***
Он зачесывает назад волосы и еще раз прокатывает имя на языке. Рычаще-шипящий звук гулко ударяется о бетонные стены. Он ухмыляется, прикусывает кончик ручки и подходит ближе к огромному белому полотну настенного монитора. Уже занеся руку, он раздумывает над собой и своими решениями. Словно написав это имя на стене, он свершит судьбу беззащитного и добродушного мальчишки. Он встряхивает головой и аккуратно пишет на стене имя, которое совсем скоро заставит большую половину клана Тирапаньякул терять нервные клетки. Alea jacta est, Порче.***
Ким отдает Че в руки медикам и почти прыгает в черную Мазерати. Он добирается до кондо и через пару часов засыпает. Заштопанный бок нещадно ноет, когда через пару часов он подскакивает на кровати. Перед глазами безжизненное лицо Че. Что-то новенькое, давненько он кошмары не смотрел. На второй день после похищения Че, Ким приехал на студию. Слова драли глотку наждачной бумагой, наполняли рот металлическим привкусом крови. Он почти ощущал, как его сердце перемалывало в блендере без воды и масла. Так что Ким погрузился в то, на что никак не хватало времени с концертами, гастролями и общением с Порче – расследование. Но сейчас нужно было заканчивать начатое и, наконец, избавлять семью от ее проблем. Он носился по городу, а после и по стране без схемы, беспорядочно прыгая от одной цели к другой иногда так быстро, что наблюдателю могло бы показаться, что он раздваивается. Возобновлял старые знакомства, строил новые, старательно срывал отцу и Поршу мелкие, но пакостные сделки. Не стоило отцу вчерашнего растяпу ставить во главу семьи, построившей репутацию на самом незаконном дерьме, которое только можно было представить. Их не за просто так звали бандой головорезов. Порша не знали, как главу семьи, вся его деятельность держалась на старых рельсах и страхе перед Корном. В отличие от Кинна, он всегда знал, что в семье не все гладко. Понимал, что смертельная партия их жизнями должна прекратиться. У него было время, чтобы вырасти и принять тот странный мир, в котором он родился. А ещё хороший терапевт: молчаливая, берущая за свою работу чуть ли не бриллиантами по весу. Ее Ким убил, как только закончил сессии. Ким семью отделял от ее дел. Относился к братьям и дяде с приличествующим трепетом; а к делам семьи как к работе, не позволял ей вмешиваться в его жизнь. Убивал, пытал, шпионил, выбивал информацию, предавал. В конце концов, они с Вегасом делили намного больше, чем просто фамилию. Ничего личного, просто бизнес. Но паук, который в детях видел только наследников, забыв научить их, что за пределами комплекса и мафии есть еще другая жизнь и люди, заигрался. Он стал мешать, слишком лезть в дела Кинна и семьи, и пора было снять шахматного короля с его любимой доски. Сглупил с Че. Дал пробраться куда раньше дорога была всем заказана – до одури искреннее живое сердце. Они Тирапаньякулы. Они влюбляются один раз и на всю жизнь. Это – слабость, это – их непомерная глупость. Он эгоистично тянулся к спокойствию, которое ему дарил Че. Оно напоминало ему о времени, что он был Wik’ом. О временах, когда он почти стал свободным. Только бы придурок-братец мог видеть, во что превратился Кимхан. Он был бы доволен За непродолжительное время работы он вновь оброс целым штатом людей, с поразительным набором навыков. Но жизнь и безопасность теперь доверял только Бигу. Спасти его стоило бесстыдной суммы денег и пары прощеных долгов, но оно того стоило. Бывший телохранитель отлежался в больнице всего несколько дней, а после влился в его бурную деятельность с упорством овчарки. Свободный от всех нитей, похороненный и как следует оплаканный – бывший телохранитель Кинна стал его самым верным помощником, быстро заняв новое-старое место начальника всей его «службы безопасности». К концу месяца он еле жив, существует только на энергетиках и еде из коробок. Брошенный на пороге Че хорошего настроения тоже не добавлял. Зато сейчас ему недоставало всего пары фактов, которые гипотетически можно было выведать пытками правильных фигур. И он точно