Как Новый год встретишь, так его и проведешь

      — Со Старым Новым годом…?       Блядь.       Первая реакция Киры была именно такой. Затем — «сука». А после — «ну зачем?»       — Колядуешь? — насмешливо и безынтересно спросила Кира и приподняла бровь. Вместо ответа он едва улыбнулся. — Заходи.       Арт переступил порог и сыпанул на пол горсть зерен. Это неловкое действие не задобрило хмурую Киру, и она оставила его разуваться, ни капельки не оценив энтузиазма. Он поставил бутылку коньяка и коробку конфет на тумбочку в коридоре и, оглядев интерьер, усмехнулся. Прошло две недели, а квартира его друзей все еще выглядела по-новогоднему — елка не убрана, гирлянды на скотче приклеены к окнам и стенам, а коробки из-под подарков, гарантирующие возврат денег, маленькой стопкой стояли в углу.       На кухне Кира уже звонила кому-то по телефону. С их последней встречи она практически не изменилась — такая же тонкая талия, стройные ноги, круглые плечи, только волосы немного отросли, а отголосок подросткового бунта, в виде покрашенной челки, исчез вовсе. Но ее привычка отворачиваться к окну во время ожидания телефонного разговора никуда не делась.       — Алло, Фил, Арт приехал. Ой, и не говори, что ты не знал о его появлении! Да я слышу твой голос! Я думала, мы это обсудили… Хорошо. Приезжайте. Будем ждать.       Кира положила трубку и обернулась. Арт стоял в дверях так неуютно и неловко, что Кира не знала что с ним делать, будто он всученный ей новогодний подарочный стеллаж, который везде одинаково плохо смотрелся. Отличный старо-новогодний подарок. Не хватает только бантика.       — Чай будешь?       — Да. Спасибо.       — Не обольщайся. Это просто чай. И не мой. ***       Кира сунула руки в карманы и выдохнула облачко пара. Оно невесомо слетело с ее губ и испарилось в вечернем зимнем воздухе под этим темно-синим небом. На улице было удивительно тепло, но Кира все равно натянула шарф к носу, зная, что Питер любил обманывать и завтра наверняка выкинет тот еще дубак и не пожалеет работников, развешивающих новогодние баннеры на билбордах, мужей, выбирающих елку на Новый год, жен, обзванивающих родственников и договаривавшихся о том, где и с кем они будут в последнюю ночь этого года, молодежь, которая будет щеголять с голыми щиколотками и с особенным ажиотажем готовиться к празднику.       За ней следом из магазина вышел Фил, подтянул лямку рюкзака на своей спине и заулыбался неприлично радостно.       — Сегодня же отдам эти сосиски Крипу, — заявил он и кивнул в сторону шопера Киры, в котором покоились куриные сосиски, из-за которых Кира и Фил поцапались в магазине. И Фил вышел из битвы победителем. — Да ему понравится, ты че!       — Тебе тоже, — сгримасничала Кира, все еще противясь. — Тебе понравиться пустая трата — в этих лотереях, какими бы беспроигрышными они не выглядели, никогда не выигрывают простые смертные.       Кира была серьезно недовольна глупой покупкой, и Фил это видел, но ничего не мог поделать с душой, требовавшей обновлений. Фил высунул язык и не сказал что-либо в свое оправдание, зная, что аргументы лишь испортят Кире настроение, однако его настроение было таким хорошим, что превышало бы главную елку города во сто крат, и дело было не в сосисках. Кира уверена, что дело было в девушке, с которой им удалось познакомиться.       — Еще тебе понравится та девушка. Точнее, уже понравилась.       — Какая? — усиленно нахмурился Фил.       — Единственная, с которой мы болтали, с печеньем. — Фил нахмурился, припоминая. — Ну она хорошенькая. Милая такая и подошла так смело.       — У нее хороший голос, — невзначай подметил Фил, и Кира усмехнулась тому, как Фил с осторожностью подбирал слова. — И волосы. Я ж говорю, и как она еще не замерзла без шапки?       — Если бы ты потише указал мне на нее, мы бы не выглядели как сталкеры! — рассмеялась Кира, вспомнив, как незнакомка поймала их взгляд и как они оба, словно пятиклашки, дали заднюю.       — Но иначе она бы не подошла.       — И ты, естественно, тоже.       — Ну да, — пожал плечом Фил и замолк на какое-то время, явно думая над продолжением мысли. Кира не стала сбивать его с раздумий, предпочитая следить за тихими улицами и замерзшим тротуаром под ногами. — Не, ну типа, я б не подошел, конечно. Это ж просто встреча в магазине, просто обратил внимание, а там уж как пойдет.       Кира умиленно усмехнулась. Фил выглядел задумчиво и неуверенно. Он редко обращает внимание на девушек, несмотря на то, что нравился определенно многим. Красивая внешность, искрометный юмор и наличие собственного дела создавали впечатление успешного и милого парня для окружающих его девушек — официанток в кафе, секретарей и новеньких программистов в его офисе по разработке игр, представительниц спонсорских компаний на презентациях. И Фил этим пользовался, в разумных рамках, и не придавал большого значения. Временный ответ девушки получали только, когда Фил напивался на корпоративах и вечеринках. И только тогда они понимали, что за добряком Филом скрывался такой же добряк, бесячий транжира, ребенок, не стремящийся к взрослой жизни и романтическим отношениям, на шею которому можно было бы сесть.       А здесь им встретилась не какая-нибудь фифа расфуфыренная, а очень даже хорошенькая девочка. Такие на дорогах не валяются, и Филу бы повезло познакомиться с такой. Кира усмехнулась, представляя Фила и эту девушку вместе, и чисто внешне они смотрелись неплохо — светлая пара с голубыми глазами и светлыми волосами. Но она, кажется, слишком нежная, маленькая и такое же дитя для такого обалдуя, как Фил.       — А на знакомстве вообще можно звать куда-нибудь? Нерезко?       — А когда еще? Если звать стремно, то это ее только отпугнет. Значит мимо. А если норм, то ничего, — Фил понятливо кивнул и Кира усмехнулась. — Но мне кажется, ты мог ей понравиться. Она вела себя достаточно открыто для разговора.       Кира вдруг вспомнила себя, которая никогда не была открытой для знакомств. Вся романтичная чепуха и розовая банальщина ее всегда раздражали, как в детстве, так и сейчас, и за попытки ее знакомых парней она всегда испытывала испанский стыд. Исключением был Арт — у него получалось быть оригинальным.       Кира усмехнулась этой мысли, вспоминая его первую попытку пригласить ее в кафе. Кира, конечно, тогда отказала, ей неинтересна была романтика, и это проявленное им внимание выбило ее из равновесия, но галочку за необыкновенность она ему поставила. И сейчас это ощущалось ностальгически тепло. ***       Дверь в квартиру хлопнула, и Кира не стала отвлекаться от ноута, зная, что Фил и их временный сожитель Сильверхэнд вернулись с прогулки. Кира нашла пса пару недель назад, и приют, где она работала, попросил подержать его у нее дома, пока не найдется хозяин. Теперь в квартире пахло не только шерстью Крипа, но и шерстью Сильвера. А сейчас запах животных и ароматизаторов перебился запахом оранжевых предвестников Нового года.       — Кира! Что за кампанию ты устроила?!       