***
Наручные часы показывали уже полвосьмого утра. На дворе был декабрь, и Эндрю даже не заметил, как выпал снег — конечно, если эту массу, окрашенную из-за грязи в тёмно-коричневый, сравнимый только с говном цвет, можно было вообще назвать снегом. Изо рта Эндрю вырвалось облачко пара. Он сидел на капоте своей Мазерати, время от времени ёжился из-за холода и потирал покрасневшие, слегка онемевшие пальцы. В дом заходить не хотелось, а дымить сигаретами в машине он не любил. Порывшись в карманах пальто, Эндрю вытащил пачку. Он зажёг сигарету, сделал медленную глубокую затяжку, с наслаждением ощущая приятный горьковатый вкус во рту. Вряд ли его это согрело бы. Но ноющую боль в голове, мучившую с самого пробуждения, немного бы отпустило. Было раннее воскресное утро. Улица мирно спала в предрассветных сумерках, освещаемая парочкой ещё не перегоревших фонарей да включёнными фарами его машины. В ушах завывал ветер. Эндрю вытянул рукава толстовки, укутывая тканью продрогшие пальцы, запахнул своё пальто, но не стал застёгивать пуговицы. Снег невесомыми хлопьями падал на землю и оседал на волосах, отчего светлые пряди немного намокли. Погода была более чем рождественская: умиротворённая улица утопала в мягком снегу. Её украшали мигающие гирлянды, свисавшие между столбами, но Эндрю этим утром волновало только одно. Он бросал нетерпеливые взгляды на дорогу, постоянно одёргивая себя за чрезмерную нервозность. Внешне могло показаться, что Миньярд спокоен, но это было не так. Сердце металось из стороны в сторону, готовясь вот-вот пробить грудную клетку и вырваться на свободу. Может, даже полететь ему навстречу… Задумавшись, он засмотрелся на то, как догорала сигарета, зажатая между указательным и средним пальцем, почти не тронутая им. Огонёк постепенно добрался до фильтра, и Эндрю равнодушно выкинул её в сторону, даже не удосужившись потушить. Потом достал ещё одну, но так и застыл во рту с ней, не прикурив. Ему хотелось думать, что часы просто спешат. Возможно настройки сбились. Иначе объяснить опоздание больше чем на тридцать минут, он просто не мог. Или не хотел. Фантазия рисовала не самые приятные картины, о которых Эндрю старался не думать. Очевидный ответ не желал даже рассматривать. А может, Натаниэль просто послал его ко всем чертям? Вполне вероятно, учитывая, что́ они наговорили друг другу осенью. Однако Эндрю в подобный пиздёж не верил. То, какие взгляды бросал Веснински на него во время банкета, говорило о многом. А последующая сцена в туалете лишь подтверждала все его теории. В голове крутился противный червячок, который только и бубнил: «А может, на этот раз?..» Эндрю дёрнул головой, как будто таким способом хотел вытрясти все мысли. Он оглядывал знакомую улицу, настолько чётко отпечатавшуюся в его памяти своей неизменчивостью, пытаясь глазами зацепиться хоть за какой-то предмет, который отвлёк бы его от мыслей о Натаниэле. Но всё казалось унылым, серым, вялым… Не было ничего, что могло привлечь его ускользающее внимание. Он думал, что это всего лишь осенняя хандра, которая отступила бы, стоило ему принять таблетку. Но даже под действием антидепрессантов мало что менялось. Жизнь представлялась бессмысленной, бесконечно тянущейся. Каждый день походил на предыдущий, и Эндрю не мог это исправить… Рёв мотора в конце улицы привлёк внимание Миньярда. Сердце ёкнуло от предвкушения. Ранее мимо улицы проезжали машины, так и не завернувшие к дому, но сильно обнадёжившие его, потому Эндрю решил, что это очередная «обманка», напрасно будоражившая всё внутри. Однако на этот раз удача ему улыбнулась. К машине подкатил неприметный чёрный Ниссан и остановился в паре шагов, так и не доехав до нужного дома. Водителя он разглядел ещё издалека. Не узнать эти рыжие спутанные волосы, ореолом обрамляющие лицо, было невозможно. Эндрю думалось, что он узнал бы его из тысячи таких же копий. Почему именно эта мысль пришла ему в голову при виде Натаниэля Веснински, он старался не размышлять — всё равно ничего толкового не придумал бы. Эндрю убрал невыкуренную сигарету обратно в пачку. Щёки пощипывало от лёгкого мороза. Когда Натаниэль лениво выбрался из авто, Эндрю спрыгнул с капота. Видеть парня в обычной одежде, не в форме Воронов, не в чёрном костюме на банкете, а в неприметном сером пальто, не застёгнутом ни на одну пуговицу, и в простой чёрной толстовке, балахоном висевшей на его фигуре, и в таких же бесформенных трениках, было непривычно, но про себя Эндрю отметил, что тому шёл даже этот образ. Натаниэль нерасторопными шагами подошёл к Эндрю и остановился на расстоянии вытянутой руки. Посмотрев на пустое сидение рядом с водительским, он вопросительно выгнул бровь. — Не могу поверить, неужели ты оставил своего подопечного дома? Кевин с ума сойдёт без тебя. Колумбия находится немного далековато от Пальметто, не находишь? — Натаниэль не был бы самим собой, если бы не пытался отвлечь себя от неприятного разговора ненужной болтовнёй. Иногда он до ужаса напоминал балаболку и мог болтать без умолку о чём угодно. Прямо как Ники. Эндрю чувствовал, с какой скоростью крутились шестерёнки в его голове, пока тот отчаянно соображал, о чём ещё они могли бы разговаривать, не задев щепетильную тему. Эндрю не смог сдержать ухмылку, подумывая о том, как обломать его попытку. — Почти два часа езды на машине… — Натаниэль присвистнул и покачался на ногах взад и вперёд, при этом держа руки в карманах. — Не думаешь, что пока мы тут с тобой болтаем, Рико ворвётся в универ и украдёт Кевина? — с издёвкой произнёс Веснински. Украдёт Кевина… Как заевшая шарманка, из раза в раз одно и то же выдавал ему Натаниэль. Эндрю захотелось его прибить прям на месте. У Веснински традиция напоминать ему о Кевине в каждом их разговоре? — Вот будет жаль… — равнодушно заявил Натаниэль, исподлобья смотря на Эндрю. Думал, что может задеть, или прощупывал почву? Почему любая попытка заговорить непременно сводилась к Кевину? Обсуждать этого придурка в данный момент времени Эндрю хотелось в последнюю очередь. Парень вскинул бровь. «Чем ещё попрекнёшь?» — было написано на его лице. Он оттолкнулся от машины и пошёл в сторону дома. — Ты правда хочешь поговорить о Кевине? — язвительный тон привлёк внимание Веснински. Тот смотрел и недоверчиво, и