i wish i could believe (you'd never wrong me)

Изуку полагает, что он даже не должен удивляться тому, что на них напали злодеи, пока они были на улице. На данный момент это стало чем-то вроде традиции для класса 1А, теперь 2А, после адских событий их первого года обучения. Что и было главной причиной, по которой учителя не стали рисковать; на обязательный забег за школьными принадлежностями в торговый центр пришел весь класс, без единого шанса остаться в меньшинстве, и, кроме того, двое их учителей. Айзава-сенсей и Мик-сенсей были одновременно молчаливыми и буйными в конце группы, и никому, ни при каких обстоятельствах, не разрешалось покидать группу. Что, в конечном счете, в некотором смысле их и погубило. Если бы они были разделены или, по крайней мере, рассредоточились, то, возможно, горстка из них смогла бы сражаться или уклониться от атаки группы злодеев низкого ранга, которые решили нанести удар по классу А средь бела дня. Как бы то ни было, светящийся голубой шар энергии окутал всю их группу за считанные секунды, а затем они оказались в абсолютной белизне, кричащего хаоса торгового центра нигде не было видно. Едва успел раздаться испуганный шепот, как Айзава-сенсей призвал их к порядку. «Все здесь? Не пострадали?» Мик помог ему с подсчетом учеников, и он с облегчением обнаружил, что никто ни в малейшей степени не пострадал, просто был сбит с толку и немного потрясен резкой переменой обстановки. Каччан рядом с ним издал тревожное рычание. Они шли рядом друг с другом, когда произошло нападение, Изуку болтал с ним о недавнем бое «Ястребов», а Каччан притворялся, что не слушает, но достаточно часто соприкасался мизинцами, чтобы показать, что он слушает, и сохранить легкий румянец на щеках Изуку. Черт возьми, сейчас было не время, мозг! «Где мы?» Прошептала Очако с другой стороны от него, и он последовал за остальными, оглядываясь по сторонам. Земля под ними была твердой, но окрашена в тот же ослепительно белый цвет, что и все остальное, из-за чего невозможно было сказать, насколько большим было помещение или какой высоты достигал потолок, если таковой имелся. Никто из их группы не наткнулся на стену, и Айзава-сенсей выпустил несколько витков своего оружия захвата, но они ни на что не наткнулись, так что сказать наверняка было невозможно. «Держитесь вместе, слушатели, и старайтесь не выходить на улицу!» Причуда телепортации? Вызывание галлюцинаций? Может быть, коллективное бессознательное- Легкий щипок в бок оторвал его от бормотания, и он не стал протестовать, когда Каччан схватил его за запястье и потащил туда, где смешались их группы друзей, в то время как учителя выясняли все, что могли. Некоторые из них выглядели обеспокоенными, но все они были настороже, и он чувствовал, как у каждого под кожей накапливаются причуды, поскольку они готовились ко всему, что злодей приготовил, чтобы обрушить на них. Следует отметить, что никто из них не был удивлен таким поворотом событий, думать о котором было немного удручающе, поэтому Изуку сделал все возможное, чтобы вернуться к теоретизированию о причуде, в которую они попали. Однако у него оставалось недолго, так как прошло всего несколько секунд, прежде чем он, по-видимому, ослеп. Изображение Каччана и их друзей исчезло, и в его поле зрения не осталось ничего, кроме черноты, но он мог слышать испуганные вздохи и крики вокруг себя, которые давали ему понять, что все они все еще здесь, даже если он не мог их видеть. К нему вернулось зрение, и он с удивлением осознал, что они внезапно оказались в совершенно другом месте. Это был традиционный японский дом, и они стояли возле котацу, который был завален бумагами, но в данный момент пустовал. Он слышал, как люди ходят по комнатам вдалеке, легкое жужжание кондиционера, тихие отголоски разговоров. Слева от него кто-то издал непонятный звук. «Это… это мой дом?» Группа как один повернулась, чтобы посмотреть на Оджиро, который оглядывался по сторонам в замешательстве и легком страхе. Изуку повторил это. Какая причина могла быть у злодея, чтобы отправить их в дом Оджиро? Они действительно так легко их отпустили? Их внимание снова привлек громкий стук во входную дверь, и женщина с длинными светлыми волосами и добрым лицом вышла из кухни, вытирая руки о фартук. Она прошла прямо мимо них, как будто их там вообще не было, и бодро открыла дверь. С другой стороны ждали двое полицейских. «Мама?» Это был сбивчивый шепот, но никто из трех человек у двери, казалось, не слышал студента-героя. «Вы мать Оджиро Масаму?» Оджиро поперхнулся слюной, и Изуку, обернувшись, увидел, как его глаза расширились, а лицо побледнело. «Это… нет». Он, казалось, не верил своим ушам и был единственным, кто не обернулся вовремя, чтобы увидеть маленького мальчика, выбегающего