***
Герцог размеренно попивал чай, просматривая очередное бюрократическое нечто, о природе которого Клоринда знать не желала. И только громкий звук захлопнувшейся двери вынудил Ризли оторваться от своего не самого увлекательного, по мнению дуэлянтки, занятия. — Доброе утро, — спокойно поздоровался он. К сожалению, Клоринда была не в том состоянии, чтобы трезво оценить ситуацию; в голове лишь пульсировала жажда высказать герцогу все, что она думала о его вмешательстве в расследование. Зато в подсознании дуэлянтки были почти выжжены предупреждающие слова: «Ты оттолкнешь его, а дальше что?» — Доброе? — передразнила она. Брови Ризли поползли наверх. Клоринда быстрым шагом поднялась по лестнице. — Что-то случилось? — герцог старался сохранить прежнюю интонацию, и даже ввиду сильного недоумения получалось сносно. — Это ты мне расскажи! — она с поистине актерским усердием хлопнула руками по рабочему столу Ризли. — Кто-то попросил тебя помочь мне с расследованием? Или, быть может, заняться им вместо меня? — засыпала она его вопросами. — Нет, — сухо ответил герцог. — Но что заставило тебя выйти из себя? — Твое вмешательство, вот что! — Клоринда нахмурилась; глубоко внутри она уже жалела, что вообще начала скандалить, но призналась самой себе: отступать было поздно, да и она уже вошла в кураж. И если б не подступающий приступ кашля, она жалела бы о своем решении гораздо меньше. — Ты никогда раньше так не реагировала, — стал рассуждать Ризли. — Что поменялось? — Да то, что это мое последнее дело! — сорвалось у нее с языка. Секундой позже осознание пробрало тело холодом. Прямо до костей. Жутко неприятное ощущение. Взгляд Клоринды заметался по помещению, а мозг скомандовал: «Уходи». Скрывая дрожащую нижнюю губу и трясущиеся руки, дуэлянтка моментально отвернулась от ошарашенного Ризли и стремительно помчалась вниз, к выходу из кабинета. — Стой! Это что еще за новости? — бросил он ей вслед. Клоринда была непреклонна, поэтому не остановилась ни на миг. Однако Ризли мог вполне честно посоревноваться с судебной дуэлянткой в упрямстве: он догнал ее у самого выхода и поймал Клоринду за запястье, стараясь не сильно сжать его. Сердце Клоринды пропустило удар. — С каких пор наша дружба превратилась в это? — герцог посмотрел ей в глаза, и она не смогла отвести взгляд даже несмотря на то, что это чересчур смущало ее. Клоринда чувствовала себя слишком уязвимой. Однозначный ответ на его вопрос застрял в горле, так и не осмелившись прозвучать. «С тех самых пор, как я не могу дышать рядом с тобой». Вместо сей двусмысленной фразы Клоринда озвучила: — С тех пор, как ты отбираешь у меня шанс реабилитироваться в глазах начальства. — Ну тогда другой вопрос: с каких пор ты недоговариваешь? — Ризли попал в самую цель и мастерски проник в душу дуэлянтки. Теперь, что бы она ни сказала, он поставит под сомнения любые ее слова. Кроме чистосердечного признания, разумеется. А в чем именно стоило признаться? «Как минимум, в том, что я, скорее всего, медленно умираю день ото дня», — ответила она себе на вопрос. — Есть причины, — коротко буркнула Клоринда и отвела взгляд. Ризли с тяжелым вздохом отпустил ее запястье и посмотрел в пол. — Досадно, — опять вздохнул он, — что я и сам не заметил, как не оправдал твое доверие. Это, видимо, произошло после осуществления пророчества. Я прав? Что можно ответить на подобное? Если бы Клоринда знала, наверняка не стояла бы здесь. «Черт, теперь он думает, что в чем-то виноват», — послышались угрызения совести. — Нет, — скомкано произнесла дуэлянтка. — Ты же врешь, — по-детски прямолинейно, но тем не менее спокойно возразил Ризли. — Наши взаимоотношения сильно ухудшились с того самого дня, как мы вместе сдерживали воду Первозданного моря. Внутри Клоринды рухнула целая баррикада, которую она выстраивала для себя и от себя. «Да. В тот день изменилось все».***