Кира в непонимании слегка приподняла бровь и пригладила шерстку на голове подбежавшего к ней Сильверахэнда. Фил встал посреди гостиной и возмущенно сложил руки на тазе. В руке у него был кулек мандаринов.       — Помнишь ту девушку с печеньем? Она живет в нашем подъезде!       — Ого! Это же круто!       — Не делай вид, будто ты не знала! — фыркнул Фил, и Кира, спалившись, не могла сдержать улыбки. — Сильвер носил ей мандарины от моего имени! И я уверен, это ты заставила его участвовать в этой авантюре!       Кира довольно расхохоталась. Она больше не могла сдерживать умиленный смех, глядя на преданного друга, на лице которого смешались недовольство, обман, смех, изумление и взволнованность. Кира знала, что после того, как увидела, как эта самая девушка заходит к ним в подъезд, это знак свыше. Она проследила за этажом и номером квартиры и научила Сильвера уносить девушке авоську мандаринов. Не без помощи Крипа, конечно же. И спустя время их старания дали всходы.       — Ну не тебе же быть всегда свахой! — заявила Кира, но Фил все еще не мог отойти от шока. — Так ты позвал ее куда-нибудь?       — Нет. Она вышла на восьмом этаже.       — А номер взял? Или аккаунт?       Фил насмешливо фыркнул, будто это прошлый век и не для него, но в следующую секунду готов был стукнуть себя по лбу. Кира знала, что он просто растерялся и не сообразил, оттого и громко цокнула, закатив глаза, с наслаждением вгоняя друга в еще более отчаянное положение.       — Зато я знаю, ее имя — Снежка. И что в это время она выходит гулять.       — С кем-то?       — Одна. И не боится.       Кира удивленно хмыкнула. Девушка производила впечатление беззащитной, маленькой и слабенькой, той, что изнасилуют или убьют в первую же ночь. Возможно, Кира поторопилась с выводами, и в ней есть стержень, который нужен Филу, и ему правда с ней по пути.       Фил засуетился, наконец, полностью осознав масштаб последствий своих слов и действий. Он стал судорожно копаться в голове, соображать, куда позвать девушку, ведь никогда таким не занимался, и ничего не зная о ней, кроме того, что Сильвер задаривал ее не только мандаринами, но и какими-то комплиментами. Наблюдать за ним было сплошным удовольствием.       — Не молчи, Кира! Куда вы ходили с Артом?       — Мы с Артом? — вдруг удивилась Кира.       — Ну да. Он ведь водил тебя в самые классные места города и всегда подходил со всей серьезностью!       И не поспоришь. Арт действительно, несмотря на юный возраст и подростковую влюбленность, находил самые крутые места их времяпровождений — тематические гаражные распродажи, концерты, необычные кафешки, кино-тусовки, места, где привычный Питер раскрывался по-особенному. Арт — кинотворец, пересмотрел кучу фильмов и знал толк в красивых и интересных местах.       — Я не помню точно. Но с Суровцевым позапрошлой зимой перед Новым годом мы ходили на каток, где лебеди. Там красиво и романтично.       — Ага, и поэтому ты его бросила через неделю, — усмехнулся Фил. — Это слишком просто. Давай, Кира, вспомни, пожалуйста, о самых классных местах, об Артасе, о ваших…       — Ты и сам все прекрасно знаешь! Он по-любому вам все рассказывал, да и ты крутился всегда рядом.       Кира ответила более раздраженно, чем хотела. Она действительно бросила Суровцева меньше чем за неделю, да и другие отношения не были долгими. Все они были скучными, неинтересными, ведь ей есть с чем сравнивать. В сравнении с Артом все они были блеклыми и отвратительными. За шесть последних лет пара тройка парней были хорошими, воспитанными, но не такими. Это как идеальный порошистый снег, который никогда не повторится, ведь слишком много факторов творят такое волшебство. Никто ни разу не переплюнул ее первую любовь. Так что Кира давно уже перестала отвечать на приглашения.       — Арт серьезно относился к вашим отношениям, — спокойно продолжил Фил. — И не подпускал нас. Мы и не вникали.       Кира не хотела вспоминать Арта. Она его и без того вспоминает время от времени, но не так целенаправленно, мимолетно — когда видела их школу, натыкалась на подаренный медальон, проходила по набережной, где они часто сидели; когда снег вечером падал так тихо, как и во время их прогулок. А сейчас, дабы помочь Филу ей нужно вспомнить все самое хорошее, прокрутить и выдать вердикт. Кира не хочет вспоминать все самое хорошее, ведь его было больше, чем плохого, но их расставание было следствием десятикратного комбо всего наихудшего.       — Хорошо, — нехотя почесала лоб Кира, не желая копаться в памяти, как в сугробе, слишком глубоко. — Ну, он знал, что мне нравится, что нравилось нам обоим, и исходил из этого — ужасы, пицца, панк, рок, «Гарри Поттер»… Чувак, для начала просто пройдись по двору с ней и Сильвером. А там может она тебе разонравится. ***       Кира, Фил и Илья чокнулись бокалами и залпом выпили ядерную алкогольную смесь. Киру уже давно качало, как на легких, приятных волнах, руки и ноги ватные, как борода у липового деда Мороза или как этот помпон на Санта-клауской шапке Ильи, а взгляд плыл так же, как содержимое бутылки — весело, плавно и спокойно. Киру слегка клонило в сон, но ей определенно нравились первые шесть часов Нового года, ведь она провела их с друзьями, со своей семьей, а также успела навернуть чашку оливье, посмотреть на самый красочный салют в своей жизни, сгонять в бар, натанцеваться под мэшап «Let it snow», почти подраться под «дискотеку Аварию», научить Валю пить без рук, выпить дюжину шотов за счет щедрого чувака и смыться в компании ее родных оболтусов, которых сейчас понесло в лирику.       Стадия безудержного веселья закончилась полчаса назад, в такси с ветерком, и поначалу все хотели лечь спать, но Илью прорвало на откровения. Его трезвое состояние последние два дня было немного рассеянным, и Кира знала, что пока их языки развязаны, а мысли свободны, она должна помочь горе-любовникам, к тому же в такую чудесную первую ночь 2024 года. Она подозревала, что у Фила есть некоторые сомнения, и с ней он иногда об этом говорил, но и у Ильи что-то произошло совсем недавно, о чем случайно за него обмолвился алкоголь. И Кира, будучи единственной, кому не западло о таком говорить, решила вытянуть из них все.       — Я не помню, Кира! Но это было так!.. Волнующе!       — Типа как жар, да? — подмог ему Фил и наклонился вперед, ухватывая. — Прямо к ушам подступает!       — Да! — пьяно согласился Илья, удивляясь тому, как Фил прочел его мысли. — Варя!.. Она была такая красивая!.. Я не знаю, как будто не отсюда. Такая… Ну прям!.. офигенная! Во всех смыслах! Даже была злая, но такая невозможная!       — Снежка точно такая же! — подхватил его слова Фил, ясно, как день, понимая, что это самое идеальное описание, которое он искал, и именно сейчас Илья и он в одной лодке. — Вообще! Нереальная! Такая милая, я прямо… ну анриал, вообще! Я с ней всего два раза встретился, но она такая… Ммм!..       