Десять дней до твоего дня рождения

Возвращаясь после учёбы, Чанбин размышлял над тем, почему он чувствует ревность к Чану. Зачем он вообще его ревнует? Вновь и вновь утешая себя словами: " Мне просто не нравится, что он с кем-то другим.", он понимал, что это и есть то убивающее чувство, к тому же ещё и эгоистическое. Ему не стоит испытывать подобное. Эти три дня без Чана проходили чертовски мучительно, слишком скучно. Он безумно хотел его увидеть и пообщаться. Сейчас, ничего лучше не придумав, он зашёл в магазин за несколькими банками пива, чтобы высушить их в одиночку, но у дорогого друга дома. Да, он собрался к нему. Чанбин признавал то, что жестоко соскучился по этой вечно-невыспавшейся мордочке. Почему-то когда в мыслях появлялся он, вокруг будто становилось всё светлее. Как в сказке. Это пугало. Добравшись до самого любимого адреса, он постучал в дверь. Вопрос " - Кто там? " не заставил себя ждать. Чанбин ответил " - Открывай ", предвкушая встречу. Дверь открыл никто иной, как его родной друг. Выглядел он мягко говоря не очень, но так сказали бы лишь чувствительные аристократы. Для Чанбина Чан был неотразим в одних лишь боксёрах и с прилизанными грязными волосами, хоть из-за кудряшек этого особо не было видно. Его глаза были сонными и опухшими, а губы потресканными. Возможно, Чанбин даже не заметил как засмотрелся. - Знаешь, я не против, чтоб на моём дне рождении ты появился в таком образе. Хотя, слишком открыто, не выдержу того, что на тебя будет пялится куча людей. - Чанбин вошёл, закрывая дверь на щелчок и снимая кроссовки. - Я хочу тебя обнять. - прохрипел сонным голосом Чан. - Почисти зубы для начала. - Чанбин перемещается на кухню, чтобы положить пиво в холодильник. - Я взял тебе круассанчики, угощайся. - Спасибо, но не язви, а то и без тебя худо. - Чан подходит ближе, чтобы всё-же напроситься на обнимашки. - Я чистил зубы... - Иди сюда. - Чанбин сам не замечая того, говорит шёпотом. И поворачивается, чтобы обнять Чана за шею. Чан, в своё время, прижимает друга за талию и чувствует родное тепло. Со ощущает подобное, но после ловит неприятный привкус мыслей, что "друзья так не обнимаются" . Он пытается это отрицать, но что-то плохо выходит. Сейчас он может понять старшего, что постоянно загоняется по всякой фигне. - Можешь сказать, почему меня беспокоет то, как мы это делаем. Я имею в виду наши объятия. - говорит Чанбин, всё ещё находясь в прочной хватке чужих рук, да и сам он не отстраняется, наоборот прижимает сильнее и шепчет в горячую шею. - Тебя беспокоит то, что это может быть похоже на гейство. Ты боишься быть таковым. Но это не твоя вина, возможно, тебя за это когда-то пристыдили или наругали. Теперь ты думаешь что это что-то запретное и так далее. Ты так воспитан, Бин. - Чан тоже на низких тонах говорит, касаясь потоками теплого воздуха медовой кожи друга и видит как у того возникают мурашки. - Я скучал. - Чанбин опять шепчет и отстраняется. - Больше ничего не хочешь сказать? - А Чан не хочет его отпускать, всё ещё придерживает за талию. - Думаю, это всё мама. Она слишком против такого. Я это точно знаю, но почему я себя так веду? - задаёт вопрос Бин в воздух . - Хотя, знаешь, так плевать. - Чанбин снова хватает Чана за шею и обнимает. - Я пиздецки скучал. - Тебе только что было не плевать. Откуда мне знать, что завтра ты опять не станешь гомофобом. - Чан снова хватается