно показывать полученную запись с камеры. Арина же нарочно слегка отстала от них, делая вид, что что-то потеряла в сумке и, дождавшись, когда те скроются из поля зрения, поспешила подойти к Джокеру. — Не положено, — начал было дежурный, подходя к ней. — Я быстро, буквально минуту, — просяще посмотрела на того Арина, и тот, кивнув, отошёл. Подойдя вплотную к клетке, чтобы то, что она говорит, мог услышать только Джокер, Арина едва слышным шёпотом произнесла: — Я зайду к Завьялову и скажу ему, что ты был у меня. Мы изъяли запись с камеры у твоей соседки, и на ней видно, как кто-то, очень на тебя похожий, заливает объектив краской. Тебя явно подставляют, но я обязательно разберусь в том, кто всё это сделал. — Не надо ничего говорить Завьялову, меня всё равно выпустят, Ворон пришлёт Горского, — Джокер покачал головой. — Иди к Шраму, он тебе поможет. На рожон не лезь, чёрт его знает, кто решил всё это устроить и с какой целью. — Хорошо. Держись, — Арина, отойдя от клетки, быстрым шагом направилась в сторону лестницы, ведущей наверх. То, что Ворон пришлёт Горского, Арина знала и так — Тельцов уже наверняка добрался до него и всё рассказал, да и Шрам сразу же тому позвонил. Но это не отменяло того, что чем скорее она найдёт того, кто всё это устроил, тем будет лучше — неясно, что за цели преследует неизвестный, которого они видели на записи, и действовал ли он один или с кем-то. Вполне возможно, что Джокера подставили, чтобы отвлечь Ворона от чего-нибудь более существенного на районе. Неплохо было бы узнать, какие сделки и с кем он заключал в последнее время, но об этом ей вполне сможет рассказать Шрам. Пока же Арина поспешила к Завьялову, чтобы узнать, что он думает насчёт происходящего, и рассказать о том, что у Джокера на прошлый день есть алиби. Зайдя в кабинет, она увидела Скворцова с Окуневым и Коробицына, сидящих за столом и обсуждающих план дальнейших действий. — Можно? — Арина посмотрела на подполковника. — Заходи, — кивнул тот. Арина быстрым шагом прошла к столу и села на свободное место. — Я тоже не верю, что Джокер стал бы грабить свою соседку. Очень уж абсурдно это звучит. Вот если бы он её убил, я бы не удивился, — произнёс Завьялов, сцепив перед собой руки в замок. — Поддерживаю, Роман Евгеньевич, не в его духе такие вещи проделывать, — кивнул Коробицын. — Я считаю, что кто-то намеренно его подставил, возможно, чтобы отомстить за что-то, а может, и с какой другой целью. — Алиби его проверили, где он был вчера, что делал? А то думать-то мы можем всякое, но в голову чужую не залезешь, нельзя быть уверенными на все сто, что он не совершал этой кражи. — Нет ещё, проверим, — кивнул Окунев. — Ну, в таком случае не расслабляйтесь, ищите, кому это могло быть выгодно, особенно если алиби Комолова подтвердится. Свободны. Встав, Коробицын с операми направились к выходу. Арина осталась сидеть, напряжённо застыв на месте и пытаясь подготовиться к предстоящему разговору. Несмотря на то, что за время работы она уже успела привыкнуть к воплям подполковника, выслушивать их по-прежнему крайне не хотелось, но иного выхода у неё просто не было. — Ты что-то хотела добавить, Гордеева? Или тебе не ясна поставленная перед вами задача? — посмотрел на неё Завьялов. — Добавить, — Арина, глубоко вздохнув, набрала в грудь побольше воздуха. — Я хотела сказать вам насчёт алиби Джокера. Дело в том… — тут она немного запнулась, собираясь с силами. — Что весь вчерашний день он провёл у меня. В кабинете повисло напряжённое молчание. В воцарившейся тишине отчётливо было слышно, как негромко шумят системный блок компьютера и аквариумный фильтр. — Гордеева, ты белены, что ли, объелась? Ты думаешь вообще, что ты несёшь?.. — отмер, наконец, Завьялов, нахмурившись, смотря на застывшую перед ним Арину. — Нет, Роман Евгеньевич, белены я не объелась. И о том, что говорю, прекрасно знаю. Весь вчерашний день мы с Джокером провели у меня дома, если надо, я предоставлю записи с камеры в подъезде, вы же знаете, у меня она есть. — И я думаю, что подставили его специально — это либо месть, либо кто-то хочет отвлечь наше внимание от чего-то. Завьялов молча смотрел на Арину, явно еле сдерживая в себе слова, так и рвущиеся наружу. Но вместо того, чтобы разразиться