***
Бомгю не был обычным мальчиком. Да и в принципе обычным человеком. У него было ханахаки, но в очень редкой и практически невозможной форме. Каждый раз, когда ему больно — на его теле появляются цветы. Они не исчезают, когда он становится счастлив, лишь ослабевают хватку. Таких цветов у него уже много, по разным причинам: смерть бабушки, с которой они были близки; травля в классе из-за веса и самой болезни; неудачная первая любовь и множество других причин. Сейчас это был Субин, с которым они уже полгода вместе, но чувствовать радость он может крайне редко, ведь не помнит, как она ощущается. Вздохнув, парень уходит в кофейню, чтобы поработать над новой книгой и посидеть в тишине, однако эту «тишину» нарушает довольно жизнерадостный парнишка. Он садится рядом и протягивает Бомгю стаканчик с кофе, пах он точно так же, как он брал до этого, а это значит, что этот незнакомец слышал, как Бомгю заказывал себе банановый раф. — Извините, что беспокою, но вы выглядели грустным и стали ещё грустнее, когда поняли, что ваш кофе закончился. Я взял на себя наглость и смелость купить Вам кофе, надеюсь Вы примете его! — парнишка перед Чхве широко улыбается, а его глаза сверкают огоньком и Бомгю даже немного смущается от такой внимательности и, своего рода, заботы. — Все в порядке. Спасибо. Вы правы, мне было грустно от этого факта и Вы смогли поднять моё настроение. Меня, кстати, Бомгю зовут, приятно познакомиться, — он протягивает руку и отмечает про себя, что у это парнишки руки горячие, по сравнению с самим Бомгю, который ледышка. У них завязывается хороший диалог, он узнает, что парнишку зовут Хюнин Кай и он откладывает свою книгу, дабы пообщаться с ним. На самом деле, Чхве не ожидал чего-то супер крутого от незнакомца или времени, проведенного вместе, но Кай и правда смог развеселить его. Они договорились встретиться и на следующий день, а затем и на следующий… И так продолжалось несколько месяцев, пока Гю не осознал, что Кай симпатичен ему. Кай же в свою очередь был окрылён старшим и готов был пойти на всё, лишь бы завоевать чужое доверие, вот только этого делать не нужно было, ведь Чхве уже доверял ему. Держать эмоции не хотелось, поэтому Хюнин сорвался к старшему, по дороге захватив его любимый банановый раф и тортик «Рафаэлло». Кнопке на звонке грозила смерть, если бы Бомгю вовремя не открыл, удивляясь тому, что младший пришёл настолько неожиданно. — Привет, хён! Прости, что без предупреждения… Я хотел кое-что тебе сказать и боюсь, что не вынесу больше это всё в одиночку! — он ставит тортик с кофе на кухне и выходит с Бомгю на балкон, дабы покурить. Они оба курили и это было им на руку в данный момент, ведь за сигаретами можно было скрыть своё волнение, а его у парней сейчас было просто невероятно много. — Так вот… Ты невероятный. С каждым днём и с каждой секундой я всё больше убеждаюсь, что ты очень сильно нравишься мне, я серьёзно! И… Я хотел бы у тебя спросить, не согласишься ли ты стать моим парнем? Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив! — Кай говорит почти что на одном дыхании, забывая про сигарету в своих руках и видит смущённую улыбку, а затем слышит тихое «согласен», от чего сам улыбается ярче Солнца. На самом деле для них этот день действительно стал счастливым. Особенно для странного и больного мальчика. Кай знал о цветах и следил за тем, чтобы новые не смели появляться, в шутку называя себя отравой для них. Цветы в жизни Бомгю были чем-то неотъемлемым, ведь он с ними всю свою жизнь. Один из таких цветков остался с ним с самого рождения, ведь его мама умерла при родах и малыш это чувствовал, воспитываясь отцом и бабушкой, что покинула его в тринадцать лет. Отец безмерно любит своего сына, настолько, что принял его ориентацию, только бы Бомгю действительно был счастлив, однако же сам Чхве действительно не помнил, как чувствуются многие эмоции до появления Кая в его жизни. Камал стал его спасением ещё шесть лет назад, когда они только познакомились в кофейне. Однако сейчас это уже не было похоже на ту сказку, что рисовалась вокруг них. Их отношения действительно можно было назвать