из кухни с очень знакомым хвостом, болтающимся у него за спиной. Не было никаких сомнений, что это был Оджиро, за исключением того, что этот Оджиро выглядел лет на десять моложе. Это воспоминание. Внезапно он понял. Полицейские продолжали разговаривать, игнорируя мальчика за спиной его матери так же уверенно, как они игнорировали их группу, хотя Изуку начинал думать, что они вообще не могли их видеть, поскольку это было воспоминание. Но о чем? У всех причуд есть определенные параметры, так почему это воспоминание? Почему злодей хотел, чтобы мы это увидели? «Произошло нападение злодеев возле школы вашего сына, Оджиро-сан. Это нанесло огромный материальный ущерб», — он повернулся, чтобы посмотреть на своего одноклассника, отметив, что его взгляд стал казаться отсутствующим. «Ваш сын пострадал при взрыве. Он был мертв до того, как парамедики прибыли на место происшествия. Мы очень сожалеем о вашей потере». Мама Оджиро всхлипнула в тот же момент, когда ее 16-летний сын зажмурился. Сато положил тяжелую руку ему на плечо. «Мама?» Заговорил юный Оджиро, дергая мать за юбку. «Где Нии-сан?» Они услышали еще одно рыдание женщины, прежде чем вокруг снова потемнело, а затем они вернулись в пустую комнату. В глазах Оджиро все еще стояли слезы, но теперь он начинал выглядеть сердитым. «Что, черт возьми, это было?» Айзава-сенсей подошел к нему, положив руку на его свободное плечо. Его голос был резким, но не недобрым. «Похоже, ты должен сказать нам это, малыш». «Это…» — Он вытер слезы, все еще выступавшие у него на глазах. «Это был день, когда я узнал, что мой брат погиб в результате нападения злодея». Каччан резко втянул воздух рядом с ним, и Изуку ничего не мог поделать с желанием скопировать это. Он не может представить, насколько ужасно, должно быть, было пережить это снова для Оджиро. На это было достаточно тяжело смотреть. «Почему мы это увидели? Причуда показывает воспоминания?» Голос Каминари был неуверенным, он все еще оглядывал пустую комнату, прижавшись к Шинсо. «Не только воспоминания». Изуку заговорил, озвучивая подозрения внутри себя, несмотря на то, как сильно ему хотелось, чтобы это было неправдой. Казалось, это было единственным объяснением того, как этот конкретный злодей разыскал их, обрушив свою причуду на их группу, как будто они планировали сделать это с самого начала. То, как за секунду до того, как их засосало, Изуку вспомнил, что видел пистолет, пристегнутый к их боку, из которого они могли бы легко просто выстрелить в них, если бы захотели их уничтожить. Затем он также вспомнил широкую, удовлетворенную улыбку на их лицах, когда удар пришелся в цель, и подумал, что, возможно, они хотели чего-то большего, чем просто уничтожить их. Они хотели причинить им боль. «Наши худшие воспоминания». ~ И, черт возьми, иногда Изуку действительно хотелось, чтобы его теории о причудах были неверны. Почти сразу после того, как фраза слетела с его губ, их затянуло в другое воспоминание, и Изуку был вынужден наблюдать, как его одноклассники заново переживают худшие моменты своей жизни. Ашидо узнает о романе своего отца. Причуда Каминари проявляется во время грозы и чуть не убивает его мать. У матери Очако нервный срыв из-за того, что они не в состоянии оплатить обучение в UA, хотя ее дочери удалось получить стипендию. Каччан. Грязевой злодей. Он думал, что это было ужасно из-за тридцати секунд, которые он наблюдал в реальной жизни, прямо перед тем, как он прибежал, чтобы попытаться спасти его. Однако причуда не заострял внимание на этой части. Причуда сосредоточилась на моменте, когда ил поднялся из канализации, когда его тень упала на Каччана и его лакеев, и они закричали. Она сосредоточилась на испуганном лице Каччана, когда его ладони были закрыты, взрывы стали бесполезными. Он сосредоточился на целых десяти минутах борьбы за воздух, прежде чем прибыла помощь, и на четырех минутах, когда герои стояли рядом и ничего не делали, чтобы спасти его. Воспоминание оборвалось прямо перед тем, как вбежал Изуку, и Каччан практически дрожал рядом с ним. Причуда не давала им возможности переварить ее без пощады, и у него едва хватило времени протянуть руку и схватить Каччана за руку, прежде чем она снова унесла их прочь. Именно тогда Изуку пришла в голову ужасающая мысль. Если причуда собирался показать им их худшие воспоминания, то что это покажет ему? Он знал, каким, вероятно, будет ответ, и, судя по тому, как рука Каччана медленно сжималась вокруг руки Изуку, он тоже это знал. Он молился, молился, чтобы это было не так. Каччан больше не был таким, он больше не был тем человеком, он добился такого большого прогресса с тех пор, как пришел в UA! Посмотрите на них сейчас, крепко держащихся друг за друга, чтобы пережить травмирующий опыт. Он вспомнил, как