Кира не могла не смеяться. Она тихо хохотала и умиленно растекалась в улыбке, без злых намерений обидеть, а хотелось лишь поддержать, выслушать, помочь разобраться и хорошенько запомнить эти моменты. Их пьяные рожи, улыбки, красный нос Ильи, и старания подобрать адекватные слова к определению неземных ангелов — волшебниц, не иначе — были такими милыми, счастливыми и страдальческими, что сомневаться в подлинности их чувств попросту невозможно. Ее пацаны влюбились, и очень крепко. Она радовалась за обоих, как за себя, будто они здесь не Новый год отмечают, а мальчишник перед свадьбой.       — Как же быстро поредели наши холостяцкие ряды! — улыбнулась им Кира и приободряюще хлопнула Муромова по плечу. — Но вы ведь больше не встретитесь? Не сокрушайся, но запомни это чувство!       Илья покачал головой и налил всем еще.       — Варя… Варя… — Илья уперся лбом в колено подогнутой на стуле ноги, отчаянно напрягая голову, и та готова была взорваться, как фейерверк. — Ведьма! Такая… В канун Нового года, встретить такую!.. Можно отмену! И лучше бы я никогда ее не встречал! Нет! Вот не надо мне этого все!       — Илюх, Илюх, Илюх! — позвала его Кира, замечая, что Муромова заносит в неприятные дебри. — Почему? Это же прекрасное чувство! — тоскливо и одновременно счастливо улыбнулась Кира, вспоминая как и сама чувствовала такое. С Артом. — Ты ощущаешь самое прекрасное чувство на свете, и значит в этом мире не все так плохо! Ты понимаешь, что в этом мире есть такие люди, от которых хочется жить! — Фил согласно вздохнул. Илья страдальчески взвыл, а его пальцы до сих пор смыкались в итальянском жесте, а кисть тряслась в воздухе. — Я никогда не влюблялась так сильно, как в Арта. После него не было ни одного человека, с которым я бы чувствовала себя особенно, прекрасно и такой нужной. Он был просто прекрасен! — Кира на секунду с сожалением сжала губы и спешно усмехнулась: — Ну вы знаете — чуткий, добрый, веселый и далее по списку… И шесть лет спустя я вспоминаю то чувство, наши отношения, и понимаю, что это было невероятно прекрасное чувство. И я рада и благодарна, что испытала это невероятное ощущение. Всего раз в жизни, но испытала.       Илья перекатил языком по полости рта, задумавшись над откровением подруги и вспоминая Арта и Киру шесть лет назад и больше. И он, и Фил понимали, что между Кирой и Артом действительно было нечто такое, что позже никогда и ни с кем у нее не повторилось. Кира ни на йоту не выглядела так же хорошо, как с Артом.       — И ты думаешь, что больше никогда не испытаешь такого чувства? — спросил Илья.       Кира покачала головой. Она уже давно смирилась, что ничего подобного не произойдет. Возможно, она встретит другого человека, влюбиться, но уже по-другому. Не так сильно и не так по-родному, не как в первый раз.       — Не-а. Арт у нас в этом мире один. И сейчас он уже другой. Я любила чуткого, глупого, милого, верного, нашего Арта, а не этого тщеславного мудака, положившего болт на своих друзей. Прошло уже три года, а от него ни весточки! Мог бы хотя бы нормально отвечать, поганец, — Кира жестом попросила налить еще, и парни поддержали ее идею. — Но это не значит, что ты не встретишь ту самую. Ты встретил Варю и даже не помнишь и половины произошедшего!.. Это доказывает, что в этом дерьмовом мире есть нечто хорошее!       — Не может в нашем мире существовать такой девушки!       — Значит во всех мирах все не так плохо! — исправился Фил, ведь эта фраза уже поднадоела, и кивнул Кире, пробуждая от грез о прекрасной и беззаботной поре. — Во всех мирах, у нас есть это прекрасное чувство! За любовь, ну?       Фил приобнял подругу, и Кира с благодарностью приобняла его в ответ. Иногда, Кира и Фил вдвоем доходят до этой стадии, загоняют друг друга и себя в мрачные мысли, и уже знают о потаенных сожалениях и кошмарах — об Арте, Вэл, шахтерах, Елене Викторовне, о смертях, которые не смогли предотвратить, об Энвелле… Они погружаются в эту пучину вины и страха и выплывают оттуда, крепко поддерживая и не давая утонуть.       Чокнувшись, троица выпила за любовь во всех мирах.       — Она не из этого мира… Она не отсюда! — снова пробормотал Илья, а затем его глаза расширились во внезапном осознании. — Она не отсюда! Да нет же, вы не поняли! Правда! У меня будто память отшибло! Ничего толкового…       — Может, ты напился и это просто простит…       — Нет! Конечно, нет! — снова поморщился Илья, и Фил выставил ладони в сдающемся жесте.       Все трое долго молчали и ждали тех самых нужных мыслей и подробностей. Кира не хотела думать об Арте, поэтому отчаянно хотела послушать Илью. Ей нужно было переключиться. Муромов с усилием напрягал мозги и массировал виски, и вдруг нечто проклюнулось в его голове. Он распахнул глаза и замахал рукой, будто просил таксиста об остановке.       — Там был Крип! Да! Она хотела его поймать, но я помог ему сбежать! Он напал на нее! — Кира и Фил переглянулись, а алкоголь уже не плясал в глазах так яро. — И мы еле спаслись! У нее даже почти получилось его поймать!..       — В тот день Крип пытался мне что-то сказать, — пробормотала Кира, вспомнив в каком скверном настроении был ее питомец.       — Подождите, не моросите! Ты уверен? — напрягся Фил и пододвинулся чуть ближе, понимая, что здесь ошибаться нельзя. — Вариант с проституткой звучит не так плохо.       — Фу! Она не отсюда… — четко и уверенно проговорил Илья, прокручивая тот день в голове, а точнее его обрывки. — Варя… Она не простая девушка…       — Она хотела поймать Крипа, и у нее это почти получилось — явно она не простая! — Фил нервно отпил еще, будто валерьянку. — Мы в дерьме! А если это федералы? Крипа упакуют на опыты!       — Не, не, не. Точно не власти.       — То есть ее вообще не канало то, что это не кошка и не собака? — спросила Кира, нервно усмехнувшись.       — У нее были какие-то сверхспособности… Да, она была из службы отлова собак! Она настойчиво хотела его забрать! Она будто знала, что он не собака, не кто-либо еще. Она умела что-то необычное… такое не может простой человек…       Илья переглянулся с Кирой и Филом, надеясь на понимание. Оба были мрачны. Кира совсем нахмурилась, не понимая, как такое могло произойти, и это совсем не вязалось со всем тем, с чем жили бывшие герои Энвелла уже шесть лет. На протяжении всей размеренной жизни Крипа с ними здесь, в Питере, никто ни разу не пытался поймать Крипа. Летучая мышь-переросток, конечно, могла привлечь внимание горожан, но Крип супер-осторожный и неуловимый: вылетал только в темное время суток и высоко под облаками, в безлюдных местах. Он жил на чердаке, прямо над ними, спускался к ним, и никто ни разу не заподозрил неладное (а за использование чердака компания отдельно отплачивала домкомше, и у той не возникало вопросов). Сменкины, Фил, Муромов и Валя считали его уже общим ребенком, или псом, и поочередно покупали ему собачий корм, мясо, обожаемые киви, игрушки, ночами рассекали небо и гоняли сонных птиц. Он ни разу не попадал так сильно. Бывало, компания вытаскивала его из передряг, фотошопила кадры с камер слежения, но это были мелочи. Они все вместе обеспечивали ему стопроцентную безопасность за шесть лет отточенную, как сценарии стариковских тостов о здоровье в час полуночи.       