***
«Слышь, Скрим, а ты ему теперь соболезнование выражать будешь или как?» — по внутренней связи спросил Скайварп ведущего. Триада расположилась на двух небольших диванах в малой гостиной, соседствующей со спальней Эксквизитуса. День-другой после визита Старскрима — и они снова были вызваны в сопровождение, из-за чего Тандерстрайку в очередной раз пришлось переделывать расписание дежурств на мегацикл; впрочем, сенатора это, как всегда, мало беспокоило. В окна сенаторского особняка светило золотое утреннее солнце, работа предстояла рутинная — плановое заседание Сената, все вроде бы вернулось на круги своя, и настроение у всех троих было вполне безмятежное. «Это по поводу чего же?» — лениво отозвался Старскрим, покосившись на телепортера. «Ты что, новости сегодня не смотрел, что ли? — удивился Скайварп. — В утренних сообщили, что его, — телепортер мотнул подбородком в глубину особняка, — первого помощника нашли где-то в трущобах… семнадцатый, что ли, сектор? — в таком виде, что еле опознали! Ну, разумеется, дезактив… Даже фотка была — у-у, жуть его отделали, точно создатели бы не узнали! И там еще запчасти валялись, вроде как от двоих других…» Вся вальяжность Старскрима слетела с него в один клик. «Сегодня не смотрел, — озабоченно буркнул он, дистанционно подключаясь к сети и быстро кодируя запрос в новостной ленте. — Меня же Тандерстрайк утром вызывал, вот я и не успел…» По искомому запросу на внутреннем мониторе выскочило не менее двух дюжин ссылок — во всех кибертронских СМИ информация оказалась приоритетной. Оно и понятно: далеко не каждый солцикл находят убитыми ближайшего поверенного сенатора такого уровня, да еще дезактивированного настолько ужасным образом. В новостях, действительно, сообщалось, что дезактивный корпус Сликроада, первого помощника сенатора Эксквизитуса, был обнаружен на окраине семнадцатого сектора со следами чудовищных повреждений и вырванной из грудного отсека камерой Искры. Корпус был изувечен настолько, что прибывшим на место преступления полицейским не сразу удалось его идентифицировать. Рядом обнаружились останки еще двух корпусов, но уже в таком состоянии, что установить, кому они принадлежат, представлялось очень мало вероятным. Расширенный видеовариант новостного сюжета содержал эпизод, в котором на несколько кликов мелькнул сам сенатор с совершенно потерянным, посеревшим фейсплейтом; к нему за комментариями пытался прорваться особенно прыткий журналист, но был решительно оттеснен боевиконами из наземной домашней охраны, окружавшими Эксквизитуса. По этому короткому видеофрагменту можно было сделать однозначный вывод, что сенатор крайне расстроен и выбит из колеи убийством своего первого помощника. Старскрим, поставив сюжет на паузу и всмотревшись в лицо Эксквизитуса, внутренне одобрительно хмыкнул: с ролью подавленного свалившимся несчастьем меха тот справился на отлично, хотя сикер точно знал, что сам же сенатор и отдал приказ расправиться с предателем. Кто были еще двое, найденные там же, Старскрим мог только догадываться, но очень сильно подозревал, что те самые, кто выбивал из несчастного Сликроада информацию — что и кому тот успел передать из сведений, касающихся финансовой и личной жизни и деятельности сенатора. Оставлять актив таких свидетелей было бы и правда крайне неразумно, так что в этом Эксквизитус, как понял Старскрим, тоже не подкачал — не забыл, протрезвев, своих планов. Однако сотриадникам ни к чему было знать больше, чем прописывалось в новостях. «Соболезнования я, конечно, выскажу, — отвечая на самый первый вопрос вингмейта, заверил Старскрим. — От имени всей триады». В этот момент в дверях спальни показался Эксквизитус; пара шагов — он не без удовольствия оглядел себя в огромном отражателе, хотя такой же занимал и в спальном отсеке полстены и наверняка тоже не остался без внимания перед выходом. На сенаторской мантии красовалась траурная эмблемка, однако больше ничего в нем ни о какой скорби не говорило… возможно, потому, что здесь вроде бы не было посторонних. — Сенатор, — с выражением подобающей случаю скорби на фейсплейте Старскрим выступил перед поднявшимися следом за ним сотриадниками, — позвольте выразить вам наши глубочайшие соболезнования в постигшей вас тяжелой утрате. Надеюсь, виновные в этом чудовищном преступлении будут найдены и понесут заслуженное наказание. — О… разумеется, друг мой, разумеется! — Эксквизитус, похоже, сообразил, что из триады его охранников двое никак не должны быть осведомлены об истинном положении дел, и состроил приличествующую мину. — Благодарю за сочувствие. Однако… — он метнул на Старскрима выразительный фокус, — переживем! Поехали. Несколько бриймов пути по центральным кварталам, и сенатор, уже с застывшей на фейсплейте маской грусти, пройдя по коридорам Сената, направился к своему креслу в зале, принимая со всех сторон соболезнования, а триада Старскрима заняла свои места на привычной площадке. Центральная площадка оставалась пока пустой — Децимус со своей охраной еще не прибыл. Однако не прошло и половины брийма, как в зале совещаний появился и он в сопровождении до отвращения одинаковых, будто сошедших с линии конвейера, близнецов. Децимус сразу же направился к Эксквизитусу, чтобы со своей стороны пополнить копилку насквозь фальшивого сочувствия, доставшегося нынче на долю пережившего потерю сенатора, а близнецовая триада легко взмыла вверх и опустилась на свое место поблизости от замершей в положенной позе триады Старскрима. Все трое близнецов старательно изображали презрительное равнодушие к соседям по площадке, но пристальный фокус Старскрима, в расширенном диапазоне ловивший каждое движение их корпусов и оптик, отмечал нервную резкость их жестов, беспокойное шевеление крыльев и беглое, но настойчивое внимание, которое они уделяли фигуре с беспечной молодцеватостью вытянувшегося Скайварпа. В линзах близнецов явно читался вопрос, оттененный огненно-злыми всполохами; что же, были настолько уверены в успехе своей затеи, что теперь не знали, что и подумать? Старскрим не скрываясь повернул голову и воззрился на Стингфлейма. Тот заметил его фокус и с вызовом уставился в ответ. Старскрим улыбнулся ему почти дружески и отправил запрос на передачу данных. Стингфлейм заметно напрягся, подозревая неладное, но, чуть помедлив, доступ тем не менее разрешил. Старскрим скинул ему заархивированный пакет снимков, полученных от Хэдбрейка, и с интересом принялся ждать реакции. Сначала ее не последовало — видимо, ведущий близнецовой триады сканировал полученные файлы на предмет возможных вирусов и только после решился их открыть. Тут же Старскрим увидел, как вмиг пепельно-матовым стал его фейсплейт и неконтролируемо дернулись крылья. Сотриадники Стингфлейма заволновались, в наноклик войдя в резонанс со всколыхнувшейся эмпатикой брата. Собственно, не ощутить ее при существующей между ними теснейшей связи было невозможно — даже Старскрим почувствовал волну страха и замешательства, которую сгенерировал Стингфлейм. Старскрим улыбнулся ему шире, хищно оскалив сверкнувшие в свете ламп клыки, и отвернулся, довольный произведенным эффектом. Теперь в ближайшей перспективе ожидать каких-то неприятностей со стороны близнецов не приходилось, в этом он был уверен. А дальше… дальше, если что, он в свою очередь сделает ход. Пока же имелись дела и поважнее…***
