Pandemonium

***

Будучи надолго погружённым в массу предметов, требующих его внимания, Алек успел позабыть о приглашении, так и оставшемся лишь скомканной картонкой в одном из его карманов. Но, вероятно, судьба всё же существует, и вселенский план требовал его осуществления, иначе невозможно объяснить порыв сестры устроить стирку среди недели. Изабель ходила по квартире с корзиной для грязного белья и с ужасом смотрела на все те, сморщенные и производящие зловонные ароматы, вещи, валявшиеся по комнатам и требующих срочного изгнания дьявола. Так что, подхватив съехавшие вниз джинсы и немного поворчав, чтобы Алек не расслаблялся, Изи подняла выпавший мусор, уже намереваясь начать возмущаться, но единственное, что из неё вырвалось, был оглушительный крик, заставивший сидевшего за столом Алека подорваться, больно ударившись коленом и словив несколько звёзд перед глазами. Из ванной одновременно выбежал Джейс с бритвой в руках и пеной для бритья, оставшейся на половине его лица. — Изи, тебе плохо, что, что болит? — парни окружили младшую Лайтвуд, на мгновение потерявшую дар речи и тяжело дышавшую. — Может, скорую? — братья перекинулись непонятными взглядами, словно ментально споря о возможной причине данного крика. — Да, да, мне плохо, — Изи отдышалась, после чего сжала ладони в кулак и бросила на Алека не добрый взгляд. Её глаза лихорадочно заблестели. — Мне плохо, потому что мой дорогой братец скрыл от меня очень важный факт, — иногда Александр поражался способности сестры пугать до чертиков, становясь в моменты приступа гнева больше похожей на амбала из худосочной забегаловки, способного придавить жертву к стенке. — Что? — Лайтвуд не сразу сообразил, о чём идёт речь, но его тело инстинктивно двигалось назад под натиском хрупкой поступи Изабель. — Я не… что? — бросив через плечо взгляд на Джейса, но тот лишь в непонимании развёл руками, даже не имея предположений. — Изи, я… не понимаю, о чём ты! — девушка выставила вперёд руку с зажатым и помятым приглашением. — Как ты мог скрыть приглашение на вечеринку? — повисла неловкая пауза. Алек бросил взгляд на чёрную картонку и обдумывал, с каким выражением лица и тоном ему стоит провести беседу касательно абсурда в важности данного инцидента. — Алек! — Изи продолжала сверлить его сердитым взглядом, она была предельно серьёзна, ведь когда дело касалось вечеринок, она становилась предельно серьезной. — Во-первых, — брюнет отлепил свои бёдра от стола, на который его загнала младшая, — выбирай тон и выражения, — от его слов две пары глаз одновременно закатились. Вероятно, Джейс его не поддерживал в данном вопросе. — Во-вторых, я ничего не скрывал, просто забыл поделится новостью, что у меня есть приглашение в этот, как его… — Пандемониум! — Изабель едва не кричала от восторга. — У меня не было планов отправляться в ад! — несмотря на то, что он уже ранее слышал это весьма примечательное название, умудрился сболтнуть лишнего. — В ад ты отправишься за сокрытие информации, — сестра скрестила руки на своей груди, глядя на него, как на дитя малое. — А в Пандемониум отправимся мы все, — гнев сменился на дичайший восторг. — О боже, Алек, это же золотая жила. Я пыталась попасть туда с момента нашего приезда, но в клубе свои правила, туда можно попасть только по приглашению, а дальше оформить членство, если повезёт и ты пройдёшь отбор. Мы, нам, нам надо срочно подготовиться. Вечеринка всего через пару дней! — выражение лица сменялось быстрее времён года. — У нас нет костюмов, мы совсем не готовы! Точно. Не волнуйтесь, я со всем справлюсь, — Изи достала телефон и принялась что-то активно печатать. — Это будет феерично, — на том и порешали. Алек лишь радовался, что, наконец, ситуация разъяснилась и его оставили в покое. Но, как говорится, покой им только снится. Через пару дней, когда парень битый час выполнял тяжелое кардио в своей комнате, на полпути в ванну его подловила Изи, перегородив путь, будучи вооруженной острой бритвой и пеной для бритья с ароматом чайной розы. — Алек, — девушка начала издалека, неторопливо направив брата обратно в комнату, угрожая острыми лезвиями. — Сопротивления не принимаются, — его буквально ставили перед фактом. — Что? Зачем тебе бритва? — было не ясно, так как утром он совершал водные процедуры и его лицо было идеально гладким. — У твоего костюма множество оголенных частей тела, и эти кудри, — она указала своим длинным наманикюренным пальцем на его волосатую грудь, — портят всю картину, — так что спустя час и небольшое сражение, его грудью можно было полировать поверхности. Счастливо улыбнувшись, младшая отошла в сторону и открыла дверь в комнату, где с лицом мученика ожидал Джейс. — Он весь твой, — Изи передала бритву как знамя с эстафеты. — И помни, гладким как попка младенца, — Алек, что по-прежнему находился в состоянии ужаса и шока, лишь непонимающе смотрел на сговорившихся родственников. — Джейс, что происходит? — Александр не на шутку испугался, заметив, что блондин был лишь в одном набедренном полотенце и, зайдя в чужую комнату, закрыл за собой дверь на замок. — Ты меня пугаешь! — Эрондейл лишь тяжело вздохнул, он и сам был не в восторге, но, учитывая грандиозный план младшей, без этого они не могли обойтись. — Алек, послушай, это вынужденная мера, — Джейс двинулся вперёд, вынуждая устроить небольшие догонялки. — Изи сказала, всё должно быть гладко, как попка у младенца, — на его реплику в голове запустился мыслительный процесс, и Алек начал догадываться, к чему всё идёт. — Мы должны быть гладкими везде, — гетерохромные лаза опустились вниз, к