Большой и красный

− Багги! − жизнерадостно разнеслось на всю таверну. Багги чуть не подавился выпивкой и с тоской отставил кружку, опуская голову на стол. Все, приплыли, тушите софиты. − Багги! Эй, Багги! − О нет! О нет-нет-нет-нет! Снова… Ну почему-у-у?! Почему всегда он и всегда-превсегда так не вовремя?! − причитая, он бился головой о столешницу. “Пиу-пиу-пиу-пиу”, − поддерживал его череп на треуголке. Багги сам встроил ему в нос (красный, но маленький! маленький!!) пищалку. Для устрашения врагов! Когда дела становились совсем плохи, он с намеком нажимал на нос (маленький!) и начинал вести обратный отсчет. В отличие от мелкой соломенной дебилины, остальные пираты быстро поняли, насколько опасны были багги-боллы, и обычно, после угрозы подорвать все вокруг Мощнейшей Багги-Бомбой, его или оставляли в покое, или хотя бы отходили на пару шагов, что давало команде шанс на улепетывание. Конечно, никакой взрывчатки в треуголке не было, так глупо рисковать своей светлой головой Багги не собирался. Хотя иногда хотелось. − Багги, привет! В этот раз я тебя еле нашел! Он поднял скорбный взор на размахивающего бутылкой и улыбающегося до ушей Шанкса, всерьез подозревая, что тот где-то надыбал лог пос, указывающий конкретно на Багги. Или вообще библ-карту сделал… Версия вдруг показалась довольно правдоподобной, особенно учитывая внезапную одержимость Шанкса его волосами. И небесную лазурь в его космах нашел, и океанские просторы, и штилевые сумерки… Впору было всерьез подозревать, что он издевается, но что делать, накостылять? Багги смог бы, конечно, как в старые-добрые, но кидаться в драку за комплименты? Не так часто он их получал… Совсем не часто, откровенно говоря. − Багги? Ты мне не рад? − Я рад. Вздохнув, он сдался. Шанкс явился крайне не вовремя, но это все еще был Шанкс. Почему-то никогда не получалось соврать, когда он переставал улыбаться. А страшная тайна заключалась в том, что Шанксу Багги был рад всегда, даже осыпая его ругательствами. Его единственный настоящий друг, знавший всю правду, и все равно не отвернувшийся, даже когда Багги обосновался в Ист Блю. Слабейшее море? Ха! Да он просто не настолько глуп, чтобы постоянно торчать на Гранд Лайне, где его могли ненароком зашибить. Багги хотел быть настоящим пиратом: грабить и охотиться за сокровищами, свободно плавать, пить и горланить песни, а не рвать когти от очередного слетевшего с катушек чудовища по два раза в неделю. Шанкс обнял его за шею, опять дернул за волосы (может, он каждый раз выдергивал понемногу и поэтому постоянно к ним лез?), пододвинул колченогий табурет и поздоровался с Тори: − Привет, я Шанкс. − “Привет, я Шанкс”, − раздраженно передразнил Багги, вызывая недоуменный взгляд. Ну да, ну да, никому не известный Йонко с красными волосами, чей портрет красуется в каждом порту отсюда и до Гранд Лайна. − Тори, − она кокетливо накрутила волосы на пальчик, и Багги прищурился. Во что она играет? С ним Тори себя так никогда не вела. И как-то странно эти двое смотрели друг на друга… Шанкс дружелюбно улыбнулся, Тори уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как Багги спохватился: − Так, все, свободна… Пшла-пшла, − он махнул рукой на выход, выпроваживая ее из-за стола. Он был как никогда близок к получению части карты сокровища, но Шанкс имел дурацкое свойство разрушать все его планы, даже самые хитроумные, и выпытывать информацию у девчонки на его глазах Багги ни в жисть бы не стал. После трагически утерянной первой карты он стал суеверен. Слегка. Просто предусмотрительность и конфиденциальность. Не паранойя! − Кто это был? − спросил Шанкс, наблюдая, как девчонка пробирается к выходу, ловко избегая загребущих лапищ местной публики. − Я знаю одну Тори, но она блондинка, а эта рыженькая. − Это… − как назло, в голову ничего не приходило, но наконец он сообразил, что соврать. − Она от Альвиды! Новенькая! − Альвида…? − Ну, Альвида… − Багги обрисовал руками шар. Шанкс вопросительно приподнял бровь. Багги спохватился