27 июня 1894 года. Каэнрийская Империя.
По железной дороге одним летним июньским днём так и стучали разъярённо и скоро колёса Царского поезда. За его окнами стоял чудесный вид на родные, совсем зелёные края Империи. Где-то вдали город белый-белый, а рядом с ним и будто бы пустая, но большая деревенька, там и церквушка высокая с золотыми куполами и крестами. Быть может эта степная местность Поляцкой Губернии уж её то виды припоминал Государь Император, смотря в большое окно. Государем ВсеКаэнрийским, Царём, Императором и Великим Самодержцем был блондинистый, смуглый мужчина сорока лет, был он очень крупен, уж в шкаф так точно! Звали Его Императорское Величество Ю-Янгом III и был он представителем Великой династии Альберихов. Династии что раньше представляла Регентский совет, а после и Смуты, воцарила в Священной Империи. Династии, которая имела под собой Великих и просвящённых правителей, которых часто берут в пример её последователи. Династии которая имела под собой удивительную политику, а так же многочисленные интриги, сплетни и скандалы. Мы ещё не раз вернёмся к ней по ходу этой истории, а сейчас возвращаемся к Императорскому составу. Ехал Царский состав из самого юга западной части страны — Ливадии, там семья обычно отдыхала летом. Жара, солнце, пески, спорт и хорошее настроение. Вот не то, что в столице — хмуро, пасмурно, учёба, заботы и скукотень. Ах, как не хотелось в Каэнсбург, но долг зовёт. Всë-таки именно оттуда Государь-Миротворец страной управлял. Огромной, просторной, Священной и великой. За ней контроль нужен точный, не посмотрел куда-то, не выслушал, не узнал — конец всей стране. Ответственность была безумно большой Ю-Янг смотрел всё в большое окно, задумавшись и слушая вовсю дикий стук колёс поезда и чувствуя некие потряхивания. Да, это в принципе абсолютно нормально для поезда, особенно того времени, но были они какими-то уж очень частыми и подозрительными. Но Царь на это глаза закрыл. К огромному сожалению это была его не самая лучшая черта, которую он передал своим потомкам. На важные вещи смотреть с неохотой. Вздохнув тяжело, со своего личного вагона Царя, он прошёл в вагон-ресторан, под сопровождение нескольких слуг, в котором находилась вся свита и его семья... Царская семья. По меркам королевских домов, его семья была не очень уж и большой. Четыре ребёнка, два мальчика и две девочки. Наичудеснейшие дети удивительной красоты, которую передала им их дорогая мамá — Императрица Фрэнсис-Дагмара. Такая же чудесная, прекрасная и восхитительная. Она бела как снег, глаза её как два ярких янтаря, а волосы цвета морского были столь длинны и мягки, что любая дама обзавидуется. Происхождение у неё было фонтейнское, внучатая племянница уже давно-давно почившего незаконного Императора Фонтейнского. Но её тут приняли чудесно, за счёт помощи нуждающимся, прекрасному знанию каэнрийского и смены Веры своей в сторону так же каэнрийской. Так было принято. Омегам обязательно нужно было принять все обычаи супруга и в особенности Веру. Никак иначе. Свою супругу Император обожал, что обычно несвойственно каэнрийским монархам. Обычно они изменяют вечно своим жёнам, не смотря на их очевидные огромные заслуги в семье, и ни о чëм не жалеют... Но Ю-Янг не такой. Он — настоящий пример истинного семьянина, который ни за что не посмотрит на другую и будет в счастье растить и любить своих детишек. Кстати про них. Самым старшим ребёнком был Цесаревич Андрас. Высокий, здоровый, двадцатилетний юноша-блондин, крупен, красив лицом, умён и интеллигентен. Не пьёт, не курит, настоящий спортсмен и борец за здоровый образ жизни. Его абсолютно все безумно обожали, что в собственной стране, что за границей. Он будущий Император Каэнри'ах, огромной страны, которую держать нужно так крепко, как ничто другое. А ещё он альфа, что множило любовь к нему в тысячу раз. Сандро, так прозывали его в семье, был объектом всеобщего внимания. С кем он будет, из какой страны