паху. — Прям везде? — учитывая, что на стол опустились две банки с пенкой, Джейс не шутил. — И меж булок не забудь, — из-за двери послышался сладкозвучный голос. — Помните, я дала вам возможность помочь друг другу, но если через час не выйдите, я сама займусь вашими пушистыми попками, — братья нервно сглотнули, ужасаясь возможной перспективе. — Алек, брат, мы через столько прошли. Побрить яйца не самая смущающая вещь, что попадалась на нашем пути. Прошу, я не хочу отдавать власть этой наманикюренной женщине. Ты видел, какие когти она себе отрастила?! — блондин едва не плакал, представляя перспективу лежать на кровати булками кверху, в ожидании пока Изи избавит его от зимнего обогрева. — Лучше ты, чем она, — в действие был введён протокол: что было в комнате, останется там навсегда и никто не поднимет этой темы. Но старший Лайтвуд не на шутку был удивлён, что количество волос на его груди было лишь песчинкой в море волосатости гениталий его братца. Так что к концу процедуры обе банки пены были окончательно пустыми. — Разве сложно? — Изи шлепнула парней по оголенным и гладким ягодицам, пропустив мимо ушей чужое возмущение. Несмотря на середину дня, сборы были в самом разгаре, девушка то и дело что-то активно обсуждала по телефону, вставляя замечания и предложения. А также решала про место встречи, расспрашивая, как всё устроено. За всем тем белым шумом после изнурительного марафона, Александр даже умудрился задремать, собираясь впустую истратить труды минувшего дня. — Что это? — после болезненного шлепка по плечу он открыл глаза и уставился на неясные полоски, висевшие на вешалке. — У меня уже есть ремень, — на его замечание Изи только посмеялась. — Это твой костюм, глупенький, — растерев глаза руками, Алек усмехнулся, по достоинству оценивая шутку, но, хорошо проморгавшими, он понял, что никто не шутит. Перед ним висела комбинация нагрудных портупей, тонкий ремешок на талию и что-то похожее на трусы. — Что это? — голос сквозил всей серьёзностью, брюнет надеялся, что вложил в него всё возможное негодование и возмущение, а также давая понять, что в жизни подобного не наденет. Его, было открывшийся в возмущении, рот закрылся, когда он заметил Джейса. Джейс, чьё тело было в разы сексуальнее и привлекательнее его собственного. Эрондейл стоял в своей комнате перед зеркалом, одетый в серебряный корсет на завязках, плотно обтянувший его фигуру, подчеркивая рельеф мышц, на его мощных ногах были завязаны высокие чулки с крупной сеткой под цвет корсета, а на бёдрах виднелась полоска сетчатых стринг. Алека прошиб холодный пот. Он бросил шальной взгляд на Изабель, замечая её собственный наряд, и едва не упал с дивана. Изи щеголяла в белоснежной комбинации, покрывающей всё её тело мелкой сеткой, но открывающей область груди, абсолютно обнаженной, и скрывающей соски приклеенными ярко-алыми сердечками. Вместо привычного пёстрого белья по бёдрам, словно змеи, её ноги обвивали тонкие полоски белоснежных завязок от бикини, переходя на подтяжки с крупными цветами. — Изи, какого хрена? — парень едва не кричал в ужасе от увиденного. Кажется, он что-то упустил в том приглашении. — Немедленно переоденься, — он не собирался кричать, но в его голове просто не укладывалось увиденное, от того и звучало всё весьма несдержанно. — Алек, это пенная вечеринка, — губы сестры расплылись в добродушной улыбке, словно это всё объясняло. — На нас должно быть минимум одежды, чтобы мы не промокли и не заболели, — она надвигалась на отпрыгнувшего с дивана брата, словно он Собака Динго, увидевшая гадюку. — Ты разве не читал приглашение? — к своему стыду, он его даже не открыл, так как не намеревался никуда идти, и то, что по факту его брат и сестра выглядели как проститутки, просто рвало мозг на части. — Изабель, я не шучу, ты никуда не пойдёшь в таком виде, — его возмущению не было предела, как и смущению. — Сейчас же переоденься! — Алек, успокойся. Ты заставляешь нас всех ждать, — Джей поправил плотное украшение, состоящие из четырёх слоёв тонких цепочек на шее, и подошёл к спорящей парочке. — Ого, Изи, ты превзошла себя! — Изабель и правда выглядела восхитительно, но для смягчения нежной психики брата натянула поверх тонкий шелковый пеньюар, доходивший ей до середины бедра и только сильнее подчёркивающий идеальные формы. — Успокойся! Я не собираюсь участвовать в этом… в этом разврате! — он был весьма категоричен, выражая полный протест и не согласие со сложившимся планом. Сестра на его заявление лишь цокнула и, отойдя на кухню на пару минут, вернулась со старой потрепанной бумагой. — Ты помнишь, что это? — девушка протянула ему неопровержимый факт, брюнет только поморщился. — Это твоё письменное, нотариально заверенное подтверждение, что ты должен мне желание, — её самодовольную улыбку в пору было выставлять в галерее Лувра. Старший Лайтвуд лишь простонал и закатил глаза. Много лет назад, когда ему было десять, а Изи восемь, они устроили очередной спарринг в борьбе, условившись, что проигравший должен исполнить одно желание, беспрекословно повинуясь данному договору, а учитывая, что мальчишки часто любили притворяться, что ничего подобного не было, Изи позвала семейного адвоката, чтобы составить для них подобное соглашение с заверением у нотариуса в тот же вечер, и хранила его как зеницу ока, дожидаясь подобного случая, ведь Алек тот ещё упрямый баран. — Считай моё слово законом, или для тебя честь Лайтвуда пустое слово? — резала по живому, не забывая пнуть по тестикулам. — Вот чёрт! — Джейс лишь аплодировал в сторонке, зарекаясь когда-либо спорить с младшей.