и перепоказал. Шанкс нахмурился. − Хотел бы я знать: те, кто считают тебя умным, вообще хоть раз с тобой сталкивались? Я уже дважды про нее рассказывал, а ты до сих пор не можешь запомнить имя моей напарницы. Мы партнеры по бизнесу, − гордо произнес Багги, − и я главный! Не всем же валяться под пальмами целыми днями, кто-то должен и делом заниматься. − Понял-понял, у вас мощный финансовый альянс, только не задирай так… голову, − поддразнил Шанкс, и Багги не остался в долгу, наступив ему на ногу и ткнув в бок. Основной частью он, конечно, сидел на месте. Надо же было производить впечатление солидного человека! Одно дело, когда у тебя в друзьях сам Красноволосый Шанкс, гроза морей и все такое, и совсем другое − когда местные забулдыги видят, что вы с могучим Йонко пихаетесь, как малые дети. − Пойдем отсюда, − сказал Багги, поднимаясь. Если продолжится как обычно, Шанкс снова его на что-нибудь спровоцирует, да и выпить хотелось нормально, а не под прицелом любопытных глаз. Шанкс с ним расслаблялся, тоже мысленно ныряя в их детство, и начинал себя вести уж совсем по-идиотски. Вешался на шею, отличаясь от портовых любительниц побрякушек только тем, что повисал не спереди, а слева, рука-то одна. Нес какую-то поэтическую хрень про сошедшиеся пути и совместное будущее, звал на Гранд Лайн, обещая все подряд. Багги не мог взять в толк, несло его по пьяни или Шанкс всерьез предлагал пиратствовать вместе. Они не виделись несколько лет, и он очень скучал, хотя никогда бы не признался в этом. Но потом Шанкс вдруг объявился на его корабле, едва стоя на ногах. Багги сперва подумал, что тот мертвецки пьян, и послал ко всем чертям, как всегда собирался, но внезапно увидел, что у Шанкса больше нет левой руки, и качает его не от саке, а от истощения. Осознание пришло не сразу: сам Багги привык к расчлененке, для него побыть какое-то время без куска плоти не составляло труда, поэтому он сперва потащил Шанкса на камбуз жрать, и только поставив перед ним блюдо, куда сгрузил все, что было в духовке, понял: это навсегда. Рука не найдется, не прирастет обратно, Шанкса не собрать, как было. Багги собирался отплывать на рассвете, но задержался на том острове еще на неделю: Шанкс ел, пил и рассказывал про мелкого, за которого отдал руку. И нисколько об этом не жалел! Впервые на арене однорукий мечник, гвоздь программы! Роджера он в нем увидел, видите ли! Багги уже заочно ненавидел этого пиздюка, а после личной встречи для этого только добавилось причин. Шанкс же теперь по каким-то необъяснимым причинам постоянно рассказывал новости о Луффи, больше похожие на пьяные байки, как будто Багги это было интересно! Хотя пиздюк действительно оказался не промах, еще и везучий как черт − наверное, вместе с рукой отобрал себе и удачу. Потом, когда они наконец-то вышли в море, их догнал корабль Шанкса, потерявший своего капитана. Багги с перепугу чуть не полез брать их на абордаж, но все обошлось, и с тех пор у его команды и накама Шанкса были довольно теплые отношения. Особенно жаловал их Бекман, в благодарность притащивший огромный сундук с золотом и отвесивший на спонтанно возникшей пирушке Шанксу затрещину за шуточку про н… за неуместную шутку. Напоследок у них с Шанксом состоялся дико смущающий разговор, когда Багги, схватив его за шиворот и периодически распадаясь на части от бешенства, орал, чтоб тот не смел больше себя калечить, потому что ни на минуту отвернуться нельзя и как он выживает вообще?! Раз расстались - чуть глаз не потерял, два − и без руки, что на третий будет, ноги?! Потому что Шанкс и так безголовый тупица, отсутствия башки даже не заметит никто, если швабру воткнуть и каболки в красный цвет покрасить! А Шанкс вдруг поймал его кисть, прижал к груди и поклялся, что будет себя беречь. Он что-то еще говорил, но Багги ничего не слышал: в раскрытую ладонь гулко билось чужое сердце, и ему снова хотелось идти за Шанксом. Но тот не позвал, лишь беспрестанно мягко улыбался, когда их корабли расходились. Они