Выживание

      Лучи солнца, проникающие через красные занавески, осторожно пробрались в комнату Скарамуччи, наполняя её светом. За окном, как и почти всегда по утрам, пели птицы, разгоняя тишину приятной мелодией. Утро показывало себя во всей красе, однако, зная лживую красоту начала осеннего дня, можно было сразу сказать, что на улице будет лишь грязь да слякоть, а солнышко вскоре скроется за тучами.       Покой парня был нарушен протяжным звоном будильника, ненавистным устройством брюнета. Юноша, едва просыпаясь, медленно, лениво открыл глаза, пытаясь привыкнуть к яркому свету из окна. Чувствуя, что тот не выспался, в каждой клеточке своего тела, Скарамучча потянулся и поморщился, раздраженный будильником, который продолжал звенеть где-то в тумане свежих воспоминаний, находившихся за пределами осознания происходящего. Устройство продолжало терзать тишину, пока наконец парень не ударил по нему со злобой, тем самым заставив будильник отключиться.       «Сейчас что..? Среда ведь, да..?» — у пустоты спрашивал брюнет, теря сонные глаза. Он зевнул, понимания, что, просыпаясь под песню из магнитофона соседа сверху, был более бодрым, чем от звона ненавистного будильника. «Сегодня среда... Первым уроком физра. Значит, можно ещё поспать...» — решил юноша и лёг обратно в кровать, заводя будильник снова.       Однако поспать у него не вышло из-за крика его матери с кухни: — Скарамучча! Завтрак на плите! Я ухожу на работу! — Хорошо, мам! — вздохнув, крикнул ей в ответ Скарамучча и, встав с кровати, всё же решил собираться в школу.       Он, как и обычно, накинул рубашку и побрёл из комнаты, решив даже не причесываться. В ванную парень, которому было лень чистить зубы, да и он не считал это нужным, даже не зашёл, направился сразу же на кухню.       По дороге споткнувшись о бесцеремонно брошенные в коридоре ботинки своей матери, Скарамучча всё же дошёл до кухни и, распахнув старую дверь, явился в помещении. Он, в очередной раз зевнув, хотел уже направиться к холодильнику, как вдруг разглядел на кухонном столе банку с растворимым кофе, которую юноша раньше не видел. Любопытство взяло над ним верх, и брюнет тут же подошёл к столу. Покрутив баночку в руках, Скарамучча заметил листочек, прикрепленный красной лентой к ней, на котором красовалась надпись «От Витали», написанная, к слову, очень аккуратно и довольно красиво. Парень, оторвав его, заметил на обратной стороне кучу комплиментов в сторону его матери, что, во-первых, удивило его, а во-вторых, заставило недовольно и брезгливо сморщиться, уже представляя какого-нибудь незнакомого ему старика или алкоголика, влюбившегося в его мать, ибо отца юноши звали совсем по-другому. «Мало того, что я батю почти что не вижу, так ещё и, кажется, мать вообще с ним скоро разведется! Какого хера к ней лезет какой-то Виталя!? И чё это вообще за урод!? В нашем доме никого с таким именем нет! Точно нет! Я имена соседей знаю, как пять пальцев!» — в мыслях недоумевал, злясь, Скарамучча и, плюнув прямо на записку, обратно прикрепил её ленточкой к банке.       После этого парень несколько минут думал, стоит ли пить этот кофе... С одной стороны ему очень хотелось взбодриться, а с другой — ни капли не хотелось пить что-то, подаренное каким-то уродом, который влюбился в его мать. По итогу брюнет всё же решился попробовать и, так скажем, протестить этот кофе, а то мало ли, что в него могли подмешать его матери...       Скарамучча заварил желаемый напиток и, сначало немного попробовав, убедился в том, что этот кофе на вкус неплох. До этого парень ни разу не пробовал этот напиток, поэтому даже был удивлен вкусу.       Сейчас мысли юноши были совсем не о кофе... Он думал лишь о новом ухажёре его матери, гадая, кто это может быть. Ни на этом этаже, ни в доме целом у них не жил никакой Виталя. Женщина не часто водила в дом друзей, да и тем более, когда к ней всё же кто-то приходил, Скарамучча либо сидел у тебя в комнате, не желая видеть её гостей, либо вообще покидал дом, чаще всего проводя время на лестничной площадке или среди гаражей на улице, поэтому понятия не имел, есть ли в кругу общения его матери какой-нибудь Виталя, а если и есть, то кто он.       