***

Несмотря на середину осени, Нью-Йорк не радовал тёплой погодой, в отличие от всегда тёплого Лос-Анджелеса, где круглый год стояла только одна жара. Потому до места встречи все добрались одетыми, как приличные люди, постыдно пряча огромные секреты за широкими кожаными куртками и вязанным пальто. Бруклин встретил их толпой людей, разнообразием цветов и запахов. Как жители Манхэттена, подобный колорит был весьма в новинку, от того и удивительнее было, как здесь росли Клэри и Саймон, ведь они буквально были коренными жителями Бруклина. Парочка лучших друзей тусовалась возле ярко-желтого фургона Саймона, на стенах которого красовалась масса диковинных рисунков и названий. Но, к сожалению, сам парень лишь бурчал про непочтительность людей, спускающих шины. И так как его едкий конь отскакал своё, обратный путь у них будет либо на такси, либо на своих двоих. — Клизма из шампанского? — Изи усмехнулась, гладя на графический почерк надписи и весьма несуразную картинку в довесок. — Разве не так называлась твоя группа? — Саймон лишь стыдливо улыбнулся от красоты брюнетки, но, быстро спохватившись, поправил очки, сползшие на нос. — Да, но название не прижилось, — Джейс громко хохотнул на подобную фразу, но схлопотал болезненный тычок под рёбра от рыжей, подошедшей сзади и обнимающей его за талию. — Вызывало больше вопросов, чем интерес к выступлению, — Изабель понимающе улыбнулась. — Ну, ладно. Все готовы повеселиться? Я очень надеюсь, что вы не забыли приглашение, я ещё никогда не был в этом клубе. Интересно, нам нужны удостоверения, о чёрт, а если нас не пустят? Или наш вид не соответствует… — перед началом у Льюиса начался дикий приступ паники, и он едва не схлопотал паническую атаку. — Саймон, всё хорошо, ты мне веришь? — Изи прижалась своими пухлыми губами к его разгорячённой щеке в успокаивающем жесте и, дождавшись, когда дыхание выровняется, схватила за руку, направляясь к центральной очереди. В строю все разбрелись по парочкам, что-то бурно обсуждая и буквально выставив Алека как щит, вперёд себя. Собственно, он же и был знаменосцем, держа в руке расправленное утюгом приглашение, и как самому ответственному ему было поручено это приглашение не потерять. Пандемониум встречал гостей мигающей красным с синим вывеской, периодически высвечивающей слово Демон, от чего мурашки пробирались по спине Лайтвуда. Но, возможно, всему виной его наряд с обнаженной задницей. У самой двери, отворяющей врата в «преисподнюю», стояла пара крупных темнокожих охранников, на чьих шеях неоном светились красные сердца, они проверяли приглашения и уводили слишком настырных людей, пытающихся пробраться в клуб. Когда к ним подошла очередь, охранник снял свои тёмные очки, разглядывая множество складок на приглашении и оценивающе глядя на компанию, от чего Саймон в очередной раз затрясся и едва не стал извергать своё словесное недержание. Но Александр, стоящий во главе их строя, смотрел отстраненно и непроницаемо, в тайне мечтая, чтобы их всех отправили по домам. Но, к его несчастью, Изабель, выйдя немного вперёд, поравнялась с братом и, подмигнув охраннику, расстегнула кожанку Александра, явив миру его эротичный наряд. Алек вмиг покрылся стыдливым румянцем, поправив верхнюю одежду. Мужчина вернул приглашение и, широко улыбнувшись, пропустил их внутрь. — О боже, я поверить не могу, что нас пропустили, — уже внутри с Льюиса посыпались восторг вперемешку с негодованием. — Изи, ты просто нечто, — женщины беспощадны в попытке достичь желаемого. Так и Изи, как истинная представительница своего вида, не видела ничего плохого в лёгкой демонстрации своих намерений. А учитывая тот факт, что приглашение было вручено именно Алеку, не было гарантии, что их пропустили бы, если бы он всё же ей отказал. Так что, послушав интуицию, она приняла правильное решение. Клуб больше походил на лабиринт своими длинными коридорчиками, постоянно меняющими направление. На стенах танцевали размытые тёмные отражения, подсвечиваемые разными неоновыми цветами, декором и приятными ароматами. Так что, в очередном пролёте перед входом к очередной двери, располагалось окошко гардеробной, выполненное в стиле Пандемониума, словно они спускались на нижние этажи потерянного рая, где их встречали различные существа. Так приветливая девушка сияла ярко-синей кожей и лиловыми волосами, заплетенными в пышную косу, из которой торчали пара мелких рогов. Девушка забрала вещи, поставив каждому на руке люминесцентный след с номером их ячейки, и выдала одноразовую обувь для дальнейшего перемещения. Пожелав приятного времяпрепровождения, рукой указала в нужном направлении. Выйдя из кабинки последним, Алек не успел оценить чужие костюмы, он вообще планировал остаться в раздевалке на весь вечер, пытаясь пересилить смущение и бешено колотящееся сердце, но, перестав слышать громкое хихиканье и обсуждение, понял, что остался совсем один, так что, набравшись храбрости, он откинул тонкую велюровую шторку и двинулся в предложенном направлении. Коридоры завлекали своими необычными украшениями, он не сразу заметил, что чем ближе приближался, тем интереснее становились