Роза среди шипов

— Обратно во Францию? — Прошептала я. — Именно это я и сказал. — Рука Эрика оставалась вытянутой. — Входите, мадемуазель. Я не сразу прошла внутрь. Вместо этого я заглянула в его покои. Как и большая часть дворца Голестан, белые стены были облицованы золотом и серебром. Весь пол покрыт красно-белым ковром с закрученными, детализированными узорами. С высокого потолка свисала люстра больше моего роста, а обстановка комнаты состояла из алых стульев и кушеток, а также столов полуночно-чёрного цвета. У дальней стены я заметила рояль, а по обе стороны от него располагались окна от пола до потолка с кроваво-красными занавесками. — Мадемуазель, — резко сказал он, — я бы очень хотел покинуть коридор. Вы бы предпочли поселиться за моей дверью? В таком случае, Кристина, пожалуйста, сообщите любой дворцовой страже или членам двора, что вы сами отклонили предложение войти, чтобы я сохранил свою голову. Я оглянулась назад, в коридор. Действительно, в конце длинного прохода стояли два охранника, наблюдая. Мой взгляд метнулся к Эрику. — Они правда следят, чтобы я вошла? — Нет, они там, чтобы убедиться, что никто не придёт меня убивать. Я моргнула. — У меня довольно длинный список врагов, мадемуазель. И если вы не хотите попасть в этот список, я предлагаю, в самом деле, чтобы вы вошли в мои покои. В конце концов, я подчинилась, быстро ступая и опустив голову. Он закрыл за мной дверь, заперев её на замок. Мои нервы встали дыбом при звуке щелчка. Я вышла на середину комнаты, совершенно не зная, что делать со своими руками — да и со всем своим телом, если уж на то пошло — и он указал на диван своей костлявой рукой. — Сядь. Пожалуйста. Чувствуй себя как дома. — Он направился к двери в левой части комнаты. Значит, ему предоставили не просто комнату, а апартаменты во дворце. Затем он развернулся, подняв палец. — Позволь мне перефразировать: чувствуй себя почётной гостьей. Ты не остаёшься. Он направился к двери, открыл её и исчез за ней. Я подошла к дивану, разглядывая сверкающие стены, села, и тут же вскочила с вскриком. То, на что я села, не было подушкой. Я посмотрела вниз, и вместо этого обнаружила сиамскую кошку, уставившуюся на меня широко раскрытыми голубыми глазами с узкими зрачками, прижавшую уши в явном раздражении. Дверь, за которой скрылся Эрик, распахнулась, в его глазах светилась тревога, пока он сжимал в руках книгу, бумагу и ручку. — Что? Что случилось? Мои глаза просто медленно вернулись к животному, свернувшемуся калачиком на диване. Он рассмеялся. — Мадемуазель, вам придется побыстрее преодолеть свой страх перед кошками, если вы хотите остаться здесь. — Я их не боюсь, — тихо объяснила я. — Я просто… Я не осознавала, что оно лежит там. — Она. — Он нахмурился. — И у неё есть имя. Айша. — Он плавно переместился к дивану напротив того, на который я чуть не села, и опустился на него. — Должен сказать, я не совсем в восторге от практики называть животных «это». Они не объекты. У них есть разум, как и у всех нас. Я уверен, даже если мы не даём им имен, они сами дают себе имена. Они намного умнее, чем люди думают о них. На самом деле, гораздо умнее большинства людей, и в десять раз сострадательнее. Должно быть, я с сомнением посмотрела на него, потому что он склонил голову набок. — Возможно, — медленно произнес он, — ты бы хотела, чтобы я превратил тебя в кошку, чтобы ты смогла убедиться в этом сама. Мои глаза расширились при воспоминании о том, что он был волшебником. Мог бы он на самом деле превратить меня, если бы захотел? — Это была шутка, Кристина. Можешь смеяться. Я не засмеялась. Он вздохнул. — Хорошо, что ж… — Он положил книгу в кожаном переплёте себе на колени, используя её как маленький столик для бумаги, на которой, похоже, собирался писать. Я удивилась, почему он просто не воспользовался кофейным столиком между диванами. Что-то во мне подсказывало, что, возможно, наклоняться вот так было бы слишком похоже на поклон, а он, похоже, не из тех, кто кланяется кому бы то ни было. Он посмотрел на меня, его глаза скользили вверх-вниз. — Ты собираешься садиться? Я вздрогнула и села. На этот раз рядом с кошкой. Айша продолжала глазеть на меня. Я избегала её взгляда. — Теперь, — продолжил он, — насчёт отправки тебя обратно. В какой именно город тебя отправить? — Он взял ручку наизготовку. Я изучила его глаза, ища какой-нибудь злой умысел или подвох, но ничего не смогла найти. — Вы действительно собираетесь отправить меня обратно? — Как только смогу, да. — Я… — Я не была готова к такой возможности. — Почему? — Ну, если быть откровенным, моя дорогая… — Он улыбнулся. — Я не совсем хочу тебя. Я не знала, что ответить. — Почему? — Немного нарцистичная, не так ли? — Его улыбка стала шире. Моё лицо вспыхнуло. — Нет, это не… я… — О, да, — сказал он, отмахиваясь от моего смущения рукой. — Я знаю. Я в курсе того, как устроен Сад. Я даже в курсе того, что, как тебе сказали, я хочу от тебя. Я изначально не собирался тебя использовать, но когда я понял, что ты француженка… Что ж, я знаю, это было сделано, чтобы доставить мне удовольствие, но я воспринял это как оскорбление. Видишь ли, то, что девушку