***
Прошёл ровно месяц с их поездки. И ровно месяц, как Чонгук мучился от незнания, взаимны его чувства или нет. Он не знал, куда себя девать. Даже в школе он думал об Юнги. И покатились его лучшие оценки. А тренер в спортзале ругал за то, что Чонгук витал в облаках. Он открывал соцсети, смотрел на немногочисленные фотографии Юнги и вновь утопал в чувствах. Ему уже начало казаться, что у Юнги есть кавалер. Эта мысль появилась неожиданно, но засела глубоко. Он не знал уже, куда девать себя. Родители ругались из-за плохих оценок. Но и переживали за сына. Они не видели ещё такого Чонгука. — Мы понимаем, что ты оставил друга, — сказали как-то родители. — Но не нужно из-за него терять всё, что ты заслужил непосильным трудом. Думаешь, Юнги был бы рад услышать, что его друг скатился в оценках? Да, Юнги бы отругал его. И, чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о возможном кавалере, стал усиленно заниматься. Его уже не ругали ни родители, ни учителя, ни тренер. Он занялся собственной жизнью, лишь по вечерам, когда он был совсем один, смотрел фотографии Юнги. Вряд ли его чувства взаимны, ведь они были знакомы всего ничего. И лишь общение с Мином давало надежду. Так проходили дни, недели, месяцы. Они общались по соцсети и всё, казалось бы, хорошо. Но и так долго продолжаться не могло. Родители пообещали, что на каникулах они снова поедут к дяде. Но и этому не суждено было сбыться. В городе, где жил Юнги, настала опасная ситуация. Все жители страны жили от новости к новости. Всё становилось лишь хуже и хуже. Чонгук списывался с Юнги всё это время. И он поддержал сомнения Чонгука. Юнги: «Мне кажется, что всё идёт к войне. И мы станем первым пунктом вторжения. Это очень сильно пугает. Мне страшно жить». Чонгук: «Всё так плохо?» Юнги: «Да». Чонгук, да и не только он, переживал, что будет. «Всё идёт к войне» — слышалось из каждого утюга. В волнении прошла пара неделей. И настал день «Х». Жители городка, где жил Юнги, проснулись посреди ночи от взрывов. Все, как их начали учить, спрятались по подвалам, сотрясаясь в страхе от взрывов. По округе была слышна стрельба и сирены. Юнги было так страшно, как никогда не было. Ему казалось, что вот-вот он умрёт. Началась паническая атака. Родители успокаивали его, но страх не уходил. Так они и провели всю ночь и утро в подвалах. Ближе к обеду, когда всё стихло, люди начали выбираться потихоньку на улицу. Но военные, заполонившие улицы, загоняли людей обратно в подвалы. «Слишком опасная ситуация. Спрячьтесь, если жизнь дорога», — объяснили люди в военной форме. И трясущиеся в страхе гражданские снова попрятались по подвалам. Юнги сидел в углу, поджав ноги к груди. Телефон, что он схватил в спешке ночью, завибрировал. Чонгук. Чонгук: «Что у вас происходит? Действительно началось вторжение?» Юнги трясущимися руками начал писать ответ. Юнги: «Да. Мне страшно. Панически страшно. Мы в обед вышли осмотреть улицы, но военные загнали нас обратно в подвалы. Пока никто ничего не говорит, что делать. Только и можем, что прятаться». Чонгук: «По телевизору говорят, что вас эвакуируют. Всё будет хорошо, Юнги. Ты главное держись». «И не умирай, пожалуйста, держись». Юнги сжал в руках телефон и уткнулся лбом в колени. Его всего трясло. Пусть Чонгук и отправлял бодрящие сообщения, ему всё равно было страшно. К ночи наступление усилилось. Выстрелы и взрывы, казалось, были над головой и сейчас их уничтожат. Юнги никогда не разбирался в политике. Ему это просто было неинтересно. И сейчас он ругал самого себя, ведь совсем не понимал, почему соседнее государство напало на них. Да, он знал, что творится в северной части некогда одной страны. Да, знал, что глава государства — тиран, но он не знал, что доживёт до момента, когда наступит война, ведь это всё было раньше. Они жили спокойно все эти годы. Но, видимо, всё изменилось. Каждый день проходил в диком страхе. Юнги, да и все, с кем он сидел в подвале, не знали, когда же их эвакуируют. И казалось, что этот момент никогда не наступит. Единственное, что держало его на плаву, так это сообщения Чонгука. Чонгук: «Всё будет хорошо. Вас обязательно эвакуируют. Держись». «Я верю, что ты сильный, Юнги. Держись». «Всё будет хорошо. Верь мне». Все эти сообщения Юнги получал каждый день. И все они уверяли, что всё будет хорошо. Юнги тяжело было верить в это, когда над головой взрывались бомбы. Но Юнги держался изо всех сил. Ему нужно было выдержать…***