Щеки пылали, и причиной тому — утренний «конфликт» с герцогом. Для стороннего наблюдателя в этом не было ничего такого; подумаешь, мало ли раскрасневшихся судебных дуэлянтов ездит на аквабусе посреди рабочего дня? Вот только Клоринда не просто ехала — она сражалась одновременно на двух фронтах. На физическом уровне ее мучали приступы удушья и почти неконтролируемого кашля, на моральном — все, что она высказала Ризли. И не только это, если говорить начистоту. Только когда жизнь стала утекать из-под пальцев, Клоринда стала опасаться не успеть ею насладиться. Воспоминания о разговорах с герцогом заставляли ее невольно вздрагивать. Мелюзина-гид едва сдерживала себя, чтобы не предложить Клоринде свою помощь, однако дуэлянтка еще вначале поездки вновь попросила о тишине. Гиду не оставалось ничего, кроме как всем своим видом показывать свое стремление дать дельный совет. И надо отдать должное — это сработало; видимая невооруженным взглядом суета мелюзины заставило Клоринду начать разговор: — Хочешь что-то рассказать? Дуэлянтка смотрела себе под ноги поникшим взглядом. — Да, очень! — обрадовалась мелюзина. — Обещаю, что будет полезно! — она восторженно похлопала. — Я слушаю, — Клоринда без энтузиазма взглянула на гида. — Ваша аура, мадам, — начала мелюзина поучительным тоном, — мне хорошо знакома. — Я часто езжу по этому маршруту, — она пожала плечами. — Но я вовсе не про вашу личную ауру! — мелюзина уперла руки в бока. — Я имею в виду вашу болезненную ауру. Дуэлянтка ощутила, как кровь заледенела почти во всем теле. Если ее так называемую «болезненную» ауру видит даже мелюзина, явно не связанная с медициной, то что могла бы разглядеть Сиджвин? «И насколько же тогда все плохо?» — достучалось до нее отчаяние. Впрочем, Клоринда уже ничего не теряла и медленно сдалась: можно и гида послушать, и к Сиджвин, так уж и быть, как-нибудь зайти. Даже через силу. Даже несмотря на потенциальные расспросы герцога Ризли. — Она так заметна? — заинтересовалась Клоринда. — Уже да. Я боюсь, что у вас осталось мало времени. В глубине души что-то такое дуэлянтка и ожидала услышать; так или иначе, собственные интуиция и самоощущение уже давно бьют тревогу и генерируют навязчивые мысли о смерти, что вот-вот постучится в дверь. И тем не менее услышать подтверждение своим опасениям из чужих уст было больно. «Значит, текущее расследование и вправду последнее». — Ты говорила, что будет полезно. Незаметно, если честно, — с нервным смешком ответила Клоринда. Мелюзина погрустнела. — Я видела точно такую же болезненную ауру примерно год назад у молодой девушки, — вполовину от прежней громкости озвучила гид. — Ее звали Талисса Бернард. Вы, кажется, читали ее дело. — У нее глаза зачеркнуты. — раздраженно перебила ее Клоринда. — Она мертва. — Знаю… — Где обещанная польза-то? — дуэлянтка вскинула руки, а затем с шумным выдохом вновь опустила их на колени. Саднящая боль в груди переплеталась с душащим осознанием: «Умирать не хочется…» — Она нашла лекарство, — выпалила мелюзина. — Не томи! — глаза Клоринды, казалось, загорелись самым что ни на есть живым пламенем и предвкушением. — Лекарство — человек. И оно ей, как можно заметить, не помогло. Эти слова были похожи на сбивающий с ног порыв ветра в абсолютный штиль. Не стоило так восторгаться раньше времени; жажда спасти свою жизнь настолько затуманила голову, что Клоринда успела позабыть о том, что Талиссы Бернард больше нет, а значит все, что она перепробовала, бездейственно. Вскоре у дуэлянтки возникли закономерные вопросы: «А в чем тогда смысл слов мелюзины? И что она имела в виду, говоря, что лекарство — это человек?» При разговоре с большинством мелюзин нужно читать между строк; Клоринда это прекрасно понимала, однако от понимания не становилось легче: слишком мало у нее было времени на поиск скрытого смысла в словах гида. — Пожалуйста, скажи прямо. Есть ли у меня шанс выжить? И что за человек такой служит лекарством? — почти умоляюще спросила она. — Шанс есть всегда, но время идет, может стать слишком поздно. А человек у каждого свой. Клоринда фыркнула, всем своим видом показывая, что ответ ее устроил не полностью. — Вы же наверняка знаете, кто вызвал у вас ханахаки? — внезапно спросила мелюзина. — Хана-что? — ошарашенно моргнула дуэлянтка. — Ханахаки. Я думала, вы знаете название своей болезни… Времени на разговор не осталось — аквабус причалил к станции «Кур-де-Фонтейн».***