Кофе в чашке быстро закончилось. Юноша хотел уже пойти в прихожую, но, вспомнив, что его мама оставила ему завтрак на плите, подошёл к ней, увидел на сковородке яичницу и, прямо руками взяв её, небрежно запихнул себе в рот. Проглотив еду, он побрёл в прихожую.       Вскоре он, наспех накинув куртку и надев свои уличные ботинки, вышел из дома, кладя ключи от квартиры в карман. На лестничной площадке пахло сигаретами, что было неудивительно, на их этаже жил курящий мужчина, который, видимо, отправляясь на работу, решил закурить. Юноша не был против бы тоже поступить как он и закурить по дороге в школу, однако сигарет у него не было. Обычно Скарамучча только стрелял их у кого-нибудь, а сам курево не покупал. На то были причины. Во-первых, парень на протяжении всего своего существования откладывал деньги на жизнь... Не на выживание, которым юноша довольствовался сейчас, а на чёртову жизнь. Он мечтал съехать из своего города, оставить все воспоминания о нём позади и наконец начать жить, не выживать, не бесцельно существовать, а жить. Просто жить. Именно из-за этого Скарамучча не тратил деньги даже на сигареты, старался и вовсе средства свои не использовать... Ну, а вторая причина была проста — юноша знал, что его мать может с лёгкостью найти пачку курева, и тогда брюнету не поздоровится.       Сейчас он, с абсолютной лёгкостью вдыхая привычный запах сигарного дыма, спустился на первым этаж, а после покинул подъезд. Скарамучча, который ещё утром был чуть ли не ослеплён ярким светом из окна, ни капли не удивился, когда, оказавшись на улице, не обнаружил солнца на небе. Оно было закрыто тучами, которые предвещали дождь. «Ну, супер! Теперь и намокну ещё!» — с сарказмом сказал брюнет вслух, хоть собеседника у него не было. Вскоре забыв о наступающем дожде, юноша направился в сторону школы, надеясь, что хоть сегодня он сможет спокойно до неё дойти без каких-либо происшествий.       Когда он зашёл в здание школы, было 7:53. Скарамучча как обычно снял куртку, быстренько повесил её на крючок в раздевалке и побрёл на первый урок — физкультуру.       Дойдя до спортивного зала, он увидел Мону, ту самую его одноклассницу, с новой прической, а именно двумя красивыми косичками, аккуратно лежавшими у неё на плечах. Парень, как и подобает его натуре, не смог не высказать по этому поводу своё мнение, поэтому крикнул девушке, что стояла чуть-чуть далеко от него, следующие слова: — Эй, Мона! Прическа зачётная у тебя! Брюнетка, что до этого читала книгу, тут же оторвалась от неё, обернулась на крик и, слегка засмущавшись то ли от неожиданности, то ли от самого комплимента, молча улыбнулась, однако её улыбка была лучше даже тысячи слов... После этого она, стесняясь, что было не чуждо для неё, медленно отвернулась и продолжила читать.       Скарамучче, впрочем, и такого ответа была достаточно. Он ещё минуту смотрел на Мону, при этом мысли его были пусты... Он потерялся где-то между реальностью и чем-то иным, а глаза его приковались к изящной, милейшей девчонке, что сейчас, с интересом погружаясь в чтение, перелистывала странички книги...       Почти что все его одноклассницы — сущий сброд. Многие из них не умели следить за языком и оскорбляли всех подряд, не задумываясь ни о чужих чувствах, ни о последствиях... Остальные, тоесть малейшая часть, были прилежными ученицами, однако чересчур заносчивыми и занудливыми, чем часто бесили юношу.       А вот Мона... Мона была идеальна. И именно с ней Скарамучча желал подружиться, хоть и понимал, что он слишком мерзок для неё. По сравнению с этой девицей, юноша был тем ещё быдлом, хамом и идиотом. Брюнетка была умна, красива, а характер её был идеален... Парню даже казалось, будто бы в ней нет ни одного изъяна. Конечно, они всё же таились где-то в непроглядной тьме, однако не будем мешать его мыслям.       О любви ни слова... Скарамучча, как считал и он сам, и окружающие, был не достоин этого чувства. Влюбленность — ложь для него, и в Моне, хоть и могло показаться по-другому, он не видел предмета обожания. Он мечтал лишь о дружбы с ней, товарищество было для него высшим чувством.       Однако брюнет не мог высказать девушке своё желание. Во-первых, из-за того, что сам ещё не до конца в нём разобрался... А во-вторых, из-за того, что выжидал более хорошего времени для предложения дружбы.       Но вернёмся к настоящему...       