CIRCLE: fun-trip

Алиша выходит на улицу — все тут же замолкают, а взгляд Кларк падает на её ноги. Её лицо само по себе расслабляется, и приоткрывается рот: на Алише короткая гофрированная юбка в клетку далеко не высокой посадки. Она почти ничего не прикрывает. И дополняет это безобразие до неприличия короткий топ. Она буквально раздета. И лучше бы она вышла в купальнике, потому что… Кларк никак не может начать дышать, рассматривая Алишу, пока та идет, уткнувшись в телефон, к машине. Все молчат и провожают её взглядом. Периферийным зрением Кларк замечает, как Робин бьет Марка в бок. Кларк не уверена, что ходить в столь откровенном виде вообще законно. Это нарушает все стандарты приличия. Это слишком вызывающе. Это… Внутренний монолог внезапно завершается, когда Алиша отрывает взгляд от телефона и смотрит на неё. Кларк приходит в движение, пытаясь сообразить, что ей нужно делать. Машина. Точно, нужно сесть в машину. Она забирается на заднее сидение, где уже ждет Робин. Алиша садится последней, закрывает дверь и снова погружается в телефон. Кларк чувствует себя извращенкой, поскольку её взгляд то и дело возвращается к её голым бедрам. Она же адекватный человек. Она не какой-то мужик, падкий на голые ноги. Она… она снова смотрит на бедра. И её ловят на этом. Кларк поднимает взгляд на Алишу, и та уже широко улыбается. — Ты таким взглядом смотришь на учениц в своей школе? — Алиша убирает телефон. Кларк сложно понять, какой именно у неё сейчас взгляд. — Хочешь сделать мне выговор? А. Ясно. — Что ждёт одну из учениц, если… юбка чуть выше нормы? — Алиша подсаживается ближе, а ещё она закидывает ногу на кресло спереди, и Кларк прочищает горло, заставляя себя отвести взгляд от её бедер. — Выговор. — А если… — Алиша кладёт руку себе на ногу, — пуговицы рубашки расстегнуты? Парочка, например. — Выговор. — Как скучно. Как звучит твой выговор? — Ты знаешь, как может звучать мой выговор, — Кларк не нравится, что Алиша сейчас вообще упоминает это. Ей вовсе не по вкусу, что Алиша пытается сделать эту часть её жизни сейчас чем-то сексуальным. И она не позволит шутить над этим. Алиша тянется к её уху: — Сделаешь мне выговор, президент Тейлор? Кларк вдыхает носом воздух и замирает. Ладно. Она позволит ей что угодно. Но это не значит, что ей нравится то, что происходит. Её щеки нагреваются. Она знает, что сейчас её очередь — надо подыграть и сказать что-то, вероятно, с пошлым подтекстом. Но она вообще-то ничего такого не скажет. Зато она может указать на очевидный факт: — Ты оделась вызывающе. — А мне всё равно, — усмехается Робин, и Кларк внутренне вздрагивает. Совсем про неё забыла. — Это как с купальником. Ты же знаешь, что это нормально и не уставишься на человека в купальнике. Так и тут. Если у тебя нет проблем, ты не пялишься, потому что тебе всё равно. — Может, Кларк просто пуританка? — ухмыляется Алиша. — Точно. А кто это? — Робин наклоняется и смотрит на неё. — Ты серьёзно?! — скалится Кларк, чувствуя, как начинает злиться. — Вообще, это что-то вроде движения в христианстве. Но в целом — это метафора. Так называют человека, который придерживается строгих моральных норм. Чересчур консервативные взгляды. Что-то в этом роде, — Алиша поворачивает голову и смотрит на Кларк, — это вызывает у них раздражение. — Ты назвала меня пуританкой?! Серьёзно? Алиша быстро приближается к её лицу. — Я не называла тебя так, я просто предположила. У тебя с этим проблема? — Алиша с вызовом смотрит ей в глаза. — Судя по тому, как ты на меня смотрела, да. Кларк сжимает челюсть, пока внутри всё кипит. Она не знает, что на это ответить, но