Можно было порадоваться, что название недуга наконец стало известно даже без помощи Сиджвин. По слову «ханахаки» в книжном, что был недалеко от дома Клоринды, уже без усилий нашлась подходящая книга, пускай и тоненькая. И это тоже не могло не обнадеживать. Однако вернувшись в квартиру, дуэлянтка все равно была мрачнее ночи. — Я так и знала! — крикнула она, со слезами кинув только что купленную книжку в сторону комода. Нервы не могли выдержать еще один удар, спонсором которого стала окончательная безысходность. Через мгновение Клоринда отчаянно подскочила с кровати и все-таки подняла выброшенную книгу, чтобы убедиться, что написанное ей не привиделось. — Болезнью ханахаки чаще всего болеют в Инадзуме, так как в данном регионе не принято говорить о чувствах, — вслух зачитала она. — Однако больные ханахаки встречаются и в других частях света. Первые симптомы проявляются в виде учащенного дыхания, головокружения и откашливания цветов. Это означает, что больной безответно влюблен в кого-то, кому не может признаться в своих чувствах. В этом отрывке паршиво звучало примерно все. Клоринда со злостью захлопнула страницу, желая никогда более не видеть и не знать о том, что она только что прочла. Бесспорно, где-то ближе к концу было написано что-то обнадеживающее. «Признание объекту симпатии — первый шаг на пути к исцелению. Если ваши чувства окажутся взаимными, симптомы ханахаки пройдут в течение пары дней и более не потревожат вас», — гласил унылый текст. Клоринда прикрыла глаза; воспоминания из недалекого прошлого хлынули бурным потоком. Самое яркое — предотвращение затопления крепости Меропид. Это воспоминание запустило необратимый процесс осознания. В тот день было тревожно и холодно; руки, держащие пистолет, дрожали. И все равно Ризли доверился ей, даже когда увидел в ее глазах тень страха перед опаснейшим для фонтейнцев веществом — водой Первозданного моря. Она понимала герцога уже не с полуслова, а с одного единственного взгляда; Ризли наверняка сказал бы то же самое. История не терпит сослагательного наклонения, и все же кровь в жилах стынет от одного лишь предположения: а что произошло бы, не подоспей вовремя Нёвиллет? «Вариантов не так много», — критически оценил внутренний голос. Казалось, не было только варианта, при котором выжил бы Ризли. Да, Клоринда еще утром все поняла. Тот день изменил все. Те считанные минуты перед замороженной герцогом дверью, за которой находилась смерть в жидком виде, стали точкой невозврата. Дрожь неумолимо разнеслась по всему ее телу, а сердце застучало в ушах. «Я влюблена в герцога Ризли».***
Холодный закат лениво окутал улицы Кур-де-Фонтейна. Одиночные порывы ветра и затянувшееся светло-серыми облаками небо почти наверняка предвещали скорейшее начало дождя. Пожалуй, это было единственной причиной, по которой количество людей на улице значительно уменьшилось; самые брезгливые спрятались по домам, чтобы не намочить наряды «для выхода в свет». Про свой текущий наряд Клоринда не могла сказать то же самое; более того, у нее скорее было наоборот: в синей, почти выцветшей рубашке, и совершенно обычных черных брюках дуэлянтка ощущала себя массовкой в дешевой киноленте начинающего режиссера. «Надеюсь, я не перестаралась», — подумала она и продолжила, казалось, бесцельно бродить по улицам. На самом же деле цель у нее была, пусть и посредственная, — прислушиваться к разговорам прохожих. Вот уже час она таким способом пыталась услышать хоть что-то, что помогло бы сдвинуть расследование с мертвой точки. Безусловно, ей мешал кашель с уже порядком надоевшим дымным колокольчиком, соцветия которого становились все крупнее и неистово раздирали горло, но Клоринда решила бросить все силы на «последнее дело». «Лекарства ведь