романтичными: они делали друг другу неловкие подарки, много смущались и очень беспокоились друг за друга. Чхве рассказал о многих аспектах своей жизни и этот «вирус счастья» помогал справляться со множеством из них. Злосчастные цветы на теле практически перестали беспокоить и они пошли с этим в больницу, ведь та форма, что была у Бомгю практически не исследована. Врачи поначалу разводили руками, брали у него на анализ кровь, особенно с тех мест, где были цветы; делали МРТ, заставляя думать о разных вещах, чтобы проверить как будут вести себя растения и пришли к одному интересному выводу: чем больше Чхве погружается в боль и одиночество — тем быстрее цветок прорастает из кожи, превращая его в клумбу; чем больше Чхве счастлив — тем медленнее цветы развиваются. Некоторые цветы так и не погибли за всё то время, что они вместе, хотя большая часть из них действительно исчезла, хоть и не представляла собой угрозы в виде простой татуировки. Было страшнее, если бы цветы успели прорасти сквозь кожу; добрались до мозга или сердца; покрыли всё тело или, может быть, застряли в лёгких. В этом случае Чхве спокойно мог умереть. Ни для кого не было секретом, что Ханахаки были в разных формах: кто-то кашлял цветами от неразделённой любви; кто-то обнаруживал цветы у себя в квартире, а затем они медленно, но верно превращали человека в клубму; у кого-то они прорастали внутри, но затем отпечатывались как татуировки и убивали человека намного быстрее, чем в предыдущих формах; однако форма, как у Бомгю являлась самой опасной — никто не мог угадать, когда парню станет плохо или когда цветы возьмут верх. Даже чистая и искренняя любовь не могла спасти парнишку, а такого рода операции ещё никто не проводил, ведь таких индивидов ещё не находилось и Бомгю был первый в их врачебной практике с этой формой заболевания. Однако, Чхве мог сказать, что цветы появлялись в зависимости от того, какую боль он испытывал: от потери родного или близкого (кровного) человека — гладиолус; от потери любимого человека — роза; от предательства или насмешек — хризантемы. У каждого из них были свои особые значения и Бомгю даже немного понимал, почему именно эти цветы, но вот их сочетание казалось ему странным, ведь «букеты» этих цветов проявляли себя в абсолютно разных местах. Две розы красовались у него на рёбрах справа, даже не под сердцем, что было бы логично; гладиолус на лопатке, словно показывал, что ни эти люди, ни эти цветы ему больше не были доступны; хризантемы же были на предплечье, словно напоминание о том, что он пережил за школьные годы. Хризантем было больше всего — шесть. Первая от друга ещё в первом классе, когда он поддержал шутку ребят, которые стебали его; вторая была получена классе в третьем, когда дети увидели у него цветы на лопатке и начали дразнить бракованным; третья в шестом классе, когда его новый «друг» растрепал о его детской наивной и мимолётной влюблённости; четвёртая уже в старших классах, когда какие-то ребята сначала попытались застебать Бомгю за вес, а после и вовсе вылили на него множество объедков, там же появилась и пятая, ведь очередной его «друг» смеялся вместе с остальными, даже не пытаясь ему помочь; шестая и, на данный момент, последняя — в выпускном классе. Он начал встречаться с одной девушкой из параллели, они доверяли друг другу и очень долгое время всё было хорошо. Бомгю с Рюджин много времени проводили вместе и в школе правда удивлялись этому, ведь Рюджин перевелась всего за два года до этого, но всё равно вступила с ним в отношения. И лишь на самом выпускном он узнал, что был не единственным, с кем она встречалась. Это так же был его некогда лучший друг со средней школы. Бомгю увидел их вместе и ему показалось, что мир остановился на время, что юноша наблюдал за ними, не в состоянии вымолвить и слова. Когда же его увидели, Джисон лишь хмыкнул, бросая едкое «а ты правда думал, что Рю будет встречаться с таким неудачником как ты?» Сама девушка тогда промолчала, но выглядела она действительно виноватой. И нет, он не был в неё влюблён до потери памяти или что-то вроде этого, но осадок был неприятный и ему всё равно