знает, как ответить так, чтобы сбить наглую улыбку с лица напротив. Кларк разворачивается — Алиша отклоняется, и рука Кларк моментально оказывается на её бедре: пальцы Кларк начинают скользить к внутренней его стороне, буквально заставляя Алишу вытянуться, напрягаясь всем телом. Алиша не моргая смотрит на неё, и её рот приоткрыт. Кларк приближается к её лицу, крепче сжимая её бедро пальцами. — А что ты на меня так смотришь? У тебя с этим проблема? Грудная клетка Алиши вздрагивает, словно от одного-единственного вдоха. Кларк ослабляет хватку и убирает руку. — Считаю: один-один, — бубнит рядом Робин. Кларк снова расслабляется в кресле. Её теперь вообще не волнуют ноги Алиши. Она злится и смотрит вперёд — на дорогу. Но видит периферийным зрением, как Алиша приближается к её уху: — То есть, тебе нравится? Кларк сама провела эту параллель. Но она ничего не отвечает. Вообще никак не реагирует. Она не собирается даже говорить с Алишей. Та назвала её ханжой. Кларк — ханжа, а сама она пугается возбуждения. Смешно просто. Но Кларк никак это не прокомментирует. Ей вообще сейчас лучше молчать. Они едут к знаку «Голливуд». Путь туда довольно крутой. Они оставляют машину на парковке и дальше идут пешком. Подъём не занимает много времени, но из-за жары он достаточно утомителен. Они достигают места и останавливаются. Отсюда открывается вид на Лос-Анджелес. С такой высоты город кажется очень маленьким. Кларк любуется широкой долиной, которая плавно опускается к берегу океана. Вода переливается всеми оттенками синего, и, кажется, будто бы сливается с горизонтом. Руки Алиши обвивают её талию, а подбородок опускается на плечо: — Красиво. Кларк просто кивает. Действительно красиво. — Мы можем сфотографироваться? — Что? — Кларк оглядывается, почти сталкиваясь с губами Алиши. Она слышала вопрос. Алиша это знает, поэтому молчит. — Ты хочешь со мной сфотографироваться? — Хочу. Кларк выдыхает и прочищает горло. Алиша странно выглядит. Она нервничает? Это просто фотографии. Да, вряд ли это можно кому-то показать, учитывая то, как одета Алиша. Кстати, об этом… Кларк снова осматривает её. Алиша, которая в этот момент копается в рюкзаке, выглядит слишком серьёзно. Потом она достаёт фотоаппарат и смотрит на Кларк: судя по тому, как брови Алиши сходятся у переносицы, она понимает, что та в замешательстве. — Нет? — её взгляд неуверенный. Кларк пытается думать быстрее. Это одна фотография? Которая будет храниться в тайне, как и первый их снимок? Или такая фотография будет не одна, и Алиша будет спрашивать об этом постоянно? Кларк следует поторопиться с ответом, потому что Алиша уже стоит, выпрямившись рядом, и ждёт. Она не дожидается, начиная рассматривать виды вокруг них. Кларк не знает, что делать. Одно дело заниматься всем вот этим, а другое — запечатлеть это. Сохранить все это не только в их памяти, но и сделать материальным. Тем, что могут увидеть. Что потом Алиша будет делать с этими снимками, где она их будет хранить? Кларк не знает, стоит ли это уточнять, потому что не уверена, что это как-то повлияет на её решение. Потому что даже если Алиша скажет: «Закопаю в лесу», — это вряд ли её успокоит. — Я поняла, — Алиша улыбается ей, а потом подходит и целует в щеку. — Всё нормально. Я понимаю. Алиша отходит, и Кларк хватает её за руку. Она делает это, останавливая её, но сама не знает, зачем. Алиша замирает и оглядывается. Они какое-то время смотрят друг другу в глаза. Алиша словно пытается что-то прочитать на лице Кларк, но та не знает, что она хочет там найти. Внутри у Кларк сейчас — месиво из противоречий. Её мозг ведёт борьбу с