не завезут», — возникла язвительная мысль. Какая ирония: она всеми способами прятала свою болезнь от герцога, и ради чего? Чтобы в конце концов выяснить, что для исцеления нужно ему рассказать все и даже больше. Клоринда упряма, своенравна и импульсивна. Клоринда всегда справлялась сама. Самостоятельность стала ее второй кожей. Клоринда никогда не признается Ризли в своей слабости перед ним, даже если это означало стать клиентом какого-нибудь похоронного бюро. Дуэлянтка мотнула головой, отгоняя лишние мысли. Она достала окровавленный платок и приложила его к губам: свежая кровь украсила ткань, на которой уже не было «живого» места. «Но я ведь сейчас даже не кашляла», — с ужасом поняла Клоринда. Она почти отчаялась, и не столько от очередного усугубления симптомов своей болезни (печаль, вызванная ханахаки, не покидала ее уже несколько дней), сколько от неприятного вывода: надежды по счастливой случайности услышать что-то о Бастиане Талфе, сообщнике Жульена, практически нет. До суда оставалось три дня, включая сегодняшний. «Что я смогу предоставить по делу? Ничего», — ей почему-то хотелось заплакать. Уйти из жизни красиво, вовремя завершив дела? Можно даже не мечтать. Клоринда не заметила, в какой момент пошел дождь, зато вполне быстро узнала свое полупрозрачное отражение в свежей луже перед пекарней. Даже в дождевой воде она смогла разглядеть кровь в уголке бледных губ. Внешний вид дуэлянтки не радовал ее так же, как не радовал и аромат только что выставленных на прилавок булочек, пирожных и хрустящих круассанов. Она любила это место когда-то. «Словно это было в прошлой жизни». Изнуряющий приступ кашля вновь захватил легкие Клоринды. Из последних сил она сделала рывок в узкий безлюдный переулок, завернула за угол и прислонилась к мокрой кирпичной стене. Дышать стало тяжело так, как никогда прежде; в застывших слезах сверкали сожаление и недосказанность. «Он точно меня отвергнет, и тогда я скорее сгорю от стыда», — всплыла догадка в голове дуэлянтки. Должно быть, она выжила из ума, раз потенциальный неловкий разговор виделся ей более страшным, чем цепкие лапы смерти. Однако захватившие ее чувства не позволяли логике хоть сколько-нибудь повлиять на исход дела. Клоринда медленно опустилась на корточки, держась за стену, чтобы не упасть. В этот самый момент ее бдительность ослабла, а потому рука, внезапно опустившаяся на ее плечо, чуть не вынудила ее душу покинуть тело. — Кажется, я сегодня буду вашим спасителем, — интригующе произнес незнакомец. Клоринда бросила на него осуждающий взгляд. — Нельзя же так к людям подкрадываться, — отчитала она мужчину. — И да, я не знакомлюсь. — В этом как раз нет необходимости, — поспешил заверить он. — Я могу вам помочь иначе. — Сомневаюсь, — холодно сказала Клоринда. — От моей болезни нет лекарства. — Уверяю вас, вы просто не там искали, — с ухмылкой возразил незнакомец. — Позвольте, я отведу вас в одно место? Клоринда засомневалась: при ней не было оружия, да и матушка в детстве повторяла, как мантру: «Не ходи никуда с незнакомыми дядями». Уйти с незнакомцем, подкравшимся в пустом переулке, в неизвестное направление, никого не предупредив? Давно Клоринда не размышляла над чем-то столь очевидно глупым. — Вам ведь нечего терять, я прав? — продолжал настаивать он. В самом деле — терять и вправду уже нечего. Ее жизнь превратилась в катастрофу, соцветия дымного колокольчика скоро начнут прорастать из ее трупа. Какая разница, если ее убьют чуть пораньше в подворотне? — Ведите, — безразлично согласилась дуэлянтка. Дорога была недолгой, а оттого вовсе лишенной нежелательных происшествий. Клоринда слишком поздно поймала себя на мысли, что совершенно не запоминала путь. Впрочем, вероятность того, что это ей потом хоть сколько-нибудь пригодится, стремилась к нулю. Помещение, в которое незнакомец привел Клоринду, выглядело странно: кучи ящиков, заколоченных гвоздями, стояли вдоль стен; масляные лампы точечно устраняли кромешную темноту. Здесь пахло сыростью, позолотой