было больно, вне зависимости от того, питал ли он сам любовь. Скорее, симпатию, но никак не влюблённость. Именно она стала его лучшим другом на весь выпускной класс, поддерживая во всех начинаниях, оставаясь на его стороне. Больше друзей ему заводить не хотелось. Окончив школу, юноша сразу же подался на журналистику, ведь любил писать и написал тогда уже книгу, осталось только закрепить за собой авторские права и найти хорошее издательство, однако дядя Бомгю предложил ему альтернативный вариант — отучиться на журналистике, пойти работать в редакцию и договориться с ними о печати. И стабильная работа и дополнительная копейка к основному заработку. Он согласился, ведь это был действительно хороший вариант, а его дядя достаточно влиятельный и богатый человек, чтобы советовать ему ерунду всякую. Так хорошо он слушался только двоих людей в своей жизни: отец и дядя. Его отец тоже не был последним человеком и имел немаловажный статус, позволяя Бомгю множество всего, ведь быть министром означало иметь идеальную семью, идеального сына… Да, Чхве не был идеальным, но и Сынчоль никогда не стремился сделать его таким, меняя ему школу из-за разных факторов, отдавая на музыку по просьбе сына и даже покупая ему членство в одном из элитных клубов читателей. Такие клубы были для Бомгю спасением и именно там он познакомился с Чонвоном — его первым парнем, с которым были более менее хорошие отношения. И этот же парень оставил ему ало-кровавую розу на рёбрах, изменив. Вот только если Рюджин просто целовалась, то Чонвон буквально втрахивал кого-то в кровать, а Бомгю просто невовремя зашёл. Он правда не хотел бы этого видеть и знать. Ему было бы намного проще принять и пережить этот момент, если бы не один фактор — они с Чонвоном вместе уже вот два года и за эти два года ни разу не было момента, чтобы Ян хоть как-то намекнул на то, что может изменять. Ему было действительно очень больно от этого поступка, но всё, что он мог сказать — «ладно», поджимая губы и вздыхая. И такая реакция со стороны Чхве была вызвана отнюдь не безразличием к своему партнеру, а от сильной боли, что захлёстывала, но он, к сожалению, не мог повлиять на ситуацию никаким образом. Спросить, что не хватало ему в отношениях? Да какая разница — факт остаётся фактом. Узнать, почему его просто не бросили, а изменили тоже глупо. Собственно, такие рассуждения и вызвали всего лишь «ладно» со стороны Бомгю, пусть это и выглядело так, словно ему совершенно плевать. Свою правду знает только он и только он может решать, как реагировать на подобные выходки. Чхве заканчивает университет в гордом одиночестве, отмечая выпуск с отцом и дядей, сразу же устраиваясь работать в одно из издательств, где и знакомится с Субином, вступая с ним в отношения через месяц после знакомства, чтобы в конечном итоге услышать факт измены.***
Отбрасывая воспоминания, Бомгю смотрит на Кая, что возился с ужином, ведь сам он лежал с температурой под сорок и был не в состоянии даже в туалет сходить самостоятельно, не то, что приготовить что-то покушать. И нет, Хюнин ворчал не потому, что Чхве такой безответственный, а потому что переживает за него, пусть и не показывает. За все эти года с ним он уже выучил Камала вдоль и поперёк: если ему что-то не нравится, он будет закатывать глаза и хмыкать; если Бомгю болеет, то ворчаний будет в миллион раз больше, чем если бы это был какой-то мелкий косяк; если Кай надумал себе чего-то, то он будет долго и пристально смотреть, а после задаст выбивающий воздух вопрос, на который нельзя будет найти ответ. Как и сейчас, собственно. — Вот скажи мне, мой взрослый и умный мальчик, тебе обязательно нужно было тащиться ко мне почти через весь город, потому что я забыл свой обед? Бомгю, мне в радость тебе готовить, но ты болеешь уже две недели, твоя температура не падает и таблетки тебе не помогают. В больнице развели руками и сказали, что явных признаков болезни у тебя нет. Откуда у тебя температура, если даже твоё горло в полном порядке? — Камал заканчивает варить довольно вкусный суп, выключая газ и оставляя его на плите. Так было всегда: вопрос с намёком на заботу, но