Все вернулось на привычный курс: служба в сопровождении, преимущественно Эксквизитуса, хотя порой приходилось вылетать и на другие охранные мероприятия. Наверное, в распределении куда-то еще не обошлось без манипулятора Тандерстрайка, который, когда мог, старался ставить преграды единоличному владению триадой Старскрима только одним сенатором. Сам Старскрим ничего против не имел, а недовольство Эксквизитуса выливалось, вероятно, на высокое начальство и его непосредственно не касалось. Частенько вне службы триада зависала в заправках Айакона, в основном тех, которые крышевались Хэдбрейком или принадлежали напрямую ему, но знал об этом только ведущий. Правда, благодаря Скайварпу порой их заносило и в менее цивилизованные места, но чем-то большим, чем парой царапин и вмятин на броне, это никогда не заканчивалось, да и такой исход был скорее исключением — задирать триаду офицеров из Айаконской Армады решались немногие. Разумеется, у вингмейтов были и личные предпочтения и занятия для проведения свободного времени. Старскрим читал запоем все, что попадалось ему под манипулятор; Скайварп, если не пропадал невесть где с многочисленными приятелями, либо торчал в сети, выискивая айаконские или воссианские сплетни, либо смотрел какой-нибудь фильм с голокристалла, либо рубился в очередную компьютерную игру, ну а если надоедало все перечисленное, приставал к сотриадникам, вовлекая в какой-нибудь движ или разговор. Тандеркрэкер нередко поддавался на подобные провокации со стороны телепортера, но когда Искра требовала уединения и покоя, предпочитал проводить свободные вечера на облюбованном балкончике. В последние несколько декациклов, правда, Тандеркрэкер стал уединяться чаще, и не то чтобы ему стали надоедать сотриадники, но больше хотелось побыть наедине с собой, переживая волнительные для него чувства. Скайварп не напрасно подтрунивал над его встречами с винг-майором Тандерстрайком — они и в самом деле происходили регулярно, и Тандеркрэкеру все сложнее было делать вид, что за ними стоит только покровительственно-дружеское общение. Вернее, со стороны Тандерстрайка ничего иного, по идее, и не стоило ожидать, но сам Тандеркрэкер втайне надеялся, что дело не только в этом. Ему очень хотелось нравиться винг-майору по той простой причине, что майор все больше занимал его собственные мысли и чувства. Еще с того случая, когда Тандерстрайк практически спас его честь от греховных помыслов одного из сенаторов, Тандеркрэкер начал испытывать к майору горячую благодарность, а когда тот проявил участие к его судьбе и перевел общение на менее официальный уровень, молодой сикер увлекся не на шутку. Все в Тандерстрайке восхищало Тандеркрэкера: и командирская уверенность, и офицерская выправка, и серьезность рассуждений о жизни, а искренняя заинтересованность в судьбе юного протеже, в блестящем будущем которого майор был убежден, просто подкупала! Поначалу, правда, Тандеркрэкера смущало предвзятое отношение Тандерстрайка к Старскриму, но со временем ведомому, кажется, удалось несколько переменить мнение майора о ведущем в лучшую сторону, и этот неприятный момент, к радости юного сикера, ушел из их разговоров. Майор по просьбе Тандеркрэкера часто рассказывал ему о своей службе в Восе и военных операциях, в которых ему приходилось участвовать. Не все они выглядели геройски — Тандерстрайк не скрывал существующих в армии проблем, от дрянного снабжения до некомпетентности командиров, но, слушая его, Тандеркрэкер представлял, что уж майор-то всегда поступал достойно и не предавал ни своих подчиненных, ни друзей-офицеров. Наверное, так оно и было; по крайней мере, именно такой вывод напрашивался после рассказа Тандерстрайка о том, по какой именно причине он оказался переведенным из Воса в Айакон. А причина оказалась связанной с той самой командировкой, в которой погибли лайтеры Тандеркрэкера… После возвращения в Вос винг-майор Тандерстрайк оказался одним из очень немногих, кто возмутился обвинением в потерях сорок пятой эскадры ее командира, и практически единственным, кто осмелился не только возмущаться вслух, но и подать официальный рапорт, содержащий иную информацию — достоверную, но неугодную. Рапорт не прошел дальше командира крыла, печально известного Юникронова хвоста; тот имел с командующим тридцатой эскадрой весьма темпераментный и на две трети непечатный разговор, после чего Тандерстрайк и получил назначение в Айакон — формально с повышением, на должность командующего крыла, но фактически… Тандеркрэкеру майор уточнять не стал, но юному сикеру подумалось, что, похоже, служба в Айаконе и в самом деле, как сетовал когда-то Скайварп, является своего рода наказанием и вовсе не так почетна, как утверждал Старскрим. Однако развивать эту тему с майором он сам не стал, чтобы лишний раз не усугублять неприятные мысли собеседника. С куда большим удовольствием майор вспоминал эпизоды, когда ему приходилось пересекаться с лайтерами Тандеркрэкера, и тогда молодой сикер жадно впитывал мельчайшие детали этих рассказов, стараясь зафиксировать их в памяти. В передаче Тандерстрайка лайтеры неизменно представали отличными мехами, и Тандеркрэкер был неизмеримо благодарен майору и за эти воспоминания, и за его о них мнение. Перед ним вставали картинки из той части актива лайтеров, которую он никак не мог видеть — Тандерстрайк, даже не дожидаясь просьб, просто замечая, каким огнем пылает оптика его подчиненного, когда разговор заходит на эту тему, извлекал из архивов памяти видеофрагменты своих бесед с триадой Тандерсторма или с ним одним, показывал их Тандеркрэкеру, подключившись к планшету, потом просто-напросто переписал это все на внешний носитель — и у Тандеркрэкера перехватило вокалайзер, так что он не сразу смог поблагодарить майора за такой подарок… Он даже не вслушивался в аудиоряд, просто смотрел на тех, кто до сих пор оставался так дорог и кто так рано его покинул; смотрел — и не мог оторваться… Но воспоминания, свои ли, чужие — это одно, а жизнь брала свое. На встречи с командиром крыла Тандеркрэкер, что называется, подсаживался все больше и все больше общался с ним даже не ради того, чтобы окунуться в прошлое, а… Вначале он старался убедить себя, что его чувство к винг-майору носит название глубокого уважения; потом постепенно стал понимать, что восхищение Тандерстрайком прочно переросло в обожание, но и тому все норовил придать характер чисто