Чужие руки

      И вновь дана просыпается в этой холодной постели, а вокруг неё были обвиты чьи-то руки. Её любовник… Они оба были обнажены.       Уже как несколько лет прошло с тех пор, как погиб её возлюбленный. Точнее… Она его убила. И она всё ещё не отошла от этого горя. Сначала была растерянность, далее ярость, потом депрессия, которая длится до сих пор. Она пыталась найти замену множество раз, но ни к кому она не испытывала того, что испытывала когда-то к Бурису.       Тихо замычав и протерев заспанное лицо, она привстала, обратно прикрыв глаза.       «Надо это заканчивать…»       Сзади послышалось шуршание, зевок, а после вновь те руки обняли её. Горячее дыхание обожгло кожу её затылка, послышался льстивый шёпот:       — Доброе утро, Дана. Как спалось? Думаю, после прошлой ночи, — он лизнул засос на её шее, также поцеловав его и прикусив, на что девушка шумно выдохнула, — должно быть, отлично, — брюнетка театрально закатила глаза в ответ на его слова.       — Много о себе возомнил, — она мягко оттолкнула его от себя, вставая и плавной походкой идя к вешалкам с одеждой, висящих на шесте, прикреплённом к двум стенам.       Она услышала позади себя гулкий смех, будто она сказала что-то смешное, а сама начала одевать чистую одежду. Когда оделась, она обернулась, смотря на тоже переодевающегося мужчину, что всё ещё смеялся, а раздражение накатило на неё.       — Что ржёшь?       Застегнув последние пуговицы, он взглянул на неё, миловидно ухмыльнувшись, после подошёл к ней и обнял её, мельком, даже, скорее, смазано, поцеловав её в губы.       — Ну не колючка ли ты у меня, а?       Он вновь захихикал, пока она, фыркая, вновь отстранила его, поправляя помявшуюся одежду. Озадаченно вздохнула, думая, с чего начать. И после, всё-таки решившись говорить. Хотя почему она такая неуверенная? Огрызается кому попало! Но всё же, когда дело касается любовников, всё равно её грызёт совесть, что она поигралась с ними и бросает, как ненужные перчатки или, в её случае, клинки.       — Думаю, это всё.       — Хм? — он недоумённо посмотрел на неё. — Что «это всё»? — взор болотно-зелёных глаз упал на его глаза.       — Наши отношения. Я хочу расстаться.       В комнате повисла тишина. Он неверующе смотрел на неё и сжал её предплечья.       — Почему… Какова причина?! — воскликнул он, хотя не выглядел он злым. Просто растерянным.       — Ты мне надоел, — она махнула рукой. — Проваливай.       Он нахмурился и стиснул зубы. Но вскоре лишь обречённо выдохнул и отстранился.       — …Хорошо.       Даже не глядя на него, уходящего из её дома, она понимала, что он расстроен её решением. Послышался хлопок, и она вздохнула.       — Уж извиняй, — сказала она в пустоту.

      ***

       И вновь она напротив того самого песчаного моря с двумя букетиками сушёных цветов в руках. Она вдыхая ноздрями лёгкий ветер жаркого дня. Иногда хотелось, чтоб тогда, в Отправлении, Абди всё-таки решил её убить, а не жалеть. Но прошлого не воротить. С удовольствием бы и сама попрощалась с жизнью, да гордость не позволяет.       Спустившись к берегу, настолько близко к мокрому песку, что даже обувь касалась его, она в последний раз глянула вдаль и опустилась на корточки. Вытянув перед собой руки, она нежно положила оба букета в мокрые песке. На обоих букетах были маленькие записки, на одной из которых было написано имя её отца, а на второй имя возлюбленного. Чуть подтолкнув их, она отправила их в открытое плавание.       Выдохнув полной грудью, она встала, наблюдая за удаляющимися и медленно погружающимися букетами.       — Хотелось бы мне с вами увидеться вновь, — быстро стерев наровившуюся стечь из глаза слезу, она развернулась и ушла.