Выживание

      Время 7:56. Скарамучча уже стоял около кабинета алгебры, где должен был пройти первый урок. Из окна в коридоре слепил яркий свет, наполняя им весь этаж. Юноша тер сонные глаза рукой, всё также ожидая урок. Сейчас никого из его одноклассников не было в школе... Впрочем, это только радовало брюнета.       Он думал, что и дальше ожидание будет унылым и скучным, как обычно, однако вскоре услышал громкий свист, привлекающий внимание, и голос своего друга: — Скарамучча! Привет! Обернувшись на крик, парень увидел Тарталью, что сейчас бежал к Скарамучче из другого конца этажа, махая ему рукой. Брюнет, улыбнувшись, тоже помахал ему, однако в ответ ничего не крикнул, не особо желая привлекать сейчас чужое внимание.       Рыжеволосый, когда уже оказался около своего друга, быстро произнёс: — Я решил... Решил, что тебя надо натренировать! — И зачем? — недоумевал юноша, что в тренировках совсем не был заинтересован. — Я итак сильный, вроде... За всю мою жизнь только ты меня смог победить, и то, как знаешь сам, всё хорошо закончилось... Смысла не вижу, лишь время потеряем. — Да ты только со слабаками дрался! — воскликнул Тарталья, подходя ещё ближе, хоть расстояние между ними итак было мелким. — Я что, по-твоему, всю жизнь только на слабых нарывался? Сильных сторонился, по-твоему? Да я врагов и сильных видал, и слабых! Всех побеждал! Ты первый, кто меня победил, и ещё хочешь сказать, что я слаб и только слабаков всю жизнь видал!? — вдруг разошёлся из-за столь резкого высказывания он, обращая свой пристальный взор на друга. — Поясняй давай! — Да если на тебя какая-нибудь банда нападёт, то ты сразу сдохнешь! Ты чё, думаешь, что сильнее меня никого нет!? Да сильнее меня кучу народа! Я многих из таких людей в лицо знаю! Слабый ты, слабый! И не важно, кого раньше видал, тебя всё равно победят в настоящем, равном бою! — вдруг тоже начал кричать рыжеволосый, чем привлекал внимание людей в коридоре, однако резко перешёл на шепот, схватив своего друга за воротник рубашки. — Запомни: сейчас ты слаб... И если ты всё также будешь слепо верить в свою силу, то просто станешь жертвой... Ебанной жертвой, слышишь? — он отпустил собеседника, уже вновь говоря с нормальной громкостью — не тихо, но и не громко. — В 15:00 приходи на то же место, что и вчера. Не придёшь — сам тебя найду... Где угодно найду. После этих слов он поспешил поскорее уйти, выражая на лице лишь злость.       Такая резкая вспышка эмоций у Тартальи вызвала самонадеянность Скарамуччи... Однако он в душе не выражал особой злости и не особо осуждал юношу за это качество, а лишь хотел убедить его тренироваться. Он знал: когда-нибудь придёт время, когда брюнет не сможет себя защитить... И это время скоро настанет.       Скарамучча, плюнув на пол со злости, хотел уже крикнуть что-нибудь рыжему в ответ, однако решил всё же воздержаться от этого и лишь подумал, не смея говорить свои мысли вслух: «Приду... И этому пидору нос сломаю!» Не смотря на свои размышления, которые могли бы показаться кому-то дерзкими и совсем не товарищескими, брюнет не хотел рвать дружбу с юношей и не ненавидел его... Просто его гордость и уверенность в своей силе были слегка задеты, вот и хотел выразить свои эмоции хотя бы в собственных мыслях, в то же время не мечтая в реальности ломать нос своему другу.       