платонического, такого, какое может испытывать младший брат к старшему или спарк к брату своего лайтера; всего один шаг оставался до того, чтобы назвать это чувство влюбленностью, чем на самом деле оно и было, но Тандеркрэкер категорически не позволял себе сделать этот шаг. К тому же то, что мало-помалу заполняло его Искру теперь, было так непохоже на его былую любовь к Старскриму… К ведущему Тандеркрэкер уже перегорел чувствами, от них осталась привязанность, подкрепленная связью Искр триады; возможно, он даже не успел подняться на те вершины, на которые может вознести лишь первая любовь — Старскрим расставил все по местам слишком быстро, и что-то так и осталось неизведанным, а значит, не могло сейчас быть узнаваемым. И все-таки актив Тандеркрэкера стал насыщенным не вполне осознанным им самим счастьем; посторонней оптике это вряд ли было заметно — синекрылый сикер отличался сдержанными манерами, но сотриадникам-то отлично было видно, что он едва ли не летает даже когда ходит по поверхности. А что из всего этого выйдет… сам Тандеркрэкер совершенно не задумывался, довольствуясь переживаемым подъемом чувств; Старскрим если и прогнозировал перспективы, руководствуясь исключительно заботой о будущности своей триады, то только про себя; Скайварп же свои предположения не стеснялся высказывать вслух, разумеется, известной направленности. Тандеркрэкера шуточки вингмейта жутко смущали, тем более что то ли из-за них, то ли просто повинуясь естественным стремлениям влюбленной Искры и корпуса в расцвете юности, фантазия время от времени подкидывала ему в полуоффлайне будоражащие картинки. Правда, далее чем до легкого соприкосновения губ в почти невинном поцелуе даже в фантазиях дело не заходило: слишком уж с уважением относился Тандеркрэкер к своему командиру, да еще проводил некоторую параллель между ним и своими лайтерами; так что когда воображение грозило разгуляться и увести дальше — в интерфейсе Тандеркрэкер все-таки был уже изрядно искушен, — он пресекал непрошеные мечтания усилием воли. Каким-то неправильным казался ему такой вариант развития событий. Весь находясь во власти ярких и будоражащих чувств, Тандеркрэкер не придавал значения некоторым странностям в поведении майора, более того — они добавляли объекту его увлеченности некую загадочную особенность, в преломленном сознании юного сикера лишь распалявшую его интерес и возводившуюся им в разряд достоинств, хотя любого другого, не ослепленного влюбленностью, это бы скорее насторожило. В служебное время поведение Тандерстрайка полностью соответствовало Уставу: сдержанно-спокойные манеры, безукоризненно корректное обращение что к вышестоящим, что к подчиненным; но во внеслужебное — бывали моменты, которые, как позволял себе думать Тандеркрэкер, видел только он сам… ну, если не считать сотриадников майора — триада есть триада. С Тандерстрайка порой будто слетала обычная уравновешенность; Тандеркрэкер получал от него сообщение, что-нибудь вроде: «Залетай, если нечего делать?» — и заставал винг-майора просто неузнаваемым! Огонь в оптике, улыбка на губах, потрясающее сочетание порывистости и отточенности движений… юный сикер не удивился бы, узнав, что его командир и танцевать умеет! Столь интересного умения, правда, Тандерстрайк никогда не демонстрировал, а вот рассказы его в эти джооры отличались такой образностью и были пронизаны такими чувствами, что у Тандеркрэкера начинала потихоньку кружиться голова от невольного эффекта присутствия, будто он сам был с майором рядом, о чем бы тот ни заговаривал. А когда открытое ЭМ-поле майора касалось его полей, Тандеркрэкер будто начинал таять изнутри, желал усилить контакт — и не решался, боясь показаться невежливым… Бывало, правда, и по-другому — тогда Тандеркрэкеру вспоминалась их первая встреча с Тандерстрайком, утром в его кабинете. Иногда на винг-майора будто находило что-то: он по-прежнему звал своего молодого подчиненного к себе, но просил его сесть — и больше не говорил почти ни слова; видно было только, что не в одиночестве ему лучше. Он не мог смотреть на свет — непроницаемые жалюзи в его отсеке в такие моменты бывали плотно закрыты; резкие звуки заставляли его реагировать так, будто ему прижигали крылья… Тандеркрэкер поначалу недоумевал — может быть, командир нездоров, и даже предложил позвать медика; майор через силу улыбнулся и заверил, что все нормально и техническое состояние его в норме, но если Тандеркрэкер не против, то пусть они просто посидят вместе немного. Юный сикер, конечно, был не против — ему было даже лестно, что майор в чем-то предпочитал его даже собственным сотриадникам, а непонятный сбой, или что это было, лишь усиливал своей таинственностью обаяние личности Тандерстрайка. Тем более что случались такие моменты всего раза три, и на следующий же солцикл Тандерстрайк не выказывал никаких признаков дисфункциональности. Может быть, если бы так все и продолжалось и взаимодействие Тандеркрэкера с майором не двигалось ни в каком направлении, ограничиваясь только такими «ламповыми» разговорами, то молодой сикер, возможно, со временем перестал бы лелеять для него самого запретные мечты, гореть огнем влюбленности и постепенно понял бы, что ничего тут ему не светит, однако осознать это ему пришлось гораздо раньше и более драматическим образом…***
«Залетай на огонек?» Частота коммлинка, с которого пришло короткое текстовое сообщение, уже давно была у Тандеркрэкера в списке приоритетных; любому он мог бы отговориться, что частоту непосредственного командира там и положено держать, вот разве что журнал вызовов и сообщений по этой частоте мог бы его выдать. Только доступа к журналу, разумеется, никто не имел, так что юный сикер мог быть совершенно спокоен. «Скоро буду!» — отозвался он и с некоторой неловкостью взглянул на Скайварпа, с которым проводил этот вечер в «клубе», как всегда, в окружении еще полудюжины сикеров. Вокруг телепортера всегда собиралась разной численности братия, когда бы он там ни появился. Не то чтобы в таком обществе Тандеркрэкер чувствовал себя комфортно, но кто же виноват, что приятели у сотриадника сами собой заводились везде, где бы тот ни обосновывался, так что стоило оказаться с ним в общественном месте — кто-нибудь непременно там находился и тут же подтягивался к их со Скайварпом столику. Поэтому Тандеркрэкер был даже рад улизнуть из шумной и уже довольно наэнергоненной компании, тем более что повод был из тех, от которого отказаться не было ни возможности, ни желания. «Варп, мне нужно уйти», — передал он по внутренней связи Скайварпу, как раз затеявшему спор с оверфлайтером из седьмого крыла о том, какой из айаконских борделей лучше всех. «Что, опять к своему милому?» — не преминул подколоть вингмейта тоже по связи Скайварп, не прекращая оживленной дискуссии вслух — он как раз расписывал оверфлайтеру прелести некой интер-фем, звезды шикарного заведения и