Der Teufel

Джеймс никогда не понимал повальной нелюбви к утру понедельника. По его мнению, этот день ничем не отличался от других будних дней. Но все остальные, кажется, считали иначе, и каждый раз он был вынужден выслушивать стоны и жалобы коллег минимум до обеда. А потом людей словно бы отпускали выходные (а некоторых ещё и похмелье), и они, смирившись с реальностью, принимались за работу. Остановив машину на парковке, Джеймс вышел, достал из подстаканника термочашку с купленным по дороге кофе, закрыл машину и пошёл к лифту. По дороге уже готовясь выслушать весь поток нытья. К удивлению, на его этаже он не услышал привычных жалоб, вместо этого с кухни — стратегического места сборов на все случаи жизни — доносился взволнованный полушёпот. Он уже собрался подойти, когда его резко схватили за руку и потащили в другую сторону с такой силой, что он чуть не уронил чашку. Затащив Джеймса в пустой кабинет, Йим отпустил его и взволнованно спросил: — Ты уже слышал? — О чём? — нахмурился Джеймс. — Как это о чём? О новом президенте компании! — Какой компании? — Боже, Джеймс! Нашей компании, какой же ещё? Ты что вообще новости не читаешь? — Зачем? У меня для этого есть ты — ходячая служба новостей. За это он тут же получил тычок в плечо от друга и поморщился. Йим был довольно сильным, хоть об этом ни за что нельзя было сказать со стороны. — Нашу компанию продали, и теперь у нас новый президент. Сегодня его представят всем сотрудникам. — Будет собрание? — Да, после обеда, в большом конференц-зале. Джеймс задумался, припоминая, что у него запланировано на это время и можно ли это перенести. Он был довольно педантичным и не любил, когда его планы менялись, и всячески старался этого не допускать. Но тут ничего не поделаешь. Президент. — Ясно, — кивнул он. — Ясно? И это всё? — брови Йима взлетели вверх. — А что ты ещё хочешь? — удивился Джеймс. — Ну не знаю, каких-нибудь эмоций? Это же такая новость! — Какая новость? — Новый президент, ты понимаешь, что это может значить? — Что, например? — Например нас могут уволить! — С чего бы это вдруг? — Потому что новый президент! Он точно будет вводить какие-то изменения. — И ты думаешь, начнёт он с мелких менеджеров? — иронично поднял бровь Джеймс. — Эй, меня, между прочим, месяц назад повысили! — возмутился Йим. Конечно, в опасениях Йима был смысл. Тем более, что повысили его не в каком-нибудь отделе, а в финансовом, где теперь он был заместителем финансового директора. Но Джеймс всё равно не думал, что новый президент начнёт с увольнений. Это моментально настроит против него коллектив и вряд ли улучшит показатели. До обеда почти никто не мог нормально работать, все только и делали, что обсуждали новость дня. Джеймсу казалось, что только он один не участвует в баталиях. Но ему, правда, было гораздо важнее сделать намеченную работу, да ещё и сделать хоть часть той, что он запланировал на время собрания. Уволят его или нет, но он привык делать всё так, как нужно. Хотя сегодня болтовня коллег изрядно его отвлекала. Наконец, наступил час Х, и они все пошли в большой конференц-зал. Йим рядом с ним трясся как осиновый лист. Джеймс не пытался его успокоить, по опыту знал, что это бесполезно, но всё же сжал плечо друга в знак поддержки. Обычно этот зал использовался для разного рода корпоративных обучений, лекций и тому подобного. Но никогда ещё здесь не было так много народу. Даже с учётом того, что принесли дополнительные стулья, места на всех не хватило, и пришлось стоять у стен и дверей. Джеймс воспользовался этим и утянул Йима подальше от передних рядов, к стене. Он и сам не знал, почему, но ему не хотелось находиться рядом с новым президентом. В зале стоял гул, люди перешёптывались между собой, гадая, кто этот таинственный новый президент. Наконец, в центр зала вышел молодой человек и взял в руки микрофон. — Добрый день, дамы и господа! Меня зовут Тьютор Корапхат, и я помощник нового президента этой компании, господина Нэта Тойфеля. Гул возобновился, некоторые сотрудники даже приподнялись со своих мест, разглядывая Тьютора и пытаясь рассмотреть, где сам президент. — К сожалению, господин Президент сегодня