эмоциями. И ей это совсем не нравится. Алиша делает к ней шаг и встаёт совсем вплотную. Она берёт Кларк за руки и приближается к её лицу: — Мы можем сделать это, а потом вместе решим, что с этим делать. Я хочу… Кларк, я думала об этом. Ещё когда Робин… ну, помнишь? Думала насчёт фото с подругами. Это так тяжело для меня. — Я понимаю, — кивает Кларк, отводя от неё взгляд. Она смотрит на гладь воды. — Но пусть для тебя это нелепо, и все эти снимки кажутся чем-то тупым… — Алиша не договаривает, потому что Кларк быстро возвращает к ней взгляд и сближается, прижимаясь губами к её щеке. — Алиша, я говорю некоторые вещи, наверное, не тем тоном, каким стоит. Или не теми словами. Я просто сказала как есть. Про фильтры. Но это вовсе не значит, что я твою любовь к этому считаю тупой. Я думаю, что это… — Кларк пытается подобрать слово. Как лучше сказать? Очаровательно? Нет. Мило? Вообще нет. Господи, как это сложно! Она просто понимает, что Алише это нравится и уважает это. Но фраза «уважаю это» кажется ей совсем нелепой. — Боже, — она сдаётся. Не знает, что сказать. Она просто целует Алишу в губы и уже по привычке кладёт руки ей на талию. Ладони тут же вспыхивают от контакта с кожей, и Кларк открывает рот, тяжело выдыхая. Господи боже мой. Кларк обнимает Алишу, перемещая руки на единственное место, где есть ткань. Кларк медленно дышит. Алиша не улыбается, она прижимается к ней, зарываясь пальцами в её волосы. — Я хочу сказать, Кларк, что здесь я хочу делать всё, что делает меня счастливой. Фотографии… Ведь это важно для меня. Потом, когда мы вернёмся, всё это исчезнет. Я решила, что буду делать фотки с подругами. А потом… Потом всё кончится. Но я… Я хочу фотографии и с тобой тоже. Не с Тейлор. Не фотографии, которые мы можем отправить родителям. А с тобой. — Ты делаешь это ещё более личным, — улыбается Кларк ей в шею. Алиша открывает рот, чтобы что-то ответить, но Кларк прикусывает её шею, перебивая. Внутри всё начинает теплеть. Она всем телом прижимается к Алише и думает, что предела тому, что она может чувствовать с этой девушкой, просто нет. Ей никогда не приходилось никого так обнимать. Ей много чего не приходилось делать из того, что она делает с Алишей. И та наверняка хочет спросить, «слишком» ли это для неё. Кларк использует этот момент, чтобы подумать, и Алиша обнимает её в ответ, перебирая пальцами волосы, и ждет. — Хорошо, — наконец отвечает Кларк. — Да? — Алиша отстраняется, заглядывая ей в глаза, и Кларк кивает. На лице Алиши тут же растягивается широкая улыбка. — Ты лучшая, — она целует её в щеку. — Робин! Робин тут же отвлекается от разговора с Рози и подбегает к ним. Алиша передает ей фотоаппарат. Алиша обнимает Кларк, и, когда Робин готовится сделать фотографию, целует Кларк в щеку. А потом, когда Робин кричит: «Готово», — Кларк обхватывает её за шею, тянет на себя и целует. Поцеловать Алишу — это все, чего она сейчас хотела. Язык Алиши скользит ей в рот, и Кларк склоняет голову, углубляя поцелуй. Кларк осознанно кладет руки на её голую талию и умудряется сдержать в себе стон и желание впиться пальцами в кожу. Она ведет пальцами дальше, перемещаясь на поясницу. Боже мой, как же ей хочется трогать её еще больше. Хочется просто… Она увереннее кладет ладони на её горячую спину и тут же вздрагивает со стоном, потому что пальцы Алиши ныряют ей под футболку. Это просто невыносимо. Кларк слышит, как их зовут. Она не знает, кто именно пытается их прерывать, но она ни за что сейчас не остановится, и, кажется, Алиша того же мнения, потому что её руки скользят все выше: она ногтями впивается в кожу Кларк, и та