Прежде стоит озвучить действующие лица:
• Алексей Клюквин-Тверицкий — юный князь, вернувшийся в Россию из Польши по случаю именин. Молодой князь, и он нравится женщинам.
• Ксения Михайловна Клюквина — его мать, богатая помещица.
• Пауль Тадеуш Тверицкий — бывший муж Ксении Михайловны, отец Алексея. Немолодой князь, и он всё ещё нравится женщинам.
• Август Зиндер — петербургский граф, давний друг четы Клюквиных. Для определенного князя — даже чуть больше.
• Евгений Гуревич — друг молодого графа, косвенный приятель Алексея
• Ника Нижник — властная графиня-вдова, завидная невеста. Одна из объектов обожания князя (как молодого, так и старого)
• Фай — советник и правая рука графини Нижник. Иностранец, подобравшийся к ней на работу после визита во Францию.
Санкт-Петербург блестел в свете заходящего солнца. Кажется, почуяв тепло и приближение дорогих гостей, даже такая звезда снизошла на богатый, пусть даже такой серый город. Вскоре в доме зажгли люстры и свечи, осветившие мягкими тонами бальный зал, дорого обставленные коридоры, крыльцо, прихожую, многочисленные спальни… гости словно появлялись сами собой — до того быстро приезжали на приём. — Побойся Бога, Алексей. Если я услышу хоть одно бранное слово от вас или вдруг увижу тебя, обнимающимся с какой-то… куртизанкой… пеняй на себя. — Ксения Михайловна, махнув веером, чуть прищурилась. Спустя мгновение подошла ближе, поправляя брошь на шейном платке молодого гусара. — Матушка, мне ведь не пять лет, чтобы вы так уж сильно меня опекали. И прекрасно знаете, что ни в одной из этих девиц я не заинтересован. Наверное… — юный князь прокашлялся, отходя на полшага. Он был ужасно своенравен, впрочем, как и его окружение. — …и вообще, весь этот приём затевается по случаю моих, маменька, именин, а в этот день мне Бог многое с рук спустит. — Найди своего отца, молодой человек, и послушай, что он тебе скажет, раз меня ты не хочешь слушать! Я всё сказала. Женщина чуть приподняла подол своего шёлкового платья, дабы не споткнуться о юбку, и горделиво ушла в другой конец зала, вливаясь в разговор подруг, оставив после себя приятный запах пряников. «Я совершенно точно её сын.» — Гусар закатил глаза, придирчиво поправляя красный, расшитый золотом фрак. Ему теперь было, кого удивлять. Объект его временного внимания уже виднелся на горизонте. Едва глянув на собственное отражение и убедившись, что каждая кудря лежит на месте, а серебряные глаза сверкают самодовольством, он двинулся вслед. — Граф Зиндер, господин Гуревич, какая встреча. Уже начал думать, что вы не приедете! — хитрец, беря в оборот свою самую любезную улыбку, на ходу подхватил фужер с шампанским и выставил руки в лёгком, по-польски грациозном поклоне. — Не ехидничайте, князь, вам не идёт. С именинами вас! Как Польша? Тепло, холодно? Отец ваш не хворает? — постаравшись отразить в сверкающей улыбке всю доброжелательность, Август отпил вина. — Спасибо, в Варшаве как всегда намело выше крыши. Отец хорошо, сейчас вот взял отпуск на юг… — А кто ж за имением следит? Неужели кто беспризорный? — рыжеволосый, перехватив поудобнее трубку, выпустил кольцо дыма. — Евгений, ну какой ещё «беспризорный»! Есть же у меня доверенные лица, да и ненадолго я. — князь отвлекся, оборачиваясь на подзыв какого-то весьма толстого мужчины — Извините, должен бежать, сегодня я вас ещё найду. Юноша удалился, продолжая лебезить перед гостями. Польша портит даже самых честных людей. — Август, не строй глазки его спине, заметно. — Гуревич снова раздражённо пыхнул. — Я всё ещё не понимаю твоего недовольства, друг мой. Жених он завидный, личиком вышел, вон как девицы за ним бегают. А как он хорош в постели!.. — Не посвящай меня в настолько личные темы, будь любезен. А тебя не беспокоит, что он мне ровесник? Зиндер, восемь лет разница! Какие к чёрту молодые ухажёры?! — Когда речь идёт о милых мальчиках при деньгах, способных навредить моему самолюбию — я бессилен, Женечка, совершенно беспомощен. Ну, посмотри на него, он всем хорош… Женечка, положи свою трубку, она мне угрожает. — Я, может, не «Его Милость»… — юноша сказал это с придыханием и фыркнул — …но кое-что понимаю. Если тебя с твоими связями ещё можно с куртизанкой сравнить, то этот вообще… да у меня слова такого нет, чтобы описать этого козла! — Мой милый Женя, ты слишком юн, чтобы меня понять. У богатых свои причуды. Этому нравятся мягкие ткани, ты — куришь, и не только табак. А я помладше люблю… понял, я молчу. Зиндера подхватила под руку какая-то дамочка, уводя к фуршету. Евгений остался один. «Да и пошли вы оба, совет-любовь.» — фыркнул про себя рыжеволосый. Он утрамбовал порох в трубке, крепко затянулся и выдохнул. Кроме него в углу практически никого не было, кроме пары слуг. Снова пыхнув, Гуревич завороженно понаблюдал за растворяющимся в воздухе дымом и перевел глаза на собственное отражение. Устал, как зараза, тем более, что единственный «близнец» променял его на подлого лжеца.* * *