не пришёл, возникли срочные дела, которые он не смог отложить, — продолжил Тьютор. Джеймс нахмурился. Начало было малообещающее. Что это за дела такие, которые нельзя отложить ради такого важного мероприятия? — Все вы получите письма с информацией о новом руководителе и дальнейших планах компании. Но чтобы вы не волновались, сразу скажу, на данный момент увольнений мы не планируем. Разумеется, будет проверка эффективности работы всех отделов. Если у вас есть вопросы, я готов на них ответить. С первых рядов тут же посыпался шквал вопросов и уточнений. Джеймс их даже не слушал. Он прекрасно понимал, что ничего ценного и важного этот Тьютор не скажет, а лишь будет пытаться успокоить волнение. Он обернулся к Йиму чтобы предложить ему уйти и не тратить на это время и замер. Йим был бледен. Так сильно, что по цвету почти сливался с белой стеной позади них. Он стоял и не двигался и, кажется, даже не дышал. — Йим? — позвал его Джеймс, но тот не отреагировал. Тогда он легонько коснулся его руки. — Йим, ты в порядке? Тот словно очнулся, посмотрел на Джеймса большими глазами, отлепился от стены и сказал: — Пойдём, выпьем кофе? На непривычно пустой кухне они сделали себе по чашке крепкого чёрного кофе и сели за стол у окна. Йим задумчиво уставился куда-то вдаль, прихлёбывая кофе. Джеймс его не торопил. Было видно, что Йима что-то всерьёз обеспокоило, но сам Джеймс чувствовал странное спокойствие. Почему-то то, что загадочный новый президент компании не явился, принесло ему облегчение. Он и сам не понимал, почему. Ведь он не боялся перестановок в компании, тогда в чём дело? Из потока мыслей его вывел голос Йима. — Кажется, я хочу уволиться. Джеймс чуть не подавился глотком кофе и непонимающе уставился на друга. — Ты? Уволиться? С чего бы это вдруг? Ты же ещё час назад боялся, что тебя уволят. — Помнишь того козла из университета? Конечно, Джеймс помнил. Козёл в жизни Йима был всего один. Тогда Парнишка раздражал. У него были круглые щёки, маленькие глазки, радостно блестящие за стеклами круглых очков и незакрывающийся рот. Джеймс поморщился, уже полчаса вынужденный выслушивать излияния нового соседа по комнате, который, казалось, задался целью рассказать ему всю свою жизнь. Об отце, который много работает и часто ездит в командировки, о матери, которая слишком о нём беспокоится, о старшем брате, который недавно выпустился и получил должность юриста в крупной компании в Чиангмае. О щенке, которого он отобрал на улице у шпаны, избивавшей его. Его это щенка, а не парнишку. У Джеймса кружилась голова от беспрерывного потока слов. Хотелось сказать ему, чтобы он замолчал, но нельзя. За этот месяц от него съехал уже третий сосед. И если он не найдёт с этим хоть какое-то подобие общего языка, то будет и четвёртый. Джеймсу этого не хотелось. На него и так уже косятся коменданты, словно он какой-то маньяк и разделывает по ночам котят у себя в комнате. Иначе как объяснить, почему от милого и приличного с виду Джеймса бегут все соседи, не продержавшись и двух недель? — Ой, — спохватился парнишка внезапно. Кажется, его зовут Йим. — Прости, у меня рот не закрывается. Меня поэтому последний сосед и выгнал, сказал, что жизни от меня нет. В чём-то Джеймс того соседа понимал, но не озвучил этого, лишь вежливо улыбнулся. — Всё в порядке. — Расскажи о себе. — Что рассказать? — нахмурился Джеймс. — Ну что-нибудь. Например, откуда ты, есть ли у тебя братья или сёстры? Не подумай, я не любопытный, просто нам вместе жить, и я хотел, ну, подружиться. Джеймс приподнимает бровь. Подружиться. У него в жизни с дружбой не особо складывается. Впрочем, он никогда об этом не переживал, а вот его мама… Джеймс поморщился, вспоминая бесконечные разговоры с мамой на тему того, что в школе у него нет друзей. Дело не в том, что его сторонились, просто ему это было не нужно. Лучше всего он чувствовал себя, когда был один. Но маме это было непонятно. Его даже водили к психологу, который сказал, что он вполне здоров, просто малоэмоционален. И посоветовали купить ему щенка или котёнка, чтобы он научился о ком-то заботиться. Котёнка ему купили, он назвал его Демоном. Маме это не