Чонгук не знал, куда себя девать. Ему было тоже страшно. Страшно, что совсем рядом идёт война. Страшно, что война в один день постучит в их дверь. И было страшно за Юнги, который находился в эпицентре всего этого кошмара. По телевизору шли одни новости. Все развлекательные программы закрылись, ведь в стране началась война. В школе их учили тому, что делать, если начнут взрываться бомбы. Кто-то из школьников даже рвался на борьбу, но их считали сумасшедшими, ведь кто в здравом уме решит пойти воевать? Убьют на месте, и поминай, как звали. Чонгук с родителями обсуждал войну. Как сказали родители, дядя с семьёй в ближайшее время вылетят из страны в соседнюю, чтобы не видеть ужасы войны. И если война не будет остановлена в одном городе, то и они сами уедут. Чонгук всё это понимал и принимал. Но волнения не оставляли его. Он не желал улетать из родной страны и жить как ни в чём не бывало в другой стране. Родителям, понятное дело, он этого не говорил, да и Юнги тоже. Обозвали бы сумасшедшим. Но шли дни. Обстановка ухудшалась. Военные южной стороны не были готовы к войне и с трудом сдерживали натиск врага. По телевизору показывали разрушенные дома города, в котором началось вторжение. Чонгук с горечью в горле смотрел на уничтоженное кафе, в котором они с Юнги сидели, на уничтоженную набережную, на которой они с Юнги обсуждали их мечты. Но всему этому уже не суждено было сбыться. Все их мечты были разрушены бомбами и обстрелами. Юнги толком ничего не писал. Лишь «угу» писал на каждое сообщение Чонгука. Но даже этого «угу» было достаточно, чтобы знать, что его любовь жива. Чон не представлял, что будет, если Юнги перестанет отвечать. Ведь тогда будет означать, что его первая любовь погибла. А этого он так не хотел. Юнги должен был жить…***
В одно утро Чонгук проснулся с сильным волнением в груди. Он не знал, отчего сжимается его сердце, пока не включил телефон. Юнги: «Извини, что так поздно сообщаю, но я улетаю заграницу, в Японию. Я не могу больше жить в страхе. И не хочу». Всё в этот момент разрушилось в Чонгуке. И смог лишь одно ответить: «Я понимаю. Удачного полета». И Чонгук действительно понимал Юнги, но что-то в нём сломалось, надломилось, и починке не подлежало. Он, лёжа в постели, вспоминал нежные поцелуи в подъезде многоэтажки. Вспоминал нежные прикосновения к щекам и аромат дорогих духов с персиком. Вспоминал, как любил держать Юнги в объятиях… Его котёнок, как назвал как-то Мина, улетел в другую страну, чтобы не видеть больше ужасов войны. Он всё понимал, но ему было адски больно… Он даже не мог встать с постели. Боль в груди сжимала всё в нём. Он не мог даже дышать. Родители, увидев состояние сына, оставили его дома. И Чонгук был благодарен им. Ведь он мог только и делать, что оплакивать любовь, что теперь так далека от него. Он не в соседнем городе, а в другой стране. И это убивало: далекость его любви…***
Чонгук, весь день и ночь, плача, твёрдо решил выйти на оборону города. На следующий день он это сообщил родителям. Те не хотели даже слушать его. — Ты думаешь, что говоришь, Чонгук? Война — это не игра в компьютере. Война — это жестокость, кровь и смерть. Ты это понимаешь? Чонгук, стоя перед родителями с опухшими от слёз глазами, крепко сжал ладони в кулаки. — Да, я понимаю, — отвечал он твёрдо. — С вашим согласием или не согласием, я всё равно выйду на оборону города. Юнги уехал, но я должен его вернуть. — Юнги, Юнги… Ты о себе подумай! Ты же можешь умереть! — Я уничтожу врагов. И выйду победителем. — Ты говоришь с максимализмом! Какое: «выйду победителем»? Ты можешь умереть! Нет, Чонгук, так не пойдёт! Завтра же мы покупаем билеты и уезжаем! — Нет! Я выйду на оборону! Как вы ни понимаете? Это вторжение в нашу страну и, как порядочный гражданин, я должен выйти на защиту, а не прятаться. — Чонгук! — Завтра я иду записываться добровольцем. Я всё сказал. Чонгук развернулся и ушёл в свою комнату. Опять пересматривать фотографии Юнги. Он вернёт его домой!***