Он не обычное животное. Он из другого мира.       Как и эта девушка.       — Неужели она из Энвелла? — предположила Кира, и по коже пробежался будто уличный холодок, не суливший ничего хорошего.       Внезапно в застоявшейся тишине зазвонил домофон. Кира аж подпрыгнула на месте и поспешила открыть дверь. Вик с Валей собирались переночевать у Киры с Филом после визита к друзьям Вали недалеко отсюда — домой к себе им было бы далеко и долго ехать. К тому же, у них не закончился банкет. Но, видимо, банкет перерос в совет.       Вик выслушал все со всеми подробностями и с его лица не сразу сползли хмурые задумчивые брови. Это тоже не сулило ничего хорошего.       — Вполне возможно, что они из Энвелла.       — Они?! — переспросил Фил, надеясь, что ему послышалось.       — Их было несколько… Точно! — вспомнил Илья. — Двое или четверо…       — А, с ними была рыжая? — спросила аккуратно Валя и все настороженно на нее посмотрели, мгновенно побледнев.       — Вероятнее всего, что их трое, из Энвелла. Ведь мы только что видели, как парень и девушка одним взмахом руки погасили пламя, горящее прямо в воздухе без какой-либо горелки или зажигалки. И теперь я уверен, что нам не показалось.       Кира смачно выругалась, недобро усмехнувшись, и облизала губы, желая, будто бы почувствовать вкус крови непрошенных гостей. И неважно, сколько их окажется. Энвелловцы вылезли сейчас, спустя столько времени и атакуют толпой, как настоящие трусы. При первом обрушении Энвелла лесной народ адаптировался к жизни в их мире и ничего не помнил о прошлом. Но Энвеллоапокалипсис — это куда более масштабное, тяжелое событие. Возможно, энвелловцы шесть лет жили в спокойствии и, обнаружив Крипа случайно, решили его забрать, как последнюю частичку их мира. И они ошиваются здесь. Они уже знают, где он обитает. И Кира не будет сидеть на месте и ждать, когда они снова заявятся к ним. Крип был самой светлой частичкой ее прошлой жизни, был частью ее нынешнего мира, и она не посмеет потерять его в третий раз. ***       Кира со злостью захлопнула за собой дверь, скинула сапоги и бросила арбалет на диван. Фил и Илья ловко увернулись от оружия и удивленно распахнули глаза, а посленовогоднее похмелье исчезло. Раунд в игре был тут же проигран. Но до плойки не было дело, когда перед тобой разъяренная Кира и явно использованное оружие.       — Сука! Сука! Сука! — Кира прошлась взад-вперед, судорожно трясясь и расстегивая плащ. Дыхание сбилось, голова пульсировала, руки горели, будто она вернулась с сорокаградусного мороза. А эти сранные пуговицы не поддавались! — Блядь! Надо уносить ноги! Я не знаю, кто они, но они явно не люди! Они ебанутые на голову! У них магия! Надо переносить Крипа за город! На пустырь уже нельзя!       — Че случилось? — с испугом спросил Фил, сев к ней лицом. — Ты где была?       Кира продолжила нарезать круги по комнате. Стоять нельзя — она упадет. Ноги трясло, она хваталась за голову, заправляла волосы за уши, будто они мешали ей дышать, мешали думать, мешали искать решение, протирала лицо вспотевшими ладонями, желая прийти в себя, но не получалось. Голову забили мысли о плохих последствиях и сколько бы Кира их не отбрасывала, они не исчезали, как обертка, сотня мелких бумажных фиговин-напонителей в подарочной коробке, не дающих добраться до необходимого подарка. Мысли о проигрыше, о потере, катастрофе, и здесь нельзя будет перезапустить уровень и попробовать снова.       Ее враги — не фантастические в реалистичной игре, а здесь — в реальности и обладают фантастическими способностями. Пережив множество стычек с подобным, Кира разучилась удивляться, но и равнодушно воспринимать такие вещи уже не могла, как с Новым годом, только дела куда более мрачные: мозг реагировал остро, всякий раз бил тревогу, и любые, даже малейшие пошатывающие текущие положение дел события казались ему смертоносным апокалипсисом, не оставившим от ее жизни даже пепла.       — Ты в кого-то стреляла? — аккуратно спросил Илья, переводя взгляд с оружия на Киру.       Кира усмехнулась, сгорая от нетерпения подтвердить его слова.       — Стреляла. В твою Варю, — Илья неверующе расширил глаза. — Да. Она схватила нас с Крипом и не руками, а магией! Магией, блядь! За мной погналась целая свора воронов! Мы еле свалили! — Кира вскинула рукой, демонстрируя исклеванный низ плаща, — Это какой-то стрем! У нее были живые лианы! Как марионетки! Они вырастали прямо из ладоней! И вороны их слушались!       — Ты ее убила?       — Блядь, Муромов, ты не о том волнуешься! — Кира приблизилась к нему и готова была изо всех сил встряхнуть за ворот, дабы вразумить. — У нас другая проблема! Твоя Варя из Энвелла! Она меня чуть не убила! У них были Вороны! Там был пацан с крыльями, как гребаный архангел Люцифер!       Илья виновато промолчал, но Кира очень хотела, чтобы он сказал что-нибудь в защиту своей подружки, чтобы вскипел, заистерил, и тогда у Киры появился бы повод поругаться здесь и сейчас и выплести всю злость, раздражение и страх в одном большом безобразном оре.       — Мы не убиваем, — подметил Фил, зная, что Илью до сих пор волновал этот вопрос.       — Попала в плечо, — прошипела она едко. — Жизненно-важные органы не задеты, но она проваляется с бредом несколько дней. Так что у нас есть время собраться, — Кира строго посмотрела на забитого Илью, — и найти Крипу новое место. Подумать только — первое января, и год начался с дерьма!       Фил закивал, лишь бы она успокоилась. И он и Илья, знали, что Кира страшна в страхе, прикрытом безудержной яростью.       Кира наконец-таки совладала с пальцами и стянула плащ. Она прошла в ванную и тщательно умылась. Нужно привести мысли в порядок, чтобы с трезвой головой придумать план к отступлению.       К ее возвращению, Илья и Фил уже обсуждали возможные скрытные места и рылись в картах города.       — … Может Арта позовем? — Кира готова пришпилить Илью взглядом так же легко, как эту бумажную гирлянду на стене удерживала булавка. — Ну дело-то серьезное! У них сверхспособности! Крипа нужно переносить, но разве это не касается всех героев Энвелла?       — Он нам не нужен.       — Кира, — начал Илья, и Кира отчетливо почувствовала в его голосе жалость, которую она хотела выбить из него прямо сейчас, чтобы он больше никогда не смел испытывать такое чувство по отношению к ней и положению Арта в ее жизни, — может, теперь он откликнется? Я слышал, он собирался приехать к отцу на каникулы.       — Если это касается всех героев Энвелла, то давай на выход.       — Кира! — с осуждением прикрикнул Фил. — Успокойся уже и перестань моросить!       