узоры. У хозяина клуба отменное чувство юмора. На стенах были изображены круги ада из картины Сандро Боттичелли с весьма подробными мелочами. Ему ли не знать, он был на выставке, посвящённой художнику раза три, и это только во взрослом возрасте. Все же Мариз Лайтвуд посвятила просвещению своих детей немало сил, и, несмотря на загруженность работой, находила время на совместное времяпрепровождение. В конце коридора виднелись роскошно расписанные золотыми цветами крупные двери, а сверху сияла надпись, вызвавшая нервный смешок. «Lasciate ogne speranza, voi ch’entrate». Алек невольно расплылся в улыбке, сложилось впечатление, что он готовится к паре профессора Бейна, в его вкусе было подстегивать его интерес подобными выражениями. — Оставь надежду всяк сюда входящий, — Алек так сильно погрузился в свои мысли, что не заметил человека с золотой кожей, подошедшего достаточно близко и ожидающего, когда на него обратят внимание. — Я должен выбрать? — парень осмотрел предметы в руке сотрудника клуба. — lux aut umbra? — мужчина, окрашенный в золотой цвет, приятно удивился, не часто встретишь людей, подобно сегодняшнему гостю. — Что ж, пожалуй, я выберу свет, — они прошли несколько шагов, оказалось, на обширных стенах находилась бархатная красная ткань, на которой расположилась коллекция украшений, масок, крыльев, нимбов и даже хвостов для чертей. Алек осмотрелся и выбрал тонкую чёрную маску, прекрасно контрастирующий с его кожей, и небольшие светлые крылья, которые ему помогли закрепить к имеющимся на его теле портупеям. — Должен вас предупредить, на стенах нашей преисподней написаны правила. Если вам необходима помощь, вы можете обратиться к любому официанту или бармену, на подготовке стоит бригада скорой помощи, — Алек лишь открыл рот, желая задать вопрос, но его приятно удивила оперативность. — На втором этаже расположены спальни, если вы и ваш партнёр желаете занять одну из них, подойдите к ангелу и он проведёт вас в обитель наслаждения. Но помните, любые вспышки могут иметь только сексуальный характер, никаких принуждений, драк и кровопролитий. Только если это не часть шоу. — Обитель наслаждения? — Лайтвуд едва не подавился собственными словами, испытывая чувство стыда. — Напитки и любые угощения оплачивает ваш входной билет, так что прошу, наслаждайтесь, — после чего тяжёлые врата отворились, пропуская его в пристанище тьмы, развлечений и непристойных связей. В клубе мерцали огни прожекторов и со всех сторон разносилась громкая, но приятная музыка, от танцпола отражались яркие цвета, уводя многих в дикий пляс. Помещение внутри оказалось намного больше, чем он предполагал. Правая сторона была посвящена огромной барной стойке с торчащими трубками, испускающими голубое свечение и ароматный дым, внутри работали черти в маленьких миленьких смокингах. Официанты, как и, собственно, парочка барменов светились красной кожей в моменты, когда на них попадал яркий свет. Парочка ангелов охраняла вход в подземелье, а существо, обтянутое плотным латексом, следило за порядком, прямо как всевидящее око Саурона. По центру была огромная зона для танцев, она располагалась в несколько уровней и предусмотрительно имела поручни, предотвращающие падение. На стенах сияли экраны телевизоров, на которые транслировалось видео с камер на потолке, заставляя посетителей с новой силой погружаться в наслаждение и самолюбование. Левая часть была больше похоже на огромные пузыри жвачки, грязно-розовые в разнообразной форме, но сквозь их полупрозрачную структуру были заметны мягкие диванчики и низкие столики, вероятно, это была зона для отдыха. Погружённый в изучение обстановки, Алек не сразу заметил, что вокруг него уже начинали кружить обворожительные девушки и парни разного цвета и масти, в своих экстравагантных нарядах с обнаженными участками кожи. Он поздно понял, как выглядит сам в костюме, созданном его дорогой сестрой. Ведь по факту, кроме портупей, к которым крепились крылья, небольшому ремешку на талии и боксеров, состоящих из полосок, закреплённых крупными кольцами по бокам и клаптика ткани спереди, едва удерживающего на месте его достоинство и честь, на нём больше ничего и не было, а увлёкшись архитектурой здания, он позабыл про смущение, сейчас покрывающее тело плотной липкой плёнкой, от чего внутренняя паника велела бежать. — Алек, мы здесь! — Саймон в светящихся очках вернул в действующую реальность, привлекая к себе внимание. На парне был одет весьма необычный предмет одежды, больше напоминающий манишку, но плавно сужающийся и опускающийся вниз через всё тело к паху в виде странной формы белья. Когда Льюис развернулся, Алек заметил, что клаптик чёрной ткани сузился до формы стринг, буквально врезаясь в белоснежные ягодицы парня и поднимаясь обратно вверх, к шее. Помимо этого, чёрные браслеты, подобно кандалам, плотными кольцами окружили чужие бицепсы, издавая раздражающее звучание при малейшем движении. — Мы так увлеклись, что даже не заметили твоего отсутствия. Хотя, как не заметили, Изи сказала, что ты должен привыкнуть к обстановке и нам не стоит тебе мешать, — у Саймона, как и прежде, рот