Образ жизни умерших

На вершине горы, усеянной бесчисленными трупами и залитой кровью, спустя долгое время после того, как из живых вырвался хоть один звук или вздох, из земли поднялось одинокое тело. Одетый в белые одежды, испачканные в засохшей крови и испорченные непрерывными боями. С чернильно-чёрными волосами, ниспадающими каскадом и сопровождающими сгорбленную фигуру, оно стояло в центре опустевшего поля боя. Из его уст не вырывалось ни звука, пока он медленно покидал свою могилу.

***

Прошло несколько лет с тех пор, как Чхон Мён вернулся в Хуашань. Недавняя миссия по поимке самозванца принесла ему и Пяти Мечам отличные результаты в виде восстановленных техник боевых искусств. Но когда они бродили по территории Стотысячных Гор, им показалось, что в окрестностях затаилось что-то ещё. Чхон Мён доложил лидеру секты и уже собирался отправиться в тренировочную пещеру, чтобы отработать секретную технику, как вдруг что-то привлекло его внимание. — Чхон Мён-а? Остальные ученики заметили его внезапную бдительность и спросили о причине. Он лишь медленно достал свой меч, глядя в сторону быстро приближающегося присутствия, которое взбиралось на гору, направляясь прямо к ним. Лицо Чхон Мёна потемнело, когда он смог лучше разглядеть его. Мрачное чувство напомнило ему о монстрах, которых он встречал в могиле Як Сона и в Северном Море. — Цзянши. Пять Мечей быстро повернули головы на его слова, и вскоре на горизонте показался стремительно движущийся враг. Они в унисон выхватили мечи и приняли боевые стойки. Пэк Чон уже собирался что-то крикнуть, но тут на них набросился цзянши. Он успел произнести лишь короткую команду, как тот атаковал с убийственным намерением. Лязг! Меч Чхон Мёна столкнулся с когтем цзянши. — Ух…! От силы удара у него вырвался болезненный стон. Он стиснул зубы и крепче сжал меч, отводя руку противника назад и пытаясь сместить её направление. Лязг! Коготь цзянши пробил землю. Жуткий звук раздался, когда его потащило дальше, а опустившийся цзянши стал похож на хищника. Чхон Мён собирался снова броситься на него, но цзянши обернулся, показав лицо из-за беспорядочных чёрных волос. — Что… Это был он. Нет, скорее, это было его прежнее лицо. Это был труп его прошлой жизни. Чхон Мён растерялся, увидев цзянши, сделанного из его тела, но не успел он прийти в себя от шока, как тот внезапно исчез. — …! Вырвавшись из своих мыслей, Чхон Мён быстро поднял меч, чтобы отразить атаку. — Чхон Мён! Пять Мечей бросились ему на помощь, нацелив свои мечи в спину цзянши. Чхон Мён всё ещё крепко удерживал опасные когти клинком. Оно наклонилось ближе к нему, опустив позу. Цзянши крутанулся, оттолкнув Чхон Мёна и Пять Мечей. — …кха! — Ух… Оно снова двинулось на Чхон Мёна. — Этот проклятый!.. Он стиснул зубы. Между ними завязался обмен ударами. Тяжёлый ветер и пронзительные звуки исходили от каждого столкновения, показывая, насколько велика сила цзянши. Блокировать удары становилось всё труднее. Чхон Мён проклинал его силу, которую сохранил труп, даже спустя столетие после смерти. — Чёртов труп! — гневно воскликнул Чхон Мён, оттолкнув цзянши и отпрыгнув назад, чтобы ещё больше отдалиться. Трупу не потребовалось много времени, чтобы оправиться от удара, и прыгнуть за ним, только за ним. От трупа не доносилось даже шёпота, он