в то же время упрёк в сторону самого Бомгю. — Но я просто хотел позаботиться о тебе, — Чхве пожимает плечами и расстраивается. Не то, чтобы Кай не ценил заботу старшего, совсем нет. Просто делал он всё… Странно. Странно сам проявлял заботу, называя старшего глупым и говоря, что он прекрасно его понимает; странно вёл себя в окружении общих знакомых — мог не замечать Чхве пару часов, а затем резко переключался только на него; мог не приходить домой и не сообщить где он и что он, а затем сказать, что был в деревне у старшей сестры, съезжая на разряженный телефон. И это тоже было странно, ведь за всё это время он слышал про старшую сестру, но никогда не видел её, даже на фотографиях. Бахийи отказывалась что-либо говорить о ней, отмазываясь очередным «ой, там долго и сложно, мы предпочитаем не говорить об этом». Конечно же родители Кая не знали об их отношениях, поэтому его «не приглашали» ни на один семейный праздник в стиле Рождества. Да и сам Кай отмечал Рождество с парнем только раза три за всё время, а это, на секунду, уже почти восемь лет. И только сейчас Бомгю начинает понимать, что младший довольно часто игнорирует существование старшего в своей жизни, но каждый раз говорит о высоких чувствах, показывает всю свою любовь через поцелуи и ласки, заботится до покрасневших щёк и ушей, а ещё не стесняется о нём говорить. Поддержка тоже была немало важным фактором и её было более, чем достаточно. Когда Бомгю садился писать новую книгу — банановый раф не выходил из его комнаты; когда он задерживался на работе — Кай обязательно заезжал за ним, и не важно, есть ли у него дела; вот только очень напрягал тот факт, что Кай как-то улыбался с того факта, что он единственный близкий человек у Бомгю и не подпускал к нему ни своих друзей, ни коллег, ни каких-либо новых знакомых. Словно не хотел, чтобы Гю с кем-то общался или сблизился. Это правда очень сильно пугало старшего. Так у него появились мелкие ромашки по всему телу. Они олицетворяли непонимание и страх каждый раз. Некоторые из них даже на другие цветы залезли, а одна и вовсе красовалась под глазом, выдавая болезь парня. Это была одна из причин, почему с ним даже на работе никто не контактировал, вторая была — Кай. Чхве всё ещё помнит, как Хюнин закатил истерику возле входа в издательство, когда увидел, что Бомгю с кем-то пьёт кофе и смеётся. Он тогда много всякого наговорил, однако осторожничал, чтобы новые цветы не появились, при этом мастерски воздействовал на психологическое состояние старшего. — Покушай и иди отдыхать, я уберу на кухне. Попробуй поспать, я тебе ещё сейчас жаропонижающее разведу, это должно должно тебе помочь, — и ему правда помогает. Суп и лекарство делают своё дело, однако он очень благодарен своему мужчине за то, что он лежит рядом, обнимает и перебирает волосы. Красота в их отношениях всё ещё присутствовала, не важно, им по двадцать три или по тридцать. Хюнин младше всего-лишь на год и когда они повзрослели, он перестал называть Бомгю «хён» по просьбе страшего. Ему казалось, что это глупо, ведь это проявление уважения, но Чхве было всё равно, ему нравилось, когда Кай называл его как-то по-особенному, а не этим противным «хён», словно они с разницей лет в пять, если не больше. — Спасибо, родной, — Бомгю засыпает довольно быстро и с улыбкой на лице, прижимаясь к родному человеку, удобно устроив свою голову на его груди, а ногу на бедре. Они всегда так спали, даже если спал один только Гю, это не было важно. Для них это было самое удобное положение, в котором они оба могли отдохнуть, даже если Камал иногда и бурчал с того, что Чхве ему руку передавил и она теперь была как желе какое-то. Однако, его ведь никто не заставлял ложиться с ним именно так, это было только его решение, поэтому он не понимал возмущений младшего, тяжело вздыхая.***
