Марко, я уезжаю завтра в Милан. Наверное навсегда. Ты был моим самым лучшим одноклассником, и я жду тебя в гости. Прости, что может озадачу тебя, но у меня нет другого выбора. Моя мама забрала всех наших лошадей с конюшни, кроме Фаби. Я очень люблю эту лошадь, но она непородистая и мама просто хочет от неё избавиться. Это очень добрый мальчик, прямо как ты. Мне очень стыдно тебя просить об этом, но не мог бы ты за ним присмотреть? Я не знаю на какой срок, но мне так не хочется тебя озадачивать этим, но выбора у меня нет. Деньги на его содержание я буду присылать тебе на карту каждый месяц. Прости что прошу тебя приглядывать за Фаби.
Я помню, что ты побаиваешься лошадей.
Так у меня появилась лошадь. Я до сих пор не до конца верю в то, что этот красавец на какое-то время мой. И знаешь, эта та самая белая лошадь с моей любимой фотографии. Только вот он уже подрос, и она была права, он очень добрый. Да, первое время я всё равно опасался подойти к нему ближе, чем на метр. Мой максимум на первые два месяца был минимальный. Я мог погладить его, может поговорить, принести овса, да и всё. После я немного привык к этому мальчику, ведь понимал, он безобиден. Фаби смотрел на меня каким-то осознанным взглядом, и я словно понимал, он не причинит мне вреда. На третий месяц на его морду надевали недоуздок и чомбур и я мог прогуляться с ним по той самой дорожке, где когда-то напугал Джинну. Эти прогулки приносили мне какое-то удовольствие, тем более тогда был конец лета, да и погода была хорошая. Я сдружился с тренером Джинны. Оказывается, она не такая уж и грозная женщина, какой она мне показалась вначале. Её звали Анна и она очень хороший человек. Вот именно она настаивала на том, чтобы я сел в седло. Смешно, правда? Я и сел на лошадь. Конечно же я отказывался. Мне хватало того, что я мог прогуляться с Фаби, ведь его нужно было вышагивать, чтобы лошадь не застаивалась в стойле. Иногда Фаби был в большой леваде, и я сидел рядом с её ограждением под густым деревом и рисовал или же работал. В тот момент моя жизнь мне очень нравилась. Я словно не нуждался ни в чём. Джинна отправляла деньги на содержание свой лошади, но там было неприлично много. И половины бы хватило для того, чтобы покрыть все расходы. Да, я понимал, что оставшиеся деньги были адресованы мне, но я не потратил оттуда и копейки. Я хотел перевести их обратно ей, но её перевод был анонимным и это тупик. Поэтому мне оставалось ждать того момента, когда эти деньги понадобятся в срочном порядке на Фаби или же, когда она вернётся я отдам их все ей. Кстати, я снимаю небольшой домик, как и хотел. Работаю на хорошую фирму удалённо и денег мне хватает. Через год, как я остался почти один, но с Фаби в своём же городе. Ты спросишь, почему почти один? Каприс и моя мама уехали в другой город из-за того, что маму повысили по должности. Они продали наш дом и уехали ближе к Риму. Маму моё желание остаться не особо впечатлило, она даже предлагала мне остаться в нашем доме, но я хотел перемен и не хотел оставаться один в таком большом доме. Адриано и Марта тоже уехали. И, не поверишь, куда. В Милан. Теперь все мои друзья были там, а в моём родном городе я остался один. Почти один. Я говорю почти один, просто из-за того, что беру в расчёт Фаби. Он будто стал моим другом и мне это нравилось. Он принял меня как нового хозяина, а я в свою очередь пытался угодить ему всем. На небольшом рыночке я каждые два дня покупал по несколько кило моркови и яблок. Только спустя какое-то время я понял, что Фаби не особо то и любит морковь, а вот от яблок без ума. Я узнавал его с каждым месяцем всё больше и больше, когда однажды, через год после начала нашей дружбы я не сел в седло. Произошло это настолько внезапно, что я даже сам не понял этого. В один из дней я снова закинул в рюкзак целый пакет яблок, взял ноутбук и решил пройтись пешком до конюшни. В наушниках играло что-то на подобии той песни, которую мой отец любил слушать в машине, но я уже нашёл много похожих аналогов. Погода была отличная, хоть и немного прохладная. — Марко, ты сегодня рано, — громким голосом произнесла Анна, выходя из конюшни. — Вечером просто есть планы. Как он? Я вечером хотел сходить и развеяться. По клубам и вечеринкам я не ходил достаточно давно, но мне этого почему-то так захотелось в тот момент, ну вот я и решил заглянуть. Меня там уже все знали, да и из-за золотой карты Каприс, вход мне был бесплатный ещё как минимум лет пять. — Сухожилия уже в норме. Ты зря переживал. — А где он? — Лиам попросился поездить на нём, они на ипподроме. Лиам — это маленький проныра лет двенадцати. Родителям не по карману оплачивать такое дорогое увлечение сына, вот он и прибился к конюшне как хороший, маленький помощник. Да и