Стёкла

      Его создание. Его дитя. Его новый смысл. Кроули сотворил её из энергий материи, из собственных эмоций и чувств. Это решение далось ему не просто. А всему виной (хотя, как позже с грустной усмешкой думал демон, в данном случае речь должна идти скорее о благодарности) был, конечно, ангел.       После того, как Азирафаэль принял решение отправиться на Небеса и стать верховным архангелом, Кроули некоторое время не мог определиться со своими чувствами и не знал, что делать дальше. За единственным существом, которому доверял демон, закрылись двери лифта, и весь мир как будто перевернулся в одночасье. Это было хуже конца света, потому что Кроули остался жив, но его вмиг накрыло жуткое и невыносимо давящее одиночество. Даже после сказанных ангелом и задевших до глубины всей его демонической сущности слов он до последнего надеялся, что тот всё-таки останется. Но Азирафаэль покинул Землю и самого Кроули, перечеркнул всё, что было и что могло быть между ними.       Кто сказал, что демоны не могут чувствовать боль? Проезжая по улицам Лондона и рассуждая об этом, Кроули вспомнил сказанные когда-то кем-то наверняка мудрым слова: «Да отрежут лгуну его гнусный язык». Кто был автором этих слов, демон не мог вспомнить. «Вот ангел наверняка знает», ‒ подумал он и, выругавшись про себя, тут же резко дал по газам, будто надеялся, что быстрая езда поможет ему сбежать от мыслей о бывшем друге. Но ни верный бентли, ни пластинки старого доброго Фредди Меркьюри на этот раз не могли помочь Кроули. Мысли о том, почему ангел сделал такой глупый выбор и к чему теперь всё это приведёт, крутились в голове вперемешку с воспоминаниями. Вот он впервые везёт ангела в своём новеньком автомобиле и исподтишка наблюдает за тем, как Азирафаэль судорожно хватается за всё, что попадается под руки, чтобы не вылететь из кресла на очередном резком повороте;  вот они ужинают в Ритце после вовремя предотвращённого конца света и вспоминают, как ангел в облике Кроули попросил у Михаила полотенце и резиновую уточку; вот они танцуют вместе на этом выдуманном Азирафаэлем балу в стиле Джейн Остин, и Кроули чувствует на себе тёплый лучезарный ангельский взгляд… «Чёрт, чёрт, чёрт! Ангел! Какого дьявола ты натворил?» ‒ восклицал уже вслух Кроули, не в силах сдерживать бурю нахлынувших эмоций. Ему казалось, что где-то внутри него быстро разрастается и заполняет всё его существо тугой комок чувств: боль оттого, что история длиной в шесть с лишним тысяч лет закончилась так внезапно и нелепо, злость и обида на Азирафаэля за то, что он предпочёл ему Небеса, разочарование и тоска оттого, что ангел никак не мог понять, что систему не исправить, что она прогнила насквозь, что все попытки её изменить обречены на провал.       Прокатавшись по городу еще какое-то время и ни капельки не успокоившись, Кроули, наконец, остановился у первого попавшегося бара, где в тот же вечер сделал заведению большую выручку, заказав изрядное количество алкоголя. Демон пил, злился, вспоминал ангела и обругивал его на чём тьма стояла, снова пил и снова вспоминал. Он просидел в баре всю ночь, а когда за окнами уже начало светать, медленно поднялся и, шатаясь и то и дело натыкаясь на столики и стулья, вышел из заведения, прихватив с собой бутылку крепкого виски. Он вернулся в бентли и проспал там до следующего вечера. А потом проснулся и повторил визит в бар. И на следующий вечер повторил. И ещё через день. И ещё… Он пил, гонял по городу на недопустимо высокой скорости, абсолютно, конечно, чудеснейшим образом не сбивая людей и не врезаясь в окружающие предметы, засыпал в бентли, просыпался в страшном похмелье, приходил в себя, бездумно слонялся по городу, но всякий раз его настигали до ужаса знакомые места, где они с ангелом проводили время. Это порождало очередной всплеск эмоций, и каждый раз Кроули оказывался в баре и повторял всё сначала.       