Когда Скарамучча понял, что его взгляд прикован к Моне, он сразу же отвёл его в сторону, зная, что этим может смутить её или вызвать какие-нибудь несуразные подозрения.       Парень постучал в железную дверь зала, надеясь, что физрук присутствует в школе, однако ему не открыли. Впрочем, то, что учитель отсутствует, можно было с лёгкостью понять по закрытым раздевалкам, ибо ключи от них были только у физрука.       Формы для физкультуры у юноши не было, но, к слову, ему она не особо была нужна, потому что его школьная одежда и так сильно была похожа на спортивную, если не считать рубашку. За это на него часто кричал учитель данного предмета, как и многие другие педагоги, а в особенности их математичка — своенравная, злая женщина, не верящая в то, что Скарамучча способен учиться, ибо считала его полнейшим идиотом.       Парень, вновь постучавшись в дверь и не получив ответа, хоть и не ожидал его, с вздохом опустился на холодный пол школы, а не на подоконник, как обычно, чисто из уважения к Моне и её беспокойству насчёт их классной руководительницы. Ему было нечем заняться, поэтому юноше оставалось лишь надеяться на то, что время пролетит быстро, и ждать начало урока.       Он закрыл глаза, как бы проваливаясь в иной мир... Во вселенную своих мыслей, где нет ни начала, ни конца. Брюнет часто о многом думал: об исходе его существования, о деньгах, о проблемах... О чувствах... О том, чего не было у Скарамуччи. Он был похож на безжизненную куклу. Парень всё время повторял одни и те же действия, словно марионетка, запрограммированная только на конкретные вещи... Он постоянно забирал у других деньги, стрелял сигареты и ждал исход его существования. На большее юноша был не способен...       Скарамучча хотел другой жизни, тоесть и других действий тоже. Он хотел хотя бы разнообразить свою жизнь, не ограничиваясь побоями слабых и сигаретным дымом... Однако не мог.       Юноша твёрдо верил, что его существование зависит только от него самого... Однако это было лишь верой. Сам он почти ничего не мог решить, хоть и думал по-другому...       Если в его существовании появятся новые люди, то они станут дёргать ниточки марионетки, заставляя куклу плясать по-новому, по-иному способу... Эти люди изменят хоть что-то. Сам же Скарамучча ничего изменить не мог. Однако юноша этого не знал, не задумывался даже о нахождении кого-то нового, способного хоть как-то улучшить его существование. Он верил, что пройдет жизненный путь сам, не слоняясь от одного человека к другому. И эта вера была крепка настолько, что заставила брюнета думать, будто ему не нужны другие люди для существования... Конечно, могли быть исключения из этой думы или же правила, возникшего в его голове и напрочь засевшего в ней, однако их пока что не было.       Впрочем, спустя 30 мучительно долгих минут пришёл учитель физкультуры, в спешке отдал одной его однокласснице ключ от женской раздевалки, дабы та её открыла, а после зашёл в зал. Через ещё 10 минут начался урок физкультуры, что был ненавистен Скарамуччей... Мало того, что ему нужно было вставать в самую рань, дабы придти на этот предмет, так парень ещё и считал его бесполезным, из-за чего уроки физкультуры казались скучными и довольно отвратительными.       К счастью, первый урок быстро закончился, и юноша побрёл на следующий. Так было на протяжении всего школьного дня, и ближе к 14:30 он закончился.       Брюнет вышел из школы, и в лицо ему бросился холод осеннего ветра. Юноша, не желая сегодня зарабатывать деньги, сразу же побрёл домой, засунув руки в карманы куртки.       Идя, он видел людей из своего класса, что, тоже направляясь домой, шли вместе со своими друзьями... А вот рядом со Скарамуччей не шёл никто, у него не было ни одного друга.       Авторитет и товарищество — разные вещи... Его уважали многие на районе, однако о дружбе не было ни слова. Его боялись, однако не хотели с ним дружить...       Впрочем, парню и не нужны были друзья. Он пройдёт путь своей жизни сам... По крайней мере, юноша так думал сейчас.       Когда Скарамучча уже шёл по пустынной улице около его дома, уже давно не видя своих одноклассников, он услышал чьи-то крики, видимо, каких-то двух мальчишек, однако не обратил на это внимание. Для его района подобное было абсолютно обычно... Тут нередко убивали кого-то в ходе уличных драк между группировками, а грабежи случались так часто, что полиция и вовсе на многие из них не обращала внимание.       