совершенно не закрывался, казалось, он выдавал больше слов, чем Феррари развивает скорость с холодного старта. — И вот, наконец. Кстати, никогда бы не подумал, что за всей этой кожей ты прячешь просто нереально крутое тело. — Саймон, прошу, замолчи, — у Алека начиналась мигрень, и мерцание огней только усиливало, но он послушно шёл в сторону бара, где за бокалом крепкого портвейна сидел Джейс в своём серебряном доспехе. — Какой вид, — Эрондейл похлопал в ладоши, восхищенный внешним видом брата, всё же у Изи был отличный вкус. — Ты опоздал. — Мы пришли вместе, если ты не помнишь, — несмотря на ухмылку со стороны дорого родственника, брюнет принял ожидавший его мартини, всё же приятно, когда близким известны твои вкусы. — Где девчонки? — ответом ему был короткий взгляд в сторону танцпола, где под агрессивную рок-музыку сотрясались в дикой пляске тонкие женские фигуры. — Челюсть подбери, а то весь пол слюнями залил, — несмотря на собственное замечание, Лайтвуд едва не лишился дара речи. Клэри была покрыта мелкими перламутровыми бусинами, спадающими по её телу на манеру откровенного платья, сквозь которое просвечивалось тонкое чёрное кружево, сильно контрастируя с кожей и выделяя яркие липучки, скрывающие розовые ореолы сосков, от которых яркой серебряной окантовкой сверкала тонкая цепь, спускаясь к ямке пупка. Джейс тяжело глотнул огненную воду, прожигающую дыру в его желудке, и двинулся в сторону зеленоглазой бестии, которая своими бёдрами зазывала в танец. Изабель крутилась в кругу нескольких парней, одетых как викинги, которым не хватило гормона роста и стероидов для достижения нужных габаритов, но энтузиазма явно хватало с лихвой. Избавившись от пеньюара, младшая Лайтвуд блистала изгибами форм, отдавая всю себя в танец, балансируя на грани между недосягаемой красотой и пошлостью, успешно лавируя между жадными мужскими руками, оставаясь чистой и не запятнанной. Диджей, возвышающийся на стойке, ловко менял треки, сильнее заводя толпу, то и дело выслушивая радостные крики и руками направляя прожекторы на особо привлекательные фигуры, ласкающие взгляд, после чего камеры на потолке направляли свои объективы, транслируя чужую красоту по всему клубу. Вечер обещал море сюрпризов.

***

Магнус Бейн любил людей. Они будоражили его разум с раннего детства, проведённого на берегу реки у его любимой бабушки, ещё с тех пор люди интересовали его своей непостижимостью, своим потенциалом и своей глупостью. Он смотрел, как в древнем племени любое проявление науки считалось колдовством, смотрел, как староста деревни с камнем в руке пробивал голову не покорившемуся члену общины, за попытку провести в их дом питьевую воду, смотрел, как пламя костра пожирало бездыханное тело и на диковинные пляски всех членов селения. Он потратил не один год для изучения человеческой анатомии, открывая глубину сложности организма, после взялся за физиологию, в надежде понять сущность вещей и поступков. Но кроме понимания процессов обустройства организма, это дало понять, что человек — существо социальное, а не набор костей и мышц, его действия заложены на ином уровне. С тех пор он погружался всё глубже и глубже в мир скрытых мотивов, лжи и правды, мир антропологии, древнего царства из простых и сложных мотивов жизни. Затрагивая философию и психологию, невольно обучаясь читать людей, как открытую книгу. Но даже среди серых масс проходящих через него студентов, порой встречались яркие лучи надежды, Кубик Рубика или книжка раскладушка, где за каждой картинкой скрывается неожиданный поворот, меняющий всю суть. Столь многогранных особей можно было посчитать на пальцах, но чаще всего они так и не достигали апогея своего развития, выжимая тормоз на полпути к финишу из-за навязанных обществом рамок. Он ни в коем случае не призывал скинуть оковы жизни и нарушать правила, написанные буквой закона, ведь среди маньяков также встречались гении, отбросившие сковывающие их путы, и ради собственной безопасности, в первую очередь, он был всеми руками за рамки, удерживающие людей в одном направлении. Магнус любил наблюдать за мыслительным процессом, всегда чётко изображённым на лицах студентов, он словно смотрел, как в их глазах изображалась вся та паутина лжи или неправдоподобных историй, что они скармливали ему каждый день, не подозревая, что за чётко выверенной маской серой мыши скрывается самый настоящий дикий кот, способный разорвать их на мелкие кусочки одним движением своей когтистой лапы. Но он лишь продолжал улыбаться, наблюдая, в какую сторону отнесёт их тонкий плот взаимного уважения и доверия. Но несмотря на весь свой интеллект и собранное годами знание о людях, он умудрялся наступать на одни и те же грабли, когда дело касалось любви. Сердце слепо — cor caecum, как бы сказал его дорогой и любимый Рагнор, завидев его очередные любовные стенания. Сердцу не прикажешь, оно лишь олицетворение твоих надежд. И если влечение вполне можно было скорректировать, то любовь, именно любовь порождала массу проблем и болезненных воспоминаний. А где же можно найти подопытных мышек в огромном эксперименте под названием жизнь, как не в