похитили из моей родной страны, меня не очень-то радует. Я вздрогнула. — Вы тоже француз? — Да, мадемуазель. Я не была уверена, почему меня это удивило. Это объясняло его безупречное владение языком — но он также, казалось, очень хорошо говорил по-персидски. Я просто предполагала, что, возможно, он владеет несколькими языками. Я почувствовала себя немного спокойнее. Немного непринуждённее, более расслабленно. Несмотря на то, что я знала, кем он был, сейчас я будто смотрела на маленький кусочек дома. Я, конечно, не забывала, что он убийца. Что мне не следует чувствовать себя слишком комфортно. — А у вас не будет каких-нибудь неприятностей из-за того, что вы вывозите меня тайком? — Спросила я. — Я была подарком от шаха. Он ухмыльнулся. — Я ценю твою заботу, но я довольно опытен в исчезновениях, моя дорогая. Я уставилась на него. Несмотря на его слова, он, должно быть, сильно рисковал. Но он всё равно помогал мне — хотя, как я поняла, из-за того, что он просто хотел, чтобы я убралась из его дома. Существовали и другие, более эффективные способы избавиться от меня, если бы он захотел — смерть была одним из них. Я содрогнулась. Мне стало интересно, придёт ли он, в конце концов, к такому же выводу, или он предпочтёт не разбираться с подобным беспорядком. — Я из Парижа, — прошептала я. Он кивнул. Его ручка дважды постучала по бумаге. — Откуда именно в Париже? Я полагаю, ты не хочешь, чтобы тебя высадили где попало. Я открыла рот, собираясь ответить, а затем вспомнила. Возможно, у меня вообще нет дома, куда можно вернуться. Моё лицо вытянулось. — Мадемуазель? — Эрик спросил, увидев выражение моего лица. — Мой отец, — прошептала я. — Они убили его. Он замер. — Они? — Его голос потемнел. — Мои похитители. Его разноцветные глаза внезапно загорелись огнем, и я подумала, что ручка может сломаться в его мёртвой хватке. — Действительно? — Так они мне сказали. — Ты не видела, как это произошло? — Нет. — И хорошо, иначе я бы сломалась окончательно. — Тогда, к счастью, это может быть неправдой. — Он заметно расслабился и опустил взгляд на бумагу. Я села прямее. — Думаете..? — Маленький пузырёк надежды сформировался в моей груди. — Возможно, это была тактика, чтобы помешать тебе сбежать. Пузырь превратился в искру. Я тоже думала об этом, но услышать из уст другого человека… Это действительно могло быть так. И если Эрик хочет отправить меня обратно… — Но что, если это правда? — Выдохнула я. Я знала, что не должна давать ему повода не отправлять меня домой, но ничего не могла с собой поделать. — Если я вернусь в Париж, но окажусь на улице. Мой отец — единственная семья, которая у меня была. — Друзья? — Никого достаточно близкого, чтобы приютить меня. Его глаза сузились. — Я понимаю. — Он приложил кончик ручки к бумаге. — Тогда я напишу твоему отцу, сообщу ему, что ты жива. Если он ответит, я отправлю тебя прямо к нему. — А если нет? Он смерил меня долгим взглядом. — Тогда, я полагаю, нам придется разбираться с этим по ходу дела, не так ли? Разбираться с этим. Я надеялась, что, как бы мы не разобрались, я смогу остаться в живых. Я опустила взгляд на свою шёлковую одежду, пропуская ткань сквозь пальцы, размышляя. Даже если он поможет мне, нет никакой гарантии, что я выживу. — А шах не найдёт письмо, когда вы попытаетесь его отправить? Или ответное письмо моего отца? Почта ведь будет приходить во дворец, не так ли? Он усмехнулся и начал писать. Я наблюдала за изящными росчерками пера по бумаге, прислушивалась к царапающему звуку. Я чуть было не попросила показать, что он пишет — отчасти потому, что всё ещё не до конца доверяла ему, но в основном потому, что было бы приятно снова увидеть, как пишут на моем родном языке. — Не волнуйтесь, мадемуазель, шах ничего не узнает. Я снова посмотрела вниз, на ковёр. Письмо, вероятно, придёт через два месяца или больше; столько же времени потребуется, чтобы вернуться. Четыре-пять месяцев. Я могла бы продержаться здесь столько. Я должна. — Э-э… — начала я, затем остановилась. Я вспомнила, как я должна была называть его. — Хозяин? — О, ради бога, нет. Мои глаза встретились с его. — Извините? — Назовёшь меня хозяином ещё раз, и я надеру себе уши. — Он сверкнул глазами, а затем снова сосредоточился на своих записях. — Зови меня Эриком, или вообще никак не называй. — Эрик, — прошептала я. — Да. — Скрежет пера продолжился. — В какой комнате я буду спать? — Интересно, поставит ли он мою кровать рядом со своей? — В кабинете. Там есть место для кровати. — Значит, это будет не настоящая спальня? — Это означало, что он будет входить и выходить, когда ему заблагорассудится, это ведь его кабинет. Его нижняя губа поджалась; я заметила раздражение в его глазах. — Что ж, если кабинет тебе недостаточно подходит, тебе может понравиться диван здесь, в гостиной. Или, возможно, я мог бы обращаться с тобой как с настоящей рабыней и поставить кушетку в своей комнате, где смогу просто позвать тебя по имени, если одновременно захочу чаю и решу, что меня не слушаются ноги. О, или мы могли бы положить подушки и простыни в ванну! Она фарфоровая. Отлично для позвоночника. Или ты могла бы… — Кабинет подойдет.