родителям будто было плевать на сына. Он мог остаться ночевать у Анны ил иже у меня, просто из-за того, что отказывался идти домой. Как я понял, им плевать на своего ребёнка, а замену они нашли в алкоголе. Да, от него был толк и во многом. Анна души в нём не чаяла, он словно стал ей как сын. Вот она и пытается втянуть его в конный спорт. На Фаби ездили только детки. Все остальные будто не переносили их на дух. Я знал, что серый красавец их никогда не обидит, да и я никогда не был, против того, чтобы на нём кто-то катался. Кстати, я написал, что он серый, хотя раньше писал, что Фари белого цвета. Оказывается, так правильно называть лошадей такого окраса. Как и лошадей, которые были чёрно-коричневыми, называли гнедыми, а чёрных лошадей называли вороными. Терминов хватало, и я по началу путался, но уже привык. — Сходи, посмотри, как он там, а то два часа прошло, — сказала Анна. Я сбросил рюкзак, оставив его на широкой скамье и взял в руки одно большое яблоко. До ипподрома без лошади идти минут десять, вот я пошёл за пронырой Лиамом, чтобы забрать его и привести обратно. Анна вечно переживала за него зря и по началу вообще не отпускала одного. Из далека всё равно было видно, как тот поднимает лошадь в галоп и у него уже выходило достаточно хорошо. Наверное, последние несколько месяцев за Фаби присматривал не я, а Лиам. Но мне это играло на руку, ведь работы навалилось куча и приходить на конюшню каждый день у меня буквально не было времени. — Марко! — крикнул мне Лиам, махая рукой. Когда я подошёл достаточно близко, то парень уже не мог справиться с лошадью, ведь он тоже меня увидел и помчался на встречу. Фаби знал, что я никогда не прихожу с пустыми руками. — А мы сегодня уже прыгали крестики, — похвастался парниша. Крестики — это совсем не высокое препятствие. Профессионально их называют кавалетти, но для меня это всё равно были крестики. Их высота примерно двадцать сантиметров и их прыгают новички. Анна говорила, что именно они укрепляют посадку молодых всадников, но я считал, что даже такой барьер сложно прыгать. — А ну, покажи, — я дал яблоко Фаби и опёрся о другое препятствие, чтобы посмотреть на это. Лиам смущённо улыбнулся, но всё же прошёлся круг по ипподрому, а после поднял лошадь в рысь и начал заводить Фаби на один единственный крестик, который был на его пути. Но когда до препятствия осталось меньше трёх метров, маленький нахал ушёл вправо и отказался прыгать из-за чего Лиам скорчил недовольную мордашку и сразу же посмотрел на меня. — Это потому, что ты пришёл и он уже валяет дурака, — крикнул Лиам, заводя Фаби ещё раз. — Попробуй ещё, — поддержал малого я. И он пробует ещё раз, но ни на этот раз, ни на следующий Фаби отказывается и уже начинает баловаться. Я усмехнулся характеру лошади, ну какой был. Благо, он хотя бы не скидывал малыша, что сидел сверху. — Анна отправила тебя за мной? — спросил Лиам, подъезжая ближе ко мне. — Да, она сказала, что ты тут уже два часа. Волнуется. — Ну как обычно, — фыркнул Лиам, — Это она меня отпустила из-за того, что к ней должен был кто-то подойти по поводу конюшни, вот она и не пошла со мной сюда. — По поводу конюшни? — переспросил я, не совсем понимая его слов. — Да, ей письмо пришло, что хотят забрать эту землю. Но Анна сказала мне не волноваться, и она во всём разберётся. Это было очень странно, ведь эта земля уже сколько лет принадлежала Анне. Возможно, Лиам что-то напутал или же не так всё понял. Но я снова посмотрел на насупившееся лицо паренька и почему-то улыбнулся. На его лице было столько веснушек, что он точно должен был быть рыженьким. Я взял под узды Фаби и повёл в сторону конюшни, чтобы по подробнее расспросить Анну про то, что мне только что рассказал Лиам. Но оказалось, что это правда. На этой конюшне занималось слишком мало детей для того, чтобы считать это место рентабельным что ли. Она платит налоги со своего кармана и почти ничего не зарабатывает, и я помогаю ей время от времени, конечно, когда она берёт от меня деньги. — Они действительно заберут землю? — спросил я у неё, дождавшись, пока мужчина в дорогом костюме уйдёт от сюда. — У нас всего пять учеников, по их требованию их должно быть как минимум десять, — устало вздохнула она, садясь на лавочку и закуривая. Я не знал, что Анна курит. Ей было почти пятьдесят, и она отлично выглядела для своих лет. — У нас всего восемь голов и это если считать Фаби. Десятерых мы не потянем — это большие растраты, — в тот момент, мне было ужасно жалко Анну, — Наверное и закроют нас. — А если найти детей? — предложил я. — Марко, мне их силком сюда приводить? Ладно я оформлю Лиама и буду за него сама платить, а остальных мне где взять? — Ты можешь оформить меня. Я ведь тут почти каждый день. Даже если они придут