Время летело неимоверно быстро и вот уже была написана половина новой книги, с интересным сюжетом: у главного героя есть брат-близнец. Однажды к ним в дом приходит незнакомый человек, которого приютили родители по доброте душевной, а после выясняется, что в городе происходят сумасшедшие дела; судная ночь в телефонной игре становится реальностью и только братья знают, в чём тут правда. Он реко писал что-то в схожем жанре, но это был один из его снов и когда он рассказал его Каю, то услышал «это такая прекрасная идея для книги! Я бы хотел почитать это от тебя, если честно!» и он пишет, соответственно. Не может противиться этой широкой и солнечной улыбке. Однако, поведение младшего становится ещё более странным и замечает это Бомгю когда Хюнин не обнимает его, а ещё и одаривает таким взглядом, будто бы Бомгю какой-то прокаженный и не имеет права вообще смотреть в его сторону. — Что-то случилось, котёнок? Почему ты так смотришь на меня? — Чхве действительно не понимал такого резко изменения в поведении мужчины и хмурился, отчаянно пытаясь понять, что же он упускает. — Кай, объясни пожалуйста, в чем дело? Я что-то сказал не так? Или как-то обидел тебя? — Как ты можешь обидеть меня? Точнее, даже не так, как меня можешь обидеть ты? Ты ведь у нас и без этого замкнутый, лишний раз слово против сказать боишься, а тут обидеть… Глупости, малыш. Ничего не случилось, я просто устал и хочу побыть один. Ты же бываешь один, а я что, не могу себе это позволить? Я сегодня иду в клуб с друзьями, мы хотим расслабиться. Не жди меня, ладно? Не знаю, когда буду дома. Я только переодеться заскочил, — Хюнин фырчит и закатывает глаза, направляясь в спальню. Бомгю такой расклад не просто не нравится, его такой расклад не устраивает. У них сегодня, вообще-то, годовщина. Восемь лет, как они вместе. Чхве хотел сделать младшему сегодня предложение, однако беспокойство растёт с каждой секундой и ему кажется, что именно сейчас нужно действовать. Иначе будет слишком поздно. Для него эта дата была до безумия важной, родной и тёплой. — Нет, Кай. Подожди. Почему ты собираешься на какую-то тусовку, когда мы должны были провести вечер вместе? Возможно ты забыл, но я напомню, у нас с тобой сегодня восемь лет, — Бомгю правда обижен и ему неприятно. А ещё страшно и тревога только усиливается, когда он слышит, как его родной человек вздыхает, останавливаясь с рубашкой в руках, а после поворачиваясь к нему. — Слушай, какая разница? Хватит верить в сказки, Бомгю. Я устал и хочу провести вечер с друзьями, не с тобой, понимаешь? Мы всё время проводим время вместе. Я очень рад, что мы с тобой уже восемь лет вместе, но я правда не хочу это отмечать. Это не юбилей и не какая-то важная дата… Ты что, плакать собрался? Боже, блять, ты серьёзно? Хватит, Бомгю, возьми себя в руки и прекрати быть таким слабаком. Знаешь, меня иногда жутко бесит твоя эта слабость, — Кай рычит и быстро одевается, проходя мимо, бросая «вернусь сразу, как смогу» и оставляет Бомгю одного в квартире. Младший, к сожалению, не приходит ни на следующий день, ни через день, ни даже через два, игнорируя все звонки от своей второй половинки. Он пишет короткое «я у Леи в деревне, не беспокойся», а после отключает телефон, чтобы его не доставали. Бомгю это невероятно злит, он чувствует ложь и срывается туда, где должен быть его любимый человек, спрашивая у Бахийи точный адрес. Девушка вздыхает в трубку и просит его сначала заскочить к ней, ведь у них будет небольшой разговор, а после она обязательно скажет адрес и Чхве действительно заезжает к ней. В их доме, как и всегда, убрано и уютно, пахнет домашней выпечкой и играет лёгкая музыка. — Привет, Гю! Проходи, чайник уже почти закипел, присаживайся, — девушка отправляет его на кухню и слабо улыбается, вздыхая. Она знает об их отношениях и лишь по этой причине соглашается помочь Чхве и рассказать ему правду. — Видишь ли, Леи нет в живых уже лет так десять. Она умерла от ханахаки такой же формы как у тебя. Моя сестра состояла в хороших отношениях и её парень правда чуть ли не на руках её носил, однако, когда они почти что расписались, Леа узнала, что ждёт ребёнка. Был очень большой скандал и Кихён много всего ей наговорил. Цветы с каждым днём все активнее появлялись на её теле, а в один из дней, когда мы приехали, её уже не было в живых. Мы не вспоминаем об этом и не говорим, потому что это произошло за несколько дней. Никто даже понять не успел, как