Скарамучча ещё какое-то время посмотрел вслед уходящему Тарталье, а после уже отвёл взгляд. — Скарамучча! Что здесь происходит? — вдруг знакомый голос раздался вблизи него. Брюнет повернулся и увидел Мону, свою одноклассницу, что сейчас поправляла красный галстук на шее. — Не обращай внимание... — улыбнувшись, чтобы выглядеть более безобидно, сказал ей юноша, однако этот ответ не удовлетворил девушку. — Я слышала... Слышала что-то про какую-то банду... И про всякие драки тоже! Ты что... — вдруг брюнетка запнулась, ибо не хотела произносить следующие слова. — Состоишь в группировке? — Мона специально чуть ли не прошептала последнее слово, боясь, что их разговор услышит кто-то посторонний. — Зачем тебе знать это? Мы ведь даже не общаемся толком... Да и ты не милиционер какой-нибудь, чтоб волноваться о том, кто кого избивает и где состоит, — недоумевал Скарамучча, надеясь говорить с одноклассницей как можно мягче, дабы не показаться грубым и ни в коем случае не обидеть её. Если бы на месте брюнетки был кто-то другой, то парень без угрызения совести смело бы дерзил ему... Однако перед ним Мона... Что-то чуть ли не святое. — Я вступила в отряд, который хочет избавиться от группировок в нашем городе! — смело предъявила девушка, упирая руки в бока и улыбаясь, ибо чувствовала сейчас гордость за свой отряд и решение вступить в него. — Мы чуть ли не напрямую связаны с милицией! Так что все дела, связанные с группировками, так скажем, и мои тоже! — она начала специально поправлять значок у себя на груди, на котором изображались флаг СССР и какие-то мелкие буквы. — Ну, так что? Ты ведь не состоишь ни в каких группировках?       Перед Скарамуччей чуть ли не весь мир перед глазами пролетел... То, что Мона избрала такую опасную деятельность для себя, волновало его. «Боже! Да она ведь сдохнуть может из-за этого отряда... Все эти группировки не знают предела, убьют её на месте, даже не посмотрев, кто она!» — подумал он, хоть и тревога за кого-то была для него слегка чужда.       Немного помолчав, брюнет всё же ответил: — Не волнуйся... Я нигде не состою. Да и не хочу... Все эти банды бессмысленны. — Вот и отлично! — девчонка улыбнулась, прикрыв глаза и позволив своим рукам, что до этого упирались в бока, спокойно болтаться в воздухе. — Не хотел бы ты вступить в мой отряд? Знаю... Возможно, это не особо в твоём вкусе... Однако, уверяю тебя, скучно не будет! А ты ведь любишь веселье, так ведь? Она улыбалась так мило... Так мило, что аж парень невольно улыбнулся. Однако ответить согласием на предложение он не мог... Малолетним бандитам не место в подобных отрядах. — Ты знаешь... У меня свободного времени-то особо и нет... Если бы было, то с радостью согласился бы! — соврал ей Скарамучча, почёсывая затылок. — Хорошо! Если всё же свободное время появится, то просто скажи мне об этом! Я обязательно познакомлю тебя со своим отрядом! — напоследок сказала ему Мона, а после, помахав рукой в знак прощания, убежала, улыбаясь.       Брюнет, как только она исчезла из поля зрения, опустился на пол, зарываясь в свои мысли: «Сука... Моне явно просто пиздец из-за этого отряда! Куда её, блять, вообще подсадили!?» Он впервые за кого-то так сильно беспокоился. Эта девушка была именно той, которую юноше хотелось защитить... Защитить любой ценой. Не потому, что он видел в ней любовный объект воздыхания... Наоборот же, Скарамучча либо вообще не чувствовал к ней любви, либо просто не принимал это чувство. Он хотел защитить Мону из-за её милого, детского характера... Из-за её доброго поведения к самому юноше... Она была будто бы лучом света в непроглядной тьме. Она была единственной, что, по мнению парня, смогла бы его понять.       Вскоре Скарамучча встал с пола, отбросив все мысли, и стал вновь ждать начала первого урока.       Спустя какое-то время прозвенел звонок, и все зашли в кабинет. Парень вошёл в него самым последним. С порога он увидел, что за его партой сидит та самая его одноклассница. — Эй, Мона, а ты чего тут сидишь? Тут же этот... — юноша замялся, пытаясь вспомнить имя своего соседа по парте, с которым он почти что ни разу в жизни не общался толком. — Тут же Влад сидит! — Он попросил меня поменяться с ним местами на два урока... Ты же не против? — улыбнувшись, спросила девушка, доставая из портфеля тетрадку. — Нет, конечно! Мне... Мне вообще плевать, кто со мной сидит, — усаживаясь рядом, ответил Скарамучча.       