своей фаворитки на протяжении последнего мегацикла. «Не твое дело…» — беззлобно огрызнулся Тандеркрэкер, вспыхнув фейсплейтом и тем самым подтвердив догадку телепортера. «Ну лети-лети, приятного вечера!» — передал ему Скайварп и в ответ на возражение кого-то из офицеров, что фем, конечно, классные штучки, да только цепи у них слабоваты, принялся доказывать, что если проапгрейдить как надо… Дальше Тандеркрэкер слушать не стал, поднялся, жестом попрощался с увлеченной болтовней компанией и вышел из клуба. Дверь кварты майора, как всегда, открылась перед ним без запроса: если тот приглашал, то настраивал механизм на опознавание гостя. И был Тандерстрайк, тоже как практически всегда, в кварте один… Тандеркрэкера удивляло, почему командир так мало общается со своими сотриадниками; да, триада у него была служебная, не бондмейтский союз, но все-таки триада есть триада! Однако спрашивать было неудобно, да и тет-а-тет с майором его более чем устраивал; словом, вопрос так и оставался открытым. На столе стояла пара энергофоров, несколько кубов воссианского топлива — незаряженного, так как Тандерстрайк Тандеркрэкера пить никогда не заставлял, а наоборот, и сам поддерживал его трезвый образ актива, разнообразя зато угощение присадками и кристаллами. Все как всегда — и вечер обещал стать решительно приятным! Тандерстрайк обернулся к двери, широко улыбнулся и махнул манипулятором, приглашая гостя быстрее войти и всем своим видом показывая, что уже заждался. Тандеркрэкер ответил смущенно-радостной улыбкой, прошел в отсек и привычно сел в кресло напротив майора. Официальные приветствия между ними уже давно не использовались, так что Тандеркрэкер ограничился вежливым кивком и пожеланием доброго вечера. Тандерстрайк подтолкнул к нему поближе один из кубов и какое-то время странно мерцающей оптикой наблюдал, как гость пьет, так что последний чуть не поперхнулся из-за накатившего смущения. — А где ваши сотриадники? — с трудом сглотнув, спросил Тандеркрэкер, чтобы как-то разбавить затянувшееся неловкое для него молчание; да, вопрос был тот самый, который он никогда не отваживался задать, однако сейчас больше ничего не пришло в процессор. — Я еще ни разу не заставал их здесь. Теперь Тандерстрайк, посерьезнев, опустил оптику в стол и несколько кликов двигал по нему свой куб, поворачивая в пальцах. — Предпочитают общество друг друга, — наконец ответил он. — Ну, а я… да нет, это я во всем и виноват, так что я их понимаю. Взволнованный тем, что невольно затронул, по всей видимости, не самую приятную для командира тему, Тандеркрэкер закусил губу и несколько кликов решал для себя, очень ли бестактным будет развивать ее дальше, но все-таки осмелился — слишком уж печальным сейчас выглядел майор, и ужасно хотелось его поддержать. Однако нужно было как минимум понимать, в чем именно. — Прошу прощения, сэр, если лезу не в свое дело… Но… у вас сложные отношения с сотриадниками? — и тут же спохватился. — Вы, конечно, можете не отвечать, если не хотите… — Что уж там, — грустно улыбнулся Тандерстрайк. — От тебя это не секрет… Я ведь тебе рассказывал, почему меня перевели в Айакон — но я-то сам нарвался, а они вынуждены были последовать за мной. Ведущий определяет судьбу всей триаде… — он резко продул вент-системы. — А теперь встань на их место. Особенно если учесть, что они просили меня не подавать тот рапорт, все равно толку не будет… Что ж, они оказались правы, а я, получается, вырвал их из родного города, вынудил расстаться со всем, что было близко — и со всеми тоже… У Файрвинда в Восе остался партнер, у обоих — друзья. Карьере нашей, считай, тут, в Айаконе, и конец. За что же им питать ко мне горячие чувства? — Это… все очень неприятно, конечно, — Тандеркрэкер старался тщательно подбирать слова, чтобы не показалось, что он в чем-то винит вингмейтов Тандерстрайка, но для него самого такая ситуация казалась более чем странной и несправедливой. — Но разве не долг ведомых следовать за своим ведущим, куда бы тот ни отправился? Триада важнее всего. — Знаешь, почему так говорят? — винг-майор подался вперед, облокотившись на стол, и заглянул Тандеркрэкеру в оптику. — Потому что триадную связь не разорвать. Вот и получается, что раз никуда не деться — приходится ставить триаду в приоритет… Только коль скоро уж ведомые привязаны к ведущему и вынуждены за ним тащиться хоть к славе, хоть в шарктиконову яму — обязанность ведущего выбирать путь, помня, что выбирает он его для троих. А я… для меня тогда справедливость казалась важнее последствий. Ну, вот и получил что пришлось… и они со мной. Они меня еще не простили до конца, но я это заслужил. — Но это не так, сэр! — поняв, что воскликнул слишком запальчиво, Тандеркрэкер постарался осадить себя. — Вы стояли за правду и поступили по чести, за это нельзя осуждать! — Если бы я тогда не подал этот рапорт, — тихо ответил Тандерстрайк, — то весь оставшийся актив считал бы себя подлецом и не смог бы жить спокойно. Я его подал — и сломал актив тем, за кого в ответе. Не приведи Небо тебе когда-нибудь попасть в такую вилку, из которой один выход хуже другого… Он задумчиво покачал свой ополовиненный куб, смотря, как поблескивает в нем искорками топливо, потом встал, прошел в угол отсека, приложил ладонь к дверце одной из секций стоящего там шкафа, повозился немного — что он там делал, Тандеркрэкеру видно не было, потому что крылья майора заслоняли открывшуюся секцию; но когда Тандерстрайк вернулся к столу, энергон в его кубе искрился гораздо активнее прежнего, со дна поднимались пузырьки, а цвет топлива стал странно-зеленоватым. Несколько капель такого же оттенка виднелись на дне опустошенного и оставленного на столе другого куба, стенки которого уже изрядно истончились — скоро оболочка должна была распасться. — И этот — не худший, — Тандеркрэкер не понял, к чему винг-майор сказал эти слова, но тот уже опустошил куб в два глотка и поставил на стол. — Ладно. Я же тебя позвал не для того, чтобы забивать тебе логические блоки своими проблемами! — он уселся на место, улыбнулся, хотя улыбка вышла какой-то нервной, и снова с тем же самым странным мерцанием в оптике стал разглядывать Тандеркрэкера. — И вообще, мы столько говорили о твоих лайтерах, да покоит их Небо, и обо мне — давай поговорим о тебе? Ты рассказывал мне про твои спарковские ворны, учебу… но это же не все, что есть в активе, не так ли? Тандеркрэкер озадаченно мигнул линзами, не совсем понимая, что имеет в виду Тандерстрайк. — У меня есть моя триада, служба… Это уже немало, — не вполне уверенно отозвался он. — И это не все, что нужно, — покачал головой Тандерстрайк. — Знаешь… я был бы рад услышать, что у тебя есть то, чего требует Искра. Вернее, тот, кого… Скажи, что у тебя все хорошо в этом плане. Тандеркрэкер совсем смешался. Не говорить же, в самом деле, что тот, кого требует Искра, у него имеется, но тогда придется