снова стонет, тут же переводя дыхание. Кларк тянет её к себе ближе. Она так сильно прижимает её к себе, словно это как-то поможет компенсировать бушующее желание получить больше. — Охренеть, — выдыхает Алиша ей в рот. — Боже мой. Кларк в ответ лишь рвано дышит. Это просто пиздец какой-то. Все её тело горит. Кларк берет Алишу за руку, потому что решает, что теперь будет все время её держать. Словно это чем-то поможет, что совсем не так. Робин передает им снимки. Их четыре, и Алиша, не отпуская руку Кларк, а поднимая её вместе с со своей, начинает их рассматривать. Её брови взлетают вверх, и она косится на Кларк. Кларк коротко выдыхает, а потом свободной рукой забирает верхний снимок. Это всего лишь поцелуй, но, глядя на эту фотографию, у нее сбивается дыхание, которое она только восстановила. Это очень странно — смотреть на них со стороны. Ну, а еще ей определенно нравится то, что она видит. Ей нравится видеть их на фото. Кларк тянет Алишу за руку и прижимается к ней. Она хочет её обнять, но Алиша отстраняется: — Подожди, детка, уберу все, — говорит она, забирая свою руку. Детка. Кларк не уверена, что может привыкнуть к этому, но не возражает, когда Алиша обращается так к ней. Действительно не возражает. Алиша обращается так ко всем. И все же слух режет. Может быть, у нее сложилось бы иное мнение на этот счет, если бы это было чем-то личным. Но Кларк это вряд ли узнает. Как только Алиша убирает все в рюкзак, она берет Кларк за руку. Они долго гуляют и даже находят место подальше от туристов, где снова и снова фотографируются. На обратном пути они заходят в ресторан пообедать и при выходе обращают внимание на множество людей, целенаправленно направляющихся куда-то. Они провожают толпу взглядом. Робин предлагает последовать за ними, что они и делают. Кларк сейчас вообще безразлично, куда идти. Они останавливаются перед церковью. — Это католическая? — уточняет Робин. Алиша кивает: — Наверное, вечерняя месса. Сегодня воскресенье. — Сходим? Смотри, сколько народу. Думаю, должно быть что-то интересное. Никогда не была на мероприятии в церкви. Там песни поют? — Робин, это тебе не баптистская церковь. Там поют другие песни. — А, то есть, «О, е, Аллилуйя» не будет? Ну, всё равно. Может, там тоже весело. Сходим? Кларк ещё раз оценивает внешний вид Алиши и полагает, что это не очень хорошая идея. Но кто её вообще спрашивает? Алиша видит, как и всегда, во всём развлечение. И единственное, что может порадовать в данном случае: что они хотя бы не пьяные. — Я вас уверяю, это будет скучно, — говорит Марк, но его тоже никто не слушает. Кларк знает, что это будет скучно. Хотя она вообще-то не была в церкви ни разу, потому что их община не религиозна. Их религия заключается совсем в другом. — Ты была хоть раз в церкви? — спрашивает Кларк. — Да, моя мама была религиозна, — отвечает Алиша. — Когда ещё Робин сходит в церковь, когда там настоящая большая месса? Тем более, — Алиша оглядывает толпу, в конце которой они идут, — здесь почти все снобы. Алиша права. Кларк осматривает людей вокруг себя: многие из них одеты в дорогие костюмы и нарядные платья, подчёркивающие их статус и состоятельность. На некоторых женщинах — элегантные шляпы. Они входят в церковь. Она огромная, конечно. Высокие потолки и стены задекорированы витражами, через которые проникает мягкий свет. Лавки из тёмного дерева рядами расположены перед алтарем, который украшен свежими цветами и светильниками. В воздухе витает аромат ладана. Все места уже почти заняты. Те, что входят следом, почти спотыкаются о них. Рози тянет их всех в сторону, Кларк жмётся к Алише. Это