знает, кому это доверить. Вегас встречает его в своем летнем домике бокалом брюта и легкой ухмылкой. Стоящий за его спиной Пит, разодетый в рубашку явно с плеча своего мужчины, только понимающе кивает. Счастливый и улыбающийся Вегас, держащий за руку бывшего шпиона. Странное умиротворение Пита, который от его психованного кузена шарахаться должен, после того, что он с ним сделал. Ким видел, своими глазами видел. Он мысленно перестраивает карты. Говорят только о делах, быстро и по фактам. Еще неделю и шесть закопанных тел спустя, у Кима есть все, что ему нужно, а Вегас обзаводится близким и личным знакомством с кланом якудза. Жизнь летит дальше. Он отправляет к Че одного из своих парней. Нонт докладывает о побегах к Макао и прогулках по барам. Ким не мешает своему ангелу вернуть душевное равновесие. Ким видит, как Порче восстанавливает разодранную душу, вырастает из себя прежнего, показывая острую схожесть с братом, пока что во всех нужных вопросах. Обстановка в комплексе накаляется и Ким понимает, что нужно забрать содержимое собственного сейфа. Он приезжает туда, откуда с таким усердием выкорчевывал себя шесть лет назад. Если быть до конца честным, он не планировал появляться здесь, во избежание. После похищения и болезненного расставания Че старательно не покидает комплекс. И усердно делает вид, что ходит только на пары. Встретиться с ним сейчас - слишком большой риск. Дом встречает привычными стенами, подозрительно косящимися на него людьми и, внезапно, Поршем. По пути в свою старую комнату он погружается в собственные мысли и не обращает внимание на окружающую обстановку настолько, что Порш, выросший прямо перед ним каменным изваянием, кажется телепортировавшимся. Ким усмехается ему. Порш раздражает его сверх меры. Он был тупоголовым кретином и не видел дальше своего носа. Не способный принимать взвешенные решения, не способный защитить семью, он был самым слабым звеном в цепочке всего Клана. Единственными его достоинствами были любовь, которую тот испытывал к его брату, и дружба с отбитым кузеном, благодаря которой все еще не полетело в тартар. Он все еще бармен. Влюбленный в его брата сверх всякой меры бармен. Ким знал, что они сделали друг с другом. Если бы он мог заглянуть внутрь чужой души, увидел бы россыпь шрамов, оставленных его братом. Они были жестоки к своим любимым. Кима от этого немного тянуло блевать. Он обошел Порша, не удостоив его даже приветствия, и быстро скрылся в узких потайных проходах, за ним по пятам следовал Бой. Воздух в комнате застоявшийся, пыль покрывала тонким слоем все поверхности в комнате, и он даже мог видеть, как паук на люстре доедал пойманную муху. Все вещи именно там, где их оставил Ким, когда сбежал из отцовского дома в пятнадцать. Послать что ли Кхуну открытку за старания? Порш зашел следом, дернул пленку с одного из кресел и сел, абсолютно уверенный в своем праве. - Ты виделся с Порче, - он не спрашивал, он констатировал. Это его дом и его люди, конечно он знал. Ким повернулся к нему лицом и ухмыльнулся, складывая руки на груди. - Какое твое дело? Стоило ему договорить – он уже сожалел. Ему нужно было сложиться на колени и умолять Порша поговорить с Че. Просить прощения, попытаться объясниться, прежде чем Порш запретил бы брату всякое общение с ним. Ким сел на диван напротив и посмотрел Поршу прямо в глаза. - Все, что касается моего брата – мое дело, - Ким кивнул и Порш продолжил, - Дай ему время остыть и обвыкнуться. Киттисаваты не умеют бросать любимых. Он сам к тебе придет. Глаза Кима как чайные блюдца. Это благословение? Что значит «сам к тебе придет»? Они разговаривали обо всем, что Ким сделал? Мысли роились в голове стаей пчел. Он был едва способен собрать буквы в слова. - Ты… - он запнулся, - Ты знаешь? Мужчина улыбнулся ему. Ким услышал шаги, приближающиеся к двери, и встал. В комнату зашел Чан, наклонился к Поршу, чтобы что-то сказать. Прежде, чем Ким успел сообразить, что происходит, оба мужчины уже скрывались за дверью. - Поговорим позже. Ким многоэтажно выматерился в потолок и повернулся. Он пошел к сейфу, выудил из него все оставшиеся бумаги, в которых информация не особо важная, но видимость создать надо, и сложил в коробку два пистолета. Это будут блядски длинные несколько дней. Утром его разбудил Биг с известием о смерти отца и Ким понял – началось.***