они раньше чистили мизинцы, как у них был тренировочный день каждую неделю, как они не спали всю ночь, смотря документальные фильмы «Всемогущий» на день рождения Изуку, потому что Каччан вспомнил, что это было его любимым занятием в детстве. Сейчас у них дела шли лучше, намного лучше, и он не думал, что сможет вынести, если причуда снова бросит им в лицо это воспоминание. Он знал, что сможет справиться с этим, и примирился с этим за последние два года, но это уничтожило бы Каччана. После всего того прогресса, которого он добился, всех изнурительных часов терапии и ночей, проведенных в рыданиях в объятиях Изуку (и Киришимы раз или два), пытаясь превратиться в человека, которым он хотел быть, это убило бы его. Он все еще не простил себя за то, каким человеком он был в средней школе, даже если Изуку уже давно простил. Он не был уверен, простят ли его одноклассники. И, как назло, следующим был Изуку. Воспоминание отразилось на его лице, все еще худом и немного испуганном со времен средней школы, и ногти Каччана впились в его руку так сильно, что ему показалось, что пошла кровь. Обстановка, однако, отличалась от того, что он ожидал. Вместо тесных стен его классной комнаты в Альдере это была просторная открытая крыша. Прошлое — Изуку прижимал блокнот к груди и смотрел широко раскрытыми слезящимися глазами на что-то позади них, и, как группа, они повернулись, чтобы посмотреть, и увидели скелетообразную фигуру бывшего Героя номер Один. «Разве ты не говорил, что хочешь меня о чем-то спросить?» И о. О. «О нет». Он не мог остановить шепот, срывающийся с его губ, и чувствовал, как вопросительный взгляд Каччана впивается в его лицо, но ничего не мог с этим поделать. Он застыл, зрение слегка посерело по краям, и он был беспомощен остановить развитие событий, которые вот-вот должны были произойти. «Может ли кто-то без причуд, вроде меня, быть героем?» Потому что, конечно. Конечно, это было так. Изуку даже не расслышал остальную часть речи, отключив посторонние фрагменты, чтобы услышать единственное, что действительно имело значение. «Нет». Он не во второй раз слышал это конкретное «нет», не в третий, не в четвертый, не в пятый. Он слышал это в своих ночных кошмарах, видениях того дня, которые обернулись плохим концом. Он слышал это каждый раз, когда Всемогущий смотрел на него с этой маленькой морщинкой на лбу во время тренировки, когда он недостаточно быстро осваивал движение. Он услышал это несколько часов спустя в тот же день, танцуя в своей голове, когда Всемогущий сказал ему, что он может стать героем- — с причудой. Он наблюдал, как его прежнее «я» застыло, пальцы одеревенели вокруг сожженной записной книжки в его руках, глаза погрузились в ту невидящую дымку, которой он часто пользовался в те дни. Изуку не слышал, что сказал Всемогущий после этого, его глаза смотрели прямо перед собой, когда Всемогущий покинул крышу, больше не думая о разбитой мечте, которую он оставил позади. Воспоминание на этом не закончилось, конечно, не закончилось, и Изуку точно знал почему. Знал это до кончиков онемевших пальцев, сжимая свою руку и руку Каччана, как медвежий капкан. Воспоминание продолжало двигаться, показывая, как он уронил блокнот с подписью Всемогущего на землю. На нем было видно, как Изуку шел вперед, дергаясь, как марионетка на оборванных ниточках, пока не встал на выступ. Было видно, как он слишком долго смотрел через край. Воспоминание оборвалось прямо перед тем, как Изуку услышал вдалеке первый взрыв, зовущий его на помощь Каччану. Последнее, что видели его одноклассники, были пустые глаза, уставившиеся на тротуар этажами ниже. В пустой комнате воцарилась тишина, прежде чем ее нарушил всхлип. Он медленно повернул голову, встретившись взглядом с широко раскрытыми, полными слез глазами Очако. «Что за черт». Прошептал Каччан, его рука дрожала в хватке Изуку. «Что за хрень». У остальной части класса, похоже, дела шли не намного лучше. Все они казались смесью шока, ужаса и опустошенности. Даже более стойкие ученики выглядели слегка больными. Киришима выглядел опустошенным, плача вместе с Очако. — Он просто… — заикаясь, пробормотал Серо, проводя дрожащей рукой по волосам. — Он сказал… и он просто бросил тебя. На крыше.» Это пробежало рябью по их группе, становясь мрачной реальностью, если они еще этого не осознали. «Как он мог это сделать?» Голос Момо был сдавленным. «Я не знаю». Они все повернули головы к Айзаве-сэнсэю, Изуку медленнее остальных, но заметил, что Айзава-сэнсэй смотрит прямо на него. Он выглядел… сердитым — это слишком мягко сказано. Его зубы были оскалены в рычании, кулаки сжаты, а брови беспорядочно вздернуты, глаза стали темно-красными, что отражало его разъяренное лицо. Он выглядел разъяренным. «Но я обязательно выясню».