расстались еще на несколько лет, а теперь Шанкс вернулся в Ист Блю со всей командой и таскался за Багги, как привязанный. В предыдущем порту его люди даже выбрали сразу огромный кабак, мотивируя это тем, что сейчас подтянутся Пираты Красноволосого, мы в маленький трактирчик все не влезем, кэп! Это мешало грабить, потому что рыжий затупок отличался удивительно вывихнутыми представлениями о пиратской жизни, но золота у него было навалом, − все-таки Йонко! − так что кутили обе команды широко и в охотку. А Багги под шумок пытался выведать местонахождение сокровищницы капитана Джона, и сегодня ему наконец должно было повезти, он чувствовал, что удача почти готова улыбнуться, но вместо этого ему теперь улыбался Шанкс, умудряясь в единственной руке тащить четыре огроменные бутылки. Багги уже несколько раз пожалел, что, запаниковав, прогнал Тори, даже не договорившись о следующей встрече, поэтому отвечал рассеянно и невпопад, опомнившись только тогда, когда Шанкс оборвал свои легкомысленные разглагольствования. − Я испортил тебе свидание? − Ты мне жизнь портишь, − буркнул Багги, но принял протянутую бутылку и как следует отхлебнул из горлышка. Крепкое, зараза! − Что ты ходишь за мной? Разливаешься соловьем, что флагман отдашь, ждешь, что я снова поверю? Или это просто пьяные бредни, и ты вообще не собираешься искать Ван Пис? − Собираюсь или нет... − Шанкс сделал какое-то странное движение, Багги только чуть погодя сообразил, что это он так плечами пожал. − Луффи найдет его. Так должно быть. − “Так должно быть”, − кривляясь, повторил за ним Багги. − Нихуя у тебя воля Наблюдения, раз ты настолько вперед видишь, − хохотнул он, отцепляя полы плаща от куста у входа в гостиницу. − Что ж ты не прозрел, что не надо морскому королю руку в глотку пихать? Или это была инвестиция, а теперь ты ждешь, что твой обожаемый Луффи в зубах тебе притащит главное сокровище мира? Таких планов даже у меня нет! Он ожидал, что Шанкс разозлится, но тот только фыркнул в ответ: − Вот поэтому меня и называют умным. В этом был весь Шанкс, Багги всегда удивлялся, как у того хватало выдержки оставаться спокойным в любой ситуации. Ему самому, чтобы пригасить свой темперамент, требовалось хорошенько выораться, а Шанксу хватало одной улыбки. − Ты сюда хотел ее привести? − спросил Шанкс, когда Багги распахнул дверь своей комнаты. Багги сперва не понял, кого он имеет в виду, потом заподозрил, что Шанкс таки пронюхал о карте, и наконец сообразил, к чему эти странные расспросы. − Ты решил, что я там с портовой шлюхой сидел? − расхохотался он. − Нет, спасибо, я и так прекрасно расщепляюсь, не надо мне никаких дополнений в виде отпавшего но… ссука! Ты специально! Шанкс ржал, уже не скрываясь. Багги пихнул его в живот и плюхнулся на кровать. Ничего страшного, что Тори ушла, зато вышло так, будто ему не очень и нужны те сведения. Завтра он отыщет ее снова, аккуратно расспросит, и тогда все получится! Он наконец-то отыщет сокровищницу капитана Джона и будет купаться в золоте! Может, даже закажет себе статую в натуральную величину! Нет, не надо совсем в натуральную, лучше высотой метров пя… десять! Чтоб издалека была видна! И тогда все, кто насмехался над ним, узнают, как велик капитан Багги! Победным жестом он вытянул вперед руку, позируя для будущей статуи, и чуть не заорал, когда туда ткнулось что-то холодное. Шанкс чокнулся с ним другой бутылкой и выхлебал ее залпом. У Багги глаза полезли из орбит: Шанкс и раньше любил прибухнуть, но это был ром, а не вино, и выдуть за раз целую бутылку крепчайшего пойла… Шанкс рассказывал, как навострился использовать волю, чтобы пить, не пьянея, но сейчас Багги ничего такого не почувствовал. Он поднял только голову − двигаться всему было лень − и посмотрел на Шанкса. Тот лежал с закрытыми глазами, блаженно улыбаясь, и придерживал на животе еще две бутылки, неловко вытаскивая из одной пробку. Когда он справился, Багги из принципа забрал откупоренную, вызвав недовольное бормотание. Шанкс приоткрыл