месте, где возможно сочетание всех человеческих желаний и пороков? Пандемониум не всегда был столь популярным заведением, ведь изначально Магнус открыл его в шутку, лишь бы доказать своим верным друзьям, что не нужно обладать высоким интеллектом, чтобы стать слабой дичью или же сменить роль на охотника. Будь то книжный клуб или секция по айкидо, стоило добавить немного вольности и люди из зрелых и рациональных, некоторые даже из высокоморальных, превращались в простых животных. Это так воодушевляло и расстраивало, в очередной раз доказывая превосходство инстинктов над разумом. Но, как ни странно, Магнус получал колоссальное удовольствие лишь от простого наблюдения. — Хватит пялится, от твоего взгляда мороз по коже, — Рафаэль Сантьяго был скорее хорошим знакомым с его слов, хотя учитывая, что он был частым гостем как в клубе, так и на работе, его смело можно приписать к друзьям. Но у Сантьяго скверный характер, он всегда говорит, что думает, патологическая правда — его кредо жизни, удивительно, что он дожил до своих лет, ни разу не получив по лицу. — Неожиданно, я думал, у тебя планы на этот уикенд, — Магнус облюбовал мужчину взглядом, немного разочаровываясь, он, как и прежде, нарушает все правила и запреты клуба. Даже на поданную им самим идею с пенной вечеринкой он пришёл в футболке и плотно облегающих тёмных штанах. — Рагнор не с тобой? — мужчина ощетинился, словно его ударили плетью. — С чего бы ему быть со мной? — Бейн лишь закатил глаза, он перестал обращать внимание на резкие перемены настроения ещё лет пять назад, когда застал друзей пьяными в зюзю и ласкающих тела друг друга на его дорогущем шёлковом халате. Они так и не дали официального названия своим отношением, единственное было ясно, что эти «не отношения» по факту были настоящими отношениями, но никто не хотел делать первый шаг. Возможно, из-за ранее травмирующего опыта они боялись, оставаясь в странно подвешенном состоянии. — В прошлый раз вы напевали песню Бритни Спирс, мои уши по сей день кровоточат только от одних воспоминаний, — Магнуса аж передернуло и в голове вновь включился знаменитый трек, испорченный завыванием кошки, застрявшей в мясорубке. — Я был пьян, — Рафаэль глянул на него таким взглядом, словно чужое пьянство объясняло причину плохого пения. Коль не умеешь не берись, или раз взялся, умей признать, что очень плох в этом. — Ты всегда пьян. — Туше, — Сантьяго поднял свой бокал, отсалютовав, мол, на этом и сойдёмся. — Кстати, в этот раз Радж смог найти парочку тройку экземпляров, способных завладеть твоим вниманием, — на чужие слова Магнус лишь хмыкнул, делая глоток из своего небесно-голубого коктейля. Радж был стражем врат, а ещё парень отлично разбирался в людях, и иногда особо любопытным или запоминающимся он давал доступ к реквизиту, тем самым помечая возможных жертв. Камилла, кстати, тоже была одной из них, но, в отличие от многих, её атрибутом были вампирские клыки и плеть, что вполне подходили к её буйному нраву. — В этот раз у нас в гостях ангел, — Рафаэль спрятал улыбку в своём бокале, ему было весело, учитывая, что он вполне себе узнал ангелочка. — Не нравится мне твой смех, сразу ощущается какой-то подвох, — мексиканец лишь пожал плечами, наслаждаясь видом из их укрытия. — Катарина сказала, ты послушал моего совета и решил устроить пенную вечеринку? — быстро переведя тему, они продолжили. — Всё верно, твоя идея показалась мне весьма оригинальной, — Магнус закинул ногу на ногу, поудобнее умостившись на скрипучем диване. — Хороший способ заранее рассмотреть, что ждёт под ворохом одежды, — они оба присвистнули, когда возле кабинки прошлась абсолютно голая девушка, чьи сокровенные места были закрыты фиговыми листочками, а нежная грудь, по форме напоминающая пирамиду, колыхалась от каждого движения тела. — Чёрт, жаль, что эта идея не пришла в голову чуть раньше, хотя какая разница, ведь итог один, — от незамысловатого диалога их отвлекла Сиф, настойчиво требуя внимания хозяина клуба, и не будь Магнус слишком трезвым, давно отправился бы на танцпол к самому разгару веселья, но раз девушка настойчиво просила встречи, дело было срочным. — Вынужден откланяться, долг зовёт, — отсалютовав на прощание и получив скупое «Вали давай», мужчина вышел из укромной кабинки и подошёл к подчинённой. Сиф стояла в дальнем углу, где свет прожектора не мешал ей следить за обстановкой и что-то настойчиво искала в планшете. — Дорогая моя, надеюсь, это требует моего внимания, по плану у меня страстный осмотр достопримечательностей, — мужчина облокотился на ближайшую стену, разглядывая видео на повернутом к нему экране. — В третьем зале гости устроили оргию, парочка охранников пострадала в ходе действа, Катарина их сейчас осматривает, а процесс всё ещё идёт, — Бейн лишь закатил глаза, к сожалению, такое случалось не в первый раз, разве что травм с участием охраны у них ещё не было. Но, как ни посмотри, люди это животные, чьи инстинкты берут верх, когда повсюду вседозволенность. — Не волнуйся, милая, я разберусь, — вручив девушке свой коктейль, он подошёл к небольшому шкафчику с реквизитом, выудив изнутри самый настоящий