атаковал в ярости, слепо набрасываясь на Чхон Мёна и обнажая когти. Движения трупа были грубыми, но в них всё ещё сохранялись привычки, сформированные Чхон Мёном на бесконечных полях сражений. Чем больше времени проходило, тем лучше становились его движения, словно скованное тело разогревалось после обмена ударами. Чёрт! Цзянши сильнее надавил на клинок Чхон Мёна, останавливая его движения своей непреодолимой силой. — Ты!.. Оно открыло пасть, пытаясь укусить его за шею. — Блять! Чхон Мён заблокировал укус рукой, заталкивая предплечье глубоко в пасть цзянши. — Остановись! Придавив его своим весом, Чхон Мён ударил цзянши ногой по коленям. — Сейчас же! Потеряв равновесие, оно упало на землю вместе с ним. Тишина. — Блять… ты? Он сидел на его туловище, зажав ногами цзянши под собой. Наклонившись над ним, оно сжимало его руку челюстями. Чхон Мён пыхтел и внимательно следил за тем, чтобы оно не напало. Его меч всё глубже вонзался в землю. Он пристально смотрел на труп, но вскоре заметил, что тот не шевелится. Сбитый с толку, он попытался вытащить руку из пасти. — Чхон Мён-а! Пять Мечей побежали в его сторону, но замедлились, увидев, что ни он, ни цзянши не двигаются. Он медленно повернулся к ним, на его лице появилось странное выражение. Затем он с гримасой оглянулся на труп. Бледное лицо смотрело на него без эмоций и какой-либо жизни в глазах. Спутанные волосы прилипли к уголкам рта, кровь окрасила обнажённые губы в ярко-красный цвет. Он осмотрел свою руку. Глубокие следы от зубов проложили себе путь к всё ещё текущей тёмной крови. Она испачкала его одежду и медленно собиралась, стекая на одежду цзянши. …оно выпило мою кровь? — Оно мёртво? — Оно всегда мертво, Голь-а. — А, действительно, чего это я? Значит, оно побеждено? Они вопросительно посмотрели на Чхон Мёна, ожидая ответа или какого-либо другого подтверждения. Он снова повернулся к ним, явно недовольный. Вскоре он встал и убрал меч в ножны. Пять Мечей вздохнули с облегчением и попытались подойти ближе, но Чхон Мён всё ещё смотрел на цзянши. — Встань. Как только команда слетела с его губ, цзянши послушно поднялся с земли. Ученики быстро двинулись к своим клинкам, но холодный голос Чхон Мёна пронзил их слух. — Всё в порядке. Он стоял перед цзянши, повернувшись спиной к ученикам, но его настроение было понятно всем. — На колени. Цзянши повиновался и опустился на одно колено. Чхон Мён подошёл ближе и крепко взял его за подбородок. Он окинул взглядом его лицо, своё собственное лицо. Оно почти не отличалось от того, что он видел в отражениях в прошлом. Ни гниль, ни тлен не портили его облик, а бледный цвет кожи подчеркивал скудные мягкие черты. Даже в виде трупа он всё равно красив. Глаза Чхон Мёна потемнели, он с отвращением прищёлкнул языком. — Омерзительно.

***

Казалось, что труп пришёл в Хуашань после Чхон Мёна. Он понял, что после кормления труп словно успокаивается. Даже если прошло несколько десятилетий, труп был всё ещё силён, и он смирился с тем, что оставит его у себя из-за его силы и умения управлять им. Тело по-прежнему принадлежало ему, и он это чувствовал. Кровь, которой оно питалось, и сущность, которую оно получало, сближали его с прежней душой. Свирепый цзянши, рождённый из его сожалений… он решил попросить его помочь ему. Отплатить Хуашань.