за мягкое туловище, скрещивая руки на чужой спине. - Я не был гомофобом. Я просто не принимал это в себе. А так мне плевать. - Всмысле? - Ну типо, мы же с тобой слишком близки и иногда мы делаем что-то гейское, да и ты тоже наполовину гей. - Я - гей. - Чан отодвигает голову и смотрит в глаза напротив, не отпуская младшего. - А, да, точно. - Чанбин поджал губы, сейчас чужие были слишком близко. - Гей. - Гей. - снова поторят Чан. - И напомню, что именно ты меня тогда поцеловал. И именно ты ведёшь себя как гомофоб. Подумай над этим. - он чувствует как младшему не комфортно и отпускает его. - Я... - слова не лезут в голову. Оправдаться сейчас он точно не сможет. - Что? - Хочу выпить. Ты слишком голый. Разговор был на этом не закончен, скорее, он был прерван перемещением из кухни в гостинную. Там их ждала уже включённая плэйстейшен на большом плазменном телевизоре. - Ты буд-то меня ждал. - говорит Со и усаживается на диван, оставляя банку пива на журнальном столике. - Не ждал. - Чан сел рядом, ставя на стол свои круассаны и чай. Он так и оставался в одних боксерах. Чанбин посмотрел на его еду как-то унизительно и с призрением, считая свою намного лучше. - Пива не дам. - Я и не собирался, мне слишком херово пить твоё пиво. - По тебе видно. - Чанбин хватает джойстик, чтобы включить мортал комбат - самую банальную игру, но самую любимую. - Обидно. Я вообще-то тут боролся за жизнь два дня, с температурой и потерей голоса - сранная ангина. - отвечает Чан, повторяя действия за Чанбином. Первый раунд прошёл без слов, только с какими-то выкриками по поводу игры, второй тоже. Так они сидели около часа. У Чанбина в руках была уже треться банка. - Знаешь, я вспомнил. - неожиданно начинает Со. - Где-то в классе седьмом, кто-то застукал мальчиков из нашей группы за прелюдией в туалете и всё слил старшим. Им ничего не было, так как их родители не были против, также как и некоторые учителя. И только моя мама, когда я ей об этом рассказал, обозвала их очень грубо. После читая лекцию о том насколько это плохо и грязно. Возможно, я воспринял это слишком сильно. Думаю, по-этому я так консервативен. - Я рад, что ты в этом разобрался. - Чан повернулся на друга и искренне улыбнулся. Крису это было нужно больше всего, чтобы Чанбин разобрался в себе. Прошло уже около трёх часов их совместной посиделки. Несколько игр было сыграно, но оба были не азартными в таких случаях и с каждым разом это надоедало. В Чанбине уже было несколько банок темного пива, которое он слишком любил и постоянно покупал. - Надоело. - говорит Чан и откладывает джойстик. - Согласен. - Чанбин чувствует что пьян. - Котик, я немного пьян, я останусь у тебя? - Оставайся. - спокойно говорит Чан, полностью зная пьяное поведение Чанбина. Он становится ласковым и добрым, но если его кто-то начнёт раздражать он и хлебало набить мог. Раздражать старший его не собирался, просто уложить спать. - Хочешь спать? - Да, но тебе нужно помыться и почистить зубы. - Почему ты об этом так печёшься? Они оба сидели и втыкали в горящий экран телевизора с паузой каких-то гонок. - Хочу нюхать твои чистые волосы. - после слов последовала отрыжка. - Будешь так делать, здесь спать останешься или вообще пойдёшь домой. - договорил Чан и услышал икоту друга. Через время Бан всё-же ушёл в ванную, чтобы привести себя в порядок, хоть и собирался он сделать это только завтра.