огнетушитель и щёлкнув пальцами в сторону пары ангелов, направился в сторону третьего зала. Чревоугодие, как ни странно, но именно он всегда попадал под раздачу, весьма удивительно, ведь именно второй зал, расположенный на втором этаже, был властителем порока. Но голод и секс не далеко ушли друг от друга. Передвигаясь быстрым шагом, Магнус в компании пары охранников дошли до места преступления, где на сверкающем танцполе в стиле восьмидесятых застыл клубок тел. Невольно вспомнился тот полуторачасовой фильм — кошмар «Человеческая многоножка», на который его повела Камилла, после него он долго не мог есть нормальную пищу и даже похудел, из-за чего любимый костюм, что он планировал надеть на их годовщину, выглядел не так идеально, как хотелось. У них вообще не было ничего идеального. — Ребятки, — Магнус умел говорить громко, когда хотел, ведь это было частью его работы, а учитывая тот факт, что преподавал он в большой аудитории, где любили отоспаться студенты на задних рядах, в отместку его связки производили невероятный резонанс звуков, не давая никому скучать. Так и здесь он без труда говорил громче звучащей музыки, но увлечённые процессом люди не воспринимали его всерьёз. — Пора закругляться, вы явно перешли черту. В нашем доме не так много правил, мы всегда приветствуем любовь и секс, но в отведённых для этого местах. Девушка, зажатая между двух тел, лишь тянулась к нему рукой, пытаясь завлечь в их и без того тесный союз, но сильная струя пены быстро привела их в чувство. Один из любовников смог оторваться из паутины рук и ног, получив оглушительную пощечину из белоснежной пены, застилавшую ему глаза и рот, но, недолго думая и будучи уже в кондиции, неудовлетворенный мужчина, наплевав на все моральные устои данного заведения, кинулся в сторону обидчика. Ангелы были заняты, отлавливая всех участников непотребства, и не успевали заметить надвигающуюся опасность на их босса, как и Магнус, в чьи глаза резко ударил свет прожектора в момент, когда его едва не сбили с ног. Но крепкая пара рук ухватила его запястье, резко дёргая в сторону, вжимая в крепкую оголенную грудь и невольно переворачивая вниз на манеру выпада в танце, но продолжая удерживать навесу. Бейн даже не успел что-либо сказать, как рядом послышался оглушительно громкий шлепок, после чего массивное тело крупного мужчины упало туда, где несколькими секундами ранее стоял сам Магнус. Парочка новых ангелов прибыла к месту разборок и, скрутив нарушителя под руки, оперативно вывела прочь из помещения. А крепкие руки продолжали обнимать, мягко и надежно удерживая на месте. — Думаю, вы можете меня отпустить, — не то чтобы он сильно сопротивлялся, стоявший перед ним был высок и весьма неплохо сложен, а учитывая чужой наряд, состоящий из одних тонких ремешков и полоски ткани вместо белья, место для фантазии здесь не имело быть. Он был открыт как на ладони. — Ой, да, простите, — робкий голос был скорее неожиданностью, весьма приятной. В одно движение они выровнялись, ощущая твёрдую землю под ногами. — Я не специально, просто проходил мимо, а тут, — юноша пытался оправдаться, жестикулируя руками, а в конце и вовсе, словно защищаясь от словесных нападок, сложил руки на груди. — Я очень признателен вам за спасение, — от подобного очарования Магнус не устоял, обворожительное улыбаясь. — Если бы не вы, я был бы похож на тонкий блинчик, — они одновременно глянули на пятно от огнетушителя, оставленное после прыжка. — Вы буквально спасли мою гордость и жизнь, — юноша перед ним замялся, он дышал через раз и старался избегать прямого контакта, но на его губах играла восхитительно нежная улыбка. — Рад, что удалось помочь. — Вы сказали, что осматривались, неужели наше заведение вам не по вкусу? — перестав кокетничать, Бейн пришёл в себя, всё же Пандемониум был его детищем, он всегда старался создать в нём подходящую атмосферу и занятия по вкусу. И если этот ангел спасения здесь скучал, это был не порядок. — Что? Нет, я просто, — Алек выдохнул, он порядком устал от громкой музыки и повсюду снующих обнаженных тел, что без конца пытались его вовлечь в сомнительные отношения. Последнее, что он помнил, это зеленый кондом в зубах Клэри перед тем, как она утянула Джейса в сторону второго этажа. Изабель пропала из виду ещё в начале, а Саймон заказал странный напиток, после которого ему резко понадобилась уборная. Так что оставшись единственным предметом для охоты, Алек спешно ретировался, ведомый дивной архитектурой здания. Так, собственно, он и был втянут в случившуюся ситуацию. — У меня немного разболелась голова от всей этой музыки и яркого света, к тому же, — он оглянулся, взглядом указывая на хищную молодежь, перегородившую выход из зала и настойчивыми движениями кружившую вокруг них. — Я собирался ознакомиться со сводом правил и, возможно, немного отдохнуть, как можно дальше, — чужие слова удивляли, даже поражали. Отойдя от шока, Магнус понял, что упустил из виду важную деталь. На юноше перед ним была тонкая сетчатая маска и легкие белоснежные крылья, торчащие неровными пёрышками из-за спины. Ухмыльнувшись подобной удаче, Магнус поблагодарил