Кракен

Наполовину затонувшее, местами разрушенное здание при заброшенной, морской пристани, окатываемое холодным прибоем со всех сторон и уже изрядно поросшее илом и ракушками. Холод. Сырость. Опавшая штукатурка… Бетонные стены трутся о кожу едва очнувшейся пленницы, оставляя болезненные ссадины, которые скоро начнут нарывать, ибо у них нет возможности зажить. Как и у пленной девушки нет возможности выбраться. — Милая… — где-то из темноты, со стороны глубины слышен мужской голос, девушка едва, вскользь замечает как мелькнули мужские плечи и голова, ненадолго из воды и вновь исчезли в воде. — Кто здесь находится? — Дрожа от холода, тихо спрашивает пленница-Микаса поворачивая голову на голос. Огромное, влажное щупальце скользнуло по оголённой ноге девушки: — Тебя смыло во время шторма с палубы, а «Ктулху» спас и принёс в укромное место, — здесь, прикованная ржавым кольцом-поясом за талию и удерживаемая тянущейся и исчезающей в воде цепью, ютящаяся на небольшом, бетонном-островке непогружонном в морскую воду как вся остальная комната и находилась Микаса, рядом валялись ошмётки мяса, то ли рыбьего, то ли… — Что? По твоему я монстр? О нет... нет, нет, нет, что ты. Я всего лишь пытаюсь сберечь тебя от злого мира, — голос у то и дело выныривающего из воды то ли человека, то ли спрута был хриплый и почти сипел, видимо голосовыми связками не часто пользовались и те подверглись небольшой атрофии. — Ты голодна? Чтож... можешь полакомиться остатками предыдущей подружки. — Почему ты меня спас? — Спрашивает едва слышно Микаса. — Лучше было бы, если бы ты оставил меня умирать, но нет же, ты меня спас. Чтобы я здесь дальше страдала и ела это мясо?.. — Девушка ещё раз посмотрела на куски окружающие её и ужаснулась. — Эти куски очень похожи на человечену... что же здесь было до меня, мистер? — Ты что-то говоришь? — Наполовину мужское, наполовину осьминожье, тело кракена занырнуло вновь в воду и на этот раз вынырнуло совсем рядом с пленницей. — Как это мило... Жаль, что твои слова никто здесь не услышит. Неприятно сидеть голой, на привязи, правда? Ты сама во всём виновата, милая. Твои щёки такие мягкие. — Одно из щупалец, мягкими присосками скользнуло по лицу девушки. — Интересно, сколько парней их перетрогало до него? И тут же «Ктулху» оттолкнулся от куска бетонного островка из которого торчали ржавые арматурены и занырнул, всплыв на другом конце небольшой, полузатонувшей комнаты. Свет пробивался из огромной дыры в потолке и хорошо осветил наполовину мужчину, наполовину осьминога. Казалось он хотел покрасоваться, синюшно бледный, с синими губами и тёмными прожилками-венами по всему человеческому телу, очень похожий лицом на капитана Леви, он обнял сам себя за плечи своими руками и несколькими щупальцами красиво обвил себя. — Ты можешь скулить сколько угодно, тебя всё равно никто не услышит. У тебя нет выбора. Что скажешь на последок? Пожелаешь мне смерти... тогда почему сейчас присмерти ты, а не я? — Мужчина кивнул на остатки мяса у ног пленницы. — Они так говорили мне, это были плохие последние слова захлёбывающихся кровью, — полуспрут вновь нырнул и показался у железобетонного островка по пояс, человеческим обликом, со скрытой животной половиной под водой. — Теперь отдельные части её тела валяются, как и тела предыдущих. Если захотеть и присмотреться, то можно заметить что-то бледное, плавающее в тёмной воде, вероятно куски тел или чьи-то тела. Одно из щупалец медленно выползло из под воды и притаилось рядом с ногой девушки, на нём была всё ещё незажившая рана: — У тебя на… на ноге… — дрожа от сковывающего всё тело холода шепчет Микаса. — Так прикасаться к нему было ошибкой... — Леви-кракен внезапно умолк, низко наклонив свою голову и глядя из под лба на пленницу-Микасу, которую он внимательно рассматривает, её рот и шевелящиеся словами губы. Девушка смотрит на Леви и чётко, без дрожи произносит: — Не трогайте мои щеки больше. Сначала объясните мне, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? — Микаса с ужасом взялась за голову и принялась реветь от боли и от отчаяния. — Ты не сломаешь любовь, которую я так старательно каждый день собираю по крупицам, и которую ты каждый раз ломаешь! Услышав всхлипы, «Ктулху» на секунду хищно улыбнулся и без единого всплеска исчез в гладкой толще морской воды. Конец.