один глаз, но даже не дернулся, хотя Багги специально завис прямо перед его но… лицом! − Я так рад тебя видеть,− улыбнулся Шанкс. − Знаешь, иногда мне казалось, что мы больше никогда не встретимся. Кто-нибудь погибнет раньше, чем наши пути снова пересекутся, и это, конечно, буду я, потому что именно я тот рыжий однорукий кретин, непонятно за каким хером попершийся обратно на Гранд Лайн, − это прозвучало так нежно, что Багги опешил. − И каждый раз, когда я нарушал данное тебе обещание и думал, что могу погибнуть, так никогда тебя и не увидев, не узнав, каким ты стал без Роджера, без меня… Было так тоскливо, Багги! Это было никакой выпивкой не заглушить… Хотя я старался, ха. А потом нас разыскал Михоук, рассказал про Луффи и про то, что вы познакомились… Багги поперхнулся смехом, вспоминая обстоятельства “знакомства”, и Шанкс приподнялся, вдруг оказываясь с ним но… очень близко. − И мне вдруг так припекло тебя найти, − прошептал он. − Всегда хотел это сделать, − и он… Он!.. Он!!! Он дернулся вперед и ткнулся своим красивым аристократическим носом, которому Багги завидовал, сколько себя помнил, прямо в большой и красный нос Багги! У Багги развалилось все тело, а голова потеряла ориентацию в пространстве и больно шмякнулась макушкой о стену. Когда он наконец смог собраться воедино (только физически, в башке царил полнейший раздрай), Шанкс преспокойно сидел на кровати и прихлебывал из последней бутылки, как будто ничего не случилось! И все вопли парировал дурацким: − Я знаю, что тебе не нравится, но я правда всегда хотел так сделать. − Вот это? − Багги неуверенно тронул свой большой и красный нос, а потом облетел по кругу бутылку: − Значков гриба я тут не вижу, но хер его знает, что местные добавляют в свое пойло… Шанкс засмеялся: − Так и думал, что ты не поверишь, хотя я не раз говорил, что мне нравится твой нос. − Заткнись! − заорал Багги, чувствуя, как недоумение, смущение и растерянность напрочь перекрывает вскипающая волна ярости. − Закрой свою трепливую пасть! Я запрещаю тебе даже словом, даже полсловом… упоминать… ты, скотина! Ты же обещал мне!.. Обещал! Он захлебывался горечью старательно подавленных воспоминаний: Шанкс, безупречный Шанкс, благородством которого все так восхищались, этот самый правильный Шанкс точно так же смеялся над Багги, когда его называли красноносым уродом, прямо-таки со смеху покатывался. Багги как-то разом окунулся в тот ужасный день и камнем пошел ко дну. Никогда в жизни ему не было так больно, а уж побоев он натерпелся вдоволь, но ничего не ранило его сильнее, чем беззаботный смех его лучшего друга, во все горло хохочущего над его носом. Тогда его никто не заметил, Багги забился в трюм и просидел там до глубокой ночи, пока голод не выгнал на камбуз. Он стянул большущую грушу и проглотил ее едва ли не целиком, а потом еще одну, но ту уже ел медленнее. Шанкс налетел на него сзади, сердитый и охрипший, стукнул по лбу кулаком, потому что думал, что Багги свалился за борт, и Багги сорвался. Так жестоко они не дрались ни до ни после, и потом, сидя в лазарете и размазывая по лицу слезы, сопли и кровь, они молчали. Шанкс − обиженно, а Багги − с горечью и страхом. Он боялся, что если расскажет, из-за чего спрятался, то Шанкс снова обсмеет красноносого уродца, и тогда у него не останется никого. Капитан Роджер и старпом Рэйли, конечно, выберут Шанкса, его все любили, а Багги останется только утопиться. Они не разговаривали целую вечность, а на исходе пятого дня Шанкс затащил его в маленький пустой кубрик, который иногда использовали как дополнительный лазарет, и молча протянул в ладонях гроздь розового винограда и два неровно обломанных куска шоколада, которого Багги не ел уже с месяц. Шанкса после этого наказали, Багги пришел с ним сидеть, а потом и помогать скоблить ржавчину, и понемногу все забылось. Он очнулся, вдруг осознав, что Шанкс держит его голову в ладони, а на полу булькает одна из бутылок. − Багги, − ласково позвал Шанкс тем самым голосом, которым