будет его омега и завоюет ли его сердце, следили без исключением все и боролись за особое место при Цесаревиче. Но вот только планы по помолвке наследника уже все решены. Женится Андрас на старшей дочери Мондштадтского Короля Крепуса IV. Этот брак укрепит не только плотные отношения двух могущественных военных держав, но и приблизит так желаемую династию Рагнвиндров к Альберихам. Эта династия долго противилась всяким бракам с представителями Великой династии Альберихов из-за всяких страхов и предубеждений о каэнрийцах. И сейчас каэнрийская династия Альберихов наконец вкусит этот последний так желаемый кусок династических домов Тейвата. Любил ли дорогой Сандро свою будущую супругу? На удивление да и было это абсолютно взаимно. Это не могло не радовать обе семьи молодой пары. Складывались отношения конечно из долгих и довольно-таки милых и долгих переписок, а так же кратких встреч на балах различных и государственных встречах. В принципе, если сравнивать даже с брачными парами, очень даже тесно. Следующим ребёнком каэнрийского Царя была Виталина... Спокойная, тихая, с некой холодной красотой девушка. Великая княжна была любимицей своей матери. И дорогая мамá дала важную черту молодой красавице — аккуратность. Виталина была аккуратна в общении, была аккуратной в действиях и во многом другом. Это влекло многих альф к ней... А ещё влекла её красота. Нежная, белая, блондинистая и голубоглазая. Какое-то некое олицетворение простой каэнрийской девушки на лицо. Такое могло завлечь иностранцев, а простых каэнрийцев уж очень вряд-ли, они такую красоту и в деревне найдут. На удивление хоть ей уже и девятнадцатый год шёл, она так и ни с кем не была обручена, хотя уже давно была должна. С заграничными принцами не очень хотелось Великой Княжне, это ведь значило, что она покинет родную Империю, таких же взглядов придерживался и её младший брат. Младшим сыном в семье был семнадцатилетний Великий Князь Кэйа. Не особо привлекательный внешностью, смуглый, высокий, синевласый и одноглазый юноша. Уж очень экзотичен как и для народа собственного, так и за границей. На это повлияли очень гены и родословная. Корни натланские и корни фонтейнские вместе с преобладающими каэнрийскими не особо и совместимы. Но при этом на Кэйе как-то всё внимание никогда не было сконцентрировано. Ну, хотя понятное дело, он ведь просто Великий Князь. Обычно как поступали с Великими Князьями? Брали и на службу отправляли. Но просто так взять и отдать на службу Кэйю было практически невозможно. Он был омегой. А омег на военное дело ну, оправлять как-то опасно, это ведь место для альф. Все же прекрасно понимают, что с беспомощными омегами делают в казармах, даже с представителями царской фамилии. Но "Маленький Ники" этого не понимал и не знал. Он был главным поклоником когда-то незаконного свергнутого Великого Фонтейнского Ииператора-Завоевателя, который кстати был ему родственником по матери, чем Кэйа очень кстати гордился. Мечтал Великий Князь всё о долгой службе своей стране, как никак он любил безумно войска своей Империи, их униформу, дела, принципы... А главное самих солдат, особенно каких-нибудь Генералов. Крупные, сильные, твёрдые в суждениях, консервативные, а главное простые. Но никто не позволит Кэйе даже подумать об одной только влюблённости в таких личностей. Ники был каким-то уж очень странным не только во вкусах и внешности, но и характером... Вроде такой же тихий и интеллигентный, но и при этом дико взрывной, хитрый и очень-очень умный. Он сочетал в себе не сочетаемое, чем отпугивал многих от себя. Кэйа был одиноким ребёнком, фактически изгоем не только среди аристократии и армии, но и в собственной семье. С Виталиной общих тем не было, уж слишком скучна была она. С Сесилией вроде бы и весело, но она уж очень капризна и мала, а старший брат Андрас... Совсем другая тема. Невидимая пропасть существовала между ними из-за простой зависти Кэйи. Андрас — будущий Император ВсеКаэнрийский, на нём всё внимание, его все любят, на балах танцуют, на охоты с ним очереди среди аристократов и не только огромные. А главное... Он был любимым сыном не только у отца, но и у матери. Просто потому что он такой весь чудесный, умный и красивый Наследник! Но конфликтов у братьев никогда не возникало на этой почве. Кэйа всё умело скрывал и играл в хорошего брата, Андрас этого не замечал и даже подумать о таком не мог. И не подумает. Всегда открытой, очень жизнерадостной и безумно избалованной была их самая младшая сестрёнка — четырнадцатилетняя Великая Княжна Сесилия. Она была довольно-таки похожа на своего братца Кэйю. Такая же смуглая, тëмновласая и с гетерохромией. Она была главной любимицей отца, он её часто баловал и проводил с ней время. Сесилия не знала плохой жизни и полностью с самого первого своего вздоха пользовалась жизнью в шоколаде. В будущем, мы у этом не раз ещё убедимся. В общем, семья была хорошая, наверное очень даже счастливая, где оба родителя искренне любят друг друга, а главное, где детьми занимаются в строгости и из вида не отпускают. Но давайте-ка вернёмся снова к Императорскому составу. Государь сел за уже накрытый стол, с неким скрипучим звуком. Понятное дело, Император тот ещё Богатырь, следовательно подобные действия никак не могли быть тихи, наоборот очень даже скрипучими и громкими. Но все привыкли к подобному ещё давно. Все посмотрели на отца и нежно улыбнулись кивнув, а он им. — Ну, наконец ты пришёл, дорогой папá! Ники пока тебя не было уже свечу проглотил от голода! — Гордо и насмешливо заявила Сесилия, прижимая к себе свою дорогую и очень любимую куклу Мари. — Ну, Кэйа, ты конечно даёшь. Голодный как волк наверное, да? Пфх, я же говорил вам, что можете начинать без меня, к чему эти манеры? — Спросил Государь оглядев всех. Подобное было некой традицией, никто не мог начать завтракать, обедать или ужинать, без Императора. Странно, не правда ли? Ну, таковы обычаи. Великий Князь Кэйа лишь пожал плечами. Есть он и вправду очень хотел, но свечу понятное дело не ел. Это была очередная шутка от его шутницы младшей сестры. Он вздохнул, закатив свой единственный глаз, и стал наконец обедать, как только стал есть отец. Вместе с другими он ел традиционные блюда своей страны. К чему какие-то деликатесы замудренные, когда есть что-то простое и безумно вкусное, а главное — родное. Обедали супом щи, лапшой, салатами, попивали чай, прикусывали всё хлебом чёрным бородинским. Порой со стола брались в тихую конфеты да куски сахара, царские дети были теми ещё сладкоежками. Особенно этим грешил на удивление сам наследник. Хоть и сидел рядом с отцом, а рисковать и не боялся. Неожиданно Государь нашёл тему для разговора, в тишине трапезничать скучно было до безумия. — Ну-с, Никс, рассказывай, нашёл ли себе супруга под стать себе. Расскажи, чем зацепил, привлёк, а мы подумаем над встречей с ним, когда удобнее будет и нам, и тебе, и его семье. — Я?.. А-а-а... Да никого. Все самовлюблённые заграничные петухи. — Помявшись, ответил Великий Князь, думая, что отец сейчас отстанет и перейдёт к Виталине, но как бы не так. — Эх, ты.. Скоро всех принцев то разберут и всё! На Мондштадтского Кронпринца посмотри как вариант. Хороший, интеллигентный, ровесник твой, а тем более Наследник престола. Невест у него пока не намечается пока что, так что хватайся за него скорее. — Нет. — Отрезал резко Кэйа. Этот Кронпринц ему казался ещё более странным, чем он сам. Хмуриться только на Великого Князя, а с остальными общается абсолютно нормально. Он вроде бы и сам притягивает к себе князя, а после резко отталкивает. На балах особенно всё ещё хуже. Вроде бы позвал на танец, Кэйа ему представлен, а после этот Кронпринц резко переходит к молодой баронессе Гуннхильдр, оставляя Кэйю ни с чем. Зачем он так делал, не понятно было никому. Проблема в том, что и причин никаких не было для подобного поведения. Ни ссор, ни конфликтов, подозрительно не правда ли? Но продолжить разговор не вышло. Вдруг, совершенно неожиданно, поезд сильно тряхануло. Тряхануло так, что слуга стоявший у двери чуть не повалился со своим коллегой на дорогие сумки и просто безумно дорогущие украшения да и по столу в некоторых местах теперь красовались пятна от чая да и от еды теперь не самая лучшая картина стояла. Великая Княжна Виталина подавилась едой, кашляла так, что пришлось бедную девушку хлопать по спине. Благо ей стало лучше. А вот у Великой Княжны Сесилии кукла упала под стол, та, испугавшись за любимую "подругу", полезла скорее под стол за ней. — Ох, куда же ты, Сесилия? — Спросила обеспокоенная Императрица свою дочурку. Эти потряхивания, порой очень сильные, её напрягали и наверняка не её одну. — Да кукла упала у меня, мамá! Машинист мог бы быть и аккуратнее, побьëтся сейчас всё из-за него! — Возмущённо произнесла девочка не понимая совсем, что дело далеко не в машинисте. Послышался некий страшный треск, он напряг даже совершенно спокойного Ю-Янга. Он повернулся к своему слуге и вопросительно посмотрел на того... Но не успев даже вопрос задать, последовал ещё один уже более сильный толчок. Этот толчок повалил всех на пол, буквально абсолютно всех без единого исключения. Великая Княжна Сесилия ударилась головой о стол и разрыдалась. Это было очень-очень больно. Повалившись на пол, руку Цесаревича Андраса сильно зажало между кресел. Вынуть такой сильный юноша её на удивление не мог. Руку попросту зажало и что-то даже начало дико давить. Это... Безумно напрягало. А после послышался ещё треск, более громкий, более пугающий и более напрягающий. Всё вокруг стало трескаться, всё падало, всё трещало. И все без всякого исключения были в таком ступоре, что даже не могли осознать, что произошло и что происходит сейчас. Даже сам Государь Император. Это был будто Судный День. В последнюю секунду Государыня увидела любимого ей так мужа, который находился напротив, а после... Женщина резко инстинктивно закрыла глаза, почувствовав большой налёт битого стекла и много чего прочего. Всё покрылось темнотой. Всё грохотало и скрежетало, а потом настала гробовая тишина. Абсолютно Мëртвая, да настолько, что реально так казалось. В принципе... Это частично оказалось так. Не только слуги пострадали, у одного из них даже пальцы перемололо на части, пострадал и член царской семьи. Нет, не Император и нет, не Императрица.... Пострадал Цесаревич Андрас, тот самый которого зажало меж кресел. И нет, даже не то чтобы пострадал, он умер мучительной смертью. Его мало того, что до жути прижал и огромный стол, так ещё и прилетело в него самого очень-очень много чего. И еда со столовыми приборами, и осколки, и всякие вещи, и огромные части вагона и многое-многое другое. Остальные были абсолютно целы. Удивительное чудо и одновременно ужасная трагедия. Но понятное дело не все всё сразу осознали и ещё не пришли в себя. Ю-Янг очнулся первым, у него ужасно болела спина, в ушах стоял дикий звон и сердце стучало и болело неимоверно. Он неохотно открыл глаза, осмотрев обстановку вокруг себя. Серость, дым, пылища, грязь, стекло и даже кровь. Бронированный вагон уничтожен полностью, всё утеряно, но не семья и свита. Император, собрав силы с дикой болью в ногах и спине, чуть поднялся и хрипло, но при этом и громко задал вопрос: — Все живы? — И после убедившись в этом, когда к нему стали вылезать члены его семьи и некоторые из слуг, он дал логичный ход следующих действий, услышав зовы высших офицеров с других порушенных вагонов. — Харитонов, Деревянко, Витте, Нопаратов, выводите скорее всех, ничего не берите, просто выбирайтесь отсюда как можно скорее! — Прорычал Государь слугам, начиная всю свою силу направлять на поднятие тяжелейшей крыши. И Императора послушались хоть и не были уверены в его решении, сам то он выберется после? Его же задавит там самого эта крыша! Но что уж поделать, этого человека не переубедить. Он своими могучими, медвежьими руками всё поднимал и поднимал крышу, тяжело дыша и напрягаясь. Но подумать о какой-то передышке или усталости Царь ВсеКаэнрийский не мог. Нет-нет, он спасёт всех сейчас, а после сам как-нибудь, сила и вера ему в этом помогут! И помогли. Из-за возвышенного участка железной дороги, спасавшиеся скатывались всё вниз и вниз, а к ним скорее и офицеры, и министры, и просто люди служилые. Каждый считал своим долгом спасти Императорскую семью, Императорская семья считала, что это они обязаны спасать всех, поэтому спасённая Фрэнсис резко сменила курс и побежала, порой запинаясь из-за платья, к другим вагонам, там ведь наверняка есть пострадавшие и наверняка даже погибшие! Дети Царские все выбрались, они все были за исключением одного напуганы и бледны, вовсю крестились и благодарили Господа Бога за чудесное спасение. Но.. Тут офицер забравший их из вагона-ресторана заметил: Наследник Цесаревич не подаёт никаких признаков жизни. Абсолютно никаких. Он весь какой-то синий, его голова вся измазана кровью и на ней ужасные травмы несовместимые с жизнью. Картина хуже стояла с остальным телом в целом. Впитые внутрь осколки стекол, каких-то остатков от украшений, мелких составляющих самого вагона. Всё в крови, ушибах и синяках. Офицер от такой картины и сам побледнел, перекрестившись, он после послушал сердцебиение пострадавшего Сандро... Ну, точно не дышит. Офицер после позвал и других офицеров, и они убедились, что Наследник царственный — мëртв. Царских детей непонимающих, что произошло с их любимым старшим братом, скорее увели дабы те не смотрели на эту ужасную картину. Но Кэйа ещё не раз поворачивался назад, дабы взглянуть, что там твориться позади. Офицеры, стоявшие на коленях и снявшие свои головные уборы, крестились каждый без всякого исключения. Спустившийся благо целый Император и подбежавшая его супруга, оба в панике и отчаянии, не веря в происходящее, смотрели на их убитое дитя. Такое не могло произойти с их любимым сыном, таким солнечным и хорошим мальчиком... С их лучиком надежды и любви. Они пытались найти в нём хоть какие-то живые признаки: слушали его сердцебиение по нескольку раз, щупали его всего, трясли, звали, умоляли, а всё безуспешно. Закончилось всё отчаянным материнским криком этой боли полной душевного страдания. Никакой родитель не примет спокойно смерть своего дитя. И эту картину надолго запомнит теперь уже Новый Наследник Цесаревич... Кэйа Янович Альберих. ***29 июня 1894 года. Каэнсбург. Каэнрийская Империя.
Кто только не приехал проститься с погибшим каэнрийским Наследником... Люди съезжались со всех уголков страны дабы увидеть этого бедного юношу, который мог бы повести всех их за собой и дать всё самое самое лучшее будь он Царём. Но нет... Ему совсем это не было суждено. Воля небес была совсем иной. Съехались проститься не только люди из народа, политических деятелей, многочисленных представителей династического дома Альберихов и прочих аристократических семей, но и иностранцы... Приехали видные политики с других стран, монаршие семьи с каждой страны Тейвата, все в полном составе и все несмотря на сложные отношения с каэнрийским Императором пришли отдать дань уважения и истинного сочувствия. Рагнвиндры были столь же бледны, как и сама венценосная семья Андраса. Их дочь и по-совместительству невеста юноши — Агнет рыдала столь же сильно, что и сама Императрица Фрэнсис-Дагмара... Рыдали и не скрывали эмоций, несмотря на обязанность их скрывать и быть холодными. Их лучик света погиб в муках, как тут не сдерживать эмоции? Отец Агнет — Король Крепус IV пока утешал дочь в своих крепких объятиях осматривал Собор в котором хоронили мученика... Этот Собор — усыпальница всех представителей династии Альберихов. Он не такой, как в Мондштадте. Оно и понятно, верят народы в разное, следовательно религиозная культура и её важные обычаи совсем иные. Тут всё в золоте, иконах, крестах, могильных плитах, свечах и в особом хоре. Тут всё абсолютно иное. Тут по-особому как-то становится тягостно и стыдно. От тебя за грех тут требует исповедания уже само окружение. Оно давит и заставляет, обязует буквально извиняться и только извиняться перед Господом. Вольным мондштатцам такое совсем не придётся по вкусу. Эта атмосфера душила самого Короля за даже мысли о предложении отцу потерявшего своего столь любимого сына, о новом брачном союзе. Крепус порой смотрел то на нового наследника, потом на свою безутешную дочь, а после и на своего сына — Кронпринца Дилюка. Кронпринц выглядел совсем уж как-то странно. Он вовсю таращиться на бледного, холодного и совсем потерянного Цесаревича Кэйю и никуда не смотрел более. Может вот он шанс? Раз с дочерью не получилось, так может с сыном...? Нет-нет-нет! Они оба Наследники же! Как они странами в браке будут управлять? А каков будет вопрос передачи власти после? Вдруг уния состоится, а это не самый лучший исход для обоих государств. Уж слишком они разные по культуре и ценностям. Нет... Это всё глупо, да и у сына вроде как роман с юной баронессой Гуннхильдр. Да и стыдно перед Гуннхильдрами, Крепус им давно обещал, что их дочь обязательно станет следующей Королевой. Мысли манили и при этом ужасно давили в такой гнетущей атмосфере. Король стал крепко сжимать руку дорогой супруги, пытаясь найти в ней поддержку, и кажется она стала понимать его беспокойство без всяких слов. Рёв и скорбь усилились, когда гроб с телом наследника стали опускать вниз. Златой гроб опускали четверо Великих Князей на тонких верёвках. Всё это сопровождалось церковным пением, которое всё утихало и утихало с опусканием всё ниже и ниже гроба. И прервалось пение совершенно резко, как и рёв и скорбь... Прервал громкий стук о землю, который разнёсся по всему помещению с неприятным эхом. Все видели ящик с телом в последний раз. Он светлый и златой, совершенно тихий и бездушный. Ящик мертвеца идеально описывал находящегося в нём дорогого для всех Сандро. Этот гроб стали постепенно отцеплять и накрывать плитами уже под всхлипы и мольбы этого не делать. Все хотели увидеть своего некогда сына, брата, хорошего друга и в конце концов Наследника Великой Империи в последний раз. Но времени уже нет и шансов всяких тоже. Плиты закрыли вид на массивный ящик навсегда. Никому и никогда не будет дозволено увидеть вновь лучик надежды Каэнрийской Империи. Некогда утихший рёв с новой силой и эмоциями вернулся в усыпальницу Альберихов. Плакало большинство. Новый наследник был в том же числе. Теперь ему передана неподготовленная роль будущего Царя. Именно ему Богом велено вести свой народ к будущему каким бы не было оно. Это теперь его обязанность, от неё невозможно отказаться. Отречение даёт чёткий знак, что ты предатель и слабак, который волю Божью и народную не решился принять. Кэйа явно не слабак, он человек очень религиозный и раз завещали ему небеса, значит такова судьба ему — вести Отечество дальше и дальше. Но он не подготовлен. Ему ещё многое предстоит познать, научиться, принять и понять. Ему следует опробовать многое на своей шкуре, пока отец жив и пока совет важный и нужный он может дать. На близком примере учится каждый без исключения. Это делал и Андрас. Родной брат его оставил совершенно пустым и неготовым. Но это ведь не его вина... Андрас — главная жертва обстоятельств того Судного дня. Он мученик, который принял весь удар на себя. Его невозможно было обвинять в чëм-либо ибо не в чем. Перед ним теперь становилось жутко неудобно и стыдно, за те зависти и обиды. Сандро ни в чëм не был виноват, что тогда, что сейчас. Ники это в полной мере осознавал и ругал себя вовсю. Может эти обиды и зависти к всему и привели...? Ответить трудно, даже зная истинную причину крушения царского поезда. Это всё ведь всё равно не просто так, верно...? Кэйа дрожал, сжимая рукава своего чёрного мундира. Он чувствовал на себе эти заинтересованные взгляды. Всем был он теперь так интересен. Он — новый объект сплетен для аристократии. Теперь ему будут пихать любого, не думая хоть малость о чувствах испытывающими бедным Цесаревичем. И даже сейчас в эти траурные долгие дни, к нему будут и будут лезть с этими гнетущими расспросами и предложениями. И сейчас даже чëрт его побрал на него пялиться этот мондштадтец! Ему то что нужно? Ох, наверняка он сейчас подойдёт, начнёт зубы заговаривать с этим лживым сочувствием, а после резко развернётся и уйдёт к своей баронессе... Кстати, она ведь тоже тут со своей семейкой! Казалось над ним попросту издеваются. Ситуация стала хуже, когда дорогой папá зачем-то позвал королевскую семью на совместный ужин. К чему подобный ход? Неужели отец удумал что-то хитрое? Иль может это лишь мысли тревожные ни к чему не ведущие? Ох, как бы хотелось последнее. Эта надежда постепенно снижала пыл Кэйи, только вот от всех этих тревожных мыслей голова разболелась неимоверно. Разболелась голова до того, что единственный глаз замкнулся, увидев последним лишь икону некого страдальца. Замкнулся с последующей резкой болью в затылке. Кажется из-за стресса и дикого потока переживаний он и потерял сознание. *** Цесаревич совершенно не помнил как очутился за длинным массивным столом. Он не помнил абсолютно ничего, что творилось с того момента в церкви до нынешнего. Кажется тогда все особо испугались за него в тот момент, раз сейчас опять таращатся на него, как на какую-то невиданную и очень дорогую диковинку. Он одет во всё тот же чëрный мундир, только на нём уже красуется яркая голубая лента. Теперь она его как-то отделяет от полчища родственников. Он сидел рядом со своим двоюродным братом Альбедо, который посмотрел на Кэйю мельком и сразу же вернулся к уплетанию чудесного блюда. Вот он — счастливый человек. От Великого Князя Альбедо ничего не требуется, он далеко не близко в очереди на престол. Он живёт наслаждаясь жизнью, рисует, набирается вдохновением и счастлив в отношениях с заморским принцем Итэром. В детстве маленький Ники проводил время с Бедо не шибко часто из-за вечных скандалов связанных непосредственно с матерью самого Великого Князя. Будучи в таком статусе, она не могла не удивить каждого своими выходками. Впрочем, она грешит подобным и нынешнее время. Кэйа уж было хотел начать трапезничать, но почувствовав некие касания под столом, посмотрел туда. Альбедо вовсю пытался пихнуть ему маленькую, свëрнутую в несколько раз записку. Цесаревич её принял и чуть отодвинулся на стуле назад, дабы было возможно чётко разглядеть содержимое записки. Кэйа её медленно развернул, порой посматривая на людей сидящих за столом. Содержимое записки его увело обратно в поток нескончаемых беспокойств. «Кронпринцъ ждётъ тебя послѣ ужина на главномъ балконѣ.» Цесаревич посмотрел на всё такого же пялющегося вовсю Кронпринца Дилюка. То о чëм он думал ещё на похоронах наверняка сбудется. Нового куда более мощного потока унижения невозможно будет не избежать. Алые глаза Всемирного любимца не могли сойти с Кэйи ни на минуту. Мотивы владельца этого пугающего взгляда всегда были неясны. Его действия всегда были какими-то неожиданными и попросту необъяснимыми для Кэйи. Интересный и очень-очень пугающий молодой человек. Он замкнут, он холоден, он ревнив и крайне умён. Кронпринц Дилюк Герцог СпрингВаллийский приготовил что-то для этого потерянного, совсем одинокого и стеснительного Маленького Ники и сейчас. Совершенно неожиданно Дилюк пнул Кэйю под столом и отвернулся, начав подслушивать разговор своего отца и Императора Каэнри'ах. Поступок Наследник совсем не оценил, но ответную не дал, ему пришлось с неохотой есть поданные ему блюда, которые в ожидании уже совсем холодными стали. Это был один из самых худших ужинов в его жизни. Вдоволь наслушавшись и заметив, что постепенно гости начали расходиться, Дилюк не теряя времени, встал из-за стола и скорее направился главному балкону дворца. Герцог прекрасно знал, что где находится в чужом дворце, за счёт пребывания на безумно огромном количестве балов. Тут, в Зимнем дворце, они проводились очень даже часто за счёт любви Императрицы Фрэнсис-Дагмары ко всякому роду веселью. Юноше с прекрасным умом и чудесной памятью не составило труда запомнить главные места в этом удивительно прекрасном месте, где творилась история династии Альберихов. Он шёл рассматривая фамильное богатство великого каэнрийского рода: бесчисленное количество картин, огромное количество предметов с большой и интересной историей, статуи от ценности которых глаза на лоб полезут. Тут был рай для коллекционеров и владельцев музеев. Тут было абсолютно всё кроме тепла. Зимний дворец удивительно морозил не только тело, но и что-то в душе. Хотя казалось бы, что можно заморозить там внутри у самого холодного человека на свете? На самом деле многое. Наследник мондштадтского престола спокойно прошёл на главный балкон с которого шёл чудесный вид на ночной Каэнсбург. Жëлтые совсем яркие огни на фоне совсем уж тëмного неба смотрелись удивительно. Погода стояла удивительно приятная, столица Империи славилась своими нескончаемыми мерзкими дождями. Было совсем тихо, лишь слышен был тик часов. Для Дилюка столь тихая и спокойная атмосфера была по душе, она отлично настраивала на особый разговор. Наследник ещё долго стоял, смотря на приятные виды столицы Каэнрийской Империи, пока не услышал звуки приближающихся шагов. Дилюк быстро достал из одного местечка цветы и поправил свои золотые ордена. Он успел быстро договориться о цветах, ещё до прибытия в Собор, а припрятала их одна из фрейлин имевшая тесные связи с Королевской Семьëй Мондштадта. Вздохнув, Кронпринц резко обернулся, увидев перед собой каэнрийского Наследника Цесаревича. Цесаревич сбросил с себя посреди комнаты свой мундир и остался в белой рубашке. Выглядел он так очень даже по-домашнему и особо мило. Засмотревшийся на эту красоту, Дилюк облизнул губы и уж было хотел заправить нежно заправить прядь Кэйи за ухо, но ему не позволил этот взгляд напуганный и с полным недопониманием. Цыкнув, герцог протянул букет алых роз, который благо приняли, но всё с той же неуверенностью и неким недоверием. Диалог начал Кэйа на идеальном фонтейнском языке, который был мировым и который Кронпринц знал в отличие от каэнрийского: — Благодарю вас, но к чему всё это? — Робко спросил синевласый Наследник. — К поддержке. У вас случился ужасно скорбный и ранимый момент в семье. Мне вас искренне жаль. Безумно жаль. У вас теперь новая и особая роль в мировом сообществе. Знаете, может ваш Бог так и захотел резко смерти вашего дорогого так старшего брата, для того чтобы он уступил вам эту роль. Вы будете следующим Императором могучей Империи с восхитительной историей. Вам эта роль будет идеально подходить. Потому что вы в ней... Кхм, а... — На последних словах он запнулся, раскраснелся и взглотнул, не став договаривать. Звучало всё это конечно очень странно. Герцог СпрингВаллийский был ужасен в собственных высказываниях на эмоциях. Он пытался передать что-то приятное и разумное, но делал это совершенно странно, зачастую отпугивая собеседника. Благо Кэйа такую черту Дилюка давно прознал и часть посыла понял. — Я конечно ценю вашу поддержку, но к чему весь этот ваш флирт сейчас? Баронесса Гуннхильдр ваша суженая и ей явно не понравится история с флиртом жениха. — Не впутывайте её сюда. — Грубо попросил Кронпринц, взглянув в глаза Кэйи и ухватив того за плечи. Он стал со всем близок к нему, а к его лицу особенно. Но получил он совсем неожиданный ответ. — Нет, это вы не впутывайте меня в ваши отношения. Я надеюсь больше тем для разговора у нас нет. — Резко освободившись из хватки, Наследник стал направляться в свою комнату, не взяв по пути свой бедный чёрный мундир. Это в планы Дилюка не входило уж точно, он успел лишь задать вопрос напоследок: — Будете ли вы заняты завтра? — Да, я буду на военных учениях. Кронпринц это запомнил и перед тем как покинуть комнату, прихватил с собой тот самый мундир.