***

Свет, проникающий в пещеру, рисовал две фигуры, сидящие внутри, в изгибающихся и поднимающихся тенях. Они танцевали вокруг их лиц. Лицо Чхон Мёна стало ещё темнее, а цзянши — ещё более жутким. Ему нужно было регулярно подпитывать его. Будь то кровь или слюна, в которой хранилась его внутренняя энергия. Но отдавать кровь было хлопотно. Мало того, что её нужно было давать часто и много, так ещё и следы от укусов исчезали медленнее, чем любые другие раны. Поэтому он решил найти более приемлемое решение. Встав со своего места, он подошёл к цзянши и оглядел его фигуру. Оно было одето в новую одежду. Чёрные одеяния покрывали мёртвенно-бледную кожу и контрастировали с ней. Волосы в беспорядке струились вниз, длинная бахрома скрывала лицо. Чхон Мён взял его за подбородок и поднял голову к лицу. Сквозь тёмные локоны на него смотрели впалые глаза. Совершенно пустые и лишённые жизни, единственное, что в них осталось — это яростная ненависть, горевшая глубоко внутри. Он провёл большим пальцем по чужим пересохшим губам, обнажив острые клыки, которые становились всё более заметными, когда труп превращался в свирепого цзянши. Он сильнее сжал его челюсти, приказывая открыть рот. Сначала он нежно поцеловал его, но вскоре провёл языком по языку трупу, заставляя слюну стекать по подбородку. Подпитываясь его внутренней энергией, труп стал активнее подражать движениям Чхон Мёна. Слегка приоткрыв глаза, он посмотрел на цзянши, заметив, что тот отвечает на поцелуй. Наклонив голову в сторону, он ещё больше погрузился в это. В глубине пещеры раздавались звуки чмоканья и облизывания. Это продолжалось долго, слишком долго, чтобы Чхон Мёну понравилось. Он попытался вырваться, но цзянши обхватил его единственной рукой за шею, удерживая на месте. Его дыхание становилось всё более поверхностным и быстрым. Его тёплые выдохи попадали на лицо цзянши, но оно не отстранялось, оно продолжало обмен. — М-м… Чхон Мён издал тихий стон. Задыхаясь от нехватки воздуха, он с ещё большей силой навалился на цзянши. Вцепившись в его чёрные одежды, он попытался оттолкнуть его. — Нгх… Его разум начал затуманиваться. Мало того, что поцелуй был несправедливо хорош, так ещё и цзянши не останавливался ни на секунду. Он забыл, что оно следовало и подчинялось ему только потому, что он его кормил. Если бы представилась возможность, любой шанс, оно бы сделало всё возможное, чтобы получить побольше его внутренней энергии. Он мог попросить его остановиться, когда оно пьёт его кровь, но сейчас он не мог говорить. Он медленно опускался, пока не упал на колени цзянши. Едва держась на ногах, он уцепился только за руку цзянши. Оно крепко обхватило его и не отпускало, даже когда Чхон Мён пытался вырваться. Оно с силой впилось в его рот. Чхон Мён вздрогнул и сильнее вцепился в одежду, как вдруг оно прикусило ему язык. — …! Используя внутреннюю энергию, он отпрянул назад. Чуть не упав, он присел на некотором расстоянии от цзянши, задыхаясь и хватая ртом воздух. — Ха, ха, ха… ха… Он вытер рот, размазывая кровь по щеке. — Бля… Поцелуи не помогают. Он медленно встал, держась за дрожащие колени. Он окинул взглядом цзянши: тот был неподвижен, сидел, как и прежде. Только слегка помятая одежда и пятно крови свидетельствовали об их обмене. — Тц. Чхон Мён выпрямился, вытянув руки за спину. Кормить цзянши кровью было неудобно, а целовать — слишком опасно… как же ещё его накормить? Он пристально посмотрел на труп. Поглощать его внутреннюю энергию такими способами было очень хлопотно, а просто передать её через прикосновение не представлялось возможным. Цзянши был ближе к животному, чем к воину, так как же он мог удерживать энергию, полученную таким способом? — Уф… Он потёр виски, размышляя о своём положении. Подойдя ближе, он холодно посмотрел на него сверху. Оно в свою очередь посмотрело на него, словно