Когда все уже расселись, начался урок. Брюнет не слушал учительницу и даже не думал о том, чтобы хоть что-то записывать... Впрочем, ему и негде было что-то писать... Да и нечем. Увидев это, Мона молча протянула ему листочек, вырванный из её тетрадки, и ручку. Юноша поблагодарил её и, чтобы не казаться, по его мнению, кретином, начал записывать всякую чепуху с доски.       В какой-то момент урока он резко услышал голос Моны, шепчущий ему вопрос: — Кстати, Скарамучча, ты что, ходишь на какие-то дополнительные занятия? Просто очень интересно стало, почему у тебя так мало времени... Да и, возможно, окажется, что у нас одинаковые интересы. — Э... Я хожу в художественную школу... — соврал ей Скарамучча, стараясь не смотреть в девичьи глаза, дабы та не рассекретила обман. — Я тоже, — улыбнувшись, прошептала она. — А ты в какую ходишь? Вдруг мы в одну и ту же ходим... Брюнет хотел уже вновь наврать ей, однако ему не пришлось этого делать, ибо послышался голос разъяренной учительницы: — Так, Мона, Скарамучча! Быстро вышли из класса! Нечего на уроке болтать! И чтоб я вас до конца урока не видела! Им пришлось выйти из класса.       Когда они оказались в коридоре, юноша заметил, что Мона резко погрустнела. — Ты чего такая грустная? Что-то случилось? — недоумевал он. — Так нас ведь из класса выгнали! — тут же ответила ему девушка, уже не улыбаясь, как прежде, однако не особо давая волю эмоциям. — Ну, и что в этом такого? Подумаешь... Всего-то первый урок пропустим! Наоборот же классно! — ещё больше удивился Скарамучча. — Да это позор ведь... А вдруг меня и дальше будут из класса выгонять..? И что будет тогда..? Меня же родители убьют за это! — нервничала его одноклассница. Брюнет не знал, что делать в ситуациях, когда девушки волнуются, а уж тем более из-за таких пустяков... Поэтому он просто подошёл к Моне, обнал её, хоть и даже не дружил с ней, и просто сказал: — Ну... Ты главное не волнуйся!       В это время его тревожила мысль о том, что, возможно, брюнетке попалась не самая лучшая семья, раз уж она так переживает из-за обычного изгнания с урока... «Её что, дома бьют, что-ли? Если это действительно так, то я её родителям хоть головы оторву! А то не хочется, чтобы мою единственную адекватную одноклассницу кто-то обижал... И не важно, кто именно!» — подумал он, а после отпустил девушку.       Она ни капли не смутилась из-за этих объятий и лишь улыбнулась вновь, уже, кажется, не беспокоясь. — Спасибо... — сказала Мона, которая хотела что-то добавить, однако всё же решила смолчать. — Пожалуйста... Всегда пожалуйста! — произнёс Скарамучча, улыбнувшись. — Я... Постараюсь не волноваться больше... По таким пустякам, — проговорила она, а после, как будто ничего не было, спокойно завела разговор. — Кстати... Так в какую художественную школу ты ходишь? — Тебе... Тебе послышалось. Я хожу в музыкальную школу, а не в художественную! — соврал, часто запинаясь, брюнет. — О, ясно! — сказала девушка, а после, посчитав себя слишком навязчивой, замолчала, и наступила неловкая пауза.       На следующем уроке Мона вновь сидела вместе с юношей, что делало школьный день намного краше... Однако на третьем уроке девушка уже не должна была сидеть вместе с брюнетом, что вызывало у него лёгкое недовольство. Он не хотел сидеть вместе со своим соседом по парте, каким-то тупым Владом, поэтому, как только тот уселся на своё место, Скарамучча тут же наклонился к нему и сказал: — Свали. Здесь будет сидеть Мона. — С чего бы мне сваливать? Это моё место! — недоумевал он, что ещё больше злило юношу. — Скажи честно... Ты, блять, хочешь выйти из школы с разбитым носом? — брюнет схватил своего соседа по парте за рубашку и замахнулся на него ради устрашения. — Если нет, то немедленно свали отсюда нахрен. Этот парень кивнул головой в стране и, собрав свои вещи, немедленно ушёл. К счастью, девушка не видела всего этого...       Когда она зашла в кабинет, место около Скарамуччи уже было свободно, и тот махнул ей рукой, дабы привлечь её внимание. Мона села около брюнета.       