обиженно одновременно. — Единственное, о чём я сейчас думаю, это то, как быстро ты примчался, стоило мне позвать тебя, — парировал Эндрю, тем самым выбив почву из-под ног Натаниэля. — И даже семь часов езды тебе не помеха… Западная Вирджиния находится немного далековато от Колумбии, не находишь? — вернув ему его же фразу, добавил Миньярд, через плечо наблюдая за произведённым эффектом. Он мог поклясться, что слышал, как тот нервно сглотнул, понимая, что Эндрю заткнул его всего тремя предложениями. Он вмиг растерял свой нахально-расслабленный вид. Обернувшись, Миньярд заметил, как тот закусил губу и отвёл взгляд в сторону, а его глаза что-то лихорадочно пытались найти на покрытом грязно-коричневой кашей асфальте. Вид растерянного Натаниэля вызвал слабую улыбку на его напряжённом лице. Оказалось, сбить спесь с него было даже легче, чем он предполагал. «Проебался…» — подумалось Эндрю, и он не был точно уверен, а подходило ли это слово только Натаниэлю. — Между прочим, из-за тебя я пропускаю две тренировки, — пробурчал парень, продолжая стоять неподвижно на месте. Несмотря на его тихий голос, Эндрю вполне смог разобрать, что тот промямлил. — Мне хорошенько достанется от Рико, когда я вернусь, потому я надеюсь, что это того стоит. Хотя я теперь уже ни в чём не уверен, — столкнувшись взглядом с Эндрю, добавил Натаниэль. — Какая жалость, — без тени сочувствия произнёс Миньярд и, дёрнув ручку на себя, открыл дверь. — Так ты идёшь или как? Он не стал дожидаться ответа и зашёл первым. В доме было темно, но тепло. Небольшая прихожая медленно перетекала в гостиную, коридор заканчивался лестницей, ведущей на второй этаж. Он прошёл вперёд, скинув обувь куда-то в угол, включил свет в коридоре. За спиной хлопнула входная дверь, оповещающая о том, что Веснински последовал за ним. С минуту он подозрительно оглядывал помещение, нахмурив брови, а потом перевёл взгляд на Эндрю. — Я думал, ты живёшь в общаге, — пожав плечами, он прошёл из коридора в гостиную, даже не сняв пальто, и уселся на диване. — Так зачем ты меня позвал? — не унимался он. Эндрю закатил глаза, проворчал что-то про заевшую пластинку. Он присел на подлокотник дивана и посмотрел на Натаниэля сверху вниз. — Мне кажется, тебе хватит ума ответить на этот вопрос самостоятельно, — холодной рукой обхватив его подбородок, ответил Эндрю. Он проигнорировал тот факт, как заметно вздрогнул Натаниэль, когда замёрзшие пальцы прикоснулись к тёплой коже, как его лицо стало на пару оттенков краснее, и лёгкий мороз тут был ни при чём. Он изучал лицо парня, про себя замечая, насколько голубым был цвет его глаз, как ясное небо, которое он видел через решётчатое окно в колонии, — притягательное и недостижимое. Его порадовало то, что он не нашёл во взгляде парня пугающую блёклую пустоту, которую заметил на банкете. А потом с иронией подумал, что определяет состояние Веснински уже по цвету глаз. Звучало до ужаса романтично. Аж блевать захотелось. Раньше он не думал о подобном и сейчас в ужасе осознал, что в какой-то степени стал романтиком. Конечно, назначить свидание в собственном доме было не супер романтичной идеей, но для Эндрю это было уже что-то. Как минимум, проявить интерес, а не игнорировать до тех пор, пока это не будет явно бросаться в глаза. Видит Дьявол, он убегал столько, сколько мог. — Я хочу услышать это от тебя, — процедил сквозь зубы Натаниэль. На его лице появилось лёгкое раздражение — лишь отголосок того негодования, так и не утихнувшего с прошлого раза. — Скажи мне всё в лицо. Меня заебали твои выкидоны! — звучало как вызов, не принять который было просто невозможно. Эндрю усмехнулся. Он наклонился ещё ближе к нему, проведя большим пальцем по щеке, усеянной едва заметными веснушками. Натаниэль замер на месте и, кажется, даже перестал дышать. — А ты мне поверишь? — горячее дыхание опалило щёку, а кожа в том месте начала гореть. Внутри Натаниэля всё перевернулось, когда Эндрю, словно подзадоривая, нарушил его личное пространство, а ощущения были такими, будто в его организме по венам медленно растекалась густая кипящая лава. Он растерянно заморгал, пытаясь собрать мысли в кучу, но понимал, что любая из них водой вытекает сквозь пальцы. Ещё секунда, и губы Эндрю почти коснулись щеки Натаниэля. — Нет, — он резко отпрянул и поднялся на ноги. Эндрю наблюдал за ним с нескрываемым весельем. Плохое настроение медленно сходило на нет. Вся эта обида была не более чем показушным спектаклем, и оба это знали. Но Эндрю сделал вид, что ни о чём не догадывался, и спокойно сложил руки в замок. Если разыгрывать представление, то до конца. Словами не передать, как ему было интересно наблюдать за метаниями Натаниэля, когда вроде он и сам хотел, но сам же себе запрещал. Чёртов мазохист… Натаниэль вышел из гостиной и направился вверх по лестнице. Эндрю пошёл за ним. Встав на последней ступеньке, Веснински остановился, посмотрел на несколько дверей, пытаясь что-то вычислить. Это было бесполезно, потому что все они с виду были совершенно одинаковыми, потому он сдался и обернулся к Эндрю. — Какая из них твоя? — наконец спросил он с таким участием, будто от знания этой информации зависела его жизнь. — Та, что самая правая, — склонив голову набок, пояснил Эндрю. Натаниэль кивнул и направился к нужной двери. Не понимая, что парень хотел там увидеть, Эндрю зашёл вслед за ним. Он продолжал изучать, отмечая, как бегали глаза Натаниэля от предмета к предмету, когда он о чём-то напряжённо размышлял. Его брови нахмурились, когда взгляд упал на среднего размера кровать, почти не заправленную, да и во всей комнате в целом царил тот ещё хаос. Натаниэля нисколько не смутили огромные кучи скомканных вещей, и он, перешагивая через них, подошёл к Миньярду, который стоял среди разбросанной одежды и на удивление вписывался в окружающую обстановку. Что-то в лице Натаниэля заметно переменилось. Что-то опасное, нехорошее, настораживающее проглядывалось в каждой чёрточке его лица. Могло ли это стать проблемой? — Ладно, я готов поверить твоей правде, — с жаром произнёс он прямо в губы Эндрю. На лице последнего возникла довольная улыбка, как будто он только что вытянул счастливый билет, немного даже пошлая, но Натаниэлю было уже плевать. В нём загорелась решительность, а