ожидая, что он скажет дальше. Чхон Мён лишь щёлкнул языком и развязал одежду цзянши. Он снял пояс, скреплявший слои, и обнажил бледную грудь. Чхон Мён осмотрел кожу, проследил, где была рана. Он позаботился о том, чтобы цзянши выглядел презентабельно: заделал зияющую дыру в животе, определенно не тем, чем стоило бы, и зашил её. Остальные шрамы тоже были обработаны, чтобы с трупа больше не сдиралась кожа. Левый рукав был пуст. Это был не просто цзянши, но и его собственное тело. Он не мог допустить, чтобы оно выглядело так, будто в любой момент может развалиться на части. — Чёрт… Почему оно должно быть таким холодным? Он убрал руку и приказал ему встать на колени, на четвереньки. Он стал раздевать его дальше, невольно морщась, когда с тела падало всё больше одежды. — … Это… Почему это было так странно? Ему нужно было это сделать, если он хотел заниматься двойным совершенствованием, но видеть себя в таком виде… его собственное тело, представленное ему в таком виде… было очень неприятно. Он нахмурил брови и прикоснулся к своему его входу, внутренне сетуя на то, что его это раздражает. Он ввёл пальцы, покрытые слюной, и попытался растянуть его. Скользнув ещё дальше, он просунул пальцы внутрь, двигаясь и ощущая, как это происходит. Столь ужасно чёрствый внутри. Конечно, так и должно быть, ведь это был труп. Но он должен был просто легко проскользнуть внутрь. Это не был человек, поэтому ему не нужно было волноваться о чужом комфорте и сосредоточиться только на себе. Чхон Мён стиснул зубы и приготовился к входу. Он протиснулся внутрь и начал двигаться. Он поморщился от холода, который его окружал. Он старался думать о чём угодно, только не о трупе под ним. Шлепок, шлепок, шлепок. — … Шлепок, шлепок. — … Шлепок. — … Скрежет. — Аргх! Мой член замерзнет раньше, чем я что-нибудь почувствую! Он отстранился, сжал кулаки и взъёрошил волосы. Взглянув на цзянши, он ещё больше расстроился. Оно не шевелилось и было окоченевшим, как чёртов камень, так что ему было очень неприятно. Как я мог додуматься до того, чтобы заниматься этим с трупом? — Укусы и кровь — прекрасно! Даже целоваться можно! Делать это с такой жёсткой и холодной штукой…! Отвратительно! Он уже собирался натянуть штаны, когда цзянши схватил его за руку. — …а? Чхон Мён оглянулся, но хватка усилилась. Покрасневшие ногти впились в кожу. — Да что ты!.. Вдруг его повалили вперёд. Он попытался сопротивляться, изворачиваясь, но его всё равно повалили на землю. Потому что оно сильнее его, как он мог забыть об этом. Его прижали, подставив одно его колено под живот, а вторую ногу — под вес цзянши. Оно давило ему на спину, не давая возможности повернуться и уйти. — Что за!.. Он вздрогнул, почувствовав, как цзянши придвинулся ближе и нечто твёрдое ощутимо прижалось к его спине. Дыхание застыло в горле, когда он понял, что пытается сделать цзянши. Труп понял, что таким образом может получить энергию. — …ты злишься, что тебя не покормили? И потому что оно не доело, то оно хочет сделать всё наоборот? Он попытался подняться с земли, но его придавили ещё сильнее, в его колене под ним что-то сместилось. Застонав от боли, он оглянулся за спину и увидел, что цзянши опустился ещё ниже и готовится войти в него. — … Пот катился по его лицу, когда он смотрел, как оно приближается к нему. Он почувствовал холод, поняв, как труп решил действовать. — Подожди, остановись! Но оно не слушало его и пыталось надавить на его вход. Его лицо побледнело, и он стал сопротивляться ещё сильнее, но цзянши только увеличил свою силу. Оно толкнулось бёдрами вперёд, заставив свой член соскользнуть по спине Чхон Мёна. — …! Он действительно не остановится! Он запаниковал ещё больше, так как цзянши снова пытался проникнуть в него. — Остановись, ах, подожди…! Стоп! Он почувствовал, как цзянши выровнялся и встал прямо у его входа. — Это!.. Когда