Холодно

Зима не щадила никого и чем ближе было Рождество, тем холоднее становилось. В квартире-офисе, которую снимали наши путешественники во времени, хоть и было отопление, но было оно весьма спорным. Конечно, его вполне хватало для комфортного проживания днём, но с наступлением вечера, когда температура опускалась ещё на пять-шесть градусов, существовать в таких условиях становилось попросту невозможно. По крайней мере так казалось Кавендишу. Он становился в два раза ворчливее, жаловался на всё подряд: на холодные полы, на негерметичную дверь, через которую продувало с улицы, на домовладельца, который «крайне халатно относился к своим обязанностям». У Кавендиша были вечно ледяные руки и ноги, из-за чего он старался передвигаться по дому исключительно в тапочках, вечно шоркая как старушка. Руки ему грела его любимая кружка с чаем или какао, а иногда он даже баловал себя заваренным кофе. Дакоте же было всё равно на температуру. «Дома» он всегда ходил в своих любимых спортивных костюмах, а если миссия днём была особо потной, то вечером он мог даже перелезть в какую-нибудь дырявую футболку с шортами. И ему всегда было нормально, в отличие от своего партнёра. Дакота вечно был тёплым, мягким и таким уютным, как плюшевая игрушка или грелка. Поэтому в такие дни Кавендиш любил подходить к Винни сзади и забираться руками под его футболку, из-за чего тот ёжился, но не отстранялся, а наоборот, обхватывал чужие холодные руки своими тёплыми. И тогда Кавендиш мог даже позволить себе положить свою голову на чужую, зарываясь лицом в бурые кудряшки. Так они могли простоять половину часа, умиротворённо перешёптываясь обо всём подряд. Сначала о холоде, но потом тема разговора плавно перетекала в планы на сегодняшний ужин. Когда с выбором было покончено, они лениво расцеплялись и брели на кухню. Разомлевший Кавендиш ставил чайник, а Дакота принимался за готовку. Тепло