воплями на весь отдел, он внезапно уронил голову на руки и издал глухой стон. — Боже мой, Гордеева, ну вот на кой черт ты мне такая на голову свалилась, а? Не работалось тебе у себя в Мурманске, надо было в Питер приехать!.. Мало мне Рыжова с его трупами, так тут ты ещё. У вас с ним что, соревнования между собой, кто влипнет в более грандиозное по своему безумию дело? Ты хоть понимаешь, что ты офицер полиции, а Джокер преступник, а? Ты это понимаешь? — подполковник поднял голову и посмотрел на девушку. — Я всё прекрасно понимаю, Роман Евгеньевич, и полностью отдаю отчёт своим действиям, — твёрдо ответила Гордеева, внешне совершенно спокойно встречая разъярённый взгляд подполковника. — Да ни черта ты не осознаешь, ни черта! — сорвался наконец на крик Завьялов, хлопнув ладонями по столу. — Боже мой, за что мне это всё, а? Ну неужели нельзя было дать мне спокойно доработать и уйти на пенсию?! — Роман Евгеньевич откинулся в кресле и повернулся к окну. Пару мгновений он молча рассматривал проплывающие в небе облака, стараясь успокоиться, после чего вновь посмотрел на Арину. — Значит, так. Принесёшь мне свои записи с камеры. А Джокер пока пусть посидит — нам надо, чтобы те, кто его подставил, думали, что их задумка удалась и всё идёт по плану. И чтоб не смела мне на рожон лезть! А не то я позвоню Данилову и пускай он сам с тобой, полоумной, разбирается. — Так точно, Роман Евгеньевич. Записи принесу сегодня же, — Арина встала. — Разрешите идти? — Исчезни уже с глаз моих долой, — буркнул Завьялов и уткнулся взглядом в монитор компьютера. Едва Арина скрылась за дверью, как он с силой ударил ладонью по столу, выпуская все эмоции, бушевавшие внутри. — Черт бы тебя побрал, Гордеева, и Джокера твоего тоже — ишь, тоже мне, нашлись голубки на мою голову! — он с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Нет, он, конечно, уже смирился с тем, что покоя ему от Гордеевой ждать не стоит. Но чтобы такое!.. Это уже не шло ни в какие рамки. Но не успел подполковник как следует успокоиться и прийти в себя после неожиданных новостей, как дверь отворилась и в кабинет зашли Ворон с Горским. — Роман Евгеньевич, объясни мне, что это ещё за соседка, которую якобы ограбил Джокер, — не тратя времени на приветствие, спросил Ворон, отодвигая стул и садясь на него. Горский последовал его примеру, садясь рядом. — Во-первых, здравствуй, Вениамин Сергеевич, а во-вторых, есть заявление от гражданки Лебедевой от сегодняшнего числа, соседки Джокера, о том, что вчера вечером он ограбил её квартиру, вынес оттуда 15 тысяч евро, три золотых кольца и две картины. Общая сумма украденного составляет более трёх миллионов рублей. — Да чушь какая-то, ты сам посуди, зачем Джокеру эту, как её, Лебедеву грабить? — Ворон недовольно нахмурился. — На записи с камеры, установленной в квартире гражданки Лебедевой, чётко виден некто, очень похожий на твоего пасынка, замазывающий камеру краской из баллончика. Но есть и ещё одна интересная новость, уже насчёт алиби Джокера — Гордеева утверждает, что вчера Джокер весь день провёл с ней и даже готова предоставить запись с камеры подъезда, где это отчётливо видно. Завьялов не без злорадства смотрел, как вытянулось лицо Ворона после сказанного. Горский издал едва слышный смешок, но тут же поспешил замаскировать тот кашлем. — Саша внизу? — хриплым голосом спросил у Завьялова Ворон. — Да, — подтвердил подполковник и, потянувшись к телефону, набрал номер дежурного. — Разрешите гражданину Воронову переговорить с задержанным. Но не более пяти минут. Положив трубку, он указал тому на дверь. — У тебя есть пять минут. Встав, Ворон быстрым шагом направился к двери и скрылся в коридоре. Чуть посмеивающийся от услышанного Горский остался сидеть за столом. — А можно мне тоже?.. — начал было он, но Завьялов тут же отрицательно покачал головой. — В вашем вмешательстве пока нет необходимости — вот если алиби гражданина Комолова не подтвердится, тогда и пообщаетесь с ним. Откинувшийся на стену Джокер, сидящий на скамейке, сразу встал, увидев приближающегося к нему быстрым шагом Ворона. По мрачному виду отчима он сразу понял, о чём сейчас пойдёт разговор. — Это правда? — без предисловий отрывисто поинтересовался у него Ворон, вплотную