Тем временем приближалась зима, в Лондоне становилось всё мрачнее и холоднее. В один из таких дней Кроули сидел в своём бентли, наблюдал, как на землю медленно опускаются первые в этом году хлопья снега, и на автомате повторял за господином Меркьюри отпечатавшиеся глубоко в сердце слова: When I’m not with you, think of you always[1]. Город постепенно погружался в зимнюю спячку, и демон подумал о том, чтобы  тоже заснуть лет так на пятьдесят, а то и больше, но за неимением постоянного убежища ему пришлось отвергнуть эту мысль как слишком рисковую – люди могли найти змею и убить или сдать в зоопарк, а Кроули не хотелось лишних проблем с перевоплощениями и спасением самого себя. Если честно, хотелось одного ‒ стереть из памяти ангела и всё, что с ним связано. Но в таком случае пришлось бы вырезать очень большой кусок жизни, просто громадный, и Кроули рисковал запутаться в остатках воспоминаний и натворить больших глупостей.       Конечно, демон не раз задумывался о том, чтобы просто-напросто покинуть Землю, но где-то глубоко в его душе таилась самая маленькая, почти прозрачная искорка надежды на то, что всё ещё образуется. Кроули не хотел признаться себе в этом. Наоборот, он каждый день убеждал себя, что всё закончилось, что ждать больше нечего. Но всякий раз, как у него вновь возникала мысль отправиться куда-нибудь подальше с этой планеты, он находил причину остаться. А причина была одна почти в каждом случае, причём, если разобраться, вполне объективная, – невозможно сильная похмельная головная боль, которая сказывалась и на демонах. Бывало, в такие минуты Кроули не мог отличить газ от тормоза в своём бентли – куда уж тут путешествовать по Вселенной? Как-то раз, пребывая в таком состоянии, он даже ненароком подумал о добровольном развоплощении, но быстро отринул эту мысль – всё-таки, даже несмотря на бесконечное одиночество и разочарование, не хотелось просто так покидать этот мир, однажды, между прочим, им спасённый.       В другой раз с ним приключилась и вовсе невероятная история, которая изрядно удивила его самого, но поспособствовала его выходу из состояния тоски и практически полнейшего бездействия. Как-то после очередной посиделки в баре Кроули открыл глаза ближе к полудню и с ужасом осознал, что находится не в своём уютном бентли, а в чьей-то постели среди мягких подушек и одеял. Что  произошло прошлой ночью, демон в упор не помнил, но догадаться не составило труда. На прикроватной тумбочке он увидел записку, адресованную, очевидно, ему. В ней были аккуратно выведены следующие слова: «Милый Энтони, не скучай без меня. Буду вечером. Целую, Мери». Как только Кроули начал читать, его сразу же передёрнуло от обращения. «Я не милый, чёрт возьми, знала бы она, с кем связалась», ‒ тут же вспыхнул он. И вообще, знать бы, что это за Мери такая, которая, во-первых, успела за ночь узнать его имя, и, во-вторых, с чего-то возомнила, что он будет скучать и ждать её. Спалив записку в приступе злобы на себя и на бедную ничего не подозревавшую Мери, Кроули натянул на себя свои вещи, которые аккуратной стопкой лежали тут же на тумбочке, выглянул в окно и с ещё большим ужасом обнаружил, что находится на той самой улице Лондона, где он так часто проводил время с ангелом. Вот и магазин Мегги, и кофейня Нины, а вот и книжный на углу, где уже вовсю хозяйничает Мюриэль. Со дня расставания с Азирафаэлем Кроули ни разу не бывал в этих местах – не хотел ещё больше бередить воспоминания об их последней встрече. Как же он оказался здесь вчера? Неужели напился до такой степени? Впрочем, какая теперь разница… Глянув в сторону книжного, он с тоской вздохнул и почему-то почувствовал себя неловко. У него было стойкое ощущение, что он, как говорят люди, изменил. Демон прошёлся по комнате и уселся в мягкое кресло. Голова  раскалывалась на части, а память упорно умалчивала о событиях прошлой ночи. Кроули закрывал глаза и видел перед собой строгий осуждающий взгляд ангела.       