*За две недели до событий в баре* Порш начал беспокоиться, когда пришел посреди субботы к Че и не нашел его в комнате. На молчаливый вопрос охрана кивнула в сторону комнат Танкхуна. Он идет к комнате бывшего босса и стучит. Пять минут спустя на него выпадает ураган перьев и волоком затаскивает внутрь, и, пропуская все элементы интерьера, ведет к сплошной стене. Стоит хозяину подойти ближе и мотнуть рукой перед мозаикой, как абсолютно монолитная на вид кладка распахивается. В звукоизолированном зале колотит грушу Пол, рядом с ним на тахте сидит Арм, заботливо протирающий тряпочкой разобранные детали табельного оружия. Чуть поодаль в октагоне Порче толкает в сетку Макао. На это с дивана напротив смотрит Вегас, на коленях которого, перекинув ноги через бедра и опираясь о подлокотник, сидит Пит и увлеченно читает книгу. Кхун усаживается в угол тахты за спиной Арма, притягивая его к себе, обвивая ногами и укладывая голову ему на плечо. Ким садится рядом лицом на комнату, но вне поля зрения Порче. Кхун спрашивает его, не поднимая головы: - Зачем искал? Он смотрит на него остро из-под длинных ресниц. Очередной пиджак расцветки вырви-глаз-убейся-ап-стену ни на йоту не сбавляет опасности и хищности, скользящей в его взгляде. Порш решает не объясняться. - Кинн знает? Этот зал – за дверью в стене, расположенной в апартаментах Кхуна. В которых, совершенно точно, нет ни одной камеры. Порш знает, что Кимхан сам глушилки в лепку вставлял. Че может приходить к нему из любопытства, и потому, что они достаточно похожи. А наблюдать спокойно сосуществующих в одной комнате Вегаса и Кхуна просто дико. После похищения отношения между Второй и Главной семьей стали похожи на минное поле. Методом проб и ошибок, и благодаря придурку Тавану и его феерическим проебам, Порш узнал о том, что скрывается за занавесом этого цирка чуть больше. На вопрос неожиданно отвечает Арм. - А сам-то как думаешь? - Я бы знал. Кхун кивает его утверждению и откидывается на мягкую спинку. Порш смотрит на происходящее и его одолевают странные ощущения. Каждый в этой семье кроме, пожалуй, слишком прямого для такого Кинна и молодого Макао, ведет двойную игру на публику. Адекватный Танкхун, которого он сумасшедшим никогда и не считал, но тем не менее. Привычно сидящий в его руках Арм, с которым они ведут молчаливый диалог. Кинн по его стопам пошел что ли? Спокойный и влюбленный, кто бы подумал, блядь, Вегас. Пит, который по легенде у бабули отдыхать должен, сидящий в его руках. Макао, который впервые на его памяти не ведет себя как нагловатый избалованный придурок. Порш возвращает взгляд на октагон и парней. На обоих шорты по колено, майка, кисти замотаны в боксерские бинты. Макао кидается в ответ и оказывается на полу, пролетая мимо юркого Че с низким центром тяжести. Спустя пару минут танцев и тройку новых синяков на ребрах; Порш уверен, что под майкой его брат покрыт ими полностью, Че валит Макао на маты и после трех ударов подрывается победно крича. - ПиВегас ты должен мне двадцатку! - Ты спорил с ребенком на деньги?! – возмущается Пит, поднимая голову с плеча Вегаса. - Да, подай на меня в суд, детка, - он улыбается и запечатывает готовые вырваться возмущения поцелуем. Че улыбается широко и открыто и протягивает руку Макао. Тот поднимается и рывком притягивает Че в объятия. Порш видит, как напряженная спина брата расслабляется в чужих руках, как он обхватывает парня в ответ. Они оба смеются с чего-то и вываливаются из клетки, спотыкаясь и едва не падая. Че его не замечает, или не подает вида. Когда Че поворачивается к ним спиной, он кивает Кхуну, легко хлопает телохранителей по плечу и салютует Вегу. Покидая спортзал Порш уверен – брат будет в порядке. А он всегда будет за его спиной, даже если сам Порче не будет об этом знать.