понравилось, но поскольку котёнка он не обижал, заботился, кормил и гладил, мама успокоилась. Джеймс ничего не имел против котёнка, наоборот, с ним можно было уютно лежать на кровати и читать, а он спал рядом и забавно дёргал лапкой во сне. С Демоном можно было поговорить, и он никогда не говорил ничего глупого и раздражающего. Джеймс предпочитал общество кота большинству людей, и хоть мама продолжала пилить его на тему друзей, всё же заметно успокоилась, когда поняла, что Джеймс не убьёт котёнка и не закопает его в саду. — Так что скажешь? — спрашивает Йим. — Я не против подружиться, — кивает Джеймс. Мама обрадуется, если он скажет, что у него появился друг. А Йим, возможно, не будет ему слишком надоедать, у такого общительного парня должно быть много друзей на кампусе. — Здорово! — ярко улыбается Йим, Джеймс в ответ лишь слегка приподнимает уголки губ. Спустя неделю Йим идёт на вечеринку, на которую уговаривает пойти и Джеймса, но тот отказывается под предлогом большого домашнего задания. Джеймс не любит вечеринки — слишком шумно, слишком много людей и обычно слишком много внимания к нему. Он бы предпочёл компанию Демона, но, к сожалению, в общежитии нельзя держать животных, поэтому кот остался у родителей. Джеймс не слишком переживал, зная, что о нём позаботятся. С вечеринки Йим пришёл под утро, очень счастливый, с лихорадочно блестящими то ли от алкоголя, то ли от эмоций, глазами. Джеймс проснулся и удивлённо посмотрел на него. — Хорошо повеселился? — спросил он из вежливости. — Более чем, — лицо Йим расплылось в широкой улыбке. — Тогда ложись и спи, ты всё общежитие перебудишь. — Да ладно, половина общежития ещё на вечеринке. Только ты, как нудный старый дед, остался здесь. Брови Джеймса взлетели вверх. Его сосед точно пьян, в трезвом состоянии он бы в жизни такого не сказал. — Считаешь меня нудным? Йим задумался. — Нет, но согласись, ты немного странный. Такой красавчик, по тебе половина кампуса сохнет, а ты никуда не ходишь и ни с кем не встречаешься. Почему? — Мне не интересно, — пожал плечами Джеймс. — Почему? — Что почему? — Почему не интересно? Всем интересно тусоваться, знакомиться, влюбляться, встречаться. — Значит, не всем. Мне не интересно. — Вот я и спрашиваю — почему? — Йим, ложись спать и не доставай меня. — Ты когда-нибудь влюблялся? — Что? — не поверил своим ушам Джеймс. — Влюблялся когда-нибудь? — Нет. — Совсем? — Йим так поражён, что подошёл и присел на кровать Джеймса. Тот тяжело вздохнул. — Совсем. Никогда. Теперь ты отстанешь? Я спать хочу. — Подожди, значит, — глаза Йима расширились и стали огромными. — Значит у тебя и, ну этого самого, никогда не было? — Чего — этого самого? — Ну, того, — Йим покраснел. — Ты девственник ещё? Джеймс поперхнулся от неожиданного вопроса. — А это тут при чём? — Ну как? Если ты не влюблялся, значит и любовью ни с кем не занимался, — рассудительно заметил Йим. — Ведь нельзя же это без любви. Последнее он проговорил заговорщицким шёпотом, сделав такое выражение лица, словно выдавал страшную тайну. Джеймс не выдержал и расхохотался. Йим уставился на него. — Я никогда не видел, как ты улыбаешься. Или смеёшься. У тебя красивая улыбка, знаешь? Джеймс моментально стал серьёзным. — Знаю. Если тебе уж так интересно, то секс у меня был. И для того, чтобы им заниматься, влюбляться не обязательно, достаточно просто захотеть. Йим ничего на это не ответил, но посмотрел на Джеймса неодобрительно. Тот вздохнул. — Зачем ты вообще об этом спрашиваешь? — Просто, — Йим вздохнул и посмотрел в окно, где медленно занимался рассвет, — кажется, я влюбился. Сейчас — Ты уверен, что это он? — Уверен, — кивнул Йим. — Он не сильно изменился. — За девять-то лет? — не поверил Джеймс. — Ну, во всяком случае, не настолько, чтобы я его не узнал. — Не паникуй раньше времени. Может, он тебя не вспомнит. А даже если и вспомнит, то что? Ты не сделал ничего плохого. — А вдруг он решит, что я стану за ним бегать? — А ты станешь? — Вот ещё, — поморщился Йим. — Я его даже видеть не хочу. — Может, и не придётся. Я не думаю, что он лично будет проводить проверку, а других поводов видеться у вас нет. В любом случае, делай