в детстве разговаривал с ним после кошмаров. − Багги, что случилось? Большой палец прошелся под ухом, и этого оказалось больше, чем Багги мог вынести. Он вырвался и соединился, обхватив себя руками. Про волосы еще можно было так-сяк перетерпеть, но не про нос. Его огромный красный нос, который Багги ненавидел даже больше, чем своих обидчиков. Всю жизнь над ним издевались, называя глупым клоуном, красноносым выродком, уродцем, которому место только в задрипанном цирке… Его перестало это задевать, когда он встретил Шанкса и решил, что тот на его стороне, некоторое время он верил, что это ничего не значит, огрызался больше по привычке, по-настоящему не злясь, а потом узнал, что в этом даже Шанкс ничем от остальных не отличается. Багги − урод, и это смешно. Он превратил свою боль в оружие, чтобы смеяться последним. Руки и ноги подергивало, хотелось распасться и лежать так, кусками, до утра, но Багги знал, чем это опасно. Тело как будто забывало, каково это − быть целым, поэтому он сидел, сгорбившись, на краю кровати, и ждал, пока Шанксу надоест играть, во что бы он ни играл, и он уйдет. Когда тот зашевелился, Багги выдохнул, сам не понимая, от облегчения или разочарования, он одновременно хотел, чтобы Шанкс оставил его в покое, и боялся оставаться в таком состоянии один, но замер, когда почувствовал, что Шанкс переполз за него и осторожно обнял за плечи. − Прости меня, я дурак. − Как будто для меня это новость, − вяло огрызнулся Багги. Шанкс мягко потянул его назад, и Багги со вздохом откинулся ему на грудь. Мелкими они частенько так сидели: грелись или Шанкс его успокаивал, и Багги привычно накрыл чужую кисть своей. Удивительно, ведь столько лет прошло, а эти объятья до сих пор ощущались правильно, и, сколько бы он ни орал про предательство, в глубине души Багги всегда знал, что только Шанксу он может без опаски подставить спину. В конце концов, этот идиот не виноват, что Багги таким родился. С левой руки потащили перчатку. Багги удивился, но позволил, и Шанкс снял ее полностью, огладив руку от кисти до локтя и обратно, переплетая их пальцы. Щекотно выдохнул в шею, и ох, вот это уже было неловко, за руки они никогда не держались, разве что после морских битв, но тогда Шанкс хватался за все подряд, ощупывая Багги с ног до головы, чтобы убедиться, что тот все еще одним куском и ничего в пылу сражения не потерялось. − Пусти! Шанкс несогласно мурлыкнул, прямо как Ричи, когда у него сытого отбирали еду, и крепче сжал объятия: − Посиди со мной еще, я соскучился. − Да пусти ты! − Багги распался и снова сложился, высвобождаясь из-под горячей руки. − Хватит меня тискать, я не ребенок! − Угу, − Шанкс оперся на локоть, сидя по-турецки, и с интересом смотрел, как Багги пытается запихнуть непослушные волосы под бандану. Треуголка слетела, когда он психанул, и сейчас валялась в луже рома. Багги поднял ее, немного отжал и положил на бочок стекать, а сам продолжил воевать с непослушными лохмами. Шанкс встал: − Помочь? − Да хер ли тут поможешь! Или ты научился одной рукой заплетать? А-а, нахер! − он отбросил задолбавшую тряпку и просто свернул волосы в жгут, чтоб не лезли в лицо. − Утром отрежу, заебало. Бухло еще осталось или ты все по ковру разлил? − проворчал Багги, перекидывая волосы за спину. − Не надо! − он вскинул взгляд, и Шанкс повторил: − Не надо обрезать, они такие красивые. Может, я расчешу, а ты сам заплетешь? Да блядь! Еще и взгляд этот щенячий! − Слушай, давай без этой херни, Шанкс, иначе все закончится тем, что я разобью эту бутылку о твою пустую башку. Отъебись, не надо меня подбадривать или что ты там пытаешься сделать. Сколько раз я говорил, что меня бесит твое вранье? − Но они действительно очень красивые… − Они синие, тупица! Синие волосы и красный но… − он задохнулся. − Они не синие, − Шанкс шагнул ближе, протягивая руку, но Багги отступил, не давая до себя дотронуться. − я ни у кого такого цвета не видел. Они как океан в сумерках, когда солнце только-только село и небо еще