Она сидела на том месте весь оставшийся школьный день, лишь изредка из-за смущения обмениваясь словами с брюнетом. Она смущалась не из-за того, что считала парня, к примеру, уродливым или не хотела быть в его компании... Просто девчонка считала себя слишком навязчивой, хоть Скарамуччи и не был против услышать от неё хотя бы пару слов.       Когда школьный день закончился, парень тут же направился на вчерашнее место, по дороге натягивая на себя куртку.       Где-то через 15 минут он прибыл туда. Не увидев Тарталью, парень уже подумал, что тот опаздывает... Однако вдруг из-за угла вышел рыжеволосый, уже начиная свою речь: — Так ты всё же пришёл! А я уж думал, что мне придется тебя искать... — Говори, в чём суть тренировок, — тут же перешёл к делу Скарамучча. — Ты просто должен стать сильнее, вот и всё! А тренировки будут совсем разными... Идём за мной! — быстро проговорил рыжий, махая рукой в какое-то направление. Брюнет пошёл за ним.       Вскоре они оказались за домами, на месте, где всегда было полно гаражей. — Вот здесь... Здесь настоящее моё сокровище! — сказал Тарталья, указывая на какой-то старый гараж. — Гараж? Ты хранишь своё сокровище в гараже? И оно как-то должно мне помочь стать сильнее? — недоумевал юноша, получше всматриваясь в железную дверь напротив себя. — Да нет же! Гараж — это моё сокровище! Сейчас всё сам поймёшь! — произнёс рыжий, входя в гараж и таща за собой своего друга.       Как только они оказались в помещении, взору Скарамуччи открылся огромный, довольно старый гараж. В нём не было ничего кроме пары гантель, штанги, какого-то подвешенного к потолку мешка, что заменял боксёрскую грушу, и двух бутылок с водой. — И что это? — спросил брюнет, озираясь вокруг. — Наше место для тренировок! — тут же ответил Тарталья, улыбаясь. — Ну, и с чего начнем тренировку? — со вздохом задал вопрос его друг. — С, конечно же, отработки ударов! — с энтузиазмом проговорил рыжеволосый, однако вскоре смущённо замялся, ибо знал, что не умеет быть тренером хоть для кого-то. — Иди, бей боксёрскую грушу... Я не знаю, что тебе ещё сказать. — Ясно... Отличный тренер мне попался, — с сарказмом сказал Скарамучча и побрёл к тому висящему мешку.       Удары шли за ударами, брюнет не переставал бить боксёрскую грушу, а точнее её имитацию, каждый раз считая количество атак. — Кстати... А ты почему вообще людей решил грабить? — вдруг спросил у него рыжий, сидя в уголке и куря. — Денег нет... Мать алкоголичка... Хочу из города сбежать, — слегка запыхаясь из-за тренировки, медленно с перерывами отвечал брюнет. — А отец твой где? И кто он? — услышав только про мать из родителей, задал вопрос Тарталья, туша уже докуренную сигарету об каменный пол гаража. — Да хер знает! — прокричал ему юноша, не прекращая бить тот странный мешок. — А ты почему грабишь других? — Да долгая история... Раньше моя семья была очень богатой, но родителям сильно урезали зарплату на работе, вот и приходиться выживать хоть как-то... Семья у меня многодетная, так что ещё сложней жить стало, — ответил рыжеволосый, что уже доверился Скарамучче также, как и он ему.       Проходили часы. Брюнет то тягал штангу, то за гантели брался, то грушу вновь бил... И так постоянно. А Тарталья лишь смотрел на его тренировки, изредка хваля его.       В какой-то момент от юноши, что всё ещё бил боксёрскую грушу, в мыслях считая удары, послышалось: — Тарталья... Ты так толком и не объяснил, зачем я тренируюсь-то. Мне ответ про группировки не годится... Объясни уже наконец! Должна же быть какая-то особая причина! Я знать её хочу! — Грядут новые времена... — ответил рыжеволосый, смотря на карманные часы и сверяя, сколько времени уже прошло. Однако в мыслях, не осмеливаясь пока что высказать их вслух, он дополнил свою речь, уже не обращая внимание на стрелки часов: «Грядёт новая жизнь для тебя, Скарамучча...»