Чонгук словами на ветер не разбрасывался. Он действительно на следующий день записался добровольцем. Начальник батальона, Ким Намджун, который собирал людей, с улыбкой принял его и громко заявил: «Вот с таким настроем нужно записываться!» После записи он немного прогулялся по городу. Мысли путались, что-то подсказывало ему, что он совершил ошибку. Но все эти мысли он отгонял с невиданной настойчивостью. Нет, он правильно поступал. Дома родители орали, что он сделал со своей жизнью. Родители его не понимали и понимать не желали. На следующий день нужно было выезжать, но родные твёрдо уверяли его, что они возьмут его в аэропорт и улетят. Билеты уже куплены. Но Чонгук отмахнулся. Ночью сбежит. И он не спал, пока родители не заснули. Оставив записку, что он обязательно вернётся с победой, ушёл, собрав кое-какие вещи. В кармане телефон, у самого сердца в кармане фотография Юнги.***
Ранним утром двинулся автобус в город, где было совершено нападение. Родители названивали, но Чонгук звонки сбрасывал. В автобусе было напряжение. Все понимали, куда они ехали и что с этого момента их жизнь развернётся на «до» и «после». Если вообще будет возможно остаться в живых. Чонгук мысленно попросил прощения у родителей и отключил телефон, убрав его в сумку. Вспомнив о Юнги, он воспрянул духом. Он едет, чтобы избавиться от налётчиков и вернуть Юнги домой. Посмотрев на командира, он восхитился им. Казалось, будто Ким Намджуна ничего не беспокоит, хотя понимал, что это не так. Он вёз новую партию добровольцев и мысленно уже попрощался. Откинувшись на спинку кресла, Чонгук закрыл глаза. Что его ждёт? Он этого не знал, но скоро узнает. Ехали они четыре часа. За это время Чонгук успел насидеться. Тяжело выдохнув, он вышел из автобуса. Сначала их построили. И парами они направились к шатру. Им выдали по форме, в которую тут же переоделись. Затем ознакомили с ситуацией. Пока было тихо. Но это пока. Затем их начали учить держать автомат и стрелять. Чонгук быстро всему научился. Но их не взяли в бой. Сначала обучение. Спустя неделю нахождения на базе, где их всему оперативно научили, они должны были выйти на следующий день на бой. В комнате, после всего обучения, Чонгук позвонил родителям. Те сначала отругали его, но поняв, что он уже на месте, пожелали, чтобы он не погиб, и взяли обещание звонить, когда будет возможность. Отключив снова телефон, Чонгук достал фотографию, которую держал у сердца в кармане, и посмотрел на Юнги. Сладкая улыбка, которую он так полюбил. Носик кнопкой. И карие, так завлекающие, глаза. С соседями по комнате он не общался. Не хотел привязываться. Кто знает, кого вскоре они будут поминать. Заснул он с тяжестью на сердце.***
Месяц за месяцем. Бой за боем. Чонгук выбирался каждый раз, как из преисподней. С половиной новобранцев, с которыми он приехал, он уже попрощался. Но сдружился с Ким Намджуном. Тот оказался неплохим мужиком. И каждый раз, когда бои становились на паузу, они беседовали у Кима в комнате. Обсуждали войну, обсуждали тактику боя. Чонгук многому обучился и многому был обязан Намджуну. Тот не раз спасал его на поле боя. И не раз Чонгук говорил слова благодарности командиру. А тот лишь улыбался, показывая ямочки, и отмахивался, мол, обычное дело. Также с Юнги время от времени он общался по соцсети. Утаивать ничего он не стал, рассказав, что выступил добровольцем. Юнги нещадно ругал его, матерился, но