Сантьяго, предупредившего его заранее о маленьком сюрпризе. Сюрприз был не маленьким, а большим, крепким и им хотелось полакомиться как можно скорей. Так что проглотив вязкую слюну, он улыбнулся как можно более обворожительнее и, развернувшись к стоящему перед ним красавцу, слегка прогнулся в поклоне, вытягивая вперёд руку. Алек замер, он видел подобный жест в исторических романах, что обожала смотреть Изабель в активные периоды пмс, так что вполне предполагал, что его приглашают на танец. — Не подарите мне танец? — мужчина выглядел завораживающе, цветные линзы желтого цвета напоминали зрачки хищного зверя, к тому же, он сам не был плох собой. Золотистая кожа, выразительные глаза, от которых невозможно отвести взгляд, короткий волос бородки, обрамляющий пухлые губы, расплывающиеся в улыбке. От стоящего перед Александром мужчины веяло страстью и сексуальностью, учитывая, что они находились на весьма специфической вечеринке, мужчина был одет в сетчатый верх яркого-сиреневого цвета с орнаментов, сочетающим в себе крупную и мелкую сетку, сходившую на нет в кожаных шортах, на которых мерцали тонкие цепи с перекликающимися фигурками крыльев. — Я настаиваю, — Алек хотел сказать, что это не совсем уместно, учитывая, что по помещению разносились весьма не ритмичные биты и они мало походили на удобную для танца музыку, но ладонь по-прежнему висела в воздухе, даже после его заминки. Как он мог отказать. Мужчина с золотыми прядями щёлкнул пальцами и мелодия в третьем зале сменилась на начальное вступление его обожаемой «my heart will go on». Алек едва не затрясся от волнения, он никому не говорил, что на самом деле весьма сентиментален, и перед тем, как Изи предложила устроить марафон фильмов с Ди Каприо, он посмотрел Титаник, так как этот фильм был в оглашённой программе. К его большому удивлению, фильм был столь чувственным, что он прорыдал большую часть времени, а песня настолько запала в душу, что он напевает её каждые раз, идя в душ. Магнус поймал чужое запястье, притягивая ближе к своему телу, нежным касанием поудобнее устраивая одну руку на спине и касаясь невесомо, чтобы не спугнуть. Он физически ощущал, что перед ним не очередной заурядный экземпляр, желающий залезть ему в трусы, а нечто хрупкое и уникальное. Селин начинала вступление своим великолепным голосом, а на танцполе не было ни души, чтобы прервать момент нежности. Магнус успел забыть, какого это держать кого-то в объятиях, ощущать чужое тепло, биение сердце как своего, так и чужого, сливающегося в унисон, дарящего невероятный покой. Они кружили по цветным плиткам в едином ритме, скользя руками по обнаженным частям тела, привыкая и подстраиваясь. Алек наслаждался поддержкой, пускай был ведомым в этом танце, но ощущение горячих рук, спустившихся одним касанием с его спины к ягодицам, разжигало внутри пламя. Ему не было противно, он поймал себя на мысли, что даже ждёт чего-то более смелого. Магнус не отрывал взгляда от чужого лица, оно было знакомым, но в голове всё никак не возникал цельный образ. Глаза карие с зелёным оттенком, пушистый веер ресниц, тонкий выразительный нос, едва подрагивающий, словно молодой человек принюхивался к окружающему их запаху. И розовые губы, по котором юрким змеем искусителем проскальзывал кончик языка. Он едва не сорвался, желая познать их вкус, но вряд ли его спутник оценит подобную несдержанность, хватит и шаловливых рук, наслаждающихся гладкостью чужой кожи. В момент припева они оба тяжело дышали, ощущая всю тяжесть слов, их пламя, раскатывающейся волной по телу. Магнус сделал шаг назад, увеличивая между ними пространство, и рукой развернул партнёра к себе спиной, теперь Александр был в объятиях, ощущая спиной рельеф чужого пресса. От мужчины исходил сводящий с ума аромат смеси парфюма, чей шлейф едва заметно щекотал его нос, лосьона для тела и, как ни странно, сандала. Вывернувшись из объятий, они вновь оказались лицом к лицу, продолжая неспешное движения, соприкасаясь бёдрами, кожа к коже. Алек ощутил себя похищенной девой, повстречавшей призрака оперы на двадцать третьем подземном этаже, единственное, чего он хотел, что бы песня длилась вечно. — Вы позволите? — Магнус притянул его ближе, замечая, как зрачки напротив расширяются, а дыхание сбивается. Александр непроизвольно провёл языком по пересушенным губам, едва не вызвав глухой стон напротив. Но вместо желанного поцелуя его тело наклонили вниз, копируя позу, в которой он спас мужчину ранее. Сияние тела в свете прожекторов было столь сюрреалистичным, что движение руки к бархатистой щеке было скорее инстинктивным. Но вместо отторжения мужчина коснулся губами его запястья, удерживая тяжелое тело навесу и только заметив выступивший румянец, сменил позу. Музыка затихла, песня подходила к концу, возвращаясь к привычным громким битам, столь быстрым, как и сердце Александра, смотрящего на своего партнёра по танцу шальным взглядом. — Коктейль? — Магнус сам немного запыхался и не устоял, прикоснувшись к бледной коже запястья, но полученная в ответ реакция была выше всех похвал. Он не мог отпустить столь лакомый кусочек. — Определённо.