*
— Сегодня уже двадцать третье, даже не верится, что мы начали отношения. — говорит Со, нарезая свежий огурец для салата. Кристофер отрывается от своей увлекательной чистки картошки и залипает на эту мягкую зефиринку, которая так увлеченно занимается своим делом и не может оторвать глаз. — Ты что язык проглотил? Я говорю, сегодня уже двадцать третье… — Да, я понял. Я вот не пойму, зай, нахрена столько этого крахмального овоща? — он тыкает специальной чистилкой на всю ту гору, которую он начистил. — Смотри, умник, твои родители придут? Придут. Хани с Хёнджином придут? Придут. — на секунду он замолчал и остановил свою работу. — А нам их всех нужно накормить и напоить. — И в попу поцеловать, да? — Нет, в попу ты только меня будешь целовать. — Ты правда думаешь, что они не принесут еды? — Принесут. — Чанбин ушёл на диван. — Эй, ты чего, малыш? Всё хорошо? — Бан последовал за ним. — Я просто хотел поготовить, побыть с тобой в быту, а ты, блин, как всегда. — Я не думал даже, прости… — Чан опустился рядом на молочного цвета диван. — Я даже не думал, что тебе может понравится, как я чищу картошку. Я и не знаю, что ты из неё делать собрался. — Чан направил взгляд на его лицо. — Я запихаю эту картошку тебе в рот или в зад, это уже на твоё усмотрение. — говорит Чанбин и шмыгает носом, пытаясь перестать плакать. — Ты плачешь, малыш… — Нет, блять, крыша протекла, капает мне прям на ебало. И не подходи ко мне... пока не сделаешь предложение.... — вторую часть он умолчал, оставил в голове. Хотя, может ещё рано, Чанбин сомневался. Но в последнее время он часто загоняется по этому поводу: вдруг его парень этого не хочет? Чан пытался укутать в объятиях эту по-настоящему злую тучку, которая буквально пять минут назад была мягкой, розовой зефиринкой, но всё напрасно, Бин отодвигался дальше, пока не добрался до стола и не продолжил кромсать несчастный огурец. — Надоело ссорится. Прости меня, Чанбинкинс. — говорит Чан и подходит сзади, всё-таки кутая в свои сильные руки. — Тоже прости, я какой-то непонятный, сначала не говорю о том, что я хочу и заставляю тебя догадываться, а потом устраиваю сцены, если что-то не так. — Оставляя нож, он повернулся к брюнету и прикоснулся лбом к его. — Я может тупой какой-то? Что не понимаю. — Крис взял младшего за лицо и вытер влагу с его щёк. — Может, всё же хватит картошки? — Та, блин, весь момент своей картошкой испортил! Бесишь! — заулыбался Со и быстрым рывком впечатался своими губами в его. Несколько секунд и Чанбин оказался спиной на диване. — Если мы не остановимся, будешь чистить картошку в два раза больше чем уже начистил! — Плевать, ради тебя хоть на весь район начищу… — Чан снова приземлился к его губам. — Подожди, пожалуйста, я не хочу сегодня. — Чанбин опускает глаза и смотрит на духовку между ним и нависшим над ним парнем. — Хорошо, ты устал? Пойдём спать? — Давай торт приготовим. — Чанбин уже и забыл, что только что тут происходило. — Давай, можешь мной командовать. Правда, уже одиннадцать ночи, ну… я думаю, мы справимся. — Чан говорит и обнимает своего плюшевого свинолика. — Давай медовик? — Давай.*
Два дня назад: — Джисон! Подойди на минуту. — зовёт его Чан шёпотом, но на всю кафешку. — Ты понимаешь, что если ты так будешь разговаривать, — передразнивает Джисон. — всё равно все всё услышат? — А, прости. — вернул свой нормальный голос Чан. — Ты узнал про размер пальца? — Нет! Вот объясни, как я узнаю у него размер пальца? Ты угораешь? Ещё и незаметно. — Джисон стоял в своём тёмном рабочем фартуке и крутил ручку в руках. — Бли-ин, уже двадцатое, узнай сегодня хоть как-нибудь, прошу. Можешь прийти на рождество к нам со своим парнем, но только сделай это. — Э-эм. — Всё, мне нужно спешить. Скоро машину привезут на ремонт, а пахан уехал, надо принять. Жду сообщение! Чанбин работал официантом вместе с напарником по смене — Джисоном, у того как раз была вторая смена на учёбе, а у него первая. По выходным попадали и совместные рабочие смены. Чан же работал вместе с отцом на станции технического обслуживания.*