пока он её не растерял, лучше не растрачивать время на пустую болтовню. После едва заметного кивка головы он набросился на Эндрю с таким рвением, словно хотел задушить его собственными руками, хотя, может, так оно и было. Натаниэль пихнул его в стену, таким же приёмом выбивая весь воздух из груди, как это сделал Эндрю в прошлый раз, втягивая в грубый, жадный поцелуй. Почти не церемонясь, проник в его рот языком, столкнулся своими зубами с его. Эндрю что-то сдавленно промычал в ответ, но по интонации Натаниэль понял, что тот не имел никаких возражений. Ощущения были ярче, нежели в прошлый раз, да и руки Эндрю блуждали по телу откровеннее, позволяя себе намного больше. Он точно помнил, от каких касаний Натаниэль сходил с ума благодаря своей феноменальной памяти. Натаниэль целовал его с такой мстительной силой, словно выплёскивал прошлую обиду в этот страстный жаркий поцелуй, будто пытался перебороть и себя заодно. Но ни мысли, ни прошлое сейчас не имели значения. Пусть останется в их истории, а сейчас важны лишь слившиеся в поцелуе губы. Эндрю в ответ прижал его к себе, а после стянул пальто и бросил куда-то в сторону. — Можно? — выжидающе спросил Натаниэль, смотря Эндрю в глаза, а его руки замерли в сантиметре от края задравшейся толстовки парня. Эндрю кивнул и снова прильнул к нему губами. Тонкие пальцы Натаниэля забрались под толстовку Эндрю и, не прерывая поцелуя, потянули её вверх. Миньярд помог стянуть с себя мешающий предмет одежды, а в следующую секунду в ту же сторону полетела и толстовка Веснински. От Эндрю не укрылось, каким хищным взглядом тот окинул его фигуру, обтянутую чёрной футболкой, сквозь которую проглядывались рельефные мышцы. От одного вида его накаченного тела уже подкашивались ноги. Их губы снова столкнулись, вызывая новую волну мурашек на коже. Руки Эндрю скользнули по животу Натаниэля, подушечками пальцев прощупывая каждый шрам на разгорячённой коже, от этого Натаниэль прерывисто выдохнул в поцелуй. Поглаживающими касаниями Миньярд добрался до края его спортивок и оттянул резинку штанов. — Подожди, — неожиданно резко прервал его Натаниэль, схватив за запястье. — Я хочу кое-что сделать. Всегда хотел, — поднимая глаза на Эндрю, прошептал он. Миньярд взглянул на него, ожидая пояснения. — Если ты позволишь?.. — заломив руку за шею, спросил Натаниэль. Уже один взгляд, нисколько не сконфуженный, но при этом чуть ли не умоляюще вопрошающий, лишал всякого желания обнадёжить, хотя Эндрю пока не понял, что имел в виду парень. Тихий спокойный тон действовал обезоруживающе, и ему хотелось ответить «да!», почти не задумываясь, — он был согласен на любую авантюру. Эндрю замешкался всего на секунду, в последний раз хорошенько подумав, а не пожалеет ли впоследствии об этом. В конце концов, воспоминания о Дрейке были ещё свежи в его памяти. Но сердце кричало, что он не пожалеет ни о чём, что связано с Натаниэлем Веснински, что Нат, — его Нат — это не Дрейк, он не пугает и не отталкивает, а наоборот, заставляет тянуться в ответ, жадно выпрашивать каждый новый поцелуй. И то ли в этом парне было нечто особенное, что так сильно привлекало Миньярда, то ли эффект таблеток ещё не прошёл, но Эндрю молча кивнул, и лицо Натаниэля просияло. Его улыбка была такой искренней и довольной, что сердце на секунду пропустило удар. Миньярд чувствовал — это болото затянуло его куда сильнее, чем он предполагал. Эндрю и не подозревал, что Натаниэль умеет так обезоруживающе улыбаться. Он никогда не видел его настоящей улыбки — только хищную и саркастичную гримасу, предназначенную для публики или для Лисов, потому что тот никогда не был искренен ни с кем, даже, возможно, с самим собой. Такая откровенность и пугала, и завораживала одновременно. Он смотрит в голубые глаза, в которых искрится задорный огонёк, и провожает взглядом опускающегося на колени Натаниэля. Он не прерывает зрительного контакта, а в глазах мелькает догадка, замешательством отразившаяся на лице. Руки Натаниэля хватаются за ткань спортивок, и штаны падают вниз, за ними следуют боксеры, а потом и самообладание покидает Эндрю вслед за упавшей одеждой, когда губы Натаниэля неуверенно касаются его, оставляя невесомые поцелуи на покрывшейся приятными мурашками коже внутренней стороны бедра. Он упирается руками в стену, готовый ногтями вцепиться прямо в бетон, сдерживает рвущийся наружу стон. Вместо этого тишину нарушает тихое шипение, хотя Миньярду кажется, что Натаниэль слышит даже скрип его зубов, так сильно он их стискивает. Натаниэль проводит языком по стволу, а потом обхватывает ртом головку. Руки сами собой тянутся к его кудрявым волосам, зарываются пальцами в густую копну. Он медленно выдыхает, но чувство удушья не покидает Эндрю, в горле образовывается ком, сглотнуть который не получается, а все его мысли вертятся вокруг умелых губ парня. Он никогда не испытывал подобное, никто прежде не стоял вот так на коленях перед ним. Единственный опыт был с Роландом, однако тогда было слишком темно и громко, чтобы полностью отдаться моменту, чтобы прочувствовать все те тонкости, о которых так много глаголил Ники. Эндрю никогда не понимал, что приятного может быть в этом? Стоять на коленях в унизительной позе, облизывая чужой член и при этом наслаждаясь процессом? Бред какой-то. Однажды он попробовал и пожалел. В тот момент Эндрю думал лишь о горьковатом привкусе у себя во рту, от которого его позже вывернуло. Он не хотел это вспоминать, но мысли о том, что в этот момент мог чувствовать сам Натаниэль, иногда мелькали в его голове. Но, чёрт возьми, ощущать весь процесс на себе сейчас было слишком прекрасно. Может, слова Хэммика о правильном моменте с правильным человеком не были глупостью? Но, в любом случае, тот удар он заслужил, потому что до сих пор не понял одной простой вещи — Эндрю не любит, когда лезут в его личную жизнь. Пусть и с благими намерениями. Поток бессвязных размышлений прервали губы Натаниэля, ласкающие и посасывающие, от которых у него уходила земля из-под ног, руки Веснински, легонько сжимающие его колени, и прерывистое дыхание Эндрю, время от времени нарушаемое тихими стонами. Он понимал, что его уносило куда-то на седьмое небо, подальше от этого холодного утра и всех проблем, связанных с Кевином, куда-то