моры и цветочным нектаром. И хотя все цветочное нервировало Клоринду вот уже около недели, стоило признать: аромат цветов в этом помещении не раздражал, а скорее умиротворял. — Я вернулся, — отчитался незнакомец кому-то, чей силуэт Клоринда заметила на другом конце помещения. — И привел потенциального клиента. Другой мужчина развернулся к вошедшим. — Отлично, Бастиан, — похвалил он сопровождающего Клоринды. Услышанное дуэлянткой имя заставило ее прерывисто выдохнуть. Если бы абстрактные материи поддавались управлению, то Клоринда могла бы с уверенностью сказать: она подкрутила показатели «везение» и «удача» еще перед поездкой на аквабусе. «Да так просто не бывает, — констатировал внутренний скептик. — Хорошо бы для начала фамилию его узнать, а уже потом удивляться стечению обстоятельств». — Значит, я могу звать вас Бастиан? — собрав всю смелость, спросила Клоринда у приведшего ее мужчины. — Лучше просто Талфиен, — протараторил Бастиан. «Специально удлинил фамилию?» — мысленно задалась она вопросом. Как показывает практика, многие так делают, чтобы «лечь на дно». В целом, если сложить все факты воедино, то все выглядело именно так: пропавший без вести Бастиан на самом деле не пропал, а сменил фамилию, чтобы жить в тени, выискивать неких «клиентов» по подворотням и приводить их в загадочное место для сбыта товара. «Для него это, похоже, показалось более рациональным, чем отсидеть несколько месяцев в крепости», — додумала Клоринда. Она почти исключила вероятность того, что здесь и сейчас она стоит рядом с другим человеком, а не с тем, кого искала долгие два дня. — Буду знать, — кивнула дуэлянтка. — Выглядишь неважно, — похваливший Бастиана мужчина потер подбородок. В полумраке комнаты почти невозможно было разглядеть его черты лица, кроме поблескивающей в свете масляных ламп седины. — Спасибо за комплимент, — саркастично парировала Клоринда. — Держи пробник, — мужчина протянул ей небольшой бутылек с жидкостью, по виду которой тяжело судить о ее составе. Сказать наверняка можно было лишь одно: намешано там было что-то магическое, так как от бутылька исходил мягкий розовый свет. — Что это? — напряглась Клоринда. — Это оксифрезия, — довольно произнес Бастиан. — Наш уникальный продукт, который моментально решает большинство проблем! — Звучит слишком сказочно, — скептически произнесла дуэлянтка. — Откуда мне знать, что там не яд? — Неоткуда, — выдал мужчина с сединой. — У наших клиентов есть лишь наше честное слово. — И много ли таких желающих верить на слово? — После того, как люди выпивают пробник — более, чем достаточно. Почти все находят нас и умоляют продать сразу десяток флаконов. Клоринда ощутила себя загнанной в угол. Хотелось выведать как можно больше информации, но по формулировке вопросов явно опытные продавцы так называемой оксифрезии могли узнать в Клоринде непростую горожанку. «Но даже то немногое, что я успела выяснить, я смогу успеть рассказать Шеврёз. Этих ребят она точно не доловила», — рассудила она. — Я боюсь это пить. Заберите, — дуэлянтка решила попробовать давно забытую тактику под названием «прикинуться дурочкой». В глубине души она надеялась, что это поможет выяснить еще что-то для Шеврёз. — Оставьте себе. Уверяю вас, вы придете за добавкой сразу же, как распробуете наш напиток, — почти в один голос произнесли продавцы. — Я б на вашем месте не была так уверена. Может, я этим потом полью ближайшее дерево? — О, дорогая покупательница, я б не продержался в этом бизнесе так долго, если б не знал, что человек готов попробовать оксифрезию. И вы попробуете тоже. Я уверен на сто процентов. В тот вечер Клоринда покинула «подпольный» магазин целой и невредимой, да еще и с неплохой уликой. Череда счастливых случайностей настораживала, но все же помогла дуэлянтке впервые за несколько дней искренне улыбнуться.***