признаться… Да нет, лучше вырвать себе вокалайзер! Тем более что… Тандерстрайк говорит, что был бы рад узнать, что кто-то у Тандера есть… Значит, на его Искру майор даже не думает претендовать… Тандеркрэкеру стало тоскливо. Нет, конечно, он даже не смел ни на что рассчитывать, но предательская надежда время от времени заставляла мечтать о невозможном. Видимо, зря… Поглощенный своими переживаниями, он не заметил, как затянулась пауза, и немного испуганно вскинул оптику на Тандерстрайка, когда тот заговорил снова. — Не стесняйся! Полагаю, мне-то ты можешь немного рассказать и об этом: надеюсь, я тебе все-таки не чужой. А я… мне хочется знать, что у тебя все в порядке и ты счастлив. Может быть, даже помочь чем-то, если, конечно, это в моих силах. Тандеркрэкер внутренне застонал — уж в чьих силах было бы ему помочь, как не Тандерстрайка! Только шлак, майор даже не представляет, о чем спрашивает!.. — Нет… — наконец с трудом заставил себя ответить он, избегая смотреть в оптику собеседника. — У меня никого нет. Только сотриадники… — Да ты что?! — изумился винг-майор; от мрачной меланхолии его к этому моменту не осталось и следа, в открытых полях полыхнула целая гамма горячих эмоций, и оптика вспыхнула максимальной яркостью. — Ты серьезно? В твои ворны — только и любить, пока шлакова реальность актива не остудила чувства! Я был уверен, что у тебя нет отбоя от поклонников… да как можно, чтобы на такого, как ты, не обращали внимания?! Или ты сам такой разборчивый? Тандеркрэкеру ужасно хотелось соскочить с этой мучительной для него темы, но просить об этом Тандерстрайка ему казалось невежливым. — Я не знаю… — пробормотал он, невольно опуская крылья и весь будто съежившись. — Видимо, пока никто не встретился… — Ну прости! — Тандерстрайк, наклонившись, попытался заглянуть Тандеркрэкеру в опущенную долу оптику. — Я вовсе не хотел, чтобы ты так распереживался… Все у тебя будет! Обязательно встретишь того, к кому потянется Искра, а уж он никак не сможет не пойти навстречу, ведь ты — просто собрание достоинств! Не грусти… — майор глянул по сторонам, вдруг стремительно поднялся, схватил Тандеркрэкера за руку и потянул его из кресла, показывая другим манипулятором на панорамное окно в глубине гостиной. — Пойдем, полюбуемся вечерним городом! Это, конечно, не Вос, но ведь красиво же! Золотые огни, переливы света — разве не такой должна быть жизнь?! Все еще расстроенный, Тандеркрэкер последовал за ним. Края его сознания коснулось удивление, вызванное странно оживленным поведением майора. Обычно это было не в его характере, и даже когда Тандерстрайк пребывал в стадии хорошего настроения, все-таки вел себя более сдержанно. Однако Тандеркрэкер, уже привыкший к эмоциональным перепадам командира, не придал этому особого значения. Тандерстрайк подвел его к огромному, от пола до потолка, окну, за которым сиял роскошной иллюминацией Айакон. Прозрачный бронепласт угадывался только ультразвуковыми сенсорами — оптодатчики создавали иллюзию, что пространство впереди открыто, стоит только шагнуть и взлететь, чтобы окунуться в это море света. Тандерстрайк несколько кликов смотрел рассеянным фокусом на город, а потом… Тандеркрэкер даже сначала не понял, отчего так изменилась тональность голоса майора, а речь зазвучала ритмично и немного протяжно, и только спустя клик он с удивлением осознал, что командир декламирует что-то из поэзии! Звезды по небу летят в бесконечность, В бархате ночи растаяли тени. Вместе нам мигом покажется вечность И нескончаемым станет мгновенье… В стихах Тандеркрэкер был не так начитан, как в прозе, но по особенностям слегка изменившейся кодировки вокалайзера Тандерстрайка понял, что это какая-то классика старинных времен… Ну надо же — такого от винг-майора он вовсе не ожидал, но через клик-другой стихи захватили его, меняя настроение. Или это так подействовали поля Тандерстрайка, которые тот отпустил полностью? В них тоже было что-то незнакомое, необычное… будоражащее, моментами почти обжигающее; сложный рисунок тензоров на миг превращался в хаос, но тут же сквозь него проступали другие слои, несшие информацию о глубинных эмоциях — их не хотелось анализировать, хотя Тандеркрэкер чувствовал, что система в фоновом режиме все-таки ведет обсчеты… это было всего лишь действие базовых протоколов, диктовавших стремление понимать настрой и мотивы тех, кто рядом, а ему хотелось смотреть на мерцающие огни за окном, слушать майора — и ничего больше. Он не сразу заметил, как ладонь Тандерстрайка легко легла ему на плечо, а когда ощутил, то пережил прилив волнения и благодарности. Даже если майор не испытывает к нему каких-то горячих чувств, иметь такого друга, командира, покровителя — это ли не счастье? Это гораздо лучше той неуместной мечты, для которой не было ровным счетом никаких оснований. И все же прикосновение Тандерстрайка электризовало нейросеть, обостряло сенсорику и вновь воскрешало угасшие было сумасшедшие надежды. Майор тем временем мягким движением развернул Тандеркрэкера к себе. — Жизнь прекрасна, я тебе об этом и хотел сказать. А любовь — она всегда окружает нас, нужно лишь открыться ей навстречу! И всегда помнить, что ты достоин того, чтобы тебя любили… Ты такой светлый огонек в этом мире тьмы… а любовь и есть свет, не так ли? Он посмотрел в линзы Тандеркрэкера вдохновенным, необычно мерцающим яркими всполохами взглядом. Молодой сикер неуверенно кивнул, не вполне понимая, к чему клонит майор. Несмотря на все прежние странности в перепадах настроения командира, таким Тандеркрэкер его еще никогда не видел, и теперь растерялся, не зная, как себя вести и как реагировать на подобные пассажи. А майор отчего-то рассмеялся, положил ему на плечо другой манипулятор, чуть притянул к себе и снова начал читать стихи — на этот раз, похоже, творение более современного автора, судя по лексике. В лиловых сумерках с тобой наедине Нам стоит только обменяться беглым взглядом — И ясно все: не нужно слов, иди ко мне, Целуй меня, люби меня, пока я рядом… Стихи закончились, и оптика майора вспыхнула алым, подсветив резкими тенями фейсплейт, в котором что-то вдруг неуловимо изменилось. Полшага вперед — и он оказался вплотную к замершему Тандеркрэкеру. — Поцелуй меня, — в тихом голосе прозвучала почти мольба. Тандеркрэкер в полном смятении таращился на майора. Переход от разочарования в романтических мечтах к реальной перспективе их воплощения произошел так резко и быстро, что он совсем утратил способность понимать происходящее. Оно казалось ему чем-то ненастоящим, шуткой, зачем-то устроенной Тандерстрайком. Ну в самом деле, не может же быть, что он это всерьез! Да еще и протоколы субординации, въевшиеся в прошивку, командовали «cancel» при одной только мысли о такой вольности — пусть их отношения с майором давно сошли с официального курса, но ведь Тандерстрайк по-прежнему его командир, и позволить себе… даже