проверить, то явно заметят, что я тут есть. — Ох, Марко. Это не всё так легко, — она снова выдохнула так, что у меня сжалось сердце от переживания. Я переживал ещё за то, что мне придётся искать новую конюшню для Фаби, а это очень проблематично из-за того, что по близости их просто нет. Нет, я, конечно, в первую очередь переживал за Анну и её дело всей жизни, но и моя выгода тут тоже была. — Почему нет? — спросил я, садясь рядом и тоже закуривая. — Они смотрят на всё, мой мальчик, — она называла меня так почти всегда, — Ладно численность деток, но мы тогда будем обязаны принимать участие в соревнованиях. Не выборочно, а все. Все десять учащихся, и ты тоже. А ты ни разу в седле не седел. А я ни разу в седле не седел. Это верно. Но мне в тот момент так хотелось помочь Анне, ведь она столько хорошего сделала и для меня, и для Лиама, что я не знаю как, но согласился попробовать. Мы договорились о том, что за себя и за Лиама взносы буду оплачивать я. А с тех денег, что оставались каждый месяц от Джинны мы купим ещё две лошади. Это и был тот крайний случай. Но я сразу сказал Анне, что лошади будут её, мне не нужна была такая ответственность, ибо мне хватало и Фаби. Через неделю я купил себе всю экипировку, список которой мне написала Анна. Высокие, кожаные сапоги, шпоры, перчатки, бриджи, шлем и ещё всякой всячины. На Фаби я тоже потратился. Купил ему новое седло, вальтрап, недоуздок и чомбур, ногавки и на всякий случай бинты, уздечки, оголовья и даже новые щётки для того, чтобы чистить его перед тем, как седлать. На этом этапе мой багаж знаний прибавился о знании амуниции для лошади. Это стоило достаточно дорого, но меня спасала работа, на которой я набрал дополнительных смен и справлялся с ними в ночное время. Первое, чему меня начала обучать Анна — это как правильно седлать лошадь. Но проблема у меня была с тем, как правильно завязать бинты на ноги лошади. Это своего рода защита для них, и она буквально необходима каждый раз, когда ты занимаешься на лошади. Защита для ног — это ногавки и бинты. И если первое легко надевалось буквально за несколько секунд, то с бинтами, которые были на минутку три метра в длину, нужно было повозиться. К ним прилипали опилки, они постоянно у меня съезжали и не фиксировались. Я просто боялся перетянуть их слишком сильно. Но со временем я приспособился, но всё же моё предпочтение легко на ногавки. Правильно седлать лошадь я научился через примерно полторы недели. И Анна буквально гордилась мной. Но у меня снова зародился тот страх, который я ощущал два года назад. Я должен был сесть на лошадь. Хоть я и доверял Фаби, но это был всё-таки мой страх детства и с ним я не особо справлялся. — Давай попробуем завтра, я не могу тебя больше мучать, — сжалилась на до мной Анна, когда спустя час, я так и не сел в седло. Наверное, не она меня мучала, а я её и Фаби. У меня тряслись руки, темнело в глазах и кидало в жар. Мою голову откидывало в детство, и я просто чуть ли не ловил паническую атаку. Так и прошёл ещё месяц, а я всё равно не сел в седло. Деток в конюшне стало ровно десять. Но десятым был всё равно я и отказаться, как ты понимаешь я не мог. Анна так сильно рассчитывала на меня, что я чувствовал такую сильную вину перед ней. Но ты не подумай, я сел в седло. Правда пьяный и поздней ночью. Я напился на какой-то вечеринке и просто ушёл оттуда. И знаешь, это помогло. Не было страха, не было этих липких воспоминаний из детства. Я смог. Я смог. Через час, когда я сидел на холодной земле и смотрел за тем, как Фаби бегал в леваде ночью, мне пришло сообщение, на которое я отреагировал не сразу. Вначале я глянул на время, было вроде где-то половина третьего, а потом мои глаза опустились на само сообщение. Оно было от Джины.Я скучаю.
Это всё, что она написала мне. И это было третье сообщение в нашем диалоге. Я неосознанно улыбнулся, но почему-то после этого откинул голову назад, обдумывая. Хоть мне и нравилась Джинна, и я это признавал, но скучала она скорее всего не по мне, а по своей лошади. Ну или же по мне, но только в качестве друга. В своей голове я как-то чётко решил, что мы не можем быть вместе. Я — это не тот вариант, который ей вообще нужен. А сейчас, когда прошло два года я и вовсе испортился. Ей нужен был принц на белом коне. Конь есть, а вот принца нет. Эти два года так сильно меня изменили, что я никогда не стану тем прежним Марко. Каприс показала мне не ту дорожку, по которой я пошёл в одиночестве. Вспыльчивость, гнев, и закрытость. Вот, наверное, первое, что придёт в мою голову, если кто-то попросит меня рассказать о себе. Я закрылся почти от всех, даже с Адриано общался последний раз год назад. Лучше бы ей не писать мне, а я и дальше буду думать, что она мне просто нравится.