ID работы: 14198070

О рыцарях и драконах

Гет
PG-13
Завершён
21
Пэйринг и персонажи:
Размер:
8 страниц, 2 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
21 Нравится 9 Отзывы 2 В сборник Скачать

О рыцарях и драконах

Настройки текста
      Впервые за целую жизнь он беспомощен, словно слепой котёнок, которого с радостью бы подобрал Альфонс Элрик.       Шуршащие звуки подкрадываются, подползают со всех сторон. Рой Мустанг привык оценивать каждый из них, как ответ на допросе, выискивать подвох и опасность. Сейчас всё тихо. Слышны приглушённые шаги в коридоре, редкие смешки охраны, приставленной к палате. Тихое дыхание лейтенанта Хоукай.       Мустанг прислушивается к нему с трепетной, тоскливой жадностью. Так, как не прислушивался к биению собственного сердца, когда очнулся в абсолютной тьме. За ним — будущее страны. Он должен отдохнуть, поспать, расслабиться хоть на единое мгновение, чтобы быстрее на ноги встать и сделать то, что должен был уже давно. Но сейчас простыни холодят разгоряченную кожу, и каждый звук заставляет напрячься мышцы, и лейтенант Хоукай, кажется, наконец заснула…       Идиот.       Наивный идиот.       Ему хочется располосовать проклятые скользкие простыни и распотрошить часы, тикающие на стене. Ему хочется взвыть. Но может ли будущий фюрер себе это позволить? Может ли себе это позволить человек, оказавшийся во мраке?       — Полковник? Вы не спите?..       Он всего лишь скрипнул ногтями по скользкой ткани. Она проснулась — собранная, звенящая искренностью и серьёзностью, как натянутый лук.       Мягкое, мимолётное гудение — босые ноги коснулись начищенного пола.       — Вам что-нибудь нужно? Позвать врача?       — Ничего, — выдыхает он, как приказ «отставить». — Не хотел будить вас, лейтенант.       Мустанг переворачивает подушку прохладной стороной. Лейтенант Хоукай молчит. Его верная подчиненная. Она напоминает ему рыцарей, которые побеждали драконов и умирали за своего короля. Сентиментальное сравнение, но история алхимии в корнях своих всегда вела к мифам и сказкам. Он начитался их, когда писал парочку идиотских научных работ.       Тикают часы. Лейтенант молчит. За окном ударяет крылом ночная птица — и Мустанг с Хоукай вздрагивают, словно готовясь к бою.       Он беспомощно ведёт незрячими глазами, шевелит ладонью… Чует, слышит слабую вибрацию воздуха: лейтенант Хоукай опускает руку, которой закрывала его от окна и от какого-нибудь особенно опасного голубя… Выверенная за годы, отчаянная попытка защитить и уберечь.       Его разбирает смех, и Мустанг душит его в подушке, выплёвывает, как сгусток крови, остановиться желает — да и оказывается не в силах.       — Полковник?..       Он представляет её распахнутые глаза и поклясться может, что слышит шорох светлых ресниц.       — Доложите, кто это был.       — Голубь, сэр, — её голос вздрагивает.       — А я уж думал — дракон, — у Мустанга плечи дрожат от смеха.       Он не слышит ни ответного смешка, ни сорвавшегося вздоха, ни язвительных слов. Он на мгновение перестаёт слышать всё: оттого, что плевать ему и на военных в коридоре, и на проклятые часы. Мустанг прислушивается к движениям лейтенанта Хоукай.       Она умеет его удивлять. Он не слышит ни звука, пока прохладные женские пальцы не касаются мокрого лба, отводя пряди от лица. И зачем? Они же не мешают ему видеть. Он не видит ничего. Пусть дальше щекочутся. Хотя… щекочущие касания лейтенанта Хоукай куда приятнее.       — Вам плохо, полковник?       Её голос никогда не был столь ласков. Мустанг не отвечает, лишь ловит чужую ладонь — и на мгновение та напрягается, будто готовясь обратиться ударом. И через мгновение обращается лаской.       Хоукай переплетает их пальцы. Кажется, будто её ладонь плавится в руке Мустанга нежным осколком льда.       — Вы весь горите.       Очередной смешок срывается с губ.       — Так и должно быть, разве нет?       Он не слышит, не видит, но может представить, как она поджимает губы. Как в мгновение каменеет строгий изгиб рта. Как трепещут ресницы, когда Хоукай жмурится, словно отсекая путь назад.       — Я не позволю вам навредить самому себе, полковник, — качает головой она (Мустанг слышит шуршание её волос).       Это обещание.       Это клятва.       Это присяга.       Это то, что чёртов Рой Мустанг никак и ничем не мог заслужить в своей паршивой жизни.       Она говорит с ним, как с больным, но звать врача не торопится. Даже если у них найдется обломок философского камня, он не уймёт пламя в груди.       — Вы в детстве любили сказки, лейтенант?       Будто у них было детство.       — Вам нужно отдохнуть, полковник.       Будто не слышит.       — Вы хоть кого-то любили?..       Она вздрагивает. Не так, словно к удару готовится. Так, словно её саму ударили. Мустанг обессиленно разжимает пальцы, и ладонь безвольно падает в невыносимый, душный жар простыней.       — Мне кажется, у вас температура, лучше…       — Отставить. Ерунда.       Если бы эта женщина чего-то пожелала — никакой приказ бы её не остановил. Но она до сих пор сидит рядом. Не отстраняется.       — Намекаете, я неискренне о вас беспокоюсь? — в её голосе скрежещет терпкая горечь. Кажется, последнюю фразу Мустанг произнёс вслух. — Вы любой уголёк превратите в смерть, полковник. Даже если рядом нет никого, кого нужно ранить.       — Простите, лейтенант.       Мокрые пряди липнут ко лбу. В животе словно раскалённые угли ворочают. Веки горят, будто их прижгли раскалёнными монетами, которые клали на глаза умершему в одном из древних обычаев. Это тоже бессмысленные, наивные сказки — и отчего сегодня всякий бред вспоминается, и отчего хочется глупости говорить? Наверное, врата истины плохо на людей влияют. Недаром мелкий с катушек слетел…       Горло стискивает железным ошейником. Мустангу чудится, будто под кожей у него сипит и задыхается раненый старый дракон. Который только и может, что дымом и злым ехидством плеваться. Обессилевшая, злобная тварь, которая подавилась кровью всех, кого Мустанг погубил, и неважно, своими или нет руками, Ишвар, Маэс… Что будет с ним, если вырвать крылья и глазные яблоки, что будет с государством, у которого во главе слепой король с выжженным сердцем? Что будет с государством, если его король обжигает углями руки даже любимой женщины? Воистину, огненная алхимия — это проклятие.       — Или, может, вы слишком устали, — шепчут ему. И на щёку что-то горячее капает. — Просто слишком устали, полковник.       — Бегите от меня, лейтенант.       Ногти вонзаются в ещё не зажившие ладони, совсем недавно пробитые насквозь.       И звучит невысказанное: бегите, мой верный рыцарь.       Она юркает в постель. Обвивает своего полковника холодными руками, словно защищая его от самого себя. Мустанг давит смешок — даже здесь, сейчас, в этих двусмысленных объятиях Риза Хоукай — его верный рыцарь.       — Не дождётесь, полковник.       И угли под её ладонями успокаиваются.       — Это нарушение приказа.       Она смеётся, тихонько, приглушённо, утыкаясь губами в его плечо; и её смех, больше похожий на тихий всхлип, отзывается в Мустанге взрывом болезненной нежности.       — Вам ли не знать, что рыцари не слушаются драконов.       — Даже драконов-фюреров? — хмурится Мустанг.       — Даже их, — она давится таким же простуженным, измождённым смешком, как и он. - Они слушают лишь своё сердце.       Голубь вновь бьёт крылом по стеклу. На улице гремит приглушённый хохот. Мустанг жмётся губами к ледяному нежному слитку, который оказывается женской щекой. По лбу проходит озноб. Угли внутри шипят и искрятся вновь, и Риза кажется для него невероятно красивой именно в тот миг, когда он увидеть её не может.       — Риза.       В коридоре слышны шаги.       — Полковник, — она отстраняется. — Ваша репутация должна быть безупречной. Я позабочусь об этом.       Она выскальзывает из его рук. Шаги проносятся мимо, тают в глубине коридора. Мустанг замирает с приоткрытым ртом, нахмурившись, и, забывшись тут же, ловит чужой смех.       — Вам нужно поспать, полковник. Обещаете, что попробуете отдохнуть?       — Подожди… — он садится на кровати, но его тут же мягко толкает ладонь лейтенанта Ризы Хоукай.       — Рыцари никуда не уходят. А драконы обычно терпеливы.       — Что за ерунда, — бормочет Мустанг.       Риза еле уловимо улыбается — он слышит:       — Очнулись наконец, — и добавляет невозмутимо. — Я принесу воды и жаропонижающее. Подождите немного…       Мустанг устраивается на простынях удобнее и решает притвориться, что заснул, исключительно из собственных принципов (или вредности). Он слышит лёгкую поступь спустя несколько долгих мгновений, слышит, как звякает стакан с водой, и чувствует, как женская рука вновь ласково отводит мокрые пряди с его лба.       — Добрых снов, полковник. Спите спокойно.       Уголок рта предательски дёргается сам по себе. Мустанг прислушивается к ночным звукам, и даже тиканье часов становится выносимей.       — Поговорим утром, лейтенант.       Но ему не отвечают. Шуршат шаги в коридоре. Смеётся охрана, приставленная к палате. Тихонько дышит, задремав на на соседней кровати, Риза Хоукай.       Мустанг улыбается.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.