Однако, когда парня позвал неизвестный голос за его спиной, он не смог это проигнорировать, как те крики... — Эй, ты! А ну, стой! — послышалось тогда сзади него, и брюнет с лёгкостью понял, что обращаются именно к нему. Он обернулся, уже ожидая увидеть полицейского или какого-нибудь мужика, сын которого попался под руку юноши... Однако тем, кто его позвал, был мальчишка примерно того же возраста, но более высокого роста с рыжими растрёпанными волосами, который медленно к нему подходил, улыбаясь. — Что тебе... — Скарамучче не дали договорить, чем немного его разозлили. — Я видел, как ты вчера дрался! Так классно какого-то парня победил! — перебил его рыжий, уже стоя около брюнета. — Вот и подумал, что ты мог бы стать отличным соперником для меня! — Я не собираюсь с тобой драться, в этом нет смысла, — складывая руки на груди, произнёс юноша. — Хэй... Я не говорил о драке! Так, чисто дружеский бой... — проговорил незнакомец, чем ещё больше удивил Скарамучча. — Для меня все мои соперники — друзья, если достойны этого... Ну, так что? Готов со мной сразиться? — Идиотизм... Я даже тебе не друг, — вслух сказал брюнет, однако сам был не против драки. — Но я не против, если после неё ты оставишь меня в покое Эти слова вызвали ещё бо́льшую улыбку у его нового соперника. — Именно таких соперников я и люблю! — произнёс рыжеволосый, а после встал в боевую стойку, готовясь к драке. «Впрочем, лишняя тренировка не помешает... Этот парень, конечно, странный, однако, раз он требует драки, то получит её. Думаю, у меня есть все шансы на победу!» — мелькнуло в мыслях юноши, что тоже сейчас принимал нужную позу. Впринципе, он был не против ещё одной тренировки.       — Раз, два... — начал отсчёт неизвестный, с улыбкой смотря на своего соперника. — Три! Насчёт три он, не давая Скарамуччи ни одной секунды на то, чтобы даже понять происходящее, тут же ударил его в челюсть кулаком, а после, сделав подсечку ногой, повалил соперника на асфальт. Брюнет сильно ударился головой об него, однако, игнорируя боль, тут же встал на ноги. Он ударил рыжеволосого в живот рукой, а после, подобравшись поближе, нанёс удар в голову. — А ты неплох в драках! — тут же подметил его соперник, который после этого ударил юношу ногой по левому боку.       Удар следовал за ударом... Эти двое потеряли счёт времени. Они просто дрались, всё время вновь атакуя друг друга. У Скарамуччи из носа лилась кровь, тот был чуть ли не сломал, а на костяшках пальцев виднелись царапины из-за многочисленных падений на асфальт... Однако тот не сдавался и продолжать бороться с соперником. Парень напротив него разодрал себе колени, которые были не прикрыты даже одеждой всё время, ибо тот, ради некой удобности в драке, задрал себе штанины вверх, так что те больше смахивали на шорты. Дерясь с брюнетом, он каждый раз высказывал какие-нибудь фразы, по типу: «Отлично борешься!»       Однако драка не могла быть вечной... Вскоре незнакомец вновь повалил Скарамуччу на асфальт сильным ударом в живот, а после, встав прям перед ним, сказал: — Думаю, на этом можно закончить... Ты прекрасен в драках, однако до меня тебе ещё далеко, малой! Рыжеволосый подал ему руку, и брюнет без каких-либо мыслей встал на ноги с помощью неё. — Зачем ты решил со мной подраться? — вскоре поинтересовался парень, отряхивая свою одежду от грязи с асфальта. — Особых причин-то и нет... Я просто люблю драки, вот и всё! Да и подумал, что ты мог бы стать отличным соперником для меня... Впрочем, мои догадки оказалась верны! Я не против когда-нибудь повторить наш бой! — ответил незнакомец с явным энтузиазмом. — Откуда тебе известно про мою вчерашнюю драку? — задал вопрос Скарамучча, слегка покашляв перед этим. — Эй, я что, на допросе? — в шутку спросил парень, а после, посмеявшись, всё же решил нормально ответить. — Если честно, я просто увидел то, как ты вчера дрался, возвращаясь домой... И всё! Никакой слежки, не волнуйся. Впрочем, брюнет был доволен и этим ответом.       