уже кажется чем-то диким, серьёзно. Рози сообщает, что мест нет. И тут сбоку от Кларк звучит мужской голос: молодой служащий предлагает им занять места на балконе. Он открывает дверцу, и Рози тут же начинает толкать их кучку в том направлении — а Кларк стоит, вообще-то, прямо рядом с этим открытым проходом в безумие, которое они задумали. Алиша подталкивает её, потому что уже слышны возмущённые голоса за их спинами. Кларк начинает подниматься по ступенькам. Она оказывается на балконе — довольно узком, но длинном, с одной-единственной широкой лавкой. И, понимая, что создаёт пробку, начинает пробираться вперёд. Она доходит до самого конца и, тяжело вздыхая, садится. Спасибо, что у лавки хоть спинка есть. Вся их компания усаживается, и уже через мгновение вся лавка заполняется людьми. Сегодня что, праздник какой-то?! Внизу люди всё ещё ищут места. У другого конца лавки тоже стоит несколько человек. Гражданка в огромной шляпе требует от всех потесниться. И все начинают это делать. Кларк смотрит справа от себя. Места почти нет, но она двигается. В итоге на том конце лавки гражданка усаживает двух девочек. А потом требует снова. Господи. Кларк двигается на миллиметр. Больше некуда: ещё немного, и она просто упадёт. А гражданка начинает возмущаться, что ей буквально не хватает немного места. Это вообще церковь или что?! Кларк вжимается в спинку лавки, потому что на них уже смотрят даже снизу. Это кошмар какой-то. Алиша встаёт на ноги, протискивается между коленями Кларк и перегородкой и усаживается Кларк на колени боком. «Заебала», — шепчет она и закидывает руку Кларк на плечи. Орган в противоположном углу издаёт звуки, и Кларк вздыхает так тяжело, что ей кажется, что её слышит вся церковь. Алиша тихо хихикает, утыкаясь губами в её висок. Служба начинается. Звуки органа заполняют пространство. Свет, проникающий через витражные окна, играет на стенах. Кларк смотрит, как его лучи ловят пылинки в воздухе. В принципе, это то, чем она собирается заниматься ближайший час. Будет рассматривать пылинки и игнорировать горячие голые ноги Алиши на своих, между прочим, тоже голых ногах. Опускать взгляд Кларк даже не собирается. Пылинки. И всё. Пастор подходит к алтарю, и его голос, полный убежденности и спокойствия, начинает разноситься по залу. Он говорит о любви, прощении и мире. Кларк начинает рассматривать людей внизу: какую-то их часть она видит. Они все это слушают, а некоторые — даже закрыв глаза. Кларк смотрит на Робин, сидящую рядом: та улыбается, разглядывая все, что происходит внизу. Похоже, ей нравится. Вдруг начинается пение хора, и Кларк вздрагивает, а Алиша утыкается губами в её волосы и начинает смеяться. «Вау, это потрясающе», — слышится голос Рози. «Да-а, пиздато. У меня мурашки от… этого представления», — отвечает Робин. Кларк не знает, что происходит, но она утыкается в плечо Алиши и начинает смеяться. Это нервное. Это просто… Она смеется и не может остановиться. Алиша, уже затыкающая себе рот ладонью, ей никак не помогает. — Кларк, прошу, тихо, — шепчет Алиша, крепче обнимая её руками. Но Кларк не может. Она начинает уже плакать. Звуки хорового пения становятся все громче и торжественнее, обретая силу. Воздух вибрирует, Кларк цепляется руками за Алишу и склоняется вниз. Она задыхается от смеха. И это совсем не смешно. Но она ничего не может с собой поделать. Это такой абсурд. Внезапно все затихает, и Кларк быстро накрывает свой рот рукой. Начинает петь один голос. Вероятно, что кто-то солирует. Кларк умоляет себя заткнуться нахрен. Ей даже страшно поднять голову и посмотреть вокруг себя. Кажется, что