ближе, в тёплые объятия самого Натаниэля. Темп ускорялся, движения стали более резкими и рваными, жадными, поглощающими полностью. Натаниэль обхватил его настолько, насколько вообще позволял ему рот. Под конец Миньярд уже не сдерживал себя, громко выстанывая имя парня. Эндрю чувствовал, что медленно подходит к самому пику, от этого его руки, проводящие по мягким волосам Натаниэля, слегка подрагивали. Долгожданная разрядка лишила равновесия, отчего Эндрю медленно сполз по стенке. Его затуманенный взгляд упёрся в лицо парня. Веснински большим пальцем стёр с уголка рта остатки спермы, а потом, хитро прищурившись, облизнул палец. Только он мог сделать этот жест настолько изящно и возбуждающе одновременно, при этом невинно поглядывая на Эндрю с таким видом, словно не он секунду назад довёл Миньярда до состояния лужицы. Он наклонился, оставив на губах лёгкий солоноватый поцелуй. Эндрю старался сохранить покерфейс, но знал, что выглядит сейчас не лучше размазанного по стенке слизняка. Он старался не думать о том, насколько сильно злило его положение нынешних вещей. Чёрт возьми, на месте Натаниэля должен был быть он… Как же Эндрю ненавидел терять над собой контроль. А этот парень только и делал, что каждый раз выбивал почву у него из-под ног. Натаниэль, довольный произведённым эффектом, взирал на парня, продолжая изучать его лицо. Он присел справа, согнув ноги в коленях, и положил свою голову на плечо Эндрю. — Ну как? — невинный вопрос с пошлой кокетливой интонацией нарушил тишину. Миньярд медленно повернулся к нему лицом. «Охуенно» — хотелось ответить Эндрю, но он промолчал. И на одном слове дело не заканчивалось. В голове крутилось ещё множество эпитетов. Заебенно, охеренно, сногшибательно, невъебенно, потрясающе, пиздато… Сколько бы слов, отражающих его состояние, он не подбирал в своей голове, в любом случае их не хватило бы, чтобы в полной мере передать полноту чувств, всколыхнуть которые было под силу только Натаниэлю. Эндрю стоило огромных усилий подавить мечтательную улыбку, так и норовившую появиться на его лице. Он бросил бешеный взгляд на Веснински, когда услышал сбоку еле сдерживаемый смешок. На немой вопрос Эндрю тот лишь пожал плечами и ответил: — Видел бы ты сейчас своё лицо. Кто ты такой и что сделал с Эндрю Миньярдом? Я тебя не узнаю, ты сам на себя не похож. Скажу кому-нибудь, что отсосал вратарю Лисов, мне не поверят, — и снова задорный смешок. Миньярд его веселье не разделял. Эндрю вцепился в его футболку с такой силой, видимо, намереваясь порвать её. И стоило ему подумать об этом, как фантазия заботливо подкинула картины полуобнажённого Натаниэля в разорванной футболке, сквозь неровные прорези которой проглядывал его мускулистый торс, накачанные плечи и кубики пресса на животе. Температура в комнате заметно увеличилась, отчего кожа на лице запылала пожаром. Такой подставы от самого себя Эндрю никак не ожидал, и хуже — остановить захватившее его сумасшествие он не мог. — Спизданёшь кому-нибудь, и я тебя урою, — растерянность в голосе ушла на второй план, и перед Натаниэлем возник привычный угрожающий Эндрю. Для полного комплекта не хватало разве что ножа, приставленного к горлу, и Веснински по собственному опыту знал — Эндрю носит оружие при себе в независимости от ситуации. Натаниэль аккуратным движением отцепил пальцы парня от своей футболки и сжал их в своих руках. Хотя от разъярённого взгляда его всё же пробрало до костей, но не от страха, а от предвкушения. Но ему было очень важно нащупать ту хрупкую грань, когда словесные угрозы всё же перерастут в действия. — Эй, полегче ты, так и быть, твоя тайна останется здесь, в этой комнате, — мягко улыбнувшись, доверительно сказал Натаниэль. Он потянулся к губам Эндрю, намереваясь оставить на них лёгкий поцелуй. Но Миньярд остановил его. Веснински снова надел маску нападающего Воронов, и Эндрю казалось, что его обманывают, что Натаниэль скрывает себя где-то глубоко внутри. Что этот развязный, кривляющийся и вызывающе уверенный в себе парень только лишь часть личности Натаниэля Веснински. Лицо парня хоть и было безмятежно, но в глазах бегали уже привычные черти. — Это не ты, — выдавил из себя Эндрю. — Прекрати… Натаниэль усмехнулся, а в глазах появился вызов. — Ты о чём? — прищуриваясь, протянул Натаниэль. — Прекрати притворяться. Если ты хочешь, чтобы у нас действительно был шанс, ты перестанешь играть из себя хрен пойми кого. Я не остальные и вижу, что ты играешь, — раздражённо процедил Эндрю. Губы Натаниэля слегка дрогнули. Он склонил голову набок, изучая Эндрю, пытаясь догадаться, о чём тот думает. Он улыбался озорной улыбкой, напоминая кота, который поймал мышь и заигрывал с ней, не давая шанса убежать от хищника. Бесы покинули его глаза, затаились где-то в глубине. И он действительно ждал, что ещё скажет Миньярд, но тот молчал. Он знал, что это была всего лишь маска, плотно сидящая на лице и скрывающая истинную сущность парня, Миньярду удалось отковырять её уголок, а дальше дело было за малым — подцепить и сорвать окончательно. Эндрю желал этого всем сердцем, не только из простого любопытства, и ему казалось, что сегодня ему это-таки удастся. Хотя мысль о том, что самое веселье ещё впереди, интриговала. — Что же ты хочешь увидеть? — тихо произнёс парень. — Тебя, Натаниэль, — тот нахмурился, когда Эндрю назвал его полным именем. На лице отразилось недовольство. — Я думал, я — Нат, — с досадой ответил Веснински. Эндрю наклонился к нему и прошептал в губы: — Ты будешь Натом, когда перестанешь кривляться… Эндрю коснулся рукой его щеки, пальцем очертил тройку на покрывшейся мурашками слегка румяной коже. — Тебе лучше не лезть туда, — отстраняясь, предупредил парень. — Там темнота, ничего хорошего ты не увидишь. Эндрю горько усмехнулся. — Ты думаешь, я боюсь темноты? Я боюсь высоты, но не тьмы, так что этим ты меня не оттолкнёшь, — спокойно ответил Эндрю без капли издёвки. — Ты правда боишься высоты? — кажется, из всего ответа Натаниэль услышал только эту часть. Эндрю простонал что-то нечленораздельное. Натаниэль сделал глубокий вдох, словно снимая с себя приобретённую за годы пребывания в Воронах броню, и посмотрел на него мягким открытым взглядом. В нём было много чего: и боль, и страх, и безмятежность, и даже