оно снова начало толкаться, он почувствовал, что оно абсолютно точно намерено войти в него, поэтому запротестовал ещё сильнее. Он знал, что не сможет заставить труп остановиться, так как тот его не слушал, но он не хотел этого делать. — Ладно, хорошо, подожди! Остановись! Я сделаю это, хорошо? Так что остановись и подожди! Подожди одну чёртову минуту! Может, потому, что в его голосе было столько отчаяния и страдания, а может потому, что он согласился, цзянши отступил. Он сел на колени и убрал единственную руку со спины Чхон Мёна. Он вздохнул с облегчением и сел обратно. Он с неохотой посмотрел на цзянши: тот не двигался, но был готов прижать его к себе, если он попытается вырваться. Во что я ввязался?.. Но он уже согласился, и его не отпустили бы. Он застонал и снял с себя остатки одежды. То, что цзянши следил за каждым его движением, очень расстраивало его. Он начал растягивать себя, чтобы быть в состоянии вместить цзянши. Он с ужасом подумал о размерах своего прежнего тела, проклиная себя за то, что ему приходится это терпеть. Я даже не пользовался им по назначению! Зачем он такой большой? Но он получит «удовольствие» после своей смерти; как это было нелепо? Он работал над собой пальцами, пока не решил, что достаточно расслабился. Его член был эрегирован, и он объяснил себе внутренне, что это нормальная реакция и что при обычных обстоятельствах он бы так не отреагировал. Он встал на колени так, как поставил труп до этого, на четвереньки, его лицо и уши покраснели при мысли о том, как неприлично он, должно быть, выглядел. — …чёрт. Он вздрогнул, когда цзянши положил холодную руку ему на спину, слегка проведя длинными ногтями по коже. Он прикусил губу и с тревогой ждал, когда оно начнёт двигаться. Оно прижалось к его входу, похоже, уже откуда-то зная, как должен это делать. Чхон Мён почувствовал, как оно жестко надавило на его внутренности, заботясь лишь о том, чтобы войти. — Медленно. Оно смягчило движения, заставив Чхон Мёна выдохнуть и расслабиться. Он зажмурил глаза, чувствуя, как труп медленно пробирается внутрь, растягивая и наполняя его. Он пытался отодвинуться, чувствуя неприятные ощущения и холод внутри себя. Цзянши только сильнее вжался в него и обхватил Чхон Мёна за талию единственной рукой, чтобы удержать его рядом, лишая его выхода. Чхон Мён застонал от боли: цзянши медленно продвигался вглубь, притягивая Чхон Мёна к своим бёдрам. — Ух…! Он опустил голову, когда цзянши полностью соединил их нижние части, прижавшись к Чхон Мёну. Он хныкал от того, каким большим и жёстким было его прошлое тело, заполняя его так, что трудно было дышать. Затем труп начал медленно выходить, так же осторожно, как и раньше. Чхон Мён стиснул зубы, делая долгие и глубокие вдохи. Больно… Его стенки непрерывно тёрлись, а цзянши тщательно царапал его внутренности. Оно двигалось медленно и ритмично, вытягивая и проталкивая до самого основания, с каждым толчком проникая всё глубже. Чхон Мён двигался с каждым его движением, чувствуя себя всё более неловко, чем дольше это продолжалось. Он стонал и тяжело дышал, опустив голову и зажмурив глаза. Каждый раз, когда он наполнялся, труп тёрся об одни и те же места, и от этого холодного ощущения у него всё горело внутри. — Ах… Он слегка застонал, почувствовав, как цзянши сильнее прижимается к определённой точке, когда он сдвигается с места. По мере того как Чхон Мён всё больше расслаблялся, цзянши, похоже, тоже заметил, куда ему следует двигаться. Он надавил точно в ту же точку. Чхон Мён хныкнул и опустился ниже, заставив цзянши вцепиться в него сильнее. Оно продолжало двигаться, несмотря на то, что Чхон Мён сползал вниз, упираясь предплечьями в землю, вместо ладоней; его рот издавал всё более громкие стоны. — М-м… а, эй, а, нх… Его сознание затуманивалось, его растягивали и трахали так медленно, каждый толчок