это всё случилось, но мы видели, как она лежала среди роз и как они пробились сквозь грудную клетку. Она правда жила с ним в деревне и там же её и похоронили. Пусть дом и заброшен, но вокруг кровати всё ещё розы. Мы пытались их убрать — не получается. Саму Лею похоронили на кладбище там же, вот только розы не дали нам покоя и разрослись и там. Ханахаки в этой семье не обсуждается и я боюсь, что Кай натворит глупостей из-за того, что ты тоже болен им, — девушка плачет, делает перерывы между словами и пьёт чай, лишь иногда замолкая, чтобы набраться сил говорить дальше. — Я отвезу тебя туда, но не гарантирую, что ваш диалог пройдёт гладко. И она оказывается права. Когда Бомгю подходит к своему любимому человеку, первое, что он слышит «что ты здесь делаешь?». Было обидно и неприятно, ведь он просто любит и беспокоится, однако это волнует только его самого, видимо. Диалог выстроить не получается, Чхве видит, как злится Хюнин и как рычит, переставая себя контролировать. — Зачем ты притащился сюда?! Убедиться, что я не изменяю тебе? Потешил свою гордость? Ну так смотри, вот он я, сижу на месте, где умерла моя старшая сестра и пытаюсь понять, как работает эта чёртова болезнь и почему из всех людей мне достался именно ты! — мужчина хочет открыть рот, но слова застряют в горле и он лишь тихо извиняется, поджимая губы. — Я не думал, что ты изменяешь мне… Я просто не могу понять, почему… Я ведь правда искренне люблю тебя и пытаюсь понять причины твоей резкой смены настроения. Сегодня ты говоришь, что любишь меня и не выпускаешь из объятий, а завтра заявляешь, что наша с тобой годовщина это не такая уж и важная дата, злясь на меня, хотя я ничего тебе не сделал. И я правда просто не понимаю, не более, — Гю говорит тихо, аккуратно подходя к парню, держа руки так, чтобы их было видно, однако Кай рычит и не даёт к себе подойти. — Да плевать мне на неё! Я устал, Бомгю. Я люблю тебя, но твои ромашки и твоя болезнь меня пугают. Я не хочу больше иметь ничего общего с тобой, — Хюнин выдыхает и оставляет парня одного. Бахийи не знает, за кем именно ей стоит присмотреть сейчас, однако она слышит, как её брат уже уезжает на своей машине и вызывается отвезти Бомгю домой. Она уверена, что Кай сказал это всё не со зла, он просто не всегда умеет выражать свои эмоции, однако её брат пишет ей, с просьбой отвезти Бомгю домой к отцу, ведь он не в состоянии сейчас видеться с ним и это её расстраивает. Она видит, как на руках мужчины появляются новые цветы и как ему сложно держаться, но он искренне пытается. Не плачет, но взгляд у него пустой, словно его больше не существует, но оно и понятно. То, как любил Бомгю её старшего брата было просто невероятно, красиво и волшебно. Да и в принципе химия между ними была именно такая: красивая, невероятная, волшебная. Даже сказочная местами, ведь в реальной жизни такого не существует и они сейчас оба убедились в этом. Чхве не был удивлён такому раскладу, если честно. Однако, это не отменяет того факта, что это неожиданно и, в какой-то степени несправедливо. Он ведь правда искренне любит Кая, старается сделать всё, чтобы он был счастлив, но в ответ получает безразличие и, реже, колкости. То, что его любимый человек больше не хотел иметь с ним ничего общего оставило ещё оду розу. Она была самой крупной из всех и единственной, что сразу проросла сквозь кожу, оставляя небольшие капельки крови на рукаве кремового кардигана. Чхве даже не заметил боль от её появления, оставясь всё на том же месте, глядя пустым взглядом перед собой в точку, где какое-то время назад стоял Кай. Кажется, здесь осталось и её сердце, что вряд ли уже смог бы кто-то склеить воедино. Больше он никого к себе не подпустит. Отец, увидев сына и его состояние, сразу же обнимает его, спрашивает о том, что произошло и старается поддержать его. Он-то точно знает, каково это, потерять любимого человека, даже если он не умер, а просто ушёл. Само собой он знал про Кая и Сынчоля очень напрягали те моменты, когда Хюнин долго не появлялся дома или всячески воздействовал в психологическом ключе. Бывали моменты, когда Кай убеждал Бомгю в том, что