если она сделает это, то увидит, что вся церковь, включая пастора, стоит с поднятыми к ним головами. И даже хор поет, осуждающе глядя на них. От этих мыслей Кларк дергается, удерживая в себе очередной приступ. — Прошу, тшшшш, — нервно шепчет Алиша. — Кларк, милая, прошу тебя. Желудок сжимается от этого шепота, и Кларк моментально успокаивается. Она выдыхает, и Алиша целует её в висок. Снова целует. Кларк слышит дыхание Алиши, и эти тихие выдохи перекрывают все остальные звуки. Кларк выпрямляется и смотрит на нее. — Как же я хочу тебя поцеловать, — рвано дыша, говорит Алиша, глядя на губы Кларк. — Боже. Кларк хочет сжать свою грудную клетку, чтобы унять боль от биения сердца. Все, что она хочет сейчас сделать — преодолеть эти сантиметры и почувствовать её губы, её язык. — Не смотри так, — просит Алиша. Кларк облизывает губы и быстро переводит взгляд на… на людей внизу. Никто не смотрит. Она снова начинает слышать пение и звуки органа. На самом деле, никто бы и не услышал, даже если бы они в голос ржали — настолько громко сейчас в этом помещении. Кларк смотрит на солиста, и она знает, что Алиша не смотрит туда же. Та смотрит на нее: Кларк всем телом чувствует её взгляд на себе. Во-первых, Алиша сидит боком, и Кларк точно не упустила бы момент, когда та развернулась бы лицом к… да хоть куда-нибудь. Но она все так же сидит, как и минуту назад. Кларк не может посмотреть на нее, потому что не знает, откуда взять силы, чтобы не поцеловать её. Она будет… Будет смотреть на хор. На… людей, которые блаженно, сложив руки у груди, смотрят на солиста. Кларк чувствует, как Алиша приближается к её уху. — Ты такая красивая, Кларк, я так хочу поцеловать тебя. — Ты… — Кларк прочищает горло, — ты не можешь. — Я не могу. Но… — она касается губами уха Кларк, крепче обнимая её. — Я могу делать это. — Прошу тебя, — Кларк действительно просит. Между ног болезненно сводит. Возбуждаться под церковные звуки она совсем не хочет. Но это уже происходит. Алиша зарывается пальцами в её волосы и сжимает их в кулаке, от чего у Кларк почти вырывается стон — она вовремя закрывает рот и сжимает губы. Алиша тянет её голову в сторону, и Кларк поддается, склоняя её немного набок. Губы Алиши теперь под ухом, чуть дальше. Она прячется за Кларк. А вот Кларк на виду. Да, никто не смотрит, но если вдруг кто-то поднимет голову… Она собирает все силы, чтобы сохранить свое лицо невозмутимым. — Ты становишься горячей, Кларк, — шепчет Алиша. — Тебе жарко? Кларк действительно бросает в жар. Её щеки горят. Она уверена, что и шея, куда Алиша целует её, тоже горит. Вот только губы Алиши тоже обжигают её, словно кипяток. — Прошу тебя, — шепчет Кларк. — О чем? — Алиша снова у её уха. — Мне перестать? Кларк сжимает её талию пальцами, не в силах дать ответ на этот вопрос, только она понимает, что уже дала его. — Я хочу тебя касаться, Кларк. Кларк смещается на лавке, тут же жалея, что вообще двигалась. Она хочет думать, что желание выть появляется от желания поцеловать Алишу, заткнуть её, но это ложь. Она сходит с ума от желания получить больше, чем это. Кларк злится на Алишу. Она закипает уже не только от невыносимого чувства беспомощности, но и от того, что Алиша издевается. Кларк оставляет одну руку на её талии, придерживая спину, а вторую кладет ей на колено. Алиша тут же замирает под её прикосновением. Что-то, что стягивало внутренности Кларк, тут же ослабляется. Напряжение Алиши она прекрасно чувствует — и её смущение сжигается дотла за считаные секунды. Она сжимает пальцы, и Алиша дергается под ней. — Кларк, — и это сейчас не имя: это просьба остановиться. Кларк