Вообще-то, несмотря на свою демоническую природу, он никогда особо не задумывался о физическом проявлении любви, считая это людской слабостью. К Азирафаэлю Кроули испытывал платонические чувства, просто-напросто не думая о чём-то большем, ведь с ангелом, он считал, в таких вопросах нужно быть особенно осторожным. Демон и целовать-то его не собирался, если бы не отчаянность ситуации. В общем, в каком бы пьяном бреду ни был Кроули, он никогда не проявлял себя с такой стороны ни по отношению к ангелу, ни по отношению к людям. Даже после расставания у него не возникало мыслей заменить Азирафаэля – это невозможно, да он и не хотел. Время шло, но слова «я прощаю тебя» до сих пор звучали в голове и больно отдавались в области сердца. Демон злился и тосковал, никак не мог простить ангелу его уход, но в то же время не мог перестать любить и поэтому чувствовал на себе вину за последние события, в которых, видимо, был замешан человек. За это ощущение собственной вины он ещё больше злился и на  Азирафаэля, и на себя. «Ему ведь дела до меня нет. Он решает проблемы на Небесах, ‒ думал Кроули. – Так чего я жду его здесь? Он всё равно не вернётся, а мне ещё и переживать из-за него? Нет уж. Пора сваливать отсюда и жить без него. Раз он смог без меня, то и я смогу». Превозмогая головную боль, демон поднялся с кресла и чуть ли не бегом покинул квартиру, будто опасаясь, что Мери вернётся в любой момент и ему придётся объясняться с ней.       Холодный ноябрьский воздух подействовал освежающе. Заметив свой бентли на парковке рядом с домом, Кроули облегчённо вздохнул и вернулся в автомобиль. Через пару минут он уже мчал по городу в поисках хорошей кофейни. Нужно было позавтракать (а в его случае уже пообедать) и обдумать план дальнейших действий. Наконец впервые за несколько месяцев, что прошли после их с ангелом расставания, он всерьёз задумался о том, что ему нужно найти для себя какой-то смысл.

***

      Что обычно делают люди, когда расстаются с любимыми? Кто-то бесконечно переживает и уходит в депрессию, кто-то с головой погружается в работу, чтобы отвлечься от грустных мыслей, кто-то сгоряча бросается в новые отношения в попытке заменить бывшего партнёра, кто-то идёт к потомственным ведьмам и прочим шарлатанам и отдаёт огромные суммы за бесполезные советы в надежде вернуть любовь. Вариантов действительно много, но благо Кроули был не человеком, а высшим существом, обладающим мощной демонической силой, и это позволило ему выбрать свой путь – он решил создать собственное дитя.        Эта мысль промелькнула у него в голове в тот момент, когда он сидел в кафе и перекусывал сэндвичем с эспрессо. Он перебирал в памяти все знакомые планеты, пригодные для его обитания, как вдруг за соседним столиком раздался возглас маленькой девочки. «Папа, посмотри! Это снег! Значит, скоро Рождество и подарки!» ‒ девочка радостно засмеялась и обняла за шею мужчину, сидевшего рядом с ней. «Да, малыш, скоро праздники, ‒ улыбнулся он в ответ. – Ты уже придумала, что попросишь у Санты в этом году?» Дальше Кроули не слушал. Нельзя сказать, что он был сентиментальным демоном, но эти двое заставили его сердце сжаться от вновь нахлынувшего чувства одиночества. «Она его любит, а он любит её. Они – семья, ‒ подумал демон. – А что, если… Да нет, бред». Кроули быстро закончил свою трапезу и почувствовал себя значительно лучше. Долго не думая, он в ту же ночь отправился на Альфу Центавра.           