Кира поджала губы, борясь со злостью и сожалением о вылетевших словах. С осознанием того, насколько жалка и никчемна она и ее обиды на Арта, насколько глупы ее застревания в прошлом, не дающие увидеть всю хрупкость настоящего и будущего. Кира понимала, что это глупо, но отпустить это — означало проиграть. Это не в ее характере: она уперта, злопамятна, да, глупа, и верна своим убеждениям, и, в отличие от Арта, его изменения для нее значили многое. Это он может измениться, вырасти, испортиться, наплевать на всех и не заметить этого, но Кира не простит ему его окончательное убийство того самого юного Арта. Как по-детски глупа ее упертость, и как по-взрослому больно от собственной верности себе и тому парню.       — У Арта же дача, — продолжил Илья. — Крипа можно заныкать туда.       — У Вали тоже дача, — парировала Кира, осознавая, что мысль дельная. — У нас неделя. Не больше. ***       В серой заброшке пахло сыростью и помоями, и Крип не заслужил прятаться тут, как крыса. Он должен летать под облаками, как свободное существо. Но через два дня его уже здесь не будет — они перелетят в новое место, а спустя дня четыре, если не раньше, — в другое. Все изменилось слишком быстро, и Кира не успевала за событиями.       Крип всегда чувствовал истинные эмоции хозяйки и, утешая, приластился к ней, подставил голову под маленькие уставшие ладошки. Тяжесть, страх, беспокойство никуда не ушли, но Кира благодарила его за так обоим необходимые поддержку и тепло.       Кира уткнулась в мохнатую шерсть и несколько беспомощных, злых противоречивых слез утонули в его гриве.       Мог ли Арт поддержать Киру так же, быть так же рядом? Прежний — да, нынешний — нет. Кира потеряла того Арта. И не может потерять Крипа.       Снаружи что-то шаркнула и Кира молниеносно выбросила руку с заряженным арбалетом, целясь, предположительно, в голову. Крип вопросительно заурчал.       Крип не среагировал потому, что это был Вик.       Кира с облегчением опустила оружие.       — Они уже были в прошлом месте. Я только что оттуда. Там много следов. Но на камерах ничего нет. И это, правда, магия, — Кира в размышлениях сжала губы. — И у Вали они тоже были. Лора Васильевна видела четырех неместных девушек.       Ситуация выглядела ужасно со всех сторон. Кира ненавидела такие моменты.       — Нужно позвать Арта. Нам нельзя торопиться, нужно все продумать.       — Нам нельзя медлить!..       — Мы можем вывести Крипа к нему на дачу или в Москву. В Москве они точно его не достанут. Побираться по лесам ему нельзя. По заброшкам — тем более. — Кира зло вздохнула, но промолчала, не намереваясь говорить об этом предателе. — Не думай об Арте, каким он стал. Думай о Крипе и что может произойти с ним и с тобой. ***       — И можно сахар?       — Я тебе здесь не кафе. На столе стоит — сам возьми.       Последний раз они виделись более трех лет назад. Потом он, конечно, приезжал в Питер, все-таки между их городами не транссибирская магистраль, но с друзьями он больше не связывался. Он больше не заходим к ним, не звонил, не писал, а ребята узнавали о нем только из соц.сетей, которые юный режиссер активно вел. И эта активность привлекла свою аудиторию. У Арта появились свои подписчики, новые друзья, разделяющие его творчество и поддерживающие его в данном поприще.       Кира подавила желание цокнуть, глядя на то, как Арт размешивал чай по старой привычке, как и шесть лет назад — вперед-назад, а не по кругу. Внешне за три года он сильно изменился — тогда он ходил в качалку, а сейчас его мускулатура выглядели блекло, ослабши, в глазах не было юношеского блеска, но волосы также топорщились ежиком. Единственное, что осталось от прежнего Арта, это волосы. Старое намного лучше, чем новое. Старый год намного лучше, чем новый.       Кира неприятно вздохнула, рассматривая его и не желая видеть этого Арта. Этого как будто другого Арта, не трехлетней давности, будто бы не такого зазнавшегося, а скромного — будто такого, как сегодняшняя дата — Старый Новый год — Старый, но новый Арт. Было в нем что-то старо-новое… Но Кира поняла, что уж лучше бы он и дальше притворялся, чем бессовестно отвлекся на телефон и уткнулся в переписку с кем-то, будто Киры здесь и не было.       Кира яростно сжала челюсть. Зазвездился, дружок. А не напомнить ли тебе, кто научил тебя целоваться, танцевать и обращаться с девушками? Кто была первой, от которой у тебя сердце замирало при единственном пронзительном взгляде, а беспокойство за этого человека заставляло бросаться в атаку на любого монстра? Вот, этот человек перед тобой! И перед ней — тоже. Связь с первой любовью самая сильная и ее невозможно забыть — первый танец, первое объятие, первый поцелуй, первое самопожертвование, первая ссора и первое расставание. Все самое первое и самое настоящее. Самое большое и самое чувственное. Неужели так только у Киры?       Нельзя не смотреть на этого человека и не видеть очевидных всплывающих воспоминаний. Такое незабываемо. Такое самое светлое и прекрасное нельзя забыть. Невозможно.       — Явился спустя три года? — резанула Кира, как ножом по торту, с наслаждением наблюдая, что ему некомфортно.       — У меня каникулы в маге, да и на работе ничего пока нет. Вот и приехал к отцу, — Арт медленно отпил и поднял на нее глаза. — А ты? Ты ведь закончила?       — Заканчиваю. — Киру сместили на курс ниже в прошлом году из-за долгов и работы, которой она уделяла больше времени, и Арт не упустил шанса ткнуть ее в промах.       — Классно, — улыбнулся Арт, но Кира не переняла его дружелюбный тон. — Как отпраздновали Новый год?       — Вчетвером. Потом еще Валя подтянулась. Хорошо посидели, покутили. Илью даже прополоскало. Впрочем, как и всегда.       — А мы с одногруппниками собрались. Сидим всегда в дистанционке, поэтому особо не устаем друг от друга, вот и решили собраться, накромсать стол, сыграть в настолки…       — Пей уже свой чай. Остынет, — перебила его Кира, не в силах слышать простого как прежде Арта, зная, что это фальшь.       Через добрые полчаса подъехали Вик и Фил. Илья задерживался в универе. И в присутствии их Арт переменился. Он весело обнял их, широко улыбался и даже шутил. И Фил с Виком смеялись над его шутками, активно расспрашивали о жизни в столице, о новых съемках, о московских друзьях, с энтузиазмом рассказывали о их Питерской жизни, о девушке, которая понравилась Филу, и о которой Черных не хотел ничего загадывать, но Вик, как истинный сваха, выдал Арту все карты из-за чего вызвал тот еще смех; об играх, о злой домкомше, о Кире, приюте и ее учебе. Они говорили с ним так просто и так по-старому, будто и не было долгих трех лет тишины.       Кира смотрела на них, будто бы окунаясь в прошлое, когда все они были одной большой дружной компанией — крутая Кира, лидер Арт, спокойный Вик и веселый Фил. Но сейчас все было несколько иначе. Фил был не только веселый, но и сообразительный, воодушевляющий, ответственный, Вик — не только спокойный, но и мудрый, смешной, эмпатичный, Кира не только крутая, но и молчаливая, подозрительная, серьезная, а Арт… он казался не только лидером, но смешливым, внимательным, интересующимся, и даже слегка потерянным. Сквозь смех и сиянье глаз прослеживались вымученные полуулыбки и вздохи. И это было заметно.       