злость… Но большую часть занимала усталость. Его лицо вмиг побледнело на несколько оттенков, а под глазами проступили тёмные пятна, как будто он не спал несколько ночей подряд. Эндрю начал испытывать к Натаниэлю нечто отдалённо напоминающее доверие, и то, что между ними происходило (а игнорировать тот факт, что между ними действительно что-то происходило, было уже невозможно); то, что чувствовал Эндрю, смотря на Ната, подталкивало делать шаг навстречу, сближаться, проникаться — а значит, и доверять. Вызвать доверие у Эндрю было нелегко, но Веснински как-то быстро, причём неосознанно, пересёк эту грань, настолько филигранно и незаметно прокрался в душу, что Эндрю от этого опешил. Он ощущал хватку этого дерзкого парня на своём сердце, но отцепить не мог, да и не хотел. Он уже не сомневался ни в чём, когда затянул его в очередной поцелуй, когда толкнул на кровать и навалился сверху, когда смотрел в его глаза, видя в них такое бесконечное доверие, учитывая, что формально они всё ещё были чужими друг другу. Но иногда на формальности можно закрыть глаза. Он стянул с Натаниэля футболку, голодным взглядом рассматривая обилие шрамов, которыми была исполосована его грудь, начиная с плеч и вплоть до самого пупка. На его теле почти не было «свободного» места, чистого участка кожи, не разукрашенного шрамами и синяками, что очень удивило Эндрю. Он обещал себе, что обязательно узнает позже историю каждого из них, но сейчас ему не хотелось тратить на это время. И Эндрю промолчал, водя пальцем вдоль порезов, огибая их, а потом проделывал тот же самый маршрут губами, мягко целуя и слегка покусывая кожу вокруг, но не задевая линии порезов. Были и свежие следы — едва затянувшиеся раны, где-то ещё стянутые швами, синяки и царапины. Кевин говорил, что тренировки Воронов отличаются особой жестокостью. И, кажется, Натаниэлю доставалось на них по полной. Плечо было перебинтовано, и Миньярд аккуратно положил руку на кровать рядом, стараясь никак не задевать его раны. Натаниэль был ему благодарен, что Эндрю не отреагировал на потрёпанное жизнью тело. Парень выглядел внешне спокойным, хотя Эндрю чувствовал бешеный пульс, когда коснулся его запястий, заметил, как расширились зрачки и участилось дыхание парня. Его возбуждение было очевидным. Когда руки Эндрю добрели до резинки спортивных штанов, он бросил беглый взгляд на Веснински, то ли спрашивая, то ли предупреждая, и заметил промелькнувший в них страх. Натаниэль напрягся. — Что? — спросил Миньярд, останавливаясь. Натаниэль продолжал молчать. — Лучше сразу скажи. Правду, — он сделал акцент на последнем слове, зная, как тот любит увиливать от ответов, из-за чего всегда сомневался в его честности. — Нат… Сокращённое имя, произнесённое Эндрю, одёрнуло Натаниэля. В Воронах к нему всегда обращались полным именем, как бы сохраняя официальность. В последний раз его так называла мама, когда ещё была с ним. Но после её смерти он запретил кому бы то ни было называть себя Натом, желание отдубасить кого-то за такую бестактность вспыхивало в нём почти мгновенно. Такую наглость он прощал только Жану. А теперь и Эндрю. Ему нравилось, как Эндрю произносит его имя, с какой-то интимной интонацией, с таким трепетом и томлением в голосе, как будто для Миньярда больше не существовало Натаниэля Веснински — нападающего Воронов, его соперника под заветным номером три. Был только Нат, его Нат. — Ты девственник? — без издевательства спросил Эндрю. Нат отрицательно покачал головой. — У тебя был плохой опыт? — следующий вопрос не заставил себя долго ждать. Натаниэль закусил нижнюю губу, отвёл взгляд в сторону и произнес еле слышимое «да…», если то, что делал с ним Рико, можно было так назвать. — Я не хочу об этом говорить, — добавил Веснински. Эндрю понимающе кивнул. Он взял его лицо в ладони, большим пальцем проводя по щеке. Глаза смотрели прямо в душу, словно хотели добраться до самого сокровенного, глубоко и надёжно спрятанного внутри Натаниэля. Но потом там мелькнуло понимание. — Мне лучше остановиться, — без эмоций произнёс наконец Эндрю спустя минуту молчания. Его лицо вновь приобрело отрешённо-задумчивый вид. — Я не буду тебя принуждать, если ты не хочешь, — он перекинул ногу в сторону, слезая с парня. — Ничего страшного, если ты не готов… Натаниэля точно шоком пробило. Он резко дёрнулся на кровати. — Нет! — мгновенно вырвалось у Натаниэля. Он схватил Миньярда за локти, обратно привлекая к себе. — Это не значит, что я не хочу… тебя, — Эндрю криво улыбнулся, наблюдая, как краснеет лицо Ната от неловкого признания. — Просто… — он замолк, не зная, какие подобрать слова, чтобы выразить все свои эмоции. — Ты уверен? — подняв одну бровь, поинтересовался Эндрю таким тоном, словно спрашивал о погоде. — У тебя руки трясутся от страха, — усмехнувшись, он указал на подрагивающие пальцы Натаниэля. Парень сцепил пальцы в замок, пытаясь подавить дрожь. Он с минуту раздумывал, отведя взгляд в сторону и рассматривая узоры на обоях. — Не из-за страха. Они всегда трясутся, когда я взбудоражен, — пояснил он, разглядывая собственные ладони. — Ещё с детства, — его лицо мгновенно померкло, он явно что-то вспомнил, но рассказывать не стал, а Эндрю не настаивал. — Ладно, — с сомнением сказал Эндрю, склоняя голову вперёд для поцелуя и упираясь лбом в лоб Натаниэля. Кажется, этот ответ устраивал обоих. Его рука прошлась по торсу Натаниэля и скользнула под резинку штанов. Эндрю провел пальцем вдоль возбужденного члена, а потом обхватил ладонью и слегка сжал, наблюдая за парнем, — тот пытался сохранять невозмутимость, но его с головой выдали широко раскрывшиеся глаза и сжатые в тонкую линию губы, которые хотелось зацеловать до онемения. Второй рукой он заправил растрёпанную чёлку парня за ухо. — Успокойся, не надо так нервничать, — мягкий шёпот его бархатного голоса мурашками отдавался на коже Натаниэля. От Эндрю пахло сигаретами и кофе, и Веснински глубоко вдохнул этот успокаивающий запах, невольно переносивший его в детство, в то беззаботное время, когда его мать была ещё жива и выкуривала за день половину пачки сигарет, из-за чего её волосы и одежда полностью пропахли табаком, и этот запах преследовал Натаниэля сквозь года. Он закинул руки за шею Эндрю. Рука Миньярда продолжала ласкать, а Натаниэль