Рыжеволосый, прильнув спиной к стене и чуть ли не наваливаясь на нее, блаженно закрыл глаза, хоть ничего такого сейчас и не происходило. Сделав выдох, он начал свою речь: — Меня зовут Тарталья. Я обожаю достойных соперников, поэтому, надеюсь, мы можем стать с тобой друзьями... Готов ли ты принять мою дружбу? Он улыбнулся, подложив руки под голову.       Сейчас Тарталья был рад, ни капли злости или чего-то ещё не было в его мыслях... В соперниках он не видел врагов, а лишь подмечал в них возможных друзей. И в своём собеседнике он наблюдал отличного товарища в будущем.       Ну, а Скарамучча сейчас, в отличие от него, был абсолютно спокоен на виду, хоть и максимально удивлён словам рыжего внутри... У него не было ни одного друга, поэтому он даже ничего не знал о дружбе. Он не понимал значение этого слова.       — У меня никогда не было друзей... Я не думаю, что могу быть хорошим другом для тебя, — сознался он, вздохнув то ли печально, то ли разочаровано. — Серьёзно? — удивлённо распахнув глаза, спросил Тарталья, однако ответа не дождался. — Тогда я буду первым твоим другом! Это такая честь... Просто замечательно! И вновь брюнет был потрясен словами собеседника. Он думал, что сейчас юноша ему посочувствует, однако услышал лишь его воодушевлённую речь. — Ты странный... — подметил Скарамучча со вздохом. — Однако в странности тоже есть что-то хорошее! — тут же с радостью проговорил рыжеволосый, чуть ли не сделав пирует на месте, устремляя свой взгляд на парня. — Ну, так что? Мы будем друзьями? — Ладно... Всё равно не отстанешь... — по итогу согласился брюнет, складывая руки на груди. — Меня зовут Скарамучча. — Отлично! Просто отлично! — сказал Тарталья и, всё также улыбаясь, потянул руки к лицу собеседника, а после вытер кровь, что всё ещё лилась из носа брюнета. — У тебя кровь идёт, Скарамучча... Иди-ка ты домой... Не хочу я, чтоб ты со сломанным носом потом ходил. — Серьезно? Мы только познакомились, а уже прощаться надо? — с недовольством спросил юноша, сунув руки в карман. — Эй! Я просто беспокоюсь за своего нового друга! — слегка посмеявшись с настолько детской обиды Скарамуччи, проговорил рыжеволосый.       На этой ноте они попрощались, пожав друг другу руки. Брюнет уже направился к себе домой, вытирая при этом кровь с лица, как вдруг услышал крик сзади себя, сразу же поняв по голосу, что его зовёт рыжий: — Эй, Скарамучча! Приходи завтра сюда в 7:50! «7:50? Что он собрался делать в это время? Тем более здесь... Завтра ведь уроки есть ещё...» — недоумевал парень, однако пообещал придти.       После они уже окончательно разошлись. Юноша, дойдя до двери своей квартиры, сначало прислонил рукав к носу, дабы кровь не была видна, и только после этого вошёл в дом. К счастью, его матери ещё не было дома. Скарамучча тут же пошёл в ванну, смысл кровь с лица, а после, сняв с себя рубашку, быстренько постарался отмыть алую жидкость и с неё. «Тот парень силён... Я бы даже сказал, что он очень силён!» — мелькнуло в мыслях брюнета, который всё ещё оттирал кровь с одежды, понимая, что пытаться прикрыть раны рукавом — не лучший вариант.       Когда с рубашкой наконец было покончено, Скарамучча пошёл на кухню. Сев за кухонный стол и заварив себе чай в железной кружке, тот стал медленно пить этот напиток, а мысли его заняты были его новым другом. «Я никогда... Никогда раньше ни с кем не дружил... Каково это вообще..?» — недоумевал он, вновь теряясь в абсолютно другой вселенной, сотканной только из его мыслей. Брюнет провалился в этот мир полностью, когда, уже перестав замечать чай в своей руке, задумался о том, что вообще такое дружба... Однако ответа не получил. Он не знал.       Вскоре всё же вернувшись в реальность, Скарамучча оставил кружку на столе, хоть в ней ещё остался чай, и побрёл в свою комнату.       Дойдя, парень плюхнулся на свою кровать, из-за чего та протяжно заскрипела. «Вскоре всё будет хорошо... Теперь у меня будут друзья...» — уверял себя юноша, уже строя надежды на то, что в будущем у него будет много друзей... Не только Тарталья.       Когда наступило 23:04, а за окном уже давно стемнело, парень лёг спать, не дождавшись прихода своей матери. «Пусть бухает, где хочет,» — решил он, смирившись с тем, что, видимо, до утра не увидит свою мать. Скарамучча, даже не почистив зубы, заснул прямо в одежде, забыв погасить свет на кухне. Засыпая, он ни о чем не думал... Абсолютно ни о чём. Его сознание, так скажем, уже отключилось на тот момент.