скользит рукой выше, по её бедру, и Алиша тяжело выдыхает ей в ухо. Кларк смещается еще выше и останавливается, когда рука касается края юбки. Она не зайдет дальше, не сейчас. Но это и не нужно. И она, и Алиша это знают. Кларк проводит ногтями по бедру, и Алиша снова дергается под ней, а в горле вибрирует стон, который Алиша смогла удержать в себе. Кларк поворачивается в её сторону, тут же замечая, что зрачок почти вытеснил зеленые радужки. Кларк снова проводит по её коже ногтями — чуть сильнее — и грудная клетка Алиши дергается от резкого вдоха. А потом она просто начинает тяжело дышать, не сводя с Кларк взгляда. Это убивает. Кларк опрометчиво решила, что то, что она делает, подействует только на Алишу. Но внутри у нее самой все полыхает от желания поднять руку выше. Она хочет Алишу. Она хочет касаться её. И она хочет поцеловать её. Кларк смотрит на приоткрытый рот, и её собственный рот приоткрывается. Кларк не хватает воздуха. Она увереннее проводит рукой по её ноге, запуская пальцы под юбку. Алиша слабо качает головой, словно просит остановиться. Но она не говорит этого: она знает, что это и не требуется. Алиша быстро облизывает губы, а потом её вторая нога намеренно смещается в сторону. Кларк так сильно впивается ногтями в её талию, что Алиша шипит, дергаясь к ней, словно желая поцеловать, но останавливается в нескольких сантиметрах: — Кларк, прошу тебя. — О чем именно? — Кларк скользит рукой выше по её ноге. — Это невыносимо, убери руку. — Тогда сдвинь ноги, — Кларк с вызовом смотрит в её мутные глаза. А пальцы скользят по мягкой коже дальше. Еще несколько сантиметров, и она коснется её трусов. И да, это невыносимо. — Пожалуйста, — Алиша сжимает пальцами её плечи. — Ты хочешь, чтобы я тебя коснулась? — спрашивает Кларк, не собираясь этого делать здесь, но она хочет слышать. Она хочет знать. Вместо ответа Алиша, страдальчески выгибая брови, толкается вперед навстречу её пальцам. — Ответь мне, — Кларк сгибает пальцы, проводя ногтями по коже, и Алиша вздрагивает всем телом. Кларк второй рукой обнимает её крепче. Она снова выпрямляет пальцы, и Алиша устремляется им навстречу. Между ног Кларк все болезненно пульсирует. Она не знает, кого именно мучает, но останавливаться она не хочет. — Кларк, я сейчас умру здесь, прошу тебя, остановись. Кларк привлекает её за талию к себе ближе, уверенно обхватывая пальцами бедро. Она поднимает руку еще выше. Теперь косточка её указательного пальца касается трусов, и Алиша наваливается на нее, касаясь губами её уха. — Я тебя ненавижу. Прекрати. — Сдвинь ноги, и я остановлюсь, — отвечает Кларк, снова сгибая пальцы. Выпрямляя, она проводит ими по внутренней части бедра, по самому нежному месту. Она чувствует, как Алиша горит на ней, она чувствует, как та дрожит. И Кларк больше не может. Она поворачивает голову и целует её. Она целует её, уже совсем нахрен забив на то, где они, что вокруг происходит, и на звуки, которых даже не слышит. Алиша отвечает на поцелуй, разворачиваясь так, чтобы закрыть своей головой Кларк. Она склоняет голову и целует Кларк так глубоко, что сердце Кларк останавливается. Она толкается навстречу руке Кларк, и та хрипло стонет ей в рот. Алиша снова двигается, и на этот раз настойчивее. Кларк хрипло вздыхает, чувствуя влажную ткань кончиками пальцев. Её вторая рука так сильно цепляется за талию, что Кларк готова поспорить — её ногти оставят там глубокий след. Алиша на это лишь двигается снова. Она стонет в рот Кларк, а её тело начинает дрожать сильнее. Кларк пытается удержать свою руку, чтобы не перейти черту. Это делает Алиша, еще раз