позже смирился, желая каждый раз перед боем удачи и пожелания не умереть. Юнги: «И всё-таки я не понимаю, зачем ты выступил добровольцем». Юнги как-то написал ему это, а Чонгук не знал, что ответить. Ему хотелось кричать: «Всё ради тебя! Потому что хочу тебя рядом! Я не смогу долго без тебя». Но не стал. Он всё ещё не знал, нравится Чонгук Юнги или нет. И просто отмахнулся. Чонгук: «Я гражданин этой страны. Я не мог не выступить. Эта война ужасна и должна закончиться». Юнги: «Даже подумать не мог, что ты настолько патриот». Чонгук отправил улыбающийся смайлик и ничего более не ответил. Чонгук стоял у окна и рассматривал фотографию Юнги, пока ждал командира. Тот не заставил себя ждать, тихо появившись за спиной. — Кто это? — спросил Намджун. Чон вздрогнул, обернувшись. — Вы меня напугали, — выдохнул он. — Это тот, ради которого я сюда приехал воевать. Ещё пару месяцев назад мы беззаботно гуляли по этому городу, разговаривали, мечтали… Но всё разрушила война. Он уехал, а я не могу без своего ангела, решив, что я обязательно должен вернуть его обратно. — Любовь? — С первого взгляда и до самого конца. Намджун усмехнулся и похлопал парня по плечу. — Пошли в кабинет, расскажешь о своей любви. — Вас не смущает, что мне нравится парень? — А почему я должен? Я прекрасно понимаю, что такое любовь. Она приходит, не спрашивая и оставаясь до победного конца. Неважно, кто твой возлюбленный, главное, чтобы любовь была светлой и чистой. Грязи и так хватает. Чонгук улыбнулся. — Спасибо за поддержку. Ким кивнул и открыл свой кабинет. Заварил чай и стал выслушивать своего подопечного о его любви, что так далеко. И сам углубился в мысли, что его возлюбленная в безопасности с сыном, это было главное. Своих любимых нужно беречь, если не хочешь потерять свою душу и сердце.***
Чонгук боролся. Каждый день, выходя на бой, он молил Бога лишь об одном, чтобы эта война закончилась. Он и не думал, что настолько верующий, что мысленно всегда обращался к Всевышнему. Но он просто не знал, к кому ещё обращаться со своими молитвами. Война ужасна. Чонгук морально уставал. Уставал, что ещё утром строился с ребятами, а некоторых через какое-то время уже хоронил. Уставал держать автомат и убивать. Он понимал, что не все его враги хотели идти в чужую страну и убивать людей. Но его цель была такая же, как у всех, как у Ким Намджуна, с которым пил чай в часы спокойствия. Он не представлял, что его ждёт. Месяца уже прошли. Уже была зима. Он мëрз, голодал, но отчаянно шёл в бой. Уничтожал, убивал, стирая с рук кровь. И всё ради того, кто был у сердца.***
Война приносила странные встречи. Чонгук в ряде новых новобранцев увидел старого знакомого. Чон Хосока. Лучшего друга его любви. Когда построение закончилось, он сразу же подошёл к парню. — Хосок! — окликнул парня Чонгук. Тот обернулся и улыбнулся. — Не ожидал тебя тут встретить. — А уж какого моё удивление видеть тебя здесь, — Хосок раскрыл объятия и обнял смущенного Гука. — Как ты тут оказался? — Я вышел первым добровольцем. Уже полгода тут. А ты как тут оказался? — Мы не смогли выехать, прячась по подвалам. Я не выдержал и решил выступить добровольцем. Родители понятное дело были против, но не настолько, чтобы меня остановить. Вот я и тут. — Понятно. — Ты с Юнги общаешься? Как ваша любовь процветает в таких условиях? — Любовь? Чонгук засмущался и покраснел. Хосок рассмеялся, хлопнув младшего по плечу. — Да ладно тебе, — проговорил сквозь смех Хосок. — Ещё когда мы увиделись впервые, я понял, что между вами что-то большее. — Он не ответил на мои чувства. — Оу. Извини… — Мы общаемся, но я так и не знаю, что чувствует Юнги по отношению ко мне. — Он всегда был скрытным, ты не переживай на этот счёт. Чонгук кивнул. Хосок увёл его в сторону и начал болтать обо всём. А Чонгук надеялся, что Хосок прав, и Юнги просто скрывает чувства. Ему нужна была надежда. Хоть на какие-то эмоции Юнги. Без этого не было смысла идти в бой.