тёрся о его внутренности. Холод всё ещё оставался, а твёрдость делала его ещё более интенсивным. Ему казалось, что он не может нормально дышать, так как цзянши постоянно проникал в него на всю длину. В перерывах между стонами он задыхался, чувствуя, как в уголках глаз наворачиваются слёзы. Несправедливо. — Ах… Он слегка сдвинулся, отчего цзянши прижался к нему сильнее и вошёл ещё глубже. Его рот был широко открыт, он не мог глотать, слюна стекала по подбородку, слёзы и пот капали с лица. Он мог только стонать, а слова непроизвольно вертелись на языке и никак не могли вырваться. — А, эй ты, бы… ах, быстрее… Когда он наконец произнёс приказ, цзянши ускорился. Он застонал громче, задыхаясь и хватаясь за одежду, на которой стоял коленями. Ему всё ещё было больно, когда его растягивали так широко; он мог только хныкать и терпеть интенсивность цзянши внутри себя. Боль заглушала его чувства и сливалась с наслаждением. Каждый толчок обжигал холодом, а от твёрдости и давления становилось трудно дышать. Он всхлипывал, когда цзянши яростно врезался в него, не меняя ритма и с силой прижимая к полу. Его едва удерживала чужая не менее холодная рука, по-прежнему обвивавшая его талию. Она прижималась к его собственному члену, из которого текла прозрачная жидкость, растекавшаяся с каждым толчком. — А… ах… ты… от… пусти… Даже если слова были грубыми и невнятными между стонами, цзянши, казалось, понял его намерения. Он убрал руку, заставив Чхон Мёна опуститься на землю. Он лежал без сил, дрожа от удовольствия. Цзянши положил свою холодную руку на спину Чхон Мёна. Он застонал, но не смог ничего сказать и больше сосредоточился на ощущениях. Он сдвинул ноги, раздвинув их ещё шире, и бёдра его слегка покачивались от напряжения. Слёзы и слюни скапливались у него под ртом, так как он не мог его закрыть. Ему было нечем дышать. — Ах…! А-а-а… Он чувствовал, как цзянши проникает в него ещё глубже. Он хныкал, подбираясь всё ближе к краю. — Нгх… Цзянши двигался без остановки, доводя его до предела. Чхон Мён слегка зашипел, зажмурившись под его рукой. Жидкость брызнула ему в живот, когда он кончил впервые за много лет. — А, эй, ах… Из его рта вырвались более тихие стоны; его разум был затуманен и наполнен только удовольствием. Его всё ещё трахали, не смилостившись ни на мгновение, стимулируя его оргазм. Бессвязные звуки вырывались из его рта, сменяясь захлёбывающимися стонами и вздохами. Цзянши не прекращал двигаться и неустанно насаживал его на себя, раздвигая всё шире и шире, и снова доводя до предела. Чхон Мён сжал кулаки и застонал, кончая во второй раз. Он всхлипывал, откровенные слёзы текли по его лицу и затуманивали зрение. — Ме… ах, а, мед… медленнее… Он задыхался, когда сила внезапно изменилась, постепенно вытягиваясь и стимулируя его дальше. Он слегка приподнял голову. Цзянши двигался со скоростью улитки, отчего холод ещё сильнее обжигал его внутренности. — Ах… ах, нет… Больше не надо… Слабые всхлипывания вырывались из его рта, когда он говорил сквозь слёзы. Его стоны были тягучими, когда цзянши всё ещё тёрся о его внутренности. — Сто… А…! Стой, остановись… пожалуйста… Больше не надо… я умру… — Ах…! Он громко задыхался, чувствуя, как чужая длина наконец покидает его заднюю часть. Он слабо дёрнулся, чувствуя, как падает вниз, прозрачная жидкость прилипла к его животу и бёдрам. — Ха, ха… хах… ха… Он лежал, обмякнув, распростершись на земле. Быстрые, неглубокие вдохи вырывались из его рта, пока он успокаивался после пика. С ворчанием он повернулся на бок, освобождая ноги от своего веса. Он вздохнул с облегчением и слабо потянулся. Он почувствовал, как его быстро охватывает усталость: он больше не мог пошевелить конечностями, они казались тяжелее холодной стали. Он расслабил брови и позволил себе уснуть. — Ах, почисти… хах, убери это… Если это вообще возможно.