блаженно закрыл глаза, опустив голову на плечо парня. Удовольствие захватило его, унося на седьмое небо, когда пальцы Эндрю подвели его к краю. Уткнувшись в шею Миньярда носом, он что-то сдавленно простонал и кончил. По телу разлилась блаженная усталость, руки и ноги стали ватными. Он на какое-то время выпал из реальности, окончательно потеряв связь с внешним миром. И очнулся только тогда, когда губы навалившегося сверху Эндрю поцеловали впадинку под шеей. И Натаниэль ошибся, на мгновение подумав, что Эндрю на этом остановится. Миньярд просто дал ему несколько минут прийти в себя и отдышаться. А после его руки стянули с Натаниэля штаны вместе с боксерами. Эндрю нежно провёл пальцами по слегка выпирающим тазовым косточкам, погладил мягкую кожу ягодиц. Дыхание Натаниэля снова сбилось. Он все же дёрнулся, когда Миньярд ввёл сначала один палец, нежно массируя, растягивая и доставляя неземные ощущения, от которых у Веснински сносило крышу. Он почувствовал дискомфорт, когда количество пальцев увеличилось до двух, но промолчал. Это были новые ощущения, но, несмотря на лёгкую боль, Веснински определённо нравилось. — Всё в порядке? — прошептал в губы Эндрю, словно прочитав его мысли. Натаниэль кивнул. Когда Эндрю вынул пальцы, Веснински почувствовал странную пустоту внутри себя, как будто из него силой вышибли всё живое, оставив лишь пустую оболочку. Но это ощущение длилось недолго. Тишину комнаты нарушил громкий стон Натаниэля, эхом отдающийся в ушах, когда Эндрю, не торопясь, осторожно вошёл в него, стараясь причинить как можно меньше боли. Руки Натаниэля с силой вцепились в его шею, оставляя неглубокие царапины и следы ногтей. Миньярд ничего ему не сказал, пальцами поглаживая его щёки. Поцелуй немного заглушил все последующие стоны Натаниэля, когда Эндрю медленно продвигался вперёд, всё больше растягивая и заполняя внутри. Он покрывал шею парня рассеянными поцелуями, иногда покусывая слегка бледную кожу под ключицами. Войдя в него настолько, насколько было возможно, чтобы Веснински не испытывал дискомфорт, Эндрю настороженно посмотрел в голубые глаза, но успокоился, не увидев там и призрака ранее присутствовавшего страха. Натаниэль поднял голову, приподнялся на локтях и потянулся к его губам. Эндрю ответил на поцелуй, с жадностью сминая чужие губы, облизывая и покусывая их, вложил свою ладонь в его и переплел их пальцы. Вторая рука поглаживала член Натаниэля. Темп со временем нарастал, прерывистые вздохи перемешивались с влажными шлепками тела о тело. Вслед за последним рывком Эндрю передёрнуло, и он утонул в долгожданном оргазме. Через несколько минут пик блаженства настиг и Веснински. В глазах Эндрю заплясали цветные пятна, он напряг зрение, пытаясь разглядеть среди нагромождения ярких красок расслабленно лежащего под ним весьма довольного Натаниэля. Он был спокоен, а в глазах такое умиротворение, словно он находился под действием какого-то вещества. Эндрю смотрел на Натаниэля безотрывно, запоминая его именно таким. Тот порывисто дышал, в глазах стояла блаженная туманная пелена. Он смотрел куда-то сквозь Миньярда, и всё же его растерянный и помятый вид восхищали. В этот момент он был таким красивым. Эндрю слез с него и улёгся рядом, приобнимая одной рукой и притягивая ближе к себе. Натаниэль уткнулся в его шею, рыжими кудрями щекоча кожу, и, расслабившись, закрыл глаза и мгновенно уснул.***
Натаниэль не знал, сколько времени он проспал, ему казалось, что прошло не более десяти минут, как будто он закрыл глаза и моментально открыл их. Однако опыт подсказывал, что доверять собственным ощущениям не стоит, так как его биологические часы уже давно были нарушены. Его буквально вырвало из беспокойного сна, а что именно снилось, Натаниэль уже не мог точно сказать. Ещё какое-то время он смотрел в стену, пытаясь прийти в себя и вспомнить, где он. Вскоре ему это удалось. Окружающая обстановка подсказала ему, что находится он в Колумбии, в доме Эндрю. По пробуждении Натаниэль не обнаружил рядом с собой Миньярда, хотя помнил — уснули они вместе, кожа до сих пор хранила прикосновения его тёплых рук, а место рядом не успело остыть. На какой-то момент ему показалось, что всё это было не более, чем сладким сном. Натаниэль резко поднялся на ноги, слегка покачнулся, ещё не до конца проснувшись, и пулей бросился вниз. Ему было необходимо убедиться, что всё происходило наяву, что это не злая шутка его воображения. Он не надел футболку, оставшись только в штанах, и покинул комнату наполовину голым. Сейчас его мало волновал внешний вид и то, какое количество одежды присутствует на нём. Босые стопы громко шлёпали по ступенькам лестницы. Эндрю он нашёл на кухне, заваривающим кофе, с зажённой сигаретой во рту. Тот заметил его сразу — Натаниэль на скорости влетел в кухню, чуть не столкнувшись со столом, вовремя притормозил, ухватившись за спинку стула. Он так и застыл на месте с широко раскрытыми глазами. Страх сошёл на нет, а бешено колотящееся в груди сердце постепенно успокаивалось, когда его глаза нашли Эндрю. Главное, Миньярд был здесь, реальный, живой и такой настоящий, а значит Натаниэлю ничего не приснилось. От осознания этого он устало плюхнулся на пол. — Ты здесь, — еле дыша протянул Натаниэль. Эндрю вопросительно уставился на него, не совсем понимая, к чему это вообще было сказано. — А где мне ещё быть? — пожав плечами, спросил он, одарив настороженным взглядом. Натаниэль неопределённо махнул рукой, но промолчал. Эндрю присел за стол и поставил рядом вторую чашку кофе. Парень поднялся на ноги и уселся рядом. Натаниэль сразу же отпил горький напиток, наполнивший теплом его пустой желудок, но легче от этого не стало. Тревога не исчезла, а просто затаилась до поры до времени, выжидающая нужного момента. Эндрю откинул голову, с наслаждением вдыхая никотин. Нетронутый кофе остывал. — Сколько я проспал? — тихо спросил Веснински. — Почти пять часов, — взглянув на высветившееся на экране телефона время, ответил Эндрю. Натаниэль был готов зашипеть от досады. Целых пять часов! А ведь они могли провести их вместе… Когда с утра он думал, что в его распоряжении есть целый день, ему казалось, что в запасе ещё много времени. Но, как говорится, счастливые часов не наблюдают. В компании Миньярда он