— Бин-а-а, какой у тебя размер пальца? Ну типа, какое кольцо купить тебе? Ну, я хочу подарить на новый год тебе. А то я чувствую, что этот тюбик тебе никогда его не подарит. — Хан и сам не понял, что за херню он нёс, пока переодевался, чтобы наконец-то узнать информацию для Чана и поспешить на учёбу. — Джисон, я не думаю, что мы близки, и не называй так Чана, мы вместе только три месяца с хвостиком, я не думаю, что нужно спешить. — Чанбин же наоборот надевал рабочую форму. — Вау, я думал ты сильно хочешь иметь его наследство. И не забывай, вы в отношениях три месяца, а вместе уже почти семь лет. — Какой ты противный! Я вообще-то просто хочу красивый праздник, церемонию и все дела, ну и узаконить наши отношения. Я люблю его, понимаешь, и вообще я мог бы сделать предложение сам, но хочу понять хочет ли он того же. Я в тупике или типа того, шаришь? — Можно просто твой размер пальца? — Джисон подошёл вплотную и уже планировал выдать весь секрет, потому что с чего это он должен помогать Чану? И вообще у него куча дел, плюсом он наговорил Бину всякой фигни и он совсем не помощник в таких ситуациях. — Я не знаю, но вот тебе моё кольцо, простт купи такого же размера. Хан похлопал глазами, не понимая, как так быстро у него получилось. И с чего это Чанбин просто отдал ему своё кольцо. Но сейчас это не важно. Важно то, что он поможет Чану.*
Двадцать четвёртое декабря, восемь часов утра. Чан стоит в ювелирном магазине и подбирает колечко, которое будет украшать руку Чанбина с сегодняшней рождественской ночи. Украшений на прилавке был целый океан, и они сверкали, веселя глаз. По теории, Чан мог сам взять кольцо у Чанбина, но тот бы задавал слишком много вопросов, а такого не должно было происходить, чтобы сюрприз удался. Глаза всё разбегались от такого количества серебра и золота, и всё же внимание слишком сильно привлекало лишь одно колечко с маленькими камушками по ободку, и самое главное, было сердечко из камушка побольше, по середине. Оно запало в душу, и Бан Чан молился, чтобы оказался его размер. — Девушка, здравствуйте, вы бы не могли показать мне вот это колечко, — парень указывал пальцем на то самое, — которое с сердечком. — Да, конечно. Стоимость шестьдесят два евро. — девушка аккуратно взяла кольцо и передала Чану в руки. — Попрошу аккуратно рассмотреть. Кристофер сразу же подставил кольцо Бина к этому и размер оказался чуть меньше. — Извините, а нет, случайно, этой же модели, но размера как это кольцо? Он передал оба украшения продавцу в руки. — Да, есть. — Она тут же достала откуда-то точно такое же, но под нужный размер. — Вам повезло. — И не говорите, чудо какое-то. Можно ещё вот эту коробочку кофейного цвета. Я хочу сделать предложение сегодня своей любви. — Чан неловко улыбнулся, он уже слишком долго держит это в себе, он не мог никому сказать, ведь знает по опыту, что про такое трудно умолчать. В общем это было попросту небезопасно. — Ух-ты, как здорово! Желаю удачи! Всё вместе семьдесят евро, плюс скидка на Рождество, итого с вас шестьдесят семь евро, можете оплачивать. — она упаковала всё очень красиво в брендированную упаковку их магазина, пока парень разбирался с оплатой.*