— Графиня Нижник! Со спутником. — торжественно объявил Палаш, кротко поклонившись даме. В зал едва слышно вплывает молодая женщина. Тёмные вьющиеся волосы спускались до плеч, а небесно-голубое платье с несколькими инкрустированными деталями переливалось на свету. За ней, как послушный пёсик, следовал юноша в тёмно-синем фраке и красном галстуке, что-то активно ей нашёптывающий. — Вы как солнышко в нашем сером Петербурге, Ника, безумно рад вас видеть. Спасибо, что пришли! — тут же оказываясь рядом, Алексей едва не упал. Подхватил руку в перчатке, несколько раз поцеловал холодноватую ткань. — Не стоило, Алексей. Я лишь скромная гостья. Давно вы в России? — голубые глаза с холодом оглядели князя, а сама девушка сложила руки на груди. Фай, словно поняв намёк, ретировался к некоторым знакомым. — Может быть, пару дней… а… Pan Bóg, я вам не написал?.. — Нет. И слышать ваши оправдания не хочу. Я пришла не ради вас, пусть и повод был. А теперь сгиньте с моих глаз, видеть я вас не имею ни малейшего желания! Вскинув подбородок, Нижник ушла к столу и другим гостям. Энтузиазм польского князя быстро улетучился, впрочем, ненадолго, ибо перед глазами снова пролетел Зиндер, схватил под локоть и вывел в коридор. — Что ты задумал, зараза? — брюнет тут же прищурился. Однако оказавшись прижатыми к какой-то тумбе, он быстро сообразил, что к чему. Цепкие пальцы схватили острые плечи, а привкус шампанского шипел на губах. Впрочем, они не ушли далеко. Настолько близко к людям, что любой человек, стоявший в углу, мог бы повернуть голову и застукать их. Например, Евгений. Он пафосно дымил у окна, помните? Заговорившись с хозяйкой дома, Ксенией, он немного повернул голову и опешил. Оба юноши стали подавать знаки спасения, чтобы графиня Клюквина их не заметила, так что тот быстро начал заговаривать ей зубы. — Ксения Михайловна, а вы успели оценить мою прекрасную трубку? — поспешно воскликнул Гуревич, вынимая её изо рта и начиная вертеть. Август и Алексей ретироваться успели. «Идиоты несчастные!»***
Совершенно растрёпанный, пусть и попытавшийся вернуть себе былую причесанность Клюквин-Тверицкий явился в зал. Он поправил шейный платок, хорошо скрывавший почти пурпурную шею, и быстро привёл в порядок складки на одежде. Никто и не заметит. Наверное. Матушка смотрела слишком уж неодобрительно. — Что-то случилось? — выуживая вино с подноса, князь легонько чокнулся с помещицей. — Алёшенька, а ты ничего мне не хочешь рассказать? — она прищурилась. Брюнет направил все силы в голову, чтобы не покраснеть. — Матушка, кажется, я не понимаю, о чём вы! — Тогда, сын мой, разуйте глаза и посмотрите на платок. Свой шейный платок. Красный. Подстать вину в вашем фужере. Всё ещё нет? — закатив глаза, Ксения перевела глаза в зал. Увидела запыханного графа Зиндера, поправляющего белый галстук с брошью. Разумеется, даже не свой. — Алексей… объяснись. — ему не жить.***
"Дорогой отец,
Спасибо за твоё последнее письмо, я был рад услышать, что тебе удалось попасть в нужное место. Повод моего письма косвенно связан с приездом в Россию. Точнее, с определённым лицом. Думаю, ты подозревал, что нас с графом Зиндером связывает чуть более глубокая связь, нежели простая дружба. Матушка же об этом не подозревала. До сегодняшнего дня. Я облажался, отец, я не проследил за тем, что мы ошиблись галстуками и... я отчего-то уверен, что она убьёт меня, когда найдёт. С бала я сбежал, как Золушка.
В любом случае, помни, что я любил тебя, и старался быть хорошим сыном.
С уважением,
Твой сын Алексей"
*Бонус*
— Господин Зиндер, а не потрудитесь ли вы объяснить, с каким количеством гусар вы встречались за последнюю неделю? — не слишком соображающий дворянин улыбнулся, вдыхая через трубку. — С одним, как максимум, а потому, Август Львович, помалкивайте, и ничего не отвечайте! — Алексей отпил вина, чуть приходя в себя, и нахмурился. — И не думал не помалкивать, господин Клюквин-Тверицкий! — То, что вы половину приёма у графини Ксении Михайловны просидели на моих коленях, не значит, что я перестал быть князем! — Позвольте, милейший, а я не перестал быть графом! Просто мы знакомы тесно, но всё при тех же титулах... — взбеленился Зиндер, подскакивая на ноги. — Нет, ну каков наглец. Я, значит, бросил все свои дела, ведь "Их Змеиному Величеству" так наскучила жизнь без моего личика, а он ещё выделывается! — Так, всё! — Евгений встал на ноги следом, кинул перед князем перчатки — Настало время решить, кому из нас должен принадлежать этот Граф!Разумеется, в дуэли выиграл самодовольный Клюквин-Тверицкий. Евгений даже стрелять не умел.
*Бонус 2*
— ...А вы подстрижены, как идиот, господин Гуревич! — вспылил граф, тут же осознавая ошибку.Разумеется, у них была дуэль. И произошла ничья. Стрелять не умели оба.