Кира обижалась на нового Арта — тщеславного, гонимого мечтами о кино, самовлюбленного и эгоистичного. Но у этого Арта, тепло улыбающегося и искренне радостного, всего этого будто не было. Арт смеялся, размахивал руками, когда рассказывал что-то интересное, задумчиво чесал лоб, размышляя об охотницах, с дружеской похвалой слушал об успехах друзей. И все это так не вязалось с прошлым Артом, что Кира молча высматривала его тщеславные черты. Могло ли у Арта быть еще одно обновление? Может ли он сейчас быть не второй, а третьей версией?       — Как Крип? — спросил Арт уже вечером, когда все разъехались, а Фил ушел на прогулку с Сильвером. И если он встретит ту девушку, то Кира порвет Арта на куски две тысячи двадцать четыре раза.       — Тебя правда это волнует? — усмехнулась Кира, заливая яд в наконечник стрелы. — А не ты ли сам его когда-то сдал?       — Я думал тогда о безопасности всего мира, — Кира хохотнула. Вот его тщеславно-геройский тон. — На кону были наши миры и наши жизни.       — Ты всегда придумывал хорошие планы. А тогда вдруг послушал Чупакабра!       — Это было пять и шесть лет назад! Я сто раз извинился!       — А я ни разу тебя не простила!       — Ты просто застряла! — вскипел Арт, сытый ее детской враждебностью. — Зациклилась и до сих пор обижаешься, как!..       Кира одним движением приставила острие стрелы к его кадыку. Но Арт не выглядел напуганным. Он выглядел таким же злым, как и она. За целый день Арт успел наладить отношения с остальными, наговорил им всякой чепухи, но Киру так просто не убедить. Она знала Арта — и шесть, и три года назад, и сейчас. Но этот взгляд был иным — он не походил на взгляд ни перепуганно-восхищенного ею подростка, ни верного друга, ни сожалеющего парня, ни уставшего и злого взрослого. Кира не могла понять, что это за взгляд: в нем не было ничего из перечисленного, а их смесь, квинтэссенция, как долбанные залпы беспорядочного фейерверка, таких запущенных по городу совершенно разными людьми, дешёвых и дорогих, но образующих невероятно красивую картину.       Арт не спускал с нее глаз. Кира не собиралась подпускать его так просто.       — Я знаю вот это твое непринятие. Ты не любишь слышать такую правду о себе. Ты застряла на одних мыслях и сдвинулась на других! Погрязла! Хотя надо было наоборот…       — Ты сейчас будешь учить меня, где меняться, а где нет?! Да ты на себя посмотри! Ты стал…! — Кира зло вздохнула, перебарывая себя, — ты стал вылизанным, московским, глупым предателем!       — А ты — хмурой, обиженной и вечно злой!       — А кто виноват?!       — Я, по-твоему?!       — Да! — вскинула руками Кира, бросая эту стрелу на пол и уже не сдерживаясь в эмоциях. — Я не была бы такой, если бы ты оставался прежним! Если бы ты не был одержим собой, карьерой и фанатами! Я на тебя обижаюсь! Да! Я стала обиженной и злой, как ты говоришь, потому, что ты стал глупым, тщеславным и горделивым! Тебе абсолютно плевать на нас!.. Но тебя здесь не было, и не говори, что знаешь, какая я сейчас, ведь ты не давал о себе знать три, мать его, года! И ты не можешь знать, осталась ли я такой же хмурой и злой — потому что ты — нас — кинул!       Арт смолчал, смотря ей в глаза и понимая, что им обоим сейчас нужна пауза. В его глазах пропала злость и раздражение, и появились, так Кирой ненавистная жалость и обожаемая вина.       — Тебя тоже не было со мной три года, и ты тоже можешь не знать меня. Может, я стал лучше с нашей последней встречи. Если ты про Энвелл и все что там случилось — я правда был тем еще говном, — он замолчал, но Кира не могла сейчас говорить. — Я не писал потому, что вы и без меня хорошо жили. Четыре — идеальное число, а пятый я, да еще и на расстоянии — это было сложно: видеть вас по видеозвонку, всех вместе. Я даже думал бросить все и начать работать в Питере, но неужели ради этого ты меня бросила? Чтобы я кинул свою мечту и вернулся ни с чем? Я знаю, что нет. Мы разошлись, чтобы я смог достичь того, о чем долго грезил. После, я окончательно ударился в кино — и это, вот, сыграло роль и в психическом и физическом плане.       — Ты всегда мог вернуться, — высказалась Кира, ощутив, что подкатившие ранее слезы отпустили, и она снова могла дышать. — Мы же большая компания, Арт! Ты вообще с ума сошел! Мы всегда тебя примем назад! — Арт грустно едва улыбнулся. — Может, ты и остался таким же эгоистом, но мы от тебя не отказывались…       Кира слегка шевельнула рукой в его сторону, и Арту хватило этого малейшего намека на движение. Он тотчас прильнул к ней и обнял, так по-другому — признательно и очень близко, что Кира перестала думать, какой Арт перед ней и не хотела этого знать. Она так устала от этого отравляющего чувства, что обняла совсем без предрассудков. Будто тоже по-старо-новому, по-другому.       — Ты не злая, Кира, — тихо сказал Арт, сожаленно вздыхая и прижимая ближе, будто восполняя эти три года разлуки. — Ты слишком добрая. Понимающая и классная. И ты правильно делаешь, что не прощаешь меня.       — Потому, что ты мудак. Я не прощу тебя за Крипа. Но прощаю за то, что не общался с нами по глупым причинам.       — Спасибо, — тихо поблагодарил он и не спешил отпускать. — Боюсь давать обещаний, но мы не отдадим им Крипа. И не будем больше бегать. ***       Крип ловко увернулся от мощного ветряного потока, а затем рванул влево — Кира едва успела войти в поворот, чуть не попав под залп огненных углей. Огонь, воздух, лед здесь, где же бендер земли? И как только Кира их пересчитала, за ней тут же образовалась вся компашка, а Земля кинула какой-то порошок, создавая иссиня-черную дымку.       Кира закашлялась и направила Крипа в лес.       Все четверо кинулись за ней, считая, что в лесу они загонят Киру в угол, но Кира знала эти места лучше. Именно здесь Кира, Вик, Арт и Фил организовывали самые жестокие снежные баталии.       Крип проскочил сквозь корявые ветви, оказавшись почти в беспросветной тьме, и рванул в самую чащу леса. Они на полной скорости влетели в отвесную махровую снежную стену, а затем перед самым столкновением с упрятанной каменной поверхностью совершили резкий поворот в сторону, избежав ловушки. Энвеловцы рванули за ним и попали в сетку, словно мушки. Натянутые нити тут же сжались и обволокли охотниц одеялами, простынями, мягкими шарами. Это повергло их в такое негодование, что все четверо не успели воспользоваться своими силами и шокировано суетились в окутавшей их темноте.       — Без резких движений! У нас ружье!       Кира и Крип приземлились подле висевшего в воздухе мотка, словно мешка с подарками, и вооружились. Одна — арбалетом, другой — клыками и когтями.       — А с ядом вы и так знакомы! — с запалом усмехнулась Кира, чувствуя огромнейший прилив адреналина.       Арт щелкнул спусковым крючком, чтобы попавшиеся мушки услышали. Слева и справа мешок окружили Фил, Вик и Илья с двустволками и соляными ружьями.       