приближаясь к решетке. — Не грабил я никакую Лебедеву, — начал было Джокер, но тут же был прерван. — Да какая, к чёрту, Лебедева, я про Гордееву спрашиваю, это правда, что ты с ней вчера был? Это как вообще понимать? — Как хочешь, так и понимай, — ответил Джокер, чуть усмехнувшись. — Ты мне ухмыляться прекрати и отвечай серьёзно, — повысил голос Ворон. — Ну да, вчера я весь день был с Гордеевой, Шрам может подтвердить — он меня к ней закинул, а утром забрал. — Это я уже понял, давай дальше. — Тебе в подробностях всё расписать? — на лице Джокера вновь появилась усмешка — он явно наслаждался происходящим диалогом. — Нет, подробности меня не интересуют, что у тебя с ней? — Ворон в упор посмотрел на пасынка. — Отношения у меня с ней. На какое-то время воцарилась тишина. Ворон, с шумом набрав в лёгкие воздух, выдохнул тот сквозь стиснутые зубы, перекатившись с носка туфель на пятку. — Отлично, — вновь обрёл он дар речи. — Серьёзные? На этом вопросе Джокер изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не расхохотаться в голос от того, что он собирался ответить. Несмотря на всю, казалось бы, серьёзность ситуации, он совершенно не переживал о своём задержании, прекрасно зная то, что Горский вытащит его отсюда уже через каких-то полчаса. — Дедом будешь. Ворон открыл было рот, чтобы что-то ответить, но тут к нему подошёл дежурный. — Время вышло, — сообщил он. Ворон пару мгновений молчал, а затем, бросив короткое "ещё поговорим", быстрым шагом скрылся в коридоре. — Так ты опоздал уже с разговорами! — крикнул ему вслед Джокер и, сев на скамейку, рассмеялся в голос. Судя по выражению лица отчима — шутка явно удалась. Обратно в кабинет Завьялова Ворон буквально влетел, попутно чуть не снеся с петель дверь. — Эй, а вот имущество мне ломать не надо! — возмутился подполковник, привставая со своего места. Ворон, проигнорировав его слова, быстрым шагом подошёл к столу и, резко отодвинув стул, сел на него и хрипло спросил: — Коньяк есть? Роман Евгеньевич, отметив, в каком взвинченном состоянии тот находится, встал и, обойдя стол, достал из шкафчика, стоящего у противоположной от стола стены, пузатую бутылку и два бокала. Говоря откровенно — после сказанного Гордеевой ему самому страшно хотелось принять грамм сто, а то и двести — воспринимать услышанные от неё новости на трезвую голову было решительно невозможно. Кивнув подполковнику в знак признания, Ворон одним махом опрокинул в себя бокал коньяка, после чего молча уставился перед собой невидящим взглядом. — Признался? — спросил Завьялов, осторожно опускаясь на стул напротив. — Что? — чуть дёрнувшись и выходя из прострации, спросил у него Ворон, переводя на него рассеянный взгляд. — Признался, говорю? — повторил вопрос Завьялов. — Нет, — покачал головой Ворон, вновь отводя от того взгляд и смотря на чуть колыхающиеся на окне за спиной подполковника занавески. — Подстава это всё, искать надо того, кто воду мутит. Неспроста это всё явно. Внимание моё отвлечь хотят, что-то готовят. Завьялов, так же залпом опустошив свой бокал, вздохнул. О чём-то таком он думал и сам. Оставалось понять, какую цель преследует тот, кто всё это устроил, и не грядёт ли на районе что-то серьёзное. — Ищем, — кивнул он. — А пока пусть посидит, нелишним будет. Ворон машинально кивнул, всё ещё пребывая в прострации. Сказанное Джокером напрочь выбило его из колеи. Новость о том, что пасынок встречается с участковой, да ещё и умудрился заделать той ребёнка, никак не желала укладываться в голове. И даже выпитый коньяк не добавлял мыслям ясности. — Я тоже по своим связям поищу, чем быстрее разберёмся с тем, кто воду мутит, тем лучше, — наконец, отмер Ворон, поднимаясь из-за стола. — Я позвоню, — с этими словами он вышел из кабинета. Горский, подхватив со стола свой портфель с документами, поспешил следом. Хлопнула дверь. Завьялов молча проводил тех взглядом, после чего перевёл взгляд на коньяк. Для усвоения полученной от Гордеевой информации явно нужно было ещё выпить. Подумав пару мгновений, подполковник со вздохом встал и, взяв бутылку с бокалами, убрал те обратно в шкаф, возвращаясь за стол. Ворон был прав — чем быстрее они разберутся в происходящем и найдут того, кто подставил Джокера, тем будет лучше.