если об этом просят… И в следующий момент он убедился — все всерьез. Потянувшись к его фейсплейту — майор был немного ниже ростом, — Тандерстрайк коснулся его губ своими, почти невесомо, замер на клик, а потом прижал Тандеркрэкера к себе, целуя уже совсем по-настоящему. Первые несколько кликов Тандеркрэкер пребывал в совершенном ступоре, стоя истуканом, позволяя себя целовать и ничего не предпринимая в ответ. Но наконец происходящее проникло в сознание и предстало по-настоящему реальным. Тайная мечта стала явью, и он отдался ей с благоговением и восторгом, вовлекаясь в поцелуй со всей накопившейся в нем страстью, о которой даже не подозревал и которая ошеломила его самого. Тем временем руки майора зашарили по его корпусу, огладили центроплан, и сенсорика Тандеркрэкера взорвалась чувственностью, словно все датчики сами собой переключились на поисковый режим. Тандерстрайк, ощутив его ответ, целовал его уже с каким-то исступлением, обхватил за талию, притиснул к себе до скрежета бронепласта кокпитов; они так и стояли прямо перед окном, их мог увидеть кто угодно… но какая сейчас была разница! Реальность снова становилась зыбкой, но на этот раз уже совсем по-другому! — Пойдем! — наконец оторвался от губ Тандеркрэкера винг-майор, потянул его за манипулятор, встретил очередной непонимающий фокус — и засмеялся: — Не то я сейчас уложу тебя прямо здесь! Несколько торопливых шагов, все так же в обнимку, до спального отсека — и пьянящие ласки продолжились уже на платформе. На коммлинк Тандеркрэкера пришел вызов от Старскрима — ну да, время было уже позднее… но он отключил девайс. Весь мир для него стянулся к платформе и Тандерстрайку, берущему его жадно и нетерпеливо. И бесконечностью стало мгновенье…***
Тандеркрэкер зажег оптику и тут же сузил до минимума диафрагмы: утренний свет в окне показался слишком ярким. Отчего-то слегка вело гироскопы, несмотря на то, что в положении лежа такого обычно не бывало; но отсек в видеозахвате покачивался, и от этого на клик замутило. Тандерстрайк лежал на нем, перекинувшись через его корпус — они так и провели остаток ночи, забыв даже включить платформу в режим подзарядки… Но шлак, что это была за ночь! В первый раз они слетели в перезагрузку буквально через брийм, даже не успев как следует распробовать параметры электрических цепей друг друга. Во второй… там было все: сбросив лишнее напряжение с систем, как только они не наслаждались друг другом! Одна позиция, другая, чтобы полностью открыться партнеру, вихрь тока, пробивающий проводку до запаха паленой изоляции, наэлектризованный энергон в объединенных топливных системах… кое о чем Тандеркрэкер сейчас вспоминал со смущением, но тогда безграничная до разнузданности страсть винг-майора, казалось, проникла ему в операционную систему как вирус — все виделось ему прекрасным и желанным. Ведь все это было с ним!.. Вторая перезагрузка унесла их надолго, и Тандеркрэкер пришел онлайн с чувством абсолютной удовлетворенности и блаженной неги, как после самого горячего коннекта с обоими сотриадниками… но майор, едва очнувшись, снова стиснул его в объятиях и, кажется, готов был уже к третьему кругу! Что ж, Тандеркрэкер был не против, чтобы доставить ему удовольствие, однако Тандерстрайк, приласкав партнера с прежним пылом и даже не заметив, похоже, что тот больше изображает возбуждение, чем испытывает его, вдруг как-то сразу сник, не успел даже пристыковаться — и отключился как был в верхней позиции. Вслед за ним ушел оффлайн и утомленный партнер… Тандеркрэкер заглянул в фейсплейт майору, повернувшему голову набок: тот, судя по всему, был еще глубоко оффлайн. Впрочем, тяжесть его корпуса на себе Тандеркрэкер готов был терпеть сколько нужно, ему было тепло и физически, и на Искре. Наконец он чувствовал себя откровенно и безраздельно счастливым! Все разочарование вчерашнего вечера смыло вспыхнувшей между ними страстью и унесло без следа. Сейчас оно казалось Тандеркрэкеру нелепым и даже смешным. Произошедшее этой ночью перевешивало любые слова. Теперь он не сомневался, что не безразличен Тандерстрайку, а если так, то все между ними возможно! То, что случилось, было лишь началом, а дальше — дальше все станет еще лучше! И даже, может быть… может… Манипулятор майора, закинутый на крыло Тандеркрэкера, дрогнул, и в темной оптике забрезжил слабый отсвет близкого онлайна. Тандеркрэкер улыбнулся и нежно провел кончиками пальцев по закрылкам партнера, даря ласку и позволяя себе выразить тем переполнявшие его чувства. Майор повел крыльями, пошевелился, приподнялся, зажег оптику… и тут же со стоном уткнулся Тандеркрэкеру в плечо с таким выражением на фейсплейте, будто ему прижгли крылья расплавленным металлом. Клик спустя он, похоже, отдал команду со встроенного в шлем передатчика — жалюзи на окне закрылись, погрузив спальный отсек почти в полную темноту. Тогда Тандерстрайк сполз с корпуса Тандеркрэкера, устроился было с ним рядом, но тут же шарахнулся в сторону и сел на платформе, уставившись на того, с кем провел ночь, так, будто видел его впервые. — Т-ты как тут оказался?! — вокалайзер его сбоил, речь слышалась растянутой и перебивалась статикой. Тандеркрэкер недоуменно мигнул оптикой. Счастливый настрой, похожий на сказочное видение оффлайна, разом поблек, сменившись предчувствием надвигающегося жуткого кошмара. Он пока ничего не понимал, но ощущение неизбежной катастрофы легло на Искру почти физической тяжестью. — Сэр… — пробормотал он, хотя буквально несколько кликов назад был уверен, что это обращение ушло между ними навсегда. — Вы же… Мы же с вами… Вы что, ничего не помните?! Винг-майор чуть ли не с брийм всматривался Тандеркрэкеру в оптику диким взглядом, потом с новым стоном сжал ладонями шлем, будто в приступе головной боли, опустил голову и переместил руки на фейсплейт. — Ш-шлак… я… что я наделал?! Прости… я вспомнил, только, шлак… прости, пожалуйста! — он отнял ладони от лица, но голову так и не поднял, будто теперь стыдился взглянуть недавнему партнеру в фейсплейт. — Я… это все… — он замолчал, тяжело вентилируя и уставившись куда-то между своих коленей. — Страйк… простите, сэр… — Тандеркрэкер привстал, опершись о платформу локтевым шарниром, и потянулся вторым манипулятором к руке майора. — Вы ни в чем не виноваты! Я этого хотел… мы оба хотели!.. — Я не должен был этого хотеть с тобой! — простонал Тандерстрайк. — Ты же спарк моих друзей… ну и что, что мы с ними были так недолго знакомы, все равно… своих спарков у меня никогда не было, и вот ты… что же я наделал?! — повторил он с еще большим отчаянием. — Это же как будто… я не знаю, как просить тебя забыть все это! — Забыть?.. — эхом повторил Тандеркрэкер; его мутило все сильнее, стены отсека покачивались перед оптикой, а мучительный стыд спазмом перехватил вокалайзер, отчего генерировать слова стало почти больно. — Значит, вы не… Он не договорил; горький