только он может любить его и что только он понимает его ценность, однако через секунду его улыбка больше была похожа на насмешку над старшим. Его сын на самом деле довольный человек, он пережил слишком многое, добился всего сам, но не стал более открытым, а сейчас и все закрылся даже от самого себя, не в состоянии проронить ни одной слезинки, повторяя, что он в порядке, хотя шипы роз рвали кожу, явно доставляя дискомфорт как минимум. Бомгю было всё равно. Младший Чхве уходит в душ и только там, стоя перед зеркалом, замечает, что роза не просто оплела его руку, прорвавшись сквозь кожу, но шла вверх, до плеча, а от него несколько бутонов тянулись к сердцу. Конечно же он знал, что его ждёт дальше: если он не забудет об этой боли, цветы прорастут в сердце и жизнь молодого мужчины оборвётся. И ему не страшно, как могло показаться, он готов к этому, просто отца жаль. Он явно заслужив счастливую жизнь со счастливой семьёй, а не вот это всё, где его сын может умереть от несчастной любви в свои тридцать один. Однако на себя Бомгю правда было плевать. С такими мыслями он заходит в душевую, где проводит около часа, стараясь не задевать свежие раны, шипя, когда на них попадал гель. Остаётся у отца он на добрые два месяца, взяв небольшой отпуск по состоянию здоровья, правда искренне стараясь привести себя и свои мысли в порядок. Ему хватило этого времени свыкнуться с той мыслью, что он со своим любимым человеком больше друг другу никто, но он никак не был готов столкнуться с ним. Уходить из редакции было глупо, но его начальник, Минхёк, заметил состояние своего подопечного и вызвал к себе на разговор. — Ты в порядке? Вы что, в этот раз поругались с Каем сильнее обычного? — на этот вопрос он получил только поджатые губы и опущенную голову, словно Бомгю не позволял себе выплеснуть эмоции. Шипи неприятно задевали одежду и продолжали рвать кожу, но уже не так сильно, как тогда. — Сейчас обед, иди домой. Поработай из дома, пока тебе не станет лучше, хорошо? Ты очень ценный сотрудник и я не могу себе позволить издеваться над тобой, заставляя сидеть в офисе, где вы можете столкнуться. Я вижу твои шипы, Гю. Всё правда настолько плохо? — Бомгю кивает, но снова ничего не говорит, на что Хёк вздыхает и заливает свой кофе кипятком. Чхве, забрав необходимую документацию, спускается на первый этаж и для него это было сложно: слева располагалась небольшой кафетерий, где многие собирались во время обеда, как и сейчас. Конечно же там сидел Кай, словно на зло за их столом, только возле окна, на месте Бомгю. Обратив на это внимание, парня захлёстывает внезапный приступ кашля, привлекающий внимание многих, а после и обморок, которого не ожидает никто. В редакции не было людей, которые не знали бы о болезни Бомгю, ведь он никогда особо-то и не скрывал, а ромашка под глазом и вовсе говорила громче и ярче любых слов или изречений на эту тему. Он не слышит, как к нему подлетает кто-то из сотрудников и кричит, чтобы вызывали скорую, сообщая, что Бомгю ещё дышит, но без сознания. Ему действительно очень срочно нужна госпитализация, может быть даже операция. Главное, чтобы он дожил до момента прибытия в больницу и выжил там. Хюнин, услышав имя своего бывшего, подрывается и подлетает к нему, трясущимися руками убирая маленький лепесток с уголка губ. Он хочет провести по его плечу, но его прорывает неприятный укол шипа и он осмеливается заглянуть под ворот свитшота, а затем и вовсе по максимум задрать рукав, видя множество шипов, оплетающий руку розы. Мужчина ужасается, осознавая, что в этом виноват исключительно он и аккуратно обнимает Бомгю, плача перед ним на коленях, сжимая его в своих руках. Какой же он глупый. Какие же они оба придурки… Скорая приезжает только через десять минут. Чхве ещё дышит, но в себя не приходит и Кай едет с ним, как самый близкий в этом месте человек. Камал рассказывает о болезни парня, говоря, что он может привезти все заключения врачей, анализы и медицинскую карту полностью, если понадобиться. Медбрат уверяет, что в данный момент важно спасти человека, а не посмотреть на его анализы столетней давности, ведь парень правда жив, скорее всего впал в кому. Дальше Кая не пропускают, забирая Бомгю в специальное отделение реанимации подготовленное для тех, кто болеет ханахаки. Хюнин остаётся ждать и, заметив врача, направляющегося к нему, сразу же вскакивает на ноги, не смотря на то, что присел только две минуты назад. Время потеряло сво счет, он правда очень боялся, что Бомгю может умереть из-за его глупости. — Здравствуйте. Я буду лечащим врачом господина Чхве. Кем вы ему приходитесь? — Кай нервно выдыхает и отвечает, что женихом. Никто не удивлялся этому, ведь такое на их глазах происходило довольно часто. — В таком случае, роспись придётся отложить. Пациент находится в коме, однако операцию проводить нельзя — цветы оберегают его. стебли розы оплели сердце, проросли сквозь кожу на руке и, к сожалению, вмешиваться очень опасно. Остаётся только ждать, придёт ли он в себя. Это, конечно, маловероятно, но шансы есть. Остальные цветы точно так же начали оплетать внутренности и кости, скорее всего, он был очень слабым в последнее время, Вы не замечали ничего такого? — Нет… Он кашлял, прежде чем упасть без сознания, на уголке губ был лепесток розы. У него правда есть шанс выжить? — к сожалению, Кай только сейчас осознает, как же отвратительно он себя вёл по отношеню к старшему. Тот всегда был искренним, никогда и ни на что не жаловался, даже если это была работа, плохое самочувствие или не важное настроение. Камал словно смотрел на него другими глазами, будто бы они только сейчас познакомились. Хюнин помнит, каким сосредоточенным и грустным выглядел тогда парнишка и как он закрывался в себе с каждой выходкой младшего, однако, Хюка ни разу не видел и не слышал, чтобы его бывший плакал. У того даже глаза никогда не были красными или заплаканными, словно он не позволял себе плакать, а вот Хюнин себе плакать позволяет и, закончив беседу с врачом, услышав заветное «да», Кай направляется к ним домой, чтобы прибрать там и посидеть в своих воспоминаниях. Когда-то мужчина обещал себе, что не допустит, чтобы его любимый человек заболел из-за него ханахаки, как произошло с его сестрой, а в итоге своими действиями и фразами довёл Бомгю до комы. Пусть шанс того, что он выживет и был, но он ничтожно мал и Хюнин правда не знал, куда себя деть, проплакав всю ночь. В новостях, само собой, рассказывается об этом, ведь Бомгю был действительно хорошим писателем. Решая зайти в его студию, он видит ноубук, за которым старший часто работал и заглядывает туда. Книга, которую он писал, была невероятной. Там было всё, что так любил младший: другие миры; мистика; немного хоррора; романтика; интрига… И, конечно же, главного героя звали Кай. Чхве когда-то говорил ему, что хочет написать книгу в стиле Кая и назвать так главного героя, потому что сам Хюнин в жизни старшего и в его глазах действительно был для него героем. Помогал справляться с болезнью, даже улыбаться научил, а после оставил одного, причинив неимоверную боль, след вины от которой не сможет смыть ни один дождь или душ, оставив шрамы на телах двух парней. Он даже и не знал, что Бомгю начал эту книгу. Младший выходит на кухню, однако замечает в цветочном горшке ромашки, что были на теле у Бомгю и очень удивляется, а после сразу звонит в больницу, чтобы старшего обязательно проверили. Тот жив и всё так же спит, однако врач рекомендует приехать как можно скорее, обещая пропустить к мужчине, ведь им нужно было кое-что проверить. Камал срывается моментально, забивая на внешний вид. — Что вы хотели проверить, господин Ли? — Кай очень взволнован. Ему кажется, что прошла вечность, хотя на самом деле только три часа. — Вы сказали, что у вас появились ромашки. Что они означали в случае пациента знаете? Это важно, ведь цветы не появляются просто так, — врач кивает сам себе, приглашая парнишку пройти для начала к нему в кабинет. — В его случае непонимание и страх. Из-за моей глупости на нём слишком много ромашек, но та, что под глазом появилась, когда он признался, что боится потерять меня, — едва слышно признаётся Хюнин, поджимая губы. — Я люблю его и, к сожалению, поздно осознал, что поступал с ним отвратительно.