Шалость удалась!

      — Рванёт?       — Не уверен, но лучше бы тебе туда не заглядывать.       Джордж Уизли задумчиво закусил нижнюю губу и внимательно вглядывался в нечто, смутно напоминающее смесь подзорной трубы и новогодней хлопушки. Его брат-близнец — Фред Уизли, куда больше дорожил своими глазами, поэтому наблюдал за ним на расстоянии — не очень-то безопасном — нависнув у него над плечом и слегка отклонив голову.       — Ты когда-то задавался вопросом, зачем мы это делаем? — вдруг очень серьёзно спросил Фред и Джордж даже слюной подавился.       Он медленно перевёл взгляд на брата и, вывернувшись из неудобной позы, приложил ладонь к его лбу.       — Хворь забирает лучших, — он картинно схватился за сердце и закатил глаза. — Теперь и ты станешь чопорным занудой-букинистом, вытирающим платочком рот после каждого глотка тыквенного сока.       Фред нахмурился, но заметив, что лицо брата вытянулось уже не в шуточном беспокойстве, захихикал и ткнул его локтем в бок.       — А ты повёлся?       Джордж подозрительно сощурился, а потом просто махнул рукой.       — Нашёл идиота…       В том, что близнецы вновь затевали какую-то шалость не было ничего странного. Скорее наоборот — странно было бы, перестань они это делать.       А в последнее время слишком уж много развелось в Хогвартсе моралистов, желающих их приструнить, которые переплюнули даже заучку Грейнджер.       Вот, к примеру, новый преподаватель магловеденья. Сам он был настолько же маглом, насколько Фред был лягушкой, а Джордж обезьяной. И если последнее ещё хоть как-то можно было подогнать под теорию Дарвина, то вот у бедных земноводных, совершенно не оставалось никаких шансов.       Азирафель Фэлл был просто воплощением света и добродетели. Даже вечно угрюмый Снейп при виде него казался не таким уж угрюмым. Но только казался — на деле же, зельевар не переваривал нового коллегу так же сильно, как и желудок простого смертного был неспособен переварить кулинарные изыски Хагрида. К слову, с этим вопросом новый профессор тоже успешно разобрался — был ли он гремлином под прекрытием или же просто мазохистом, но кексы лесничего каким-то волшебным образом всегда приходились ему по вкусу. В том, что здесь была замешана какая-то магия, никто не сомневался, вот только какая именно — оставалось загадкой. Палочкой профессор Фэлл не пользовался, артефактами тоже, а вся его магия часто сводилась к простому щелканью пальцев. И все пребывали от него в абсолютном восторге.       Кроме, разумеется, близнецов, которые очень хорошо помнили предыдущего напыщенного блондинистого павлина, опыт преподавания которого с треском провалился. В буквальном смысле.       Они вот уже которую неделю старательно прощупывали на прочность нервы профессора и всё никак не могли смириться с тем фактом, что оных у него, так же как и злобы, судя по всему, абсолютно не имелось.       Зато они в чистейшем виде имелись у второго профессора, который в эту самую минуту не иначе как материализовался прямиком за спинами братьев.       — Так-так… Мистер Уизли и мистер… Уизли, — он кривовато ухмыльнулся и одобрительно… нет, подождите, что?! Одобрительно?! цокнул языком. — Пакостим?       — Да профессор Кроули, — без запинки ответил Джордж и сунул тому в руки их новую приблуду. — Что скажете?       Если бы кто-то наблюдал эту картину со стороны, то наверняка решил бы, что у братьев напрочь отсутствует совесть. Вручить профессору одну из своих вредилок и даже не попытаться спрятать? Северус Снейп уже бы задохнулся в припадке от такого неслыханного нахальства. И лучше было бы ему не знать, что это с молчаливого согласия новоиспечённого коллеги из его кладовой пропали бесценные крылья скарабея, теперь весьма успешно послужившие ингридиентом для нового батончика «смехоплюй», который почему-то очень пользовался спросом среди хогсмидовских ведьм. Впрочем, это и не удивительно, когда побочный эффект — исчезновение всех морщин на целых три часа.       Профессор Кроули лениво покрутил хлопушку в руках, пару раз что-то неоднозначно хмыкнул, а затем, как ни в чём не бывало, вручил её обратно студенту.       — Валяй.       И Джордж свалял. Он зажмурился, дёрнул за торчащую нитку и… ничего не произошло.       Профессор фыркнул, снисходительно усмехнулся и водрузил свои изящные длинные пальцы обоим на плечи.       — Попытка — не пытка, да? — он весело им подмигнул, сверкнув змеиным зрачком. — Но я всё-таки назначу вам отработку.       Фред открыл было рот, но возразить так и не осмелился — ходили слухи, что новоявленный профессор ЗОТИ — сам Василиск, явившийся в школу прямиком из Преисподней.       И к огромному сожалению близнецов, совсем не одобрил попытку запустить под дверь профессору Фэллу веселящий газ.       Интересно, почему?