На следующий день Клоринда очнулась в своей квартире, в которой остаться после вчерашних событий было более рационально. Утро для дуэлянтки стало долгожданным. И когда оно наконец наступило, она не могла сдерживать предвкушение. «Если уж с моим расследованием дело не ладится, помогу тогда Шеврёз. Пусть хоть она помянет меня добрым словом, когда время придет», — подумала Клоринда; даже очевидная близость смерти не сильно портила настроение. Через некоторое время собственное приподнятое настроение стало удивлять дуэлянтку. Никогда она не была в настолько миролюбивом расположении духа после бессонной ночи (а именно таковой она и была из-за ужаснейшего по силе обострения ханахаки и долгих размышлений об оксифрезии). Впрочем, раз есть шанс, стоит им воспользоваться и с улыбкой на лице наведаться в Палату Жардинаж. В здании Палаты работа шла размеренно. Смешок вызывала разве что очередная бумажная волокита, с которой мучались и здешние сотрудники. «Похоже, даже в антибумажном ведомстве так или иначе будут важные бумаги», — иронично подметила Клоринда. Жардинаж — это про порядок, про патрулирующих жандармов, про эффективную борьбу с преступностью. «Где, как не здесь, стоило бы сократить количество бюрократических процессов до необходимого минимума?» — считала дуэлянтка. — Чем могу помочь, мисс Клоринда? — дружелюбно поинтересовалась секретарша, отрываясь от чтения учетной книги. — Подскажите, где искать Командира Особого Патруля? — спросила дуэлянтка, поправляя треуголку. — Ой, этого я не знаю, — виновато ответила секретарша. — Госпожа Шеврёз сейчас на задании за городом и не уточняла, где именно. Вечером должна вернуться. — Тогда я позже зайду, — скрывая разочарование, сказала Клоринда и отправилась на выход. Уже возле самой двери ее окликнула до боли знакомая сотрудница палаты Жестьон. «Ну, везение рано или поздно должно было закончиться», — именно с этой мыслью Клоринда выдохнула и остановилась. — Больничную справку прислали, — без лишних предисловий сообщила женщина. — Потрясающе, — пробубнила дуэлянтка. — Но я к вам по другому вопросу, — сотрудница перехватила тяжелую папку с документами поудобнее. — Заседание по делу, которое вы расследуете, перенесли на неделю. Так что у вас теперь есть время и поболеть, и получше подготовиться к суду. Послышался звук разбитой чашки. Невозможно не подметить, как точно эта маленькая неприятность отражала душевное состояние Клоринды. Она едва заметно кивнула женщине и стремительно вышла из Палаты Жардинаж. Воздух не ощущался свежим. Она снова не могла дышать. «Я могу не дожить до заседания». Оказавшись в квартире, Клоринда достала из кармана оксифрезию и покрутила ее в руках. По густоте это «нечто» напоминало сахарный сироп. Идея попробовать «чудо-зелье» уже не казалась настолько бредовой, как раньше. «Если это в самом деле поможет прожить в этом мире подольше, то у меня нет другого выбора», — рассуждала дуэлянтка. Она взглянула на рамки с фотографиями, но задержалась лишь на средней. Сфотографированный герцог Ризли улыбался ей. — Что скажешь? — со смешком спросила Клоринда, посмотрев на друга. — Стоит ли пробовать? Отсутствие ответа было ожидаемо. Клоринда забыла, что такое сентиментальность. А если и вспоминала, то презирала в себе это качество. Однако сейчас она не могла сдержать полную печали улыбку. Влюбленность в Ризли ощущалась как оборванная мелодия, которую играли на скрипке; как белоснежная зима с морозом, обжигающим щеки; как трогательный вальс, в конце которого один из партнеров растворяется в воздухе. Эти чувства вдыхали в Клоринду жизнь и вместе с тем — медленно убивали. Дуэлянтка взяла ту самую рамку с фотографией и, прижав ее к груди, устало упала на кровать. Вероятно, она сама виновата в том, что ее постигла именно такая участь — заболеть ханахаки. Она не позволяла себе чувств, которые могли бы помешать ее карьере. Она не разрешала себе любить так долго, что любовь в итоге и станет причиной ее гибели. Жизнь — лучший сценарист, любимый прием которого — ирония. В груди закололо, а горло сдавило. На языке был железный привкус крови, горький же принадлежал дымным колокольчикам. Стремясь избежать боли, Клоринда постаралась провалиться в сон — и через четверть часа ее попытки увенчались успехом.***