Шорох в мотке некоторое время продолжался, как шум застолья. Девушки ерзали и перешептывались. А после затрещал огонь и пошел дым. Однако эта вольность тут же получила ответ — Арт не стал церемониться и выстрелил. Пуля с громким выхлопом пролетела у самой верхушки мешка, и девушки замерли. Крип враждебно зарычал.       — Что вам нужно?       Кира насмешливо фыркнула, готовясь по полочкам разложить, что кому здесь нужно, и ткнуть всех четверых в эти самые полочки, но Арт взглядом попросил ее о спокойствии. Слева Илья едва заметно нахмурился, и Кира поняла, что, скорее всего, говорила та самая Варя.       — Мы знаем, что вы из Энвелла, — сурово прикрикнул Арт. — Зачем вам Крип?       — Какой еще «Энвелл», геймеры? — засмеялась другая. — Вы совсем реальность от игры перестали отличать? Отпустите нас лучше по-хорошему!       — Несанкционированное сказочное существо в Петербурге распугивает его жителей уже который год. Мы должны обезопасить город, — подала голос третья, выбрав иную тактику переговоров.       Кира фыркнула, сдерживая смех и понимая, что гости держат их за дураков, и посмотрела на Арта, ожидая его действий. Тот раздумывал над заявлением, и степенью серьезности псевдо-научного «несанкционированное сказочное существо».       Они думали слишком долго, и девушки воспользовались моментом — по лесу расшумелись хлопанья крыльев сотни птиц и угрожающие крики воронов, а огонь охватил ловушку таким пламенем, что находясь внутри можно было в секунду сгореть заживо. Кира отступила назад, Арт шагнул влево, отгораживая ее в сторону. Раздался взрыв, и Кира еле устояла на ногах, при сильно сбивающем ветре. Крип взлетел, намереваясь разогнать дым, но стихия была не на их стороне. Раздался ужасный треск, будто деревья вырастают с огромнейшей скоростью, и лес окутала тьма. Кажется, они создали купол, но Крип мог успеть улететь. Он должен был.       Кира почувствовала движение и — чтоб ее — ринулась в сторону Арта, однако тот сделал то же самое, но быстрее. Промерзлая земля радушно поймала два тела истоптанным снегом.       — Ты норм? — быстро спросил Арт, поднявшись, и Кира судорожно завертела головой, выставляя арбалет во все стороны. — Он улетел. Мы не отдадим его.       — Ты уже как-то такое говорил, — огрызнулась Кира, но встала спина к спине, прикрывая. — Твой план не сработал. Я тебе уже не верю.       — Но я попробую доказать обратное.       — И зачем тебе это?       — Хотелось бы вернуть наше общение.       Сквозь дым, треск и шорох сложно было разобрать голоса Фила, Вика и Ильи, но до Киры и Арта отчетливо донесся приближающийся смех. Торжествующий, заливистый, ведьминский. А спустя секунду их охватило кольцо беспощадного огня.       — Ничего уже не вернуть, Арт, — с горечью проговорила Кира, крепче прижавшись к его спине. Языки пламени жадно тянулись к их стопам. — Ничего уже не будет как прежде.       — Потому, что мы оба не прежние, — в его словах проскользнула такая же тоска, и Кира дернулась в попытке увидеть его лицо в этот момент. — Мы не сможем вернуть все, как было, но можно ведь и по-другому, по-новому…       Кира отвернулась от горячего огня и встретилась с ним глазами. Его сверкающими в этом пожаре зелеными, осторожными, виноватыми глазами, в которых едва сияла надежда. Сомнений уже не осталось — Кира досадно поджала губы — первого Арта нет. Он никогда не вернется, и его отражение никогда не появится в этих глазах. Второго — тоже нет, и Кира торжественно усмехнулась этому. Осталась только эта — третья, обновленная версия, в глазах которой было что-то совершенно необъяснимое, что странно убеждало сделать шаг навстречу, что заставляло застыть в непонимании собственного вороха чувств.       Послышались крики Ильи, треск и будто бы потусторонний шум. А затем раздался крик:       — Хватит играть! Заморозку!       В момент раздался новый раскатистый треск, пронеслась вьюга, и в следующее мгновение Киру и Арта с ног до самого подбородка охватил лед. А затем сильный ветер развеял дым, и на ухабистой поляне в нескольких метрах от них, Кира увидела замороженного Илью, а рядом с ним, судя по шокированному и недовольному виду, была Варя.       — Варя! Боже, я вспомнил!..       — Что ты тут делаешь, Илья?! Я же сказала, мы разберемся сами! — она раздраженно протерла лоб ладонью и к ней подтянулись ее подруги. — То есть, как это — вспомнил?..       Кира попыталась выбраться, но лед прочно сковал ее тело. Даже Арт за спиной не мог пошевелиться, и только пытался высмотреть четверку магов. Да, магов. Это самая настоящая магия — не хором поехавшая крыша.       — А я только разогрелась! — донеслось до Киры совсем рядом, а затем мимо прошла раздосадованная, действительно рыжая властительница огня и стрельнула хищным взглядом. — Я так хотела подпалить этого наездника за простреленный плащ! А что за Илья, напомните?       — Не заигрывайся, Аленка, — вздохнула их подруга и включила фонарик на своих очках. — Наша мантикора еще где-то здесь, так что будь бдительнее.       — Поцелуй забвения, Аленка! — хихикнула другая. И Кире ее голос показался очень знакомым. — Тот самый Илья, на котором был опробован смешной способ стирания памяти и из-за которого у Вари дилемма о верности Штормграду.       — Снежка?! — выкрикнул Фил, и Кира поняла, что он застыл с открытым ртом где-то слева от них с Артом.       Девушка вмиг побелела еще больше, хотя ее кожа и так до невозможности белая.       Вот они — анриал Снежка и офигенная Варя — это объясняет их невозможность.       Лед отступил, все засуетились, и Кира выпрямилась, но все вокруг происходило, как в вакууме: Снежка бледнела, пыталась объясниться перед подругами, затем помогла Филу оправиться, бросалась от него к остальным, будто знакомя родственников с женихом, Варя ругала Илью, а тот даже не помнил за что и тоже вскипел, рыжая ахнула и ткнула в Вика пальцем, явно узнав. В какой-то момент потусторонний шум повторился, девушка в очках ослабила верхушку купола и к ним пробился тот самый Люцифер с вороньими крыльями и явным намерением силой разрешить ситуацию, однако девушки принялись его успокаивать. Все вокруг развивалось так стремительно, так непредсказуемо и так странно, будто суматошные приготовления к Новому году дюжины родственников, каждый занятый своим делом, а ты наблюдатель со стороны. Кира долго не могла включиться. Она не могла воспринимать происходящее сейчас, в моменте, хотя сталкивалась с фантастичным сотни раз и это оставило глубокие шрамы. А эта магия… эти девушки… В их руках стихии. Они могли запросто убить их щелчком пальцев, но вместо этого решили поиграть и пожалели только потому, что с ними оказался Илья. В их власти такое могущество, и они абсолютно не парятся по поводу группки освободившихся людей, недавно поймавших их и имевших серьезные намерения застрелить. Как глупо! Их решимость оказалась такой нелепой и мизерной. Кира и компания были так слабы перед ними, что вопрос о поимке Крипа был лишь вопросом времени — сейчас они все обговорят, посмеются и заберут Крипа, а их пятерых похоронят под этим снегом.       Все оказалось таким бессмысленным. Все планы, прятки и ее злость оказались никчемными. Все оказалось таким ужасно суетливым и ненужным.       