Первые дни ему было немного непривычно, ведь он так долго жил среди людей и чуть ли не на каждом шагу сталкивался с их постоянными бесконечными историями, проблемами и разборками, а сейчас оказался в одиночестве на целой планете. Конечно, с помощью своей демонической силы он создал себе необходимые условия, а именно комфортно обустроенный дом со всеми современными устройствами, будь то большой плазменный телевизор в личном кабинете, кофеварка, холодильник и прочие изобретения великого человеческого гения. Он изучал планету, путешествовал на соседние территории и знакомился с их обитателями, любовался созвездиями и туманностями и довольно быстро стал привыкать к тишине и одиночеству. Но это вовсе не значило, что Кроули нравилось быть одному. Он по-прежнему часто вспоминал ангела, и его попытки переключаться на что-то другое часто оказывались неудачными. Иногда у него случались приступы тоски, и он, вновь задумавшись о прошлом с утра, мог просидеть в своём кабинете до глубокой ночи. Демон остро ощущал своё одиночество, и всё чаще в его памяти всплывал тот день, когда в кафе он услышал разговор маленькой девочки и её отца. Теперь мысль о создании собственного дитя уже не казалась бредовой, и Кроули иногда представлял себе их совместное будущее.       Он понимал, что создать дитя, подобную себе демоническую сущность, не так просто. Но ведь Кроули был сильным демоном – он точно знал, что его способностей хватит на осуществление такого замысла. Только одно дело – создать, но ведь нужно и воспитать, стать для неё не просто наставником, а настоящим отцом, окружить её вниманием, заботой и любовью. А здесь нужен какой-то подход, к этому вопросу нужно отнестись ответственно. Поэтому он долго не мог решиться, чувствуя, что ещё не готов. Но с каждым днём он всё больше ощущал какое-то внутреннее напряжение. Демон понимал, что он один не просто на этой планете, а в целой Вселенной. Его растения не отвечали ему, а перспектива вечных разговоров с самим собой не предвещала ничего хорошего ‒ так недолго и с ума сойти. Поэтому в одно прекрасное утро Кроули наконец решился. Он ясно осознал, что хочет изменить свою жизнь, что ему необходимо близкое существо. К тому же, какой-никакой опыт общения с детьми у него был, ведь он столько лет присматривал за юным Магом. Он сможет воспитать своё дитя, научит тому, что знает и умеет сам, покажет ей красоту и великолепие Вселенной. Никакого Ада, никакого Рая, никакого ангела. Теперь у него будет другая цель – забота о собственной дочери.       Каролина была как две капли воды похожа на отца. На вид по человеческим меркам ей можно было дать около двадцати трёх лет. Рассуждая об облике своего дитя, Кроули подумал, что уж кому-кому, а демону вечная молодость и красота никак не навредят. Он создал её портрет у себя в голове, потом при помощи демонических сил придал ему энергии и сотворил первичную физическую оболочку. Это была слабая тень, в которой едва-едва угадывались очертания человека. Кроули привлекал дополнительную энергию, вкладывая в этот процесс все свои искренние надежды на их будущее. И хотя создание нового существа отнимало много сил, времени и эмоций, с каждым днём оболочка становилась всё плотнее, приобретала определённую форму, и теперь её уже нельзя было назвать просто тенью. Приступая к созданию дитя, Кроули боялся, что что-то может пойти не так, но теперь он был точно уверен, что всё идёт как надо, и это придавало ему энергии продолжать начатое. Позитивные импульсы силы Кроули, его уверенность, что теперь всё изменится к лучшему, гордость от осознания того, что он сам смог принять такое ответственное решение и без чьей-либо помощи сотворить новое существо, любовь к своему дитя проникали в формирующееся сознание его дочери и закладывали её характер. Её физическая оболочка становилась всё осязаемее, и наконец в один из ноябрьских дней, когда на Альфе Центавра шёл звёздный дождь и метеоры оставляли за собой в небе яркие красочные полосы, Каролина открыла глаза. По знаку зодиака она была скорпионом.     [1] Когда я не с тобой, думаю о тебе всегда – «Good old-fashioned lover boy», гр. Queen