Образ Ризли не покидал ее даже в короткой дреме — всю быструю фазу сна герцог Ризли «бессовестно» занял собой. В них пронеслась жизнь, которую не суждено прожить наяву: и первое свидание, и предложение руки и сердца, и порывы страсти… Стук в дверь моментально отрезвил Клоринду. Пересилив себя, она встала с кровати и, услышав голос Шеврёз, сразу же пустила подругу внутрь, запоздало заметив у себя в руках совместную фотографию с «виновником» ее болезни. — Прости, что разбудила, — с неподдельным сожалением извинилась Шеврёз. — А… Нестрашно, — протараторила Клоринда, слишком неуклюже пряча рамку за спиной. Командир Особого Патруля вскинула бровь: — Сюрприз мне готовишь? — хихикнула она, усаживаясь на мягкое кресло, которое Клоринда купила со своей первой зарплаты на должности дуэлянтки. «Как давно это было…» — Я… — замялась она. — Да шучу же! — разрядила обстановку Шеврёз. — В Палате Жардинаж сказали, что ты искала меня. С задания я вернулась слишком поздно, так что решила прийти к тебе домой, чтобы не ждать до завтра. — Да, искала, — протирая глаза, подтвердила Клоринда. — Хотела кое-что спросить… Снова ложь. Это была уже не знаменитая «ложь во благо»; это был персональный интерес. «Нельзя сейчас рассказывать о том, что я видела. Если оксифрезия в самом деле может помочь, то я сломаю себе ноги, уничтожив единственный ее источник руками Шеврёз», — эти рассуждения перестали казаться абсурдными. Все относительно, а потому потенциальная «дегустация» оксифрезии относительно текущей ситуации в жизни судебной дуэлянтки абсурдом уже не являлась. — Я вся внимание, — расслабленно сказала Шеврёз, шумно выдохнув. Она откинулась на спинку кресла. — Прости, я просто весь день была на ногах. Но я тебя слушаю! — глаза ее непроизвольно закрылись, что сыграло на руку Клоринде: она спрятала фоторамку в приоткрытую полку комода, а затем едва заметно закрыла ее спиной. «Как четко сработано!» — восхитилась дуэлянтка собой. — Может, ты слышала, что заседание по делу, которое ты мне передала, перенесли? — Клоринда начала издалека. Казалось, ее вопрос взбудоражил Шеврёз. — Я узнала это только что, — подруга Клоринды удивленно моргнула. — Как я могу помочь? — Вот как раз об этом, — дуэлянтка присела на соседнее кресло. — Мое расследование, считай, в тупике. Вот я и подумала, а не может ли это дело хотя бы гипотетически быть связанным с недавней облавой? Я хотела расспросить тебя об этом. — А, ты про тот день. Ну, рассказывать особо нечего: народу мы поймали немного, человек десять от силы, — выразительно махнула рукой Шеврёз. — Ничего себе «немного»! — воскликнула Клоринда. — Очень многие сбежали и стали бдительнее, — разочарованно объяснила она. — Может, у тебя имена на примете есть? Вдруг мы поймали кого-то случайно. — Подзащитного свидетеля зовут Жульен Клифф, но он сейчас в крепости. А вот его сообщника звали Бастиан Талф, но в архиве он числится пропавшим без вести, — Клоринда подперла голову рукой. — Ноль попаданий, увы, — пожала плечами Шеврёз. — Зато, как я помню, твой Жульен отсидел за кражу. Я думаю, он украл деньги, чтобы расплатиться с дилерами оксифрезии. «Не верю своим ушам», — зазвучал голос в голове. Все обстоятельства складывались с ювелирной точностью, что наталкивало на конспирологическую теорию: «Да я как по сценарию живу, честное слово». — Как-как? — Клоринда притворилась, что услышала это слово впервые. — Оксифрезия. Короче, эти "бизнесмены", — Шеврёз показала кавычки соответствующим жестом, — додумались развести в самой обычной питьевой воде сироп из нектара фрезии и смешать все это с небольшой долей остатков павших божеств. А они, как известно, токсичны. Так что я была очень рада, когда мы изъяли огромную партию этой гадости. — Архонты, и кто это покупает? — продолжала играть роль Клоринда. — Ты не поверишь, но желающих — хоть отбавляй… В лаборатории, куда мы сдавали образец для исследования, выяснили, что пропорции в