энергон резко подступил по топливопроводу к форсункам, и Тандеркрэкер едва успел метнуться на край платформы, свеситься с нее и слить обратным ходом отвратительное на вкус топливо прямо на пол. — Это я тебя еще и с топливом?! Что ж я такой беспроцессорный! — ужаснулся винг-майор; он слез с платформы, с другой ее стороны — далось ему это, правда, не без труда, слишком скованными были движения — и неверной, тяжелой походкой направился вглубь отсека, пнув по дороге дрона-уборщика; машинка тут же замигала диодами и поехала устранять беспорядок. — Ты полежи, я сейчас… я знаю, что делать, — обратился майор к Тандеркрэкеру и добавил слова, которых тот не понял: — Ничего… с одного раза ничего не будет. Тандерстрайк вернулся с парой кубов обеззаряженного энергона, которые достал из шкафа, протянул один Тандеркрэкеру, а второй вскрыл сам; манипуляторы его заметно дрожали. — Пей, промой баки, — тон его был участливым и виноватым, но тут же он встревожился. — Я тебе хоть ничего не поломал? Запусти самодиагностику, давай, прямо сейчас! — Со мной все в порядке… — едва слышно прошептал Тандеркрэкер, ложась на бок и подтягивая колени к кокпиту; куб остался в его руке нетронутым — кажется, он даже не понял, что это такое и зачем ему это дали. Он пригасил оптику, чтобы не видеть покачивающихся стен и потолка, и замер так. Больше всего на свете ему хотелось уйти отсюда, но он не был уверен, что сможет это сделать, не упав при попытке хотя бы встать на ноги. Его поднял в положение сидя сильный манипулятор, хотя и подрагивающий; куб взяли у него из рук и через клик вскрытым вложили обратно в пальцы. — Выпей. Обязательно. Надо, — настойчиво произнес Тандерстрайк; он продолжал поддерживать Тандеркрэкера, практически обнимая. — И послушай меня… Ты, похоже, напридумывал себе насчет меня что-то… так вот, поверь, я гораздо хуже, чем ты, возможно, себе представляешь. Не надо тебе со мной ничего хотеть. Для тебя же будет лучше… И пей уже наконец! Считай, что это приказ. Он подтолкнул руку Тандеркрэкера, удерживающую куб, вверх, приблизив к губам. Тандеркрэкер сделал пару глотков, хотел опустить манипулятор, но ему не дали, заставив выпить все до дна, после чего пустой куб был извлечен из его пальцев и отставлен в сторону. Рука Тандерстрайка продолжала поддерживать его корпус, но сейчас это прикосновение воспринималось как надавливание на оголенные сенсоры. — Я пойду… — Тандеркрэкер как мог решительно отвел манипулятор майора и попытался встать, но отсек снова поплыл куда-то в сторону, корпус потерял чувствительность, и лишь через пару кликов он ощутил, как его снова укладывают на платформу сильные и заботливые руки. — Отлежись немного… и послушай все до конца. То, что было этой ночью… это ужасная ошибка с моей стороны. Здесь полностью моя вина, как и в том, что я вообще допустил, чтобы ты начал чего-то желать в отношении меня. Во имя твоего же счастья, оставь эти мысли. Можешь считать, что на мне стоит метка «ни к чему не пригоден», и я ее заслужил. Я пропащий, и тебя утаскивать в яму вместе с собой не хочу и не могу, — Тандерстрайк тяжело провентилировал. — Я ведь тоже к тебе привязался… цеплялся за общение с тобой как за единственный лучик света в активе… я не должен был, прости! Я понимаю, тебе тяжело сейчас — ничего, время все залечит. Но больше между нами ничего не будет, — он горько усмехнулся. — Узнай ты обо мне всю правду, ты бы сам от меня улетел на форсаже… — Зачем вы все это мне говорите? — с трудом сгенерировал Тандеркрэкер: его внезапно пробил жестокий озноб — что-то случилось с системой терморегуляции. — Просто скажите, как есть: что ничего ко мне не испытываете. Я не спарк маловорновый, чтобы не понять… — Да в том и дело, что не безразличен ты мне! — с горечью воскликнул винг-майор. — Только в другом смысле… я, наверное, своего спарка бы так любил, но и ему не пожелал бы такого создателя! Ладно… скажу уж все как есть. Я здесь, в Айаконе, девятнадцать ворн… и девятнадцать ворн как подсел на синтетик. А вчера я перебрал с дозой, принял двойную. Вот меня и повело… Тандеркрэкер в изнеможении притушил оптику. Так вот, значит, чем объяснялись перепады настроения майора и его вчерашняя экзальтация! Тандеркрэкер слышал от Скайварпа, что часть состава армады злоупотребляет синтетиками — вообще-то официально так именовался синтезированный, в отличие от природного, энергон, идущий в основном на технические нужды, но в обиходе это же название закрепилось за препаратами, воздействующими на процессор — «дурь», если совсем уж попросту; а как проявляется воздействие таких препаратов, Тандеркрэкер до сих пор не знал. И уж тем более не мог представить, что такое практикует сам командир крыла! — Вам же нельзя… — пробормотал он. — Вы старший офицер… — Мои обязанности любой дрон исполнит, — нервно дернул закрылком Тандерстрайк. — Расписать дежурства да развести посты… Никому я не нужен. Ни сотриадникам, ни на службе. Он помолчал немного, а потом заговорил снова, совсем тихо и с неподдельной болью в голосе: — Ты прав… нельзя. Да только поздно уже. Я без этого не могу. Пробовал как-то слезть… лучше сразу в Плавильни, заживо! Да и зачем? Так я хоть забыться могу, почувствовать себя живым на несколько джооров… хоть ненадолго не видеть тупика перед собой. Шла-ак… — застонал он, снова уткнувшись фейсплейтом в ладони. — Вот и забылся… с тобой… какой же я мерзавец! Тандеркрэкер слушал винг-майора, и каждое слово капало на Искру как раскаленный свинец. Значит, то, что было, — это только из-за синтетика! Если бы не «дурь», с которой перебрал винг-майор, вряд ли у того возникло бы влечение, которое он, Тандеркрэкер, как последний дрон, принял за предпосылку большого чувства! Страшно больно было переживать крушение любви, которую он так по-глупому позволил взлелеять в себе, несмотря на все увещевания разума, но еще больнее было осознать, что сам по себе он не способен внушить даже примитивной страсти, не то что чего-то большего. Со Старскримом ничего не получилось, и теперь вот опять… «Между нами ничего не будет…» Не приговор ли это на весь его оставшийся актив? Тандеркрэкеру стало невыносимо оставаться здесь дольше. Он рывком приподнялся и сел на платформе. Гироскопы немного повело, но не критично — ему явно стало лучше, и он поднялся на ноги. — Не вините себя ни в чем, — глухо проговорил он, избегая смотреть в оптику винг-майора. — Моя вина не меньше. Прошу меня простить и… разрешите идти? — Иди, — еле слышно отвечал Тандерстрайк. — Только помни, что ничего не изменилось: я всегда помогу тебе, если это понадобится. Прошу, имей это в виду, как бы ты теперь ко мне ни относился — все же не совсем я пока ничто… И вот еще… когда тебе станет полегче и если вдруг захочешь возобновить наше общение… как раньше… В общем, знай: я всегда буду рад тебя видеть. Тандеркрэкер судорожно, с перебоями, провентилировал, дернул