***

Чанбин лежал на двуспальной кровати и просто втыкал в потолок при теплом свете светодиодной ленты. Чан вернулся вкуснопахнущий и чистый с уже высушенными волосами. Он лёг на свободную сторону, наблюдая, что у младшего ещё не в одном глазу. - Не спишь? - Всё никак не могу перестать думать о том какая моя мать тварь. - Эй, так нельзя говорить о маме. - Я понимаю, что о своей ты так никогда не скажешь. Но, знаешь, когда ты сильно стараешься быть хорошим сыном, пойти в десятый и одинадцатый только ради неё, отсылать пусть и немного помощи, но всё же, я делаю всё что могу, чтобы хотя бы чуть-чуть сделать её счастливее. Но единственное, что я получаю это два слова " получила, спасибо". - Чан слышит как Чанбин на волоске от того чтобы заплакать, его голос дрожал. - Я не нужен ей, понимаешь? Возможно, я напоминаю ей своего отца, но я не знаю чем я это заслужил, такое отношение. Почему я не могу заслужить её любовь? И я не хочу, чтобы единственная любовь, которую мне дарили была твоей. Я хотел бы ещё немного маминой, чтобы она просто сказала мне "сынок, ты хороший", мне не надо даже типо: я тебя люблю или горжусь. В пизду. Просто хочу услышать хотябы "привет". - ... - Я плачу, Чани. - Чанбин правда плакал, не на взрыд, но все же обильное количество слёз тихо мочили подушку. Чан лежал рядом тихо, пытаясь не спугнуть такого искреннего Чанбина, который появлялся слишком редко. Он видит как тот пытается прикрыть глаза, чтобы Чан не видел его слёз, но то, что он это признаёт бьёт Чана в самое сердце. - Я хочу просто "привет" от неё. - шморкает носом Со. - Чувствую себя не нужным. - Ты нужен мне, слышишь? - Чан подвигается ближе и виснет над лицом Чанбина, нежно убирая слёзы с щёк, пальцами. - Я ценю это, Чани, но я бы так хотел, чтобы я был нужен и ей. - Чанбин чувствует себя плохо. Он смотрит на чужие пухлые губы и разум буд-то конфискуется инопланетянами. Мать его больше не интересует. Лишь хочется целовать того кто напротив. Он мог бы предположить, что это все вызванно тактильным голодом из-за отсутствия отношений или из-за переживаний, но, кажется, он просто хотел и всё, без каких-либо объяснений. Он так любит аромат чаниного шампуня и как старший вообще пах. Сейчас он его чувствует и чувствует не только запахами, но ещё и тактильно, Чана вдруг становится много. Чанбин думает о том насколько он красивый и рука сама поднимается зарыться в его волосах. Он кладёт ладонь на его затылок и давит, чтобы приблизить желаемое к себе. Его губы. От него пахнет мятной зубной пастой. И он не сопротивляется, а наоборот, делает то, что убивает все уставы младшего. Чан гладит всей ладонью по его щеке, задевая пальцами холодное ухо. - Не вздумай потом сказать, что не помнишь. - шепчет Чан, но Чанбин уже ничего не слышал. Если начнёт прислушиваться, то услышит назойливые глупые мысли. Он просто. Хотел. Чана. Да - парня, да - своего друга и он не может себя остановить. Он пристраивает голову Чана как себе удобно и целует. Касается своими губами чужих, горячих. " Мягкие, как говорил Енчон." - думает Чанбин и мажет своими, чтобы стереть с чановых губ все поцелуи до этого. Сейчас Чанбин уверен, что Чан только его, эти прекрасные губы пренадлежат только ему и только он достоин их целовать. Не смотря на то, что в Чане не было ни капли алкоголя, он был пьян. Пьян Чанбином - его самым главным наркотиком. Да. Да. Да. Чертовы загоны, по поводам: "так нельзя" ; "Чанбин на утро всё забудет, а если нет, то сделает вид" ; "будет очень больно", так и лезли в голову, но Чан не мог остановиться, пути назад не было. Они шли дальше. Не контролируя процесс перетекли в сторону страсти. Со толкался языком в чужой родной рот, а старший принимал. В таком положении было не особо удобно, Чан отстранился, но после был резко притянут обратно, снова получая язык в рот. - П..подожди. - хрипит Чан, всё же останавливаясь и прижимая руки Чанбина к кровати. Младший молчит, смотрит своим пьяным взглядом и изредка пытыется вырвать руки из хватки. - Я не хочу продолжать. Я знаю, что будет потом, ты мне скажешь "давай всё забудем?", а я не могу это забыть. - Чан отвернулся, накрываясь одеялом. - Спокойной ночи. Чанбин лежал молча, тело будто парализовало. Голова не принимала никаких вопросов, кроме чувства вины. В последнее время он много периодически чувствует себя виноватым. Он подвигается к Чану и утыкается носом в затылок, вдыхая аромат. Находясь в той же одежде, он ложится впритык к чужой широкой спине. Рукой ищет другую и накрывает тыльную сторону чановой ладони, переплетая пальцы. Чан почти не дышит, бабочки душат так, буд-то кто-то схватил за горло. А Чанбин не унимается, целует шею несколько раз и говорит: " - Прости и спокойной ночи.". Поняв, что младший угомонился Чан отдёрнул руку и улёгся на живот. Чанбин сзади засопел.