вид, что не узнал его. Йим вздохнул и снова перевёл взгляд в окно. Джеймс в очередной раз подумал, что чувства только усложняют людям жизнь. — Жаль, что я не послушал тебя тогда. — Ничего уже не изменишь, Йим. Главное, что ты сделал выводы. И пойдём уже работать, слишком много времени сегодня ушло на ерунду. Йим кивнул и встал, поставил обе кружки в мойку, и они с Джеймсом вышли в коридор. И тут же остановились. Посреди коридора стоял Тьютор Корапхат, помощник президента, в окружении кучи девиц. Обойти их незаметно не представлялось возможным. Девушки что-то возбуждённо рассказывали, перебивая одна другую, а Тьютор внимательно и с улыбкой их слушал. Взгляд его скользил от одной к другой, ни на ком долго не задерживаясь. Пока не переместился на Джеймса и Йима. Второго он рассмотрел особенно внимательно, от чего Йиму стало не по себе. Джеймс нахмурился. Неужели узнал? Тьютор, извинившись, отошёл от девиц, и подошёл к парням. — Добрый день! — поздоровался он и вежливо поклонился. — Добрый день! — они поклонились в ответ. — Я решил пройтись по компании и поближе познакомиться с сотрудниками. — Джеймс Суппамонгкон, старший аналитик, — представился Джеймс. — Йим Пхариныакорн, заместитель директора финансового департамента. — Вот как, очень приятно, — Тьютор ярко улыбнулся Йиму, не особенно интересуясь Джеймсом. — Финансы — очень важная часть работы компании, мы обязательно будем тщательно проверять ваш отдел. Йим нахмурился. Ему улыбка Тьютора явно не понравилась. — Вы можете проверять всё, что вам хочется, я свою работу делаю хорошо, и повышение получил не за красивые глаза. — Ни в коем случае не хотел Вас обидеть, — миролюбиво поднял руки Тьютор. — Хотя глаза у вас, и правда, красивые. — Простите, но нам пора возвращаться к работе. Мы и так потеряли много времени из-за собрания. — Может, оставите мне ваш номер телефона? — спросил Тьютор у Йима. — Если у меня вдруг возникнут вопросы по поводу финансов. — Мой рабочий номер есть в справочнике компании, — отрезал Йим и, не обращая больше на Тьютора внимания, потащил Джеймса к кабинетам. Когда они оказались вне зоны видимости помощника Президента, Йим выдохнул и выпустил руку Джеймса. — По крайней мере, он тебя точно не узнал, — сделал вывод Джеймс. Йим кивнул, и они разошлись по кабинетам. Вопреки обыкновению, Джеймсу было трудно сосредоточится на работе. Из головы не выходил новый загадочный Президент. Джеймсу нравились загадки, он считал их хорошей разминкой для мозгов. А вот загадочные люди ему совсем не нравились. Если человек прикрывается завесой тайны, значит ему есть что скрывать. И вряд ли это что-то хорошее. На почте он увидел входящее письмо, то самое, о котором говорил Тьютор, с информацией о новом Президенте. Джеймс открыл его, и первое, что увидел — это фотография. Симпатичный, смуглый и темноволосый мужчина лет тридцати пяти смотрел на него с фотографии. От его взгляда стало неуютно. Он бегло прочитал информацию. Нэт Тойфель, один из самых молодых миллиардеров, занимается тем, что скупает компании на грани банкротства и делает их сверхприбыльными. Волшебник, что ли? Последние два года прожил в Германии. Далее перечень компаний, которые он восстановил, и прочие заслуги. Об этом можно будет почитать в интернете. В целом, обычное информационное письмо, призванное вызвать восхищение у сотрудников новым руководителем. Джеймса достижения, конечно, впечатлили. Но взгляд всё равно всё время возвращается к фотографии. Что-то притягивает его в ней, не только из-за красивого лица Президента Тойфеля, нет. Джеймс словно пытается высмотреть что-то и понять, почему он кажется ему таким знакомым. Может, видел где-то в новостях? Всё может быть, Джеймс не слишком интересуется светскими новостями, больше читает профессиональные журналы. Но фамилию его он точно не помнит. Джеймс смотрит и смотрит, пока внезапно не чувствует обжигающую боль в запястье. Он шикает и переводит взгляд на руку, на секунду ему кажется, что он видит витиеватую огненную надпись, но стоит моргнуть, как видение исчезает. Однако жжение остаётся. Джеймс потирает запястье и задаётся вопросом — что это, чёрт возьми, было?