толкаясь навстречу, и снова глубоко стонет в открытый рот Кларк. Кларк так жарко, что она горит на ебаной лавке. Все её внутренности искрят. Она ерзает и кусает Алишу за губу. Она скулит от боли, с которой скручивает узел внизу её живота. Алиша двигается снова. Очевидно, что она хочет чувствовать пальцы Кларк. Хочет, и её движения становятся все настойчивее. Кларк уже ничего не соображает. Она просто держится за её ногу, умоляя себя не поднять её выше. Не здесь. Только барьер, который она выстроила, рушится с каждым движением Алиши, с каждым её хриплым стоном. — Умоляю, Кларк. Прошу. Прошу, — она снова толкается. Алиша дышит широко открытым ртом, и Кларк уже сама дергается. Она снова цепляется зубами за её нижнюю губу. Кларк ерзает под ней. Она тянет Алишу к себе ближе, хотя ближе некуда, и, когда Алиша очередной раз толкается, требуя пальцы, отпускает её губу и ныряет к её уху: — Я хочу касаться тебя. Хочу чувствовать тебя, — её голос дрожит, она еле способна говорить, и Алиша вздрагивает от её слов, — я хочу тебя. Боже, я… — она не договаривает, потому что Алиша хрипло скулит, снова дергаясь, напрягаясь. Пальцы Алиши сильно сжимают её плечо. Кларк взрывается от понимания того, что сейчас может произойти. Её голова начинает кипеть, а мозг отключается, она впивается ногтями в бедро Алиши, пока вздрагивает от спазмов. Кларк тянет её на себя и кусает в шею. Она кусает её так сильно, словно это хоть чем-то поможет её сдержать, но она делает только хуже. Алиша громко и хрипло стонет. Ну, и Кларк поднимает руку выше, касаясь её. — Господи, нет, — дрожа, шепчет Алиша, — Кларк, — Алиша быстро оказывается у её губ. — Нет, нет, нет. О, чёрт. Кларк надавливает пальцами на влажные трусы. — Кларк, прошу, стой, — задыхается Алиша. Кларк замирает. Алиша отстраняется, и они смотрят друг другу в глаза. — Ебать, — выдыхает Алиша. — Да? — нервно улыбается Кларк, и Алиша улыбается в ответ, но ясности в её глазах все еще нет. — Или мне… Мне убрать руку? Алиша просто задыхается, изучая лицо Кларк: — Я не знаю. Боже мой, я не знаю. Если ты продолжишь… Я… Мы… О, ебать. Рука Кларк горит, как и все под её пальцами. Она сейчас воспламенится на этой ебучей лавке. — Алиша, — она смотрит ей в глаза, призывая тут и сейчас же решить. Алиша не знает ответа. Кларк её понимает. Она убирает руку, принимая решение за нее. Алиша склоняется к её уху и дышит. Она просто дышит, выравнивая дыхание, а Кларк обнимает её двумя руками. Кларк смотрит перед собой: толпа людей на лавках и вид пастора, скандирующего что-то, её отрезвляет, конечно. — Слушай, — шепчет Кларк. — А это — «что-то в общественном месте» или «что-то в очень общественном»? Алиша хрипло смеется ей на ухо, и Кларк улыбается, крепче обнимая её. — Я хочу тебя, — отвечает Алиша, тут же сбивая только недавно приведенное в порядок дыхание Кларк. — Мне плевать на список, Кларк. Я хочу тебя. — Хорошо, — Кларк снова улыбается. Эти слова окончательно убеждают Кларк в том, что она готова и хочет помочь Алише выполнить весь её список и даже увеличить его, потому что все же он довольно скромный. — Если бы между нами уже что-то было, я бы… я бы тебя не остановила сейчас. — Я знаю, — отвечает Кларк. — Я бы и не остановилась. Кларк прикрывает глаза. Это приятно слышать. Хоть для неё это все — такое же летнее приключение, как и для Алиши, она все же считает это чем-то более личным и важным для себя, чем развлечение. Если для Алиши тоже важно, где будет первый раз, значит, это взаимно. Алиша выдыхает: — На нас смотрят? — Нет. — Я смотрю на вас, — говорит Робин. — Вы охуели, вот что я хочу вам сказать.