крыльями, неверной походкой пересек отсек, прошел через гостиную и скрылся за дверью кварты. Оказавшись в пустом коридоре, он привалился к стене спиной и на несколько кликов замер так, безуспешно пытаясь выровнять работу вентсистем и перестать вздрагивать корпусом в остаточных приступах озноба. Наконец фейсплейт его исказился в немом страдании; он отлепился от стены и двинулся в направлении своей кварты, отчаянно надеясь застать сотриадников еще оффлайн. Увы, этого не получилось: Старскрим любил вставать в несусветную рань, ему вообще обычно хватало для полной перезарядки и сервиса систем трех-четырех джооров, и сотриадникам понежиться на платформе он давал редко. Так что и Старскрим, и Скайварп, оба уже отмытые и наполированные, обнаружились в гостиной, и только тут Тандеркрэкер сообразил, как выглядит сам… — Сколько раз тебе повторять: мои вызовы нужно принимать всегда, — скучающе-назидательным тоном бросил Старскрим. — Да ладно тебе, Скрим! — ухмыльнулся Скайварп, жестом приветствуя сотриадника, к которому сидел спиной — перелистывал утренние новости на терминале. — В кои-то эоны наш скромник решился устроить себе приятную ночь! Ну чё, надеюсь, начальство не облажалось? — это было обращено уже к Тандеркрэкеру, хотя оптика телепортера по-прежнему была устремлена в терминал: похоже, он дочитывал что-то интересное. — А признавайся-ка, кто лучше, я или он? — тут Скайварп развернулся вместе с креслом, и при виде вингмейта ухмылка начала сползать с его фейсплейта. — Эй, ты чего такой смурной? Тандеркрэкеру в принципе ничего не хотелось объяснять сотриадникам — он и сам еще не до конца осознал масштаб катастрофы, перечеркнувшей самое главное, что случилось с ним в последние полворна, и как ему с этим теперь жить, но он понимал, что отделаться от расспросов не удастся. Но не в таком же виде и не прямо сейчас… Стремясь выиграть себе хоть несколько бриймов и, может быть, успеть за это время собраться, Тандеркрэкер, не отвечая, проследовал через отсек и заперся в мойке. Но когда это замки служили препятствием Скайварпу… Телепортер возник за его спиной, едва Тандеркрэкер успел включить душевую колонку, и обхватил под крыльями, обдав встревоженной эмпатикой. — Слышь, Танд, ты правда — чего? Это он тебе что-то сделал, да? Я ему крылья оторву!.. — Варп, дай мне умыться… — слабо надеясь, что его просьба будет услышана, проговорил Тандеркрэкер, не оборачиваясь к другу и стараясь звучать насколько возможно нейтрально. Однако Скайварп тут же развернул его к себе. — Танд, колись давай, я же вижу — какая-то ржа была… Шлаков марафетчик! Он что, еще и извращенцем оказался?! Он тебя что… насильно?! — Да отвяжись ты от меня! — почти простонал Тандеркрэкер. — Дай мне умыться спокойно! И не выдумывай всякий шлак!.. — Скажи мне две вещи, тогда отстану… ненадолго, — не сдавался Скайварп. — Скажи, что тебе не надо в ремблок и что он не давал тебе дури. — Откуда ты… — Тандеркрэкер наконец взглянул в оптику сотриадника. — Откуда ты знаешь про дурь? — А то я мало ее видел… — хмыкнул Скайварп. — Даже знаю, что за она — с первого взгляда ясно. То летает со скоростью света, то сидит в депресняке, мается процессорной болью и на свет смотреть не может по утрам… Не, в принципе, не самый злой марафет — так, баловство, проц не особо сажает, только с него шарка с два слезешь, ломка жуткая… ты не пробовал, надеюсь?! — Нет… — пробормотал Тандеркрэкер; слабое пока подозрение зародилось в процессоре, и его требовалось уточнить. — А что это? И как оно выглядит? — Кристаллы такие зеленые, — пояснил Скайварп. — И энергон от них зеленый становится, их в куб бросают… Он тебе точно не давал? — Да не давал, сказал же уже! — огрызнулся Тандеркрэкер, и формально его ответ не противоречил истине. Сам же он теперь понимал и никогда ранее не испытанную совершенно улетную эйфорию, и непривычную для себя полную раскованность во время коннекта, и последующее отвратительное состояние, и беспокойство о нем винг-майора. Тандерстрайк не давал ему тот странный зеленый энергон, но зато принимал его сам, а потом во время топливного обмена часть синтетика попала в системы Тандеркрэкера, что и вызвало все неприятные ощущения. Сейчас от них не осталось почти ничего — видимо, помогла промывка систем обеззаряженным, но от этого становилось не легче. И главная проблема заключалась вовсе не в случайно оказавшейся в его организме «дури»… — Ну ладно… — с облегчением сгенерировал Скайварп. — Мойся тогда. А потом поговорим. Лиловая вспышка — и к аромату очистителя и полироля в мойке прибавилась нотка озона, а Тандеркрэкер оказался один. Он пробыл там довольно долго, гораздо дольше, чем требовалось для наведения чистоты и полировки. Правда, течение времени осознавалось им плохо — он словно бы выпадал из него, стоя под струями омывателя в бездумном оцепенении, снова и снова прокручивая в сознании случившееся и с каждым разом переживая все новые грани боли, разочарования и отчаяния. Но наконец стало понятно, что навсегда здесь остаться не получится и выйти все-таки придется. Тандеркрэкер шагнул из мойки, прошел в гостиную и тут же наткнулся на внимательный фокус Старскрима и сочувствующе-обеспокоенный — Скайварпа. Его явно ждали. — Ну и что все это значит? — тон ведущего был просто серьезным, ни единой нотки желчности или обычной для него иронии. — Ничего… — буркнул Тандеркрэкер, отводя взгляд. — Я же, кажется, не совершил ничего противоправного? — Абсолютно, — подтвердил Старскрим. — И если бы ты просто провел ночь с любовником и вернулся наутро… в нормальном состоянии, я бы тебе слова не сказал. Ну разве что по поводу того, что на мои вызовы надо отвечать… Но судя по твоему виду, что-то легло не на тот курс. И как твой ведущий я имею право и даже обязан знать, что именно. — Со мной все в порядке, — постарался соврать как мог более уверенно Тандеркрэкер. — Просто я… перебрал с заряженным. — Лжешь, — спокойно констатировал Старскрим. — Я прекрасно знаю твой вид с похмелья. А вот таким — видел тебя только однажды, когда ты пришел ко мне и заявил, что должен уйти из Академии, потому что… Что. Случилось. На этот раз? — Я же сказал, что ничего… — голос Тандеркрэкера вдруг задрожал и надломился; остатки воли и самообладания, на которых он все это время держался, вдруг рухнули под натиском сдавившего Искру горя, и он сорвался, переходя на крик: — Оставьте меня в покое! Оба! Тандеркрэкер метнулся к двери — ничего он сейчас не хотел больше, чем остаться один. Однако он не успел даже дотронуться до панели: Скайварп оказался рядом, сгреб его в охапку, бросил Старскриму: «Давай я сам, а?» — хлопок телепорта, и они очутились в спальном отсеке, а Скайварп заблокировал дверь и снова обнял вингмейта. — Устроил тут допрос… — покосился он в сторону гостиной, где остался Старскрим. — Я тебя никому в обиду не дам! — Да оставьте же меня все! — находясь еще под властью эмоций, