Never been a perfect soul

Женя смотрит, как Попов в очередной раз шутит что-то, поправляет очки, ослепительно улыбается и один за другим вливает в себя шоты коктейля. Она, вроде как, рада выпускному, рада прзднику, рада этому ебучему неудобному платью на бретельках, рада алкоголю на столах, но пустота внутри давит на плечи, не дает дышать полной грудью и танцевать с лучшим другом — Славой — вальс, хихикая ему в плечо. Пустота сжирает наполнение, не дает покоя. Например, та мысль, что возвращаться придется в абсолютно пустую квартиру. Такую же, как раньше, пропахшую цитрусом и красками, — но абсолютно пустую. Брать со стола листик, вдоль и поперек исписанный идеями набросков, собирать с пола простые карандаши и знать, что их уже никто не возьмёт, и не начеркает быстрый силуэт девушки или парня, и не испишет ими целый лист, придумывая, как бы нарисовать кораблик на футболке. Знать, что квартира пуста. Внутри разъедающая пустота. К ней подходят знакомые, что-то говорят, она кивает, не слушая. Сосредоточенно смотрит, как на дне бокала плескается красное вино, немного окрашивая стеклянные стенки. — Ты как? — Раздается сзади знакомый голос. Женя вздрагивает, фокусируется и уныло отвечает: — Лучше всех, Слав, лучше всех. — Не верю, — хмуро отзывается друг. — Не пойдешь тусить, начну тебя им шантажировать. — Не надо, — запоздало отзывается она. — Сейчас холодной воды плесну и все класс. — Как же плохо ты пиздишь, — хмыкает Слава. — Не хочешь тусить, потанцуй с кем-нибудь, иди набухайся хоть. — А где твой принц на черной ауди? — защищается Женя, допивая бокал вина. — Он приехал уже? — Ага, — довольно отзывается парень. Женя берет следующий бокал вина: — Ну вот и иди к нему, потрахайтесь там в кладовке, сделайте каминг-аут, а я тут постою. — А если я найду тебя с перерезаными венами где-нибудь на крыше? — скептически отвечает Слава. — Скорее уж пьяную в дрызг, рыдающую в пустующем кабинете, — хмыкает она. Парень качает головой: — Теперь точно нет. Женя разворачивается к другу, торжественно вручает ему пустую бутылку из-под вина и предупреждает: — Если ты сейчас не уйдешь, я изнасилую тебя этой бутылкой, и я не шучу. Дай мне попьянствовать в одиночестве, и иди к своему. Слава цыкает, но обнимает ее за плечи и действительно ретируется к своему принцу праздновать, оставляя ее в компании разносортного алкоголя и желания в нем утопиться. Чудно, не правда ли? Объявляют очередной вальс, и Женя забивается поглубже в угол, прихватив с собой вино. Свет в помещении меркнет, парочки разползаются по всему залу, и она вспоминает, что он обещал станцевать с ней как минимум один вальс. Сглатывает ком в горле и отпивает из бокала. Таким образом проходит еще минут пятнадцать — парочки танцуют, она подбухивает в одиночестве, оперевшись о стенку бедром и изучая территорию. Попов же, закончив вести, просто шатается по залу, открещиваясь от активных пьяных девушек и их не менее пьяных матерей. Какая у него, однако, занимательная работа. Когда он приближается к столу с напитками, у которого стоит она, Женя успевает словить паничку и забивается ещё глубже в угол. Но Попов явно нацелен именно на нее, поэтому он огибает стол и шагает к ней, на ходу берет бокал вина, поправляет очки: — Привет. Что стоишь тут одна? Кавалер бросил? Женя, наверное, должна хоть ради приличия повизжать от счастья, но ей настолько кристаллически похуй, что Попов бы, наверное, заплакал, узнав, насколько, поэтому лишь глухо хмыкает: — Здравствуйте. Кавалер ушел по моей инициативе к своей второй половинке. Попов хмыкает: — Я думал, вальс танцуют со своими парами. Она склоняет голову, смотря на него: — Боюсь, моего друга бы не поняли, если бы свой вальс он танцевал со своим парнем. — Парнем? — удивленно поднимает брови Попов. — Ну да, вы что-то имеете против этого? — пожимает плечами Женя, отпив из бокала. У входа в зал мелькают две мужские фигуры, держащиеся друг за друга, и она добавляет: — А вот и они, кажется. Через секунду на нее буквально сваливается, повисая на плече Слава. Сбоку от него со стола подхватывает коктейль мужчина в черной рубашке, потирает щетину и машет рукой Жене. Она машет ему в ответ и бубнит своему другу: — От тебя пахнет сексом, друг мой. Ты серьёзно последовал моему совету? Слава довольно растягивает лыбу и практически мурчит ей: — Ага. Ты тут не перережешь вены ведь без меня? Мы хотим поехать к Саше, продолжить… Женя машет на него руками: — Замолчи, пожалуйста. Я, конечно, обещала тебе посмотреть гей-порно с тобой в главной роли, но я еще не настолько пьяна! Я обещаю, что не спрыгну с крыши, не перережу вены, и утоплюсь в алкоголе и не попаду в руки сексуальному маньяку, честно! Слава благодарно обнимает ее, отпивает из бокала и растворяется в полумраке, взявшись за руки со своим парнем. Женя сползает вниз по стенке на корточки и бросает взгляд на Попова снизу вверх. Нихрена, а он еще не ушел. Попов оглядывается и осторожно опускается на пол рядом с ней, отпивая из бокала, поправляет очки. — А ты… Он тебе нравится, поэтому страдаешь? — Нет-нет-нет, он мой лучший друг. Вот и отправила его к своему счастью, — качает головой Женя. — Выглядишь депрессивно. Не общаешься ни с кем, почему? Она пожимает плечами и ставит опустевший бокал на пол рядом с собой: — Не с кем. — А не танцуешь почему? — По той же причине — не с кем, — хмыкает она. — Мне тоже не с кем, — неожиданно произносит он. — Может, составишь мне компанию? Он поднимается на ноги и уверенно протягивает Жене руку. На секунду мелькает мысль отказаться — эй, она уже распланировала свой вечер в компании бухла — но понимает, что она достаточно пьяна, чтобы хоть на один вечер отпустить все и себя в том числе и недостаточно, чтобы запереться в пустом классе и рыдать над его фотками. Поэтому она кивает и решительно вкладывает свою ладонь в его, подрываясь на ноги. — Составлю, — едва заметно улыбается Женя. Музыка сменяется на что-то спокойно-грустное, и она кладет свои руки ему на плечи, начинает покачиваться в такт мелодии. Он приобнимает ее за талию, смотрит в глаза. В полумраке зала его холодные голубые радужки завораживающе блестят, скрытые стеклами очков. — Не все так плохо, верно ведь? — краешком губ улыбается Попов. — Вы правы, — хмыкает Женя. — На ты, — просит он. — Так почему же ты грустишь? — Позавчера умер старший брат, — как-то пусто встряхивает головой она, сглатывая нарастающий ком в горле. — Не дожил всего два дня до моего выпускного и две недели до своего двадцатипятилетия. Попов несколько секунд хмурится, спрашивает: — Вы с ним были в хороших отношениях? Женя кивает. — Мы были, можно сказать, лучшими друзьями. Уже как два года жили вместе без родителей. — Но что случилось? — Проблемы с сердцем. Он знал об этом, поэтому целые дни проводил за картинами — он художник, — отстраненно склоняет голову она. Попов кивает, чуть хмурится. — Знаешь, — прерывается Женя, — атеисты предлагают искать утешение в том, что умершие в будущем служат для растений, но от мысли, что на могиле брата вырастет какая-нибудь трава, мне легче не становится. У верующих все даже проще: не встретишься с человеком в этом мире, встретишься в следующем. Это в какой-то степени даже прагматично, но я не верю в бога. Я чувствую себя виноватой перед ним за слишком многое. Что проводила недостаточно времени с ним, что часто ругала за разбросанные карандаши и краски, что не слушала, когда ему плохо. Она затихает, прикрывая глаза, и вслушивается в музыку. — Когда умер мой отец, — немного помолчав, начинает Арсений, — я долго корил себя за то, что так и не смог поговорить с ним, не смог простить его за то, что он сделал. А потом нашел где-то наброски его книги, которую он писал несколько лет. Я закончил ее за него. И, знаешь, — он на секунду замолкает, — мне стало намного легче. Будто я хоть немного отдал долг. Женя сразу вспоминает последнюю картину, которую рисовал брат — девушка с парнем летят со скалы в воду, взявшись за руки и распахнув их наподобие птиц — и четко видит недорисованное море под ними. — Я… Кажется, я знаю, — медленно произносит она. — Да, я знаю, что сделать. Спасибо. Арсений едва видно кивает, линзы очков бликуют, не дают прочесть то, что видно в его холодных глазах. Женя внимательнее разглядывает Попова, изучает его. Черный свитшот, серебряная крупная подвеска на груди. Слабая темная щетина на подбородке, ледянные голубые радужки, выделяющиеся на бледной коже за очками, черная челка набок, вечно спадающая ему на глаза, которую так и хочется поправить легким движением руки. Арсений замечает пристальное внимание и приподнимает краешек губ, склоняя голову к плечу. Спрашивает: — Может быть, назовёшь свое имя? — Извини, — слабо смущается она. — Меня зовут Женя. Попов кивает и, нахмурившись, кидает рваный взгляд ей за спину. Наклоняется чуть ближе к ее лицу и шепчет: — Ты знаешь, как отсюда можно уйти, не привлекая внимания? Меня, честно говоря, немного пугает столь активное внимание этих девушек. Женя осторожно оборачивается назад и видит, как в нее упираются около десяти недовольных взглядов особо пьяных выпускниц, прислоняющихся к стене. Мда. — Когда музыка закончится, можно будет уйти через кулисы сцены, — шепчет она в ответ. То время, которое они танцуют молча, Женя задумчиво разглядывает партнера, время от времени пытаясь утопить свои мысли где-то поглубже. Наверное, брат бы сказал что-то вроде «ебать он красивый, стоит попробовать подкатить, отвечаю» и предложил бы какой-нибудь максимально хуевый подкат, а она дала бы ему поджопник и ответила, что она на первых встречных мужиков не вешается, но брата нет, так что она предлагает это себе сама и сама же дает себе мысленный поджопник. Алкоголь в крови (а может, и чисто женский долбоебизм, навеянный романтичной атмосферой) настойчиво предлагает забить на все и подкатить к порно-звезде местного разлива, но Женя душит в себе женщину и продолжает размышлять над происходящим. Прежде чем музыка уходит на спад, рядом с Поповым начинает кружиться какая-то девушка ее возраста, бросая томные взгляды на мужчину и то и дело заправляя волосы за уши. — Честно говоря, всегда бесило такое поведение, — выдыхает Арсений Жене на ухо, — и заводило в тупик. — Да ладно, — хмыкает, пожимая плечами она. — Это показывает, что ты нравишься девушкам. В конце концов, ты же не обязан им отвечать. — Действительно, — чуть возмущенно шепчет Попов. — Если не реагировать, это превращается в брачные танцы с бубном вокруг баобаба. В другой раз, она, наверное бы, даже не хмыкнула, но в этот раз ее прорывает на пьяные хихики, и Женя, беззвучно вздрагивая от смеха, кладет голову на его плечо. — На столе точно не было ничего крепче шампанского? — подозрительно косится на нее Арсений. — Прости, — виновато отзывается она. — Меня просто немного разъебало. — Да ладно, — хмыкает Попов и еще чуть сильнее наклоняется к Жене, так, что она может уловить аромат древесно-пряного крепкого парфюма, исходящего от мужчины. — Может, сбежим, пока меня не попыталась склеить какая-нибудь дама? В другой ситуации, она бы, наверное, отказалась — а может и нет — но сейчас алкоголь активно плещется в пустом желудке, а серотонин в крови, поэтому с губ легко срывается согласие: — Давай. Она берет его за руку и проскальзывает к столам, изредка оглядываясь. В пару шагов они оказываются в небольшой комнате за сценой, мелькающая лампочка в которой держится, кажется, на одной Божьей помощи. Арсений плюхается на облезлый кожаный диван и присвистывает: — Вот это харомы! — Не завидуй, — хмыкает Женя и поправляет лямку ебучего платья, сползшую на плечо. Арсений смеривает ее сложным взглядом, предлагает: — Может, переоденешься? — Может, — пожимает плечами она. — Если найду рубашку или футболку, потому что под платьем у меня есть только джинсы. Арсений задумчиво постукивает костяшками пальцев по губам, поднимается на ноги и произносит, доставая телефон из кармана: — Мне сказали, что где-то тут кинут сумку с моей одеждой, там есть рубашка, — подходит к одной из дверей и берет бумажный пакет, — раздевайся пока. — Без стриптиза, уж прости, — ляпает она и прикусывает язык. Попов на несколько секунд замирает, изучая ее лицо, а потом взрывается смехом. — Держи, — он кидает ей белую ткань, еле сдерживая смех. — А я сегодня обойдусь без стриптиза. Ему вслед летит красноречивое «ну блять», но Попов уже исчезает за дверью, не желая смущать Женю. Женя стаскивает надоевшее платье и разворачивает рубашку, встряхивает и изучает взглядом. Вроде обычная часть одежды выделяется биркой очень известной и дорогой фирмы, но она забивает — он же сам отдал — и натягивает рубашку прямо на голое тело. Ткань освежающе холодит кожу и приятно пахнет свежим бельем, поэтому Женя несколько секунд просто молча стоит, вдыхая новый запах. Очнувшись от своеобразного транса, она открывает дверь и зовет Попова обратно. Тот стоит, прислонившись к стене спиной, скрестив руки на груди и листая Твиттер. Он отвлекается с экрана смартфона на нее, проходится оценивающим взглядом по фигуре, таким, что у Жени по коже пробегаются мурашки и кивает. Женя знает этот взгляд. И обычно он не предвещает ничего хорошего. На ряду с «блять я скоро буду бухая в стельку что делать» появляется «он мужик». Женя только сейчас соображает, что рядом с ней находится не просто ведущий выпускного (окей, еще звезда ТнТ), а человек, сильнее пьяной нее раза в два. Попытка успокоить себя словами о том, что ему просто скучно на выпускном и он нашёл себе рандомную компанию нихуя не помогает. Попов же, не замечая внезапной паники, оглядывается и уточняет: — Планируем остаться тут? Женя задумчиво постукивает костяшками пальцев по губам, предлагает: — Может, поднимемся? На втором этаже есть бар, в котором всегда есть алкоголь. Попов тихо хмыкает, но ничего не говорит и кивает. Женя осторожно приоткрывает одну дверь, оглядывается на предмет случайных зрителей и подзывает Арсения к лестнице наверх. На втором этаже темно и тихо. Очертания светлой двери виднеются слева, поэтому она тащит его за руку туда. Немного толкает скрипящую дверь вперед и щелкает выключателем. Огромный пустой зал с небольшой сценой в углу освещается лишь парой лампочек над барной стойкой с краю, изредка поскрипывая половицами. В баре стоит около двух десятков бутылок, взявшихся неизвестно откуда, но ей, честно говоря, откровенно насрать. Сбоку стоят по рядам бокалы разных форм, поблескивая краями. — Хочешь, приготовлю коктейль? — не дожидаясь ответа, Попов начинает шариться по ящикам бара в поисках штопора или открывашки. Женя находит рядом несколько лимонов и виноград и перочиным ножиком (да, она носит перочиный нож с собой — защита — залог успеха) начинает нарезать лимон на тонкие дольки. Арсений встает сзади и начинает шаманить что-то с коктейлем, чуть прижимаясь к ее спине грудью. Женя несильно вздрагивает и он хмурится: — Все в порядке? — Ты — мужского пола, и ты в стельку пьян, — лаконично отвечает Женя и отодвигается чуть дальше. Попов несколько секунд загружает информацию, а потом виновато протягивает «извини» и отставляет бокал ближе к ней. Делает такой же коктейль себе и садится на столешницу, свешивая ноги, спрашивает: — А что, был негативный опыт? — Да не то что бы, — пожимает плечами Женя. — Разве что так, мацали за жопу и грудь и пару раз на вечеринках пытались запереть в комнате с собой, но это все по мелочи. Арсений удивленно присвистывает и делает глоток коктейля: — Нихуя себе мелочи. — Жизнь жестока, — печально хмыкает Женя. — Но зато одного из них я неплохо попиздила ремнем. — Что?! — Попов давится коктейлем. — Каким образом? Женя пожимает плечами, прислоняясь бедром к столешнице: — Это была обычная самозащита, — кидает взгляд на Арсения и приподнимает уголки губ, — а ты что подумал? Попов вместо ответа допивает напиток и открывает коньяк лежащим в столешнице штопором. — О, — оживляется Женя и тянет руки к бутылке. Арсений несильно ударяет по ее ладони и отодвигает коньяк в сторону, хмыкает: — А ты маленькая ещё. — То есть, как на танец приглашать и коктейлями поить — нормально, а как коньяк — так маленькая? — возмущается она и делает ещё одну попытку дотянуться до бутылки, но Попов перехватывает ее за запястье раньше и несильно тянет на себя, так, что она, не удержав равновесие, падает на него, прижимаясь к его груди. Их лица оказываются в опасной близости, и Женя может уловить слабый запах парфюма, алкоголя и разгоряченного тела. Она буквально слышит, как его сердце начинает биться быстрее, а в районе паха натягивается ткань. Она смущенно отшатывается и практически пискает "прости". Арсений рвано выдыхает и садится на столешницу, придвигает коньяк обратно к ней, будто говоря "ладно, я понял, держи". Женя глухо смеется, снимая буквально осязаемое напряжение и принимает дар, открывая бутылку. — А я, кстати, никогда раньше не общался с людьми на выпускных за рамками официала, — внезапно отмечает Попов, покачивая свешеной со столешницы ногой. — Реально? — удивлённо поднимает брови Женя и театрально произносит, не дожидаясь ответа: — и почему мы удостоились внимания господина Попова? Она сама открывает коньяк и делает крупный глоток прямо из горла, чуть поморщившись, передаёт Арсению, тот делает то же самое, отвечает: — Я тебя сразу заметил. Все веселятся на танцполе, а ты стоишь в углу, такая красивая и одна. Женя вместо ответа глухо хмыкает и прислоняется спиной к его плечу, с ногами забираясь на столешницу. Делает глоток первого попавшегося напитка и передает полупустую бутылку Арсению. Тяжелый алкоголь ударяет в голову и чуть-чуть замутняет пространство перед глазами. Через некоторое время Женя начинает вливать в себя алкоголь без разбора, вглядываясь в собеседника. У Арса пьяно блестят глаза, расстегнута рубашка и оттянут галстук, он пьет коньяк прямо из бутылки. Она не помнит, как оказывается вжатой в стенку мужчиной, помнит лишь горячие губы на ее губах, шершавую стенку за спиной и полустоны, раздающиеся на весь пустой бар. Она приоткрывает губы, впивается пальцами в его плечи, когда тот проталкивается языком внутрь. Он проводит руками по ее талии под свободной рубашкой, доходит до бедер, скрытых джинсами, как случайно задевает пустую бутылку рядом, и та со звоном падает на пол. Жене хватает внезапного звука сбоку, чтобы немного протрезветь. Глаза испуганно распахиваются, она рефлекторно отталкивает от себя Попова, и тот резко отступает, чудом не потеряв равновесие. Его зрачки с трудом фокусируются на ней, и когда он промаргивается, только и может обронить: — Блять… Пьяные горящие глаза, расстегнутая рубашка, растрепанные волосы, и, что более весомо, едва видный бугорок в штанах, с легкостью перекрывает его выражение лица, сложнее, чем жизнь. Его прорывает: — Блять, прости, я… Я не знаю, что на меня нашло, я… — Вау, — внезапно выдыхает она. — Что? — прерывается Арс и удивленно смотрит на нее. — Вау? — Вау, — уже увереннее отвечает Женя. — Это было невъебенно. Ты знал, что ты ахуенно целуешься? Арс несколько секунд молча смотрит на нее в ответ, а потом проводит ладонью по лицу и глухо стонет: — Блять, Женя! Отнимает ладонь, поправляет растрепанные волосы и вдруг хмыкает, чуть приподняв уголки губ: — Но да, я знал, что ахуенно целуюсь. Женя тихо смеется и сползает на пол, прижимая колени к груди. Арсений садится на колени рядом и несильно стукается затылком о стенку, бубнит "пиздец блять". Женя поворачивает голову, встречается взглядом с Арсом, приподнимает уголки губ. У Жени блестящие зеленые глаза. У Жени растрепанные короткие волосы, срадающие на плечи. У Жени очаровательная полуулыбка, которой она может покорить мир И ей чертовски идёт его рубашка. "Можно?" — без слов спрашивает Арс. "Можно." — кивает она. Он осторожно касается ее губами, ласково проводя рукой по ее плечу. Женя сплетает их ладони, отвечает на поцелуй и чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Он не знает, сколько прошло времени. Знает лишь, что захлебывается, растворяется в Жене, прижимая ее к себе все сильнее, целуя до потери пульса. — Надо возвращаться, — печально вздыхает Женя, отстраняясь. Арс кивает, оставляет еще один целомудренный поцелуй на ее губах и встает. — Скоро рассвет, — отмечает, кидая взгляд на часы. — Хочу сбежать. — Я тоже, — легко соглашается она. Арсений приподнимает уголки губ в улыбке и берет Женю за руку, а она делает то, что давно хотела — ласково поправляет его спадающую на глаза челку одними кончиками пальцев. — Побежали? — Побежали. Они бегут по этажу, вниз по лестнице, выбегают на улицу, держась за руки. На них оборачиваются случайные прохожие, и Женя слышит громкие слова за спиной — что, это был Арсений Попов? — что, он был с выпускницей? — куда они бегут? — они сбегают с выпускного? — но ей, честно говоря, насрать. Солнце медленно встает из-за верхушек деревьев, окружающих школу, заливая лимонно-розовым светом парковку. Арс находу достает ключи от машины и на расстоянии открывает двери, садится на переднее сиденье и тут же вставляет ключ зажигания. Женя растекается рядом и кладет голову ему на колени, прикрывая глаза. Попов осторожно выезжает на абсолютно пустое шоссе приоткрывает окно, так, чтобы свежий воздух залетал в салон и, оставляя одну ладонь на руле, ласково кладет вторую на ее голову, начиная чуть почесывать. — Арс? — М? — Спасибо. Неизвестно, что было раньше, что будет потом. Неизвестно, что есть сейчас. Вдруг завтра она проснется совершенно одна неизвестно где? Вдруг Арсений просто исчезнет, ничего не сказав? Вдруг? Женя не знает. Не знает, куда они едут, не знает, что думает Попов, не знает, почему так уверена в себе. Единственное, что она знает — ей очень хорошо лежать на переднем сиденье его машины, положив голову Арсу на колени, и этого достаточно. Все когда-нибудь закончится. Закончится плохо для всех, хорошо для некоторых.