И тогда раздался выстрел. Прямо в небо и совсем рядом.       Стрелял Арт. Он стиснул зубы и напомнил друзьям о серьезности их намерений.       Все замерли. Парень враждебно расправил огромные крылья, а воздух вокруг них сгустился.       — Парламентерские переговоры! — высказался Вик и вытащил патроны, тем самым тоже разоружив ружье. ***       Крип пошевелился и приподнял голову, отчего Кира тоже подняла глаза. К ним подходил Арт, так что Крип переминулся с лапы на лапу и, Кира почувствовала, как он расслабился, но вторить его примеру не спешила.       Арт протянул Кире свою крышку термоса и перелил в ее, сравняв их горячие травяные чаи. Когда стало ясно, что они здесь надолго, а их знакомство не задалось, Варя по плечо нырнула в свою маленькую сумочку и вытащила оттуда термос и кружки. Снежка наколдовала воды, Аленка согрела, а Маша бросила туда свежесозданные листики смородины.       Арт спокойно смотрел ей в глаза. Кира враждебно смиряла его взглядом.       — Они там уже почти договорились. Ты им не доверяешь?       — Они заливают нам про сказки, Арт! — фыркнула Кира, не собираясь верить в эту чушь. — Это какой-то сюр! Ты сам-то им веришь?       Арт пожал плечом и отпил из кружки. Позади них, Вик, Варя и Илья обсуждали магию и Энвелл, Маша и Корвин тщательно изучали Энвелловский арбалет. Они пытались прийти к логическому объяснению, но было видно, что маги пребывали в большом шоке, а рядом с ними, вообще не вникая в общую проблему, Фил по-детски удивлялся магии льда и огня, будто он в цирке, а Снежка и Аленка охотно показывали ему различные фокусы.       — Мы пережили Энвелл. Я уже во все верю, — усмехнулся Арт, обернувшись. — Это же хорошо. Они оставят нам Крипа и уедут к себе.       Кира промолчала, до сих подозрительно всматриваясь вдаль и не распуская бдительность. Крип зевнул, демонстрируя все свое спокойствие и Арт усмехнулся их столь различному и синхронному положению. Большие глаза Крипа посмотрели прямо на Арта, и тот долго не мог понять, кажется ли ему то, о чем говорит его размеренное мудрое моргание. И будто понял. Но Кира не могла поверить глазам. Она медленно перевела взгляд на фамильяра и проследила за тем, как Крип великодушно кивнул ему, а Арт с невероятной осторожностью и благодарностью коснулся его головы.       Арт неверующе расцвел и провел ладонью по его голове.       — Спасибо…       Крип закрыл глаза и глубоко вдохнул, справляясь с переполняющими эмоциями, и Арт понял его. Он прижался лбом к его мохнатому лбу, разделяя и переживая боль вместе с Крипом.       — И я по ней скучаю. И она, уверен, по тебе тоже. Надеюсь, она нашла более достойного хозяина…       Они одинаково вдохнули и выдохнули. Крип утешающе моргнул, и Арт спешно скрыл всплывающие эмоции за ухмылкой. У Киры сердце сжалось от боли острых шипов этой реальности и собственных, искалывающих ее изнутри.       Вик махнул им. Арт благодарно и приободряюще похлопал Крипа и ушел.       Кира нежно взяла Крипа по обе стороны морды и заглянула в его большие глаза. Она тихо улыбнулась, ласково пригладила и поцеловала, тоже скучая, оказывая поддержку в момент поглощающей тоски, понимая его чувства и одновременно поражаясь силе его духа.       — Думаешь, я правда слишком уперлась? — спросила Кира, поймав его спокойный взгляд. — Я просто боюсь, Крип, и ты это знаешь, — Кира беспомощно вздохнула. Крип вторил ее глубокому вздоху, помогая собраться с мыслями. — Но ты его простил. После всего что произошло, после всего, что я о нем тебе рассказывала.       Огромная туша Крипа поднялась. Он потянулся, боднул ее головой и, подталкивая вперед, двинулся вместе с ней к остальным.       — … Тогда будем на связи…. — завидев Киру, Маша отвлеклась от разговора с Виком и слегка волнительно вдохнула. Она толкнула Варю в бок и та обернулась. — Кира, мы с Варей хотели бы попросить у вас с Крипом прощения. Вообще мы все хотели бы извиниться, но мы в особенности.       Аленка и Снежка вдруг отвлеклись от фокусов и подтянулись к разговору.       — Мы создали вам массу неприятностей, — продолжила Варя. — Но это наша работа — сохранять безопасность Сказочного и человеческого мира. Но и вы нам не малину устроили.       — Да, и мы не знали, что вы не из Сказочного мира, — неловко улыбнулась Маша, не желая уводить разговор в обвинительно-оправдываемое русло. — Просто так получилось. Но мы все тщательно изучим. Мне нужно будет просканировать магию в ваших телах, ибо я уверена, что она в вас есть: двойное совпадение — еще можно объяснить, но встреча Вика с Аленкой, и наша с тобой — тут явно что-то магически-магнитное.       — А Сказочный мир не узнает о Крипе, — поддержала ее Снежка. — Не бойся, Кира, с вами все будет хорошо.       Прямолинейность Снежки могла все загубить, но Кира была рада проявленной ею смелости и даже усмехнулась.       Вик звучно кашлянул. Кира поймала его взгляд и поняла, о чем он.       — Прошу прощение за стрелу, — Маша, не ожидая таких слов, неловко потерла плечо и поспешила отмахнуться, однако ее темный друг не спешил спускать враждебного взгляда и Кира уважительно хмыкнула его настороженности. Крип же подошел к Варе и обнюхал ее голову. — И Крип просит прощение за царапину.       Варя стойко выдержала его дыхание, будучи уже знакома со смертоносным чудовищем, а затем мягко кивнула ему, прощая.       — А можно его погладить? — спросила вдруг Аленка, с жаром смотря на Киру и протягивая руку, что вот-вот дождется разрешения и погрузиться в притягательно-мохнатую шерсть.       И Кира вконец сдалась. Легкий, свободный вздох сквозь такой же легкий смешок вылетел с ее губ, а острая броня с шипами с приятным облегчением сбросилась на землю. Все происходящее вокруг тот еще сюр, сказка и магия, но в ней много человечности — простых человеческих чувств: неловкости, понимания, страха, смущения, взволнованности, переживаний и относится к этому с пониманием и принятием гораздо проще, чем с изматывающей враждебностью. ***       — Что теперь будешь делать? Вернешь его на чердак?       Кира обернулась к нему, а Вик, Маша и Варя, с которыми она только что закончила обсуждать дальнейший план действий, уже ушли.       — Конечно. А ты?       — Мне тоже можно на чердак? Я только за!       — Да нет же! — рассмеялась Кира, чувствуя, как же приятен и легок смех, вызванный Артом впервые за три года. — Вернешься в Москву?       — Да. Мои каникулы заканчиваются в это воскресенье.       Кира понятливо кивнула, и Арт явно хотел сказать что-то еще.       — Боюсь давать обещаний, но до отъезда можешь перекантоваться у нас.       Их глаза снова встретились. Арт смотрел с осознанием, благодарностью и поощрением ее тяжелого и приятного решения, ведь понимал каково это, делать шаг в пользу будущего. Кира смотрела с осторожностью, свободой, легкостью. На этот раз в их взглядах не было взаимной злости, тоски и обиды. В них было отражение их самих здесь, сейчас, такое старо-новое, другое, по-особенному прекрасное.