забывал обо всём, в том числе и о времени. Нат запустил руки в волосы, ещё больше взъерошивая их, потом принялся агрессивно массировать ноющие виски. Голова просто раскалывалась, он готов был биться ею о стену, если бы это действительно помогло унять боль. — Выглядишь паршиво. Ты вообще спишь? — спросил Эндрю, рассматривая его усталый вид и большие круги под глазами. По рассказам Кевина он смутно представлял режим Воронов, но знал, что те были извращёнными трудоголиками, всё свободное время пропадающими на поле для экси. И ему было нетрудно представить Натаниэля, подобно Кевину, даже ночью бегавшему по стадиону. Тот, как и Дэй, был помешан на экси. Наркоман… — Да, — сдавленным голосом ответил Натаниэль. Хотя он не мог точно сказать, когда в последний раз полноценно высыпался. Сезон был в самом разгаре, потому Вороны продолжали наращивать интенсивность тренировок, но, несмотря на повышенные нагрузки, блаженный сон без сновидений был для Веснински большой редкостью. В кошмарах его часто преследовали отец, Кенго и Рико. Ему было чего бояться, однако Натаниэлю стоило огромных усилий сохранять лицо и не поддаваться панике даже перед Жаном. Но Эндрю не был слеп, он прекрасно видел, что творилось с парнем за красиво выстроенным фасадом. В конце концов, у Натаниэля просто не осталось сил притворяться ещё и перед ним. — По тебе не скажешь, — с иронией произнёс Эндрю. Он проигнорировал бешеный взгляд Ната, сделал затяжку и медленно выдохнул, колечками выпуская сигаретный дым. — Тогда зачем вообще спрашивать? — задал вопрос в пустоту Нат. Он протянул к Миньярду руку и без спроса забрал сигарету. Эндрю хмыкнул, достал пачку из кармана штанов и прикурил новую. Натаниэль пускал небольшие облачка дыма, уставившись в потолок, продолжая о чём-то думать, и изредка поглядывал на часы, словно напоминая себе о существовании времени и о том, что течёт оно не так медленно, как хотелось бы. Эндрю молча разглядывал его. — Не балуйся со сном, лучше тебе от этого не станет, — наконец произнёс Эндрю. — Стоит ли мне говорить тебе об опасности микроснов? Могу даже пересказать тираду Аарона по этому поводу. Натаниэль проворчал в ответ что-то по типу «Отстань, зануда», а потом уронил голову на стол, сдаваясь под натиском усталости. В коридоре зазвонил телефон, проигрывая жёсткий рок. Натаниэль не обратил на него никакого внимания, продолжая лежать на столе. Потом музыка затихла, однако в ту же секунду раздался новый звонок. На третий раз Миньярд не выдержал. Эндрю поднялся со стула и пошёл в коридор. Телефон Натаниэля лежал на тумбе в прихожей — ровно на том месте, где он его и оставил, только зайдя в дом. На экране большими буквами высветилось «Рико». Эндрю фыркнул, но трубку поднимать не стал, чтобы у Мориямы не возникло ненужных вопросов. Эндрю не знал, какую ложь придумал Натаниэль, чтобы приехать в Колумбию. А доставлять лишние проблемы Веснински он пока не намеревался. Вернувшись на кухню, он протянул продолжающий настойчиво названивать телефон Нату. Тот выкинул его куда-то в сторону, даже не взглянув на экран. — Заебал. Даже спрашивать не хочу, что ему надо. Вот пристал, блять, жертва пубертата, — проворчал Нат и отпил уже остывший кофе, сразу же поморщившись от горького привкуса. — У тебя есть виски? Эндрю указал головой на одну из верхних полок. Натаниэль лениво поднялся на ноги и подошёл к шкафу. Телефон не замолкал, Нат опять начал ворчать, но не стал даже тратить силы на то, чтобы отключить звонок. — Не ответишь? — поинтересовался Эндрю, которого уже начинала подбешивать назойливость Мориямы. — Он всё-таки твой Король, — с явной издёвкой добавил Миньярд. — Неужели ты его ослушаешься? Откупорив бутылку со спиртным, Нат долил виски прямо в чашку с кофе, оставляя пару миллиметров до самого края, чтобы напиток не вылился при движении, но не вернулся на прежнее место, а подошёл к Эндрю и бесцеремонно уселся к нему на колени, свободной рукой обхватил шею парня, сохраняя расстояние в пару сантиметров между их лицами. Миньярд никак не отреагировал. Он внимательно смотрел, как тот отпивает свой кофе. — Если ты до сих пор не заметил, я ему не подчиняюсь, — процедил Нат, в упор смотря на Эндрю. Тот лишь нахально усмехнулся. Однако оценил вызов, вспыхнувший в глазах парня, так и подстёгивающий проверить на прочность. — Какой ты дерзкий, — съязвил Эндрю, но его лицо оставалось серьёзным. — Я знаю, что ты плетёшь интрижки за его спиной. Тёмная лошадка, — растягивая каждую букву, продолжил Эндрю, забирая из рук Натаниэля чашку и тоже отпивая. Алкоголь вперемешку с кофе обжёг его горло. — Только вот насколько тебя хватит? Рико уже сломал Кевина, тот трясётся, как осиновый листочек, при упоминании его имени, он едва коньки не отбросил при встрече с ним, а ты следующий на очереди. Ты играешь с огнём, — с беззлобной улыбкой закончил Эндрю, возвращая кружку Натаниэлю. «Ты играешь с огнём» — эхом отдаются в голове его же слова, сказанные Эндрю ещё осенью. Натаниэль склонил голову, устраивая её как можно удобнее на плече Эндрю. Миньярд позволил ему внаглую улечься на нём. Натаниэль рассеянно водил пальцем по его футболке, обводя выведенные на ней буквы. Запах сигарет и кофе с нотками виски, смешанный с запахом тела Эндрю, снова окутал его, моментально успокаивая и помогая игнорировать плохие мысли, лезущие в голову. Миньярд приобнял его одной рукой за талию, вторую положил на затылок, опустил подбородок на его голову, носом втянул запах его волос. — Как недавно сказал мне один человек, я не боюсь обжечься, — прищурив один глаз, ответил Натаниэль, но в его голосе не было привычной задоринки. — Когда терять нечего, перестаёшь бояться и дорожить собственной жизнью. Мне нравится смотреть, как империя Рико медленно разваливается, как слабеет его власть, как рушится его авторитет. Уход Кевина к Лисам неплохо ударил как по его самолюбию, так и по нам, — он неторопливо проговаривал каждое слово, лениво шевеля языком, и в конце затих, со вздохом уткнувшись лицом в грудь Эндрю. Миньярд нахмурился. Его не переставала терзать одна мысль, крутившаяся в голове, стоило Кевину перевестись в Пальметто, правда, раньше задать вопрос, так долго мучивший его, у Эндрю не было возможности, но сейчас он знал — Нат ответит честно, как