Двенадцатый час дня. Сегодня была укороченная смена в честь праздника. Чанбин наконец-то добрался по жестокому снегу до машины, которая покорно его ждала, вместе с самым счастливым водителем. Тот уже хотел проговориться и посмотреть на реакцию любимого, но нужно было держаться до последнего. Иногда закрадывалась мысль, что Чанбин всё знал из-за слишком болтливого Джисона, но Чан хотел бы и во всяком случае надеялся, что это не так. — Привет, любимый. — говорит Бин, а Чан чмокает его в ответ в губы. — Приветик, плюшка. Такой милый в этой плюшевой куртке, всё никак насмотреться не могу. Она хоть теплая? На вид не скажешь. — Да, теплая, да и я в ней долго на морозе не нахожусь. — Вчера ты в ней валялся в снегу и мы долго шли в магазин, если заболеешь — будешь в скафандре ходить до лета. — Ой, а у самого насморк, умник. Вези и не ерничай. — Я тебе взял кофе и пончики. — Чан указал на бумажный пакетик, который лежал между сидениями. — Спасибо, любовь моя. — младший резко чмокнул того в щёку, пока он следил за дорогой. — Кушай на здоровье, сладость. — А чего это мы такие любвеобильные сегодня? — хитрым тоном произнёс Со. — Хорошее праздничное настроение, да и ты выглядишь со своими кудряшками просто волшебно, ещё и в снежинках весь был, снеговичок мой. — он продолжал вести машину. — Слишком сладко, прекращай. — Чанбин легонько хлопнул того по плечу, уже уминая свой пончик в сахарной пудре. Чан от этого только рассмеялся. — Йоо, бесишь! — Чанбин тоже смеётся, чутли не давясь едой. И вот они уже подъезжают к многоквартирному дому.*
Время пол второго дня. — Хэй, кто там? Чани, откроешь? Там твои родители, наверно. — кричит младший Чану из кухни, доготавливая картошку по-деревенски. Чан открывает дверь, а там стоят точно его родители. И как его парень догадался? — Чани-и, привет, дорогой. — Женщина обняла сына так, будто не виделись они лет тридцать. На самом деле они живут в этом же районе, а с отцом они вообще вместе работают. — С наступающим Рождеством, котик! — Спасибо, мам! И вас, дорогие. — Чан схватил у матери неизвестные пакеты. — Что же вы там привезли? Ещё и тяжело так. — Там подарочки тебе и Чанбини и немного еды и украшений, всего понемножку. — Сын, привет! — Привет, папуль. — Чан тихо поздоровался с отцом, пожав тому руку. Родители слишком похоже ведут себя на парочку Чана и Чанбина. Мама — это Чанбин, такая весёлая, шумная и любит немного поиздеваться над мужем, ведь она так любовь выражает. А отец вылитый Чан, или правильнее будет наоборот — Чан весь в отца — делает всё для своей любви, иногда не понимает, чего она хочет, потому что та ничего не говорит, а только дуется. И плюсом скромняшка, который любит умиляться со своей любимой или своего любимого. — Чанбини, зайчик, привет. — женщина вошла в кухню и увидела бегающего туда сюда парня, который не знал за что взяться. Дел навалилось куча. — Здравствуйте, матушка. — Чанбин аккуратно поцеловал её руку, а после женщина его резко обняла. — Мама! — крикнул Бан младший. — Твой мужик в другом месте, а это, вроде как, мой. — Ах ты! Совсем жадиной стал! Эту зефирку потискать не даёшь! — Джессика Бан до сих пор обнимала Чанбина, утыкаясь ухом в его грудь. — А я что, не зефирка? — улыбаясь, старший Бан вошёл на кухню, помыв перед этим руки в ванной. — Ты уже сухая зефирка, старенькая. — высказалась женщина, отпуская наконец парня. — Как грубо, мам! Так нельзя! — улыбаясь крикнул Чан. — Умник, угомонись, я ведь шучу! — Джессика подошла к своему мужу. — Да, любимый? — она чмокнула его в щёку. — Вы сговорились так делать? — прошептал Чан своему парню. — Я сам в шоке, почему твоя мама и я ведём себя так похоже. Боже, они куда-то ушли. — говорил шёпотом Со, оперевшись о стол задницей. — Тебя напрягают мои родители, так ведь? — Чан приблизился и коротко поцеловал парня в губы. — Да, я до сих пор не пойму как они к нам относятся. — Чанбин обнял любимого, кладя голову ему на плечо. — Они точно не против, котик. — Чан поцеловал того в макушку и погладил широкую спину. — Не беспокойся. Они все понимают, слышишь? Чанбин поднял голову. — Ладненько, мне, наверно, тоже нужно время привыкнуть. Поможешь мне? ещё немного осталось. — показывает на стол парень. — Я надеюсь, не картошку почистить. — хитро улыбается. — Да, блин, будешь картошку чистить, если сейчас же меня не поцелуешь. Чан целует немедленно, не хочет снова заниматься этим неприятным делом. Хочет прикасаться своими губами к его постоянно, это приятнее в бесконечность раз. Он придерживает его лицо, ведь так ещё приятнее — ощущать его кожу пальцами. Перетекает постепенно от одной губы к другой, а на вкус как зефир, мягко и сладко. — Ты ел сладости? — чуть отстраняясь, спрашивает Чан. — Да, тебя только что. — улыбается Чанбин и мажет своим носом по другому, Чан улавливает и тоже вертит головой то вправо, то влево. — Ай-яй, щекотно, киса. — старший почувствовал, как табун мурашек пробежал по его телу от этой нежности. — Люблю тебя так, что хочу жить. — говорит Бин и снова оставляет невидимый след поцелуя. — Я тоже тебя люблю, сильно-сильно. — Ну и как можно плохо относиться к вам? — женщина вошла на кухню неожиданно. Испугавшись, парни резко повернули на неё свои головы. — Вы же олицетворение любви и дорожите друг другом, как никто другой. Пусть вы оба парни, и это до сих пор не принимают в нашем мире, как и я до ваших отношений, но всё меняется, и в этом нет ничего плохого, я рада что наконец поняла это. Я вас очень люблю, мои малыши, будьте счастливы. — сказала Джессика и обняла своих роднуличек. Теперь Чанбин её родственник и они оба этому очень рады. — Бини, а твоя мама? она не придет? — Она плохо отреагировала на то, что я теперь с Чаном. Не знаю даже, хочет ли она меня видеть. — Ты теперь в нашей семье, зайчик. — сказала женщина, посмотрев так искренне, с такой добротой в глазах, что теперь Чанбин верит им, верит что он нужен.*
Уже вечер. На улице стемнело, и снег снова начал спускаться с неба, завораживающе падая целыми хлопьями на землю. В квартире парней уже было всё украшено и расставлено на стол. Елка, которую они нарядили только что с родителями, всякие маленькие украшения и цветочки омелы, которые Чанбин покупал весь месяц, и вкусно пахнущие свечи, они стояли в безопасных местах и распространяли тепло и запах Рождественского волшебства. Хан и Хёнджин прибыли, ещё пришла Йеджи, тоже девушка с работы Чанбина. Нечаянно Со узнал, что её родители не смогут приехать к ней на праздники и поэтому пригласил отметить вместе с ними. Все между собой познакомились и мило общались. Время летело быстро, уже через час наступит полночь. Чанбин понял, что Чан куда-то запропастился. Он помнил, что тот куда-то уходил, а сам не проследил, так как слишком заинтересованно общался с Йеджи. Он даже встал и обошёл всю просторную двухкомнатную квартиру, но Чана нигде не было. — И куда он ушёл? — неожиданно подходит Джисон, пока Чанбин смотрел в окно спальни. — Даже представить себе не могу. — стоит у окна Бин и залипает на неостанавливающийся снег. — Ты не думаешь что это странно? Я же говорю, что он какой-то тюбик. — стоит над душой Джисон и накручивает старшего. Теперь специально по просьбе Чана. — Свали, Джисон, я его очень сильно люблю и переживаю, а ты тут как старуха че-то кряхтишь. Прошло минут десят Чан не появлялся. — Ты не думаешь, что он может сделать сейчас тебе больно? — говорит Хан, а Чанбин думает, если это существо сейчас не заткнётся, то он ему втащит, и уже плевать на праздники. — Он не такой, сгинь, пожалуйста, задолбал! — негромко крикнул Чанбин и оттолкнул от себя младшего. — Дебил… — шепчет себе под нос. Ещё пять минут прошло. — Кто нибудь видел, Кристофера?! — Бин входит в гостинную. Все друг на друга переглянулись, увидев как сильно обеспокоен Чанбин. — Не знаем, Чанбини. — ответил Хёнджин. — Мне самому интересно куда он пропал, уже сорок минут до полночи. — Мам, пап, он не говорил вам? — говорит дрожащим голосом Со, накрутив себя не самыми лучшими ситуациями. Щелчок входной двери пугает многих. Внутрь входит не Крис, а сначала огромный букет цветов в нежно-розовом цвете, как раз который любит его парень, а потом он, такой красивый с нежной улыбкой и снегом на волосах и в пальто. Почему-то сегодня он выглядит так официально и стильно. Чанбину нравится, и он не ждёт, подлетает к нему, тот еле успевает положить цветы на шкафчик для обуви. Он ловит эту мягкую тушку и крепко-крепко обнимает. — Я так испугался, потерял тебя. — Чанбин уткнулся носом в шею Чана. — Я всего лишь ходил в магазин, хотел сюрприз сделать. — Чанбин продолжал висеть на шее у старшего, пока за ними наблюдали все присутствующие в гостиной. — Я бы никогда тебя бросил, слышишь? Если ты это имеешь в виду. Не предполагал, что ты об этом думаешь… — Джисон падла! — Чанбин отстранился. — Что? — подыгрывает Чан, будто это не он просил Джисона наговорить Бину всякой чуши. — Уооай, забей. Кстати-и… — Чанбин стал косо смотреть на букет и легонько указал на него пальцем. — А! Да! Это тебе. — Чан заулыбался, взял цветы в руки и с великой радостью вручил любимому. — Такие красивые и пахнут вкусно! Спасибо. Их нужно поставить в водичку. Чанбин было убежал на кухню. — Подожди, зая! — Чан прошёл за ним уже ближе к столу со всеми, которые уже почти не обращали на них внимания, кроме Джисона, который все знал и ждал, когда же это произойдёт. Он даже приготовил камеру на телефоне. — Я бы хотел тебе подарить ещё кое-что. Чан снимает своё коричневое пальто, кладя на ближний стул, и лезет в свой карман сзади на брюках. Он достаёт эту заветную коробочку и присаживается на одно колено. У Чанбина глаза чуть ли не выкатываются из орбит, он резко прикрывает рот ладонью, а внутри всё переворачивается от эмоций. Ещё и Крис смотрит так искренне, с такой милейшей улыбкой во всё тридцать два, что Бин вот-вот улетит в стратосферу от счастья. Слёзы норовят выйти наружу. Чан понял, что его парень всё это время не знал об этом, и это прибавляло всё больше положительных эмоций. — Ты выйдешь за меня, Со Чанбин? Где-то в стороне послышался женский всхлип. — Да. — словно под гипнозом ответил младший. Крошечные фианиты и один побольше в виде сердечка сверкали и переливались на свету так волшебно и так завораживающе. Чан встал, доставая украшение из коробочки, он взял кисть парня, который до сих пор был в ступоре и никак не мог осознать происходящее. Он одел колечко на безымянный палец. Чанбин устал ждать, он наконец обнял Чана за шею и нарушил личное пространство его пухлых, мягких, персиковых губ своими под аплодисменты присутствующих. Он сразу же нашёл языком его язык и переплёл их, не стесняясь всех здесь. — Я очень сильно тебя люблю. — говорит Чан, отстранившись, смотря прямо в глаза. — И скажу это ещё столько раз, сколько потребуется. — Я тоже тебя люблю. — Чанбин чмокает его ещё раз в опухшие губы. — Только не говори, что кольцо, которое забрал у меня Джи, нужно было тебе. — Да, это так, но ты же мне ничего не сделаешь, жених. — Ещё как сделаю, невестка! Они обнялись и выглядели как самая настоящая, причём уже женатая, парочка. Один был в бежевом костюме, а другой в розовом свитере с хелло китти и в белых джинсах. Как будто латте обнимает клубничный милкшейк. — Это мои мальчики! — крикнула Джессика на всю гостиную. Хёнджин выстрельнул из хлопушки, которую ему только что благополучно вручил его парень. Джисон гордился тем, что узнал об этом первый. Конфети разлетелись по всему ковру.