***

      — Нет, мой дорогой, это определённо твоё влияние. Мальчики совершенно безобидны, просто к ним нужен особый педагогический подход.       — О, ангел, они прекрасно справляются сами, — усмешка демона стала до безобразия слишком довольной. — А что та назойливая девчонка? Всё ещё пытается подсунуть тебе под нос чеснок?       Азирафаэль сделал глоток вина, прикрыл глаза, наслаждаясь, и причмокнул.       — Очень смышлёная девочка, — с гордостью проговорил он. Словно её смышлёность была напрямую его заслугой. — Она всякий раз так переживает о моём излишне бледном цвете кожи…       — Она считает тебя вампиром! — воскликнул Кроули и задиристо оскалился, демонстрируя выдвинутые клыки.       Азирафаэль тяжело вздохнул и приложил указательный палец к губам. Он подумал, что, вероятно, с идентификацией демона студенты попали прямо в цель, а вот что касалось его самого, то на его вкус «вампир, сосущий кровь молодых студенток» — звучало слишком вульгарно. А он ведь даже повода не давал.       — Может, стоит разочаровать мисс Грейнджер и показать ей крылья? — предложил ангел.       Кроули отнял от губ бокал — бедный, за весь вечер и глотка не сделал, а ведь ему ещё предстояло сегодня встретиться с вредителями-Уизли один на один — и посмотрел на Азирафаэля с таким выражением лица, будто тот действительно мог быть тем существом, которое демон не постеснялся озвучить:       — Ну да, «помесь вампира и гарпии» — звучит куда лучше, чем просто вампир.       Ангел нахмурился — совсем беззлобно и снова цокнул языком.       — Ума не приложу, почему они не верят в то, что я простой смертный? Разве я недостаточно убедителен?       — Маглы. Волшебники называют их маглами, ангел, — поправил его Кроули. — Полагаю, это лишь одна из твоих проблем.       — Но у меня нет проблем, — возразил Азирафаэль и продолжительно посмотрел на демона, который всё никак не мог принять подходящую для него позу. Очевидно, комфортнее всего он бы чувствовал себя, будучи скрученным в морской узел. — Разве плохо называть людей смертными?       Кроули наконец разобрался со своими конечностями и неоднозначно покачал головой.       — Да, но волшебники тоже… смертные.       — Ох… Неужели их это задевает?       — Ага.       Азирафаэль крепко задумался и теперь совершенно не обращал внимания на неловкие ёрзания демона, которые не имели ничего общего с неудобством позы.       Он бы так и не предпринял попыток выяснить, какое шило застряло у того в заднице, если бы тишину его профессорских комнат не разрезал пронзительный вскрик, приправленный отборными ругательствами и змеиным шипением.       — Я им этот кол лично в зад засуну!       И это было, пожалуй, последнее цензурное выражение за вечер, не требующее назойливого запикивания.