светлое. А ресницы у тебя темнее, только выгорают на кончиках. И глаза… они как прозрачная вода, ты никогда не даешь рассмотреть, есть ли там дно… − Дно − это то, что ты сейчас несешь, − отступая, Багги уперся затылком в стену и задумывался, а не вышвырнуть ли Шанкса в окно. Тот выглядел напрочь обдолбанным, все-таки это были грибы… − Отойди. − Ты не понимаешь? − Шанкс стоял вплотную и зачарованно пялился ему в лицо. − Ты называешь тупицей меня, а сам не понимаешь, какой ты красивый? Багги замахнулся, но Шанкс как-то перехватил его обе руки, сжимая как тисками. Тело распалось, но он все равно был распластан по стене, если бы Багги от нее отошел, то просто бы рассыпался. − Я тебя слышал тогда… − Шанкс с тревогой взглянул на него. − Да, я все видел и слышал. Я ведь тебе верил, я бы никогда не подумал, что ты, именно ты!.. − хватка на запястьях ослабла и Багги высвободился. Он столько лет держал в себе эту боль, видимо, пришло время все-таки закончить их дружбу. − Я никому бы не поверил, Шанкс, мне столько раз говорили, что ты меня просто жалеешь, ведь ты такой добренький и благородный, но я сам слышал, как ты надо мной ржал! Ты все про меня знал и все равно смеялся! Над моим носом!!! Шанкс, до этого метавшийся по комнате, вдруг остановился и обернулся к нему: − Что? Не было такого никогда! − Было! − Не было! − Было! Было! Когда мы еще на Оро Джексоне ходили! Я наживку как раз сделал, думал, солнце садится, мы же порыбачить собирались... Скоппер сказал, что я красноносый урод, и на такой шнобель любая рыба клюнет, лучшая приманка, а ты засмеялся! Первым! Ты, Шанкс!! Из всей команды именно ты!.. Шанкс смотрел на него огромными глазами, до боли напоминая себя мелкого. − Так вот что тогда случилось… А я думал, это ты так тупо надо мной подшутил: спрятался и не отзывался. Я уже шлюпку отвязывал искать тебя, когда Рэйли сказал, что ты все еще на корабле. Не помню, чтобы еще когда-нибудь так злился, придушить тебя хотелось… − Ржать не надо было, − хмуро бросил Багги. − И врать. − Багги… Я действительно думал, что это шутка такая странная, что ты уродливый. Очень долго так думал. Ты же до жути красивый, − он подошел близко-близко, вглядываясь в лицо. − Я считал, может, это что-то внутри накама, ну, знаешь, как Санбелла задохликом называли? Что они тебя просто подкалывают, ты ведь был красивее всех на Оро… Ты как-то обернулся ко мне, когда мы палубу драили, и меня как будто мачтой по голове огрело, такой ты был красивый! − Да не пиз… − Помнишь, как ты меня звал? − перебил Шанкс. − Помнишь? − …Липучка-Шанкс, − неверяще выдохнул Багги. − Рыба-прилипала. − Рыба-прилипала, − повторил он, вспоминая. − Смоляной человечек. − Эй, ну это всего один раз было! Зато ты со мной тогда весь день просидел, − ухмыльнулся Шанкс. − Но всегда было смешно, когда кто-то называл меня красавчиком рядом с тобой! − Это ты тоже шуткой считал? − Ага. Я поверить не мог, что они действительно не замечали, насколько ты красивый. − Наверное, их что-то отвлекало, − проворчал Багги. − Что-то, блядь, огромное и красное прямо у меня на лице! − Я люблю твой чертов н-о-с, − сказал Шанкс, наклоняясь еще ближе, хотя куда уже. − Никто за ним не видит, какой ты. Он такой большой и такой красный, что люди смотрят только на него, а я могу смотреть на тебя. Так было интересно, каким ты вырос, я всякое представлял, но не думал, что ты станешь еще красивее. − К-красивее? − пролепетал Багги, пытаясь отвлечься от невесомых поцелуев в н… лицо. − Ага… Ты даже не представляешь, что со мной было, я так напился! Думал, ты подслушал, как меня перед Бенном понесло. Бедняга, он так старался удержать лицо, но мои откровения довели даже его! Раньше я не понимал толком, чего от тебя хочу, а теперь точно знаю, − Шанкс улыбался, как безумный. − Думаешь, я растаю от парочки комплиментов? − прищурился он. − Нет, зачем же? Наоборот, думаю, что ты станешь потверже, − Шанкс обхватил его крепче, притираясь всем телом. − Что еще у тебя большое и красное, а, Багги?