есть, потому что доверяет. — И дебилу понятно, что Кевин не решился бы на побег самостоятельно, — Нат моментально раскрыл глаза. Заметив это, Эндрю продолжил. — Я знаю, что ты помог ему выбраться из Эвермора, — без тени сомнения прошептал Миньярд. Натаниэль звонко рассмеялся, порождая на коже парня рой мурашек. Он оставил на губах Эндрю лёгкий поцелуй с привкусом виски, но Эндрю не дал ему отстраниться. Положив голову на затылок парня, он углубил поцелуй. — Ты не докажешь, — отстранившись и растянув губы в довольной улыбке, возразил Веснински. — А мне и не нужно, я просто знаю это, — хмыкнул Эндрю, целуя парня в макушку. — Но одного понять не могу, зачем ты сделал это? С какой выгодой? Натаниэль мягко поцеловал его в шею, заметив, как Эндрю слегка вздрогнул, и напоследок чуть прикусил кожу. Эндрю шумно втянул носом воздух. — Он не мог оставаться в Воронах, мне стало жаль его. К тому же Кевину подвернулась удачная возможность покинуть команду навсегда. Я помог ему, потому что сам хотел бы оттуда сбежать, — грустно признался Натаниэль. — Так почему не сбежишь? — вполне логичный вопрос. Нат снова рассмеялся, но уже беззлобно. Он одарил парня снисходительной улыбкой, понимая, что объяснения займут много времени. — Я не могу. Мой контракт мне не позволит, — Эндрю заинтересованно покосился на него. — Я связан не столько с Воронами, сколько с самим кланом Морияма, — пояснил Веснински. Эндрю удивлённо вскинул бровь. — Именно кланом, потому что они — мафия, якудза, а Вороны лишь верх айсберга. Всё гораздо сложнее и запутаннее, чем кажется со стороны. Слова Веснински сквозили правдой, Эндрю в этом ни капли не сомневался, но ему было интересно услышать продолжение рассказа. — И? Нат снова оставил лёгкий поцелуй на коже Эндрю, положил кружку на стол и, не переставая ёрзать, придвинулся поближе. — Не сейчас. Слишком много правды для одного вечера, не находишь? — хитро прищурившись, ответил Нат. — Когда-нибудь я расскажу тебе всю историю, но не в этот раз, — мягко улыбнулся парень. Эндрю не возразил. Остаток дня они пролежали на диване, время от времени о чём-то увлечённо переговариваясь и целуя друг друга. Эндрю перебирал пряди волос Натаниэля, расчёсывая руками спутанные кудряшки, Нат постоянно бросал напряжённые взгляды на часы, как будто верил, что, если будет сверлить глазами минутную стрелку после каждого пройденного ею круга, время замедлится. Чем ближе она подбиралась к цифре шесть, тем чаще Нат смотрел на часы, иногда зависая при этом на несколько минут. Эндрю кожей чувствовал его тихую тревогу и потому нежно поглаживал по голове. Но успокоить взвинченного парня ему так и не удалось. — Запиши свой номер, — достав из кармана мобильник, сказал Эндрю, тем самым отвлекая парня от хмурых мыслей. Натаниэль отвлёкся от созерцания безвозвратно ускользающего времени и взял в руки телефон. Забив нужные цифры, он протянул его обратно. — Как ты меня запишешь? — поинтересовался он, приподнимаясь на локтях, чтобы тоже увидеть экран. — Нил? — он сначала удивился, а потом сообразил. — Ты убрал почти все буквы из моего имени, — с долей обиды в голосе добавил парень. — Хотя… Звучит необычно… Нил. Нил… Нииииил, — словно пробуя это прозвище на вкус, он повторил его несколько раз. — А мне нравится. Ты теперь всегда будешь так меня называть? Эндрю промолчал, бросив на него хитрый взгляд, и убрал телефон обратно в карман. Натаниэль вздрогнул, когда часовая стрелка достигла заветных семи часов. Больше оттягивать было нельзя. Если он хотел успеть вернуться в Гнездо хотя бы ночью, то выезжать нужно было уже сейчас. Он чувствовал небывалую пустоту в душе, когда вышел за порог дома. Нат сжал рукав толстовки, позаимствованной у Эндрю, но решил, что оставит её себе. Запах Миньярда окутал его полностью, немного успокаивая. Эндрю ждал его на улице, облокотившись о дверцу своей машины. Он почти докурил сигарету, когда Нат подошёл к нему. — Мне просто интересно, сегодняшний день меняет что-то в наших отношениях или это была разовая акция? — поинтересовался Нат, чтобы заполнить повисшую тишину. Не сказать, чтобы она его угнетала, с Эндрю ему нравилось даже молчать, но сейчас Нату просто необходимо было болтать, неважно о чём, лишь бы не думать о расставании. Скорее всего, они увидятся только в следующем году. — Я тебя ни к чему не принуждаю, но мне нужен честный ответ. Эндрю потушил сигарету и бросил на него долгий изучающий взгляд. Натаниэль уже не надеялся получить ответ. В конце концов, он разговаривал с Эндрю Миньярдом, а из него вытянуть признание было ой как непросто. — Ты действительно такой тупой или только притворяешься? — ответил вопросом на вопрос Эндрю. — В мой дом может входить только моя семья. Остальные просто не выживут после этого. Вопрос в том, готов ли ты стать частью моей семьи? Нат на секунду опешил. Такого откровения от парня он точно не ожидал услышать. — Я очень хочу, — выпалил Веснински. — Ты нужен мне. Я хочу, чтобы твои глаза смотрели только на меня и видели только меня. Я хочу, чтобы у нас был шанс, несмотря ни на что… — сверля голубыми глазами бледное лицо Миньярда, прошептал Натаниэль. Темнота скрывала лёгкий румянец, тронувший его щёки, но он чувствовал бушевавший пожар на своём лице. — Ты сам только что ответил на свой вопрос, — взяв его лицо в ладони, прошептал Эндрю. — Значит… — Эндрю поцеловал его, не дав договорить фразу, но слова были и не нужны. Натаниэль страстно целовал его в ответ, отчаянно прижимая к себе парня, как будто тот мог испариться прямо в воздухе. Он не хотел думать о долгом расставании, об этом жарком поцелуе, как о прощании, не хотел думать о Рико с его садистскими наклонностями и об ожидающем его наказании по приезде в Эвермор. Он думал лишь о губах Эндрю с привкусом табака, о тёплом дыхании, о руках Миньярда на своих щеках. И мечтал, чтобы этот момент не заканчивался. Это было слишком прекрасно… Он нехотя отстранился, понимая, что если не остановится сейчас, то уже не отпустит его никогда. Натаниэль сделал шаг назад, буквально с силой отцепляя себя от Эндрю, а потом резко развернулся и быстрыми шагами направился к своей машине, сопротивляясь резким порывам ледяного ветра. А в голове крутились слова, брошенные им напоследок.Спасибо за всё. Ты был великолепен…