растворе оксифрезии подобраны очень грамотно. Люди легко подсаживаются. Хронические болезни, мучавшие кого-то годами, на время действия этого зелья отступают. Больные чувствуют себя лучше, депрессия исчезает и все такое. Клоринда, еще недавно собиравшаяся отдать продавцов оксифрезии на «растерзание» Особому Патрулю, теперь узнала все, что ей нужно. Скоро ей предстоит сделать один из сложнейших выборов. — Но в долгосрочной перспективе это же опасно очень? — обеспокоенно спросила Клоринда, силясь не выпасть из беседы с подругой. — Разумеется. Но слишком много людей об этом стараются не думать. Кстати, знаешь… Ты можешь осудить меня, но я могу понять, если оксифрезию употребляет безнадежно больной человек. Изымать это вещество приходится по большей части из-за тех, кто, будучи совершенно здоровым, пьет ее для прилива сил, — Шеврёз задумчиво посмотрела в потолок. — Не осуждаю. Сострадание — хорошее качество, — Клоринда окинула Шеврёз взглядом: та перестала беззаботно болтать ногой. — Кстати о сострадании, — внезапно посерьёзнела она. — Я слышала, что ты взяла больничный. Ты тут хоть чем-нибудь питаешься? Исхудала очень, прости, конечно, за прямоту… — Все в порядке, правда, — протараторила заготовленную реплику дуэлянтка. — Считай, что я в отпуске, просто занимаюсь расследованием на досуге. Эти бумажки в Палате Жестьон доконали, ха-ха. На лице Шеврёз читалось четкое: «Я тебе не верю». — Я надеюсь, ты помнишь, что можешь доверять и мне, и Ризли, — многозначительно сказала Командир Особого Патруля. Клоринда едва заметно сглотнула. Опять ее подруга попала в яблочко. — Такое забудешь, — шутливым тоном ответила дуэлянтка. — Завтра я принесу тебе свежих фруктов, и возражения не принимаются! — с наигранной суровостью произнесла Шеврёз, поднимаясь с кресла. — Так точно, — сдерживая смех, выпалила Клоринда. Она, специально прикинувшись новичком, неумело «отдала честь» — это всегда забавило Шеврёз, когда она обучала новобранцев в Патруле и рассказывала Клоринде истории про них. — Вольно, — хихикнув, озвучила она. — Ладно, я пошла. И про «завтра» я не пошутила, если что, — по-доброму пригрозила она. Махнув рукой, Шеврёз вышла из квартиры Клоринды. Дуэлянтка закрыла за подругой дверь и задумчиво села на кровать. В ее руках снова оказался заманчивый пробник оксифрезии. «Не хватало получить зависимость под конец жизни», — раздался голос разума. «Как ты могла скрыть информацию от Шеврёз?» — вторила ему совесть. Да, и без долгих часов самоанализа Клоринда понимала, что поступила ужасно. «Но я ведь не поступила бы так, если бы не знала точно, что она ничем помочь не сможет?» — старалась она обнадежить себя. Что могла сделать Клоринда? Самый максимум из «безобидного» — написать каждому другу предсмертное письмо. Перед Шеврёз она бы извинилась за то, что не рассказала о своем недуге. «Наверное, она бы разозлилась и корила себя», — рассуждала дуэлянтка. Навию она бы утешила чем-то в духе «Я расскажу Калласу о том, какой замечательной выросла его дочурка». И извинилась бы в последний раз — на всякий случай. Путешествующему дуэту она отправила бы искреннюю благодарность за участие в спасении Фонтейна. Юдекс Нёвиллет получил бы от Клоринды посмертную просьбу, которую он едва ли сможет выполнить, — съездить в отпуск, чтобы посетить какой-нибудь фестиваль, будь то Иродори в Инадзуме или Праздник Морских Фонарей в Ли Юэ. Как бы выглядело письмо для самого дорого друга? «Что я написала бы ему?» Дымный колокольчик уже пророс в душу — именно так показалось Клоринде, когда она вновь зашлась в сильнейшем приступе кашля. Окровавленные цветы откашливались уже с зеленеющими листьями. Выбор, который предстояло сделать, звучал уже не как «выпить или не выпить оксифрезию». Он был значительно глубже. «Выпей оксифрезию или умри в ближайшие пару дней». — Прости, Шеврёз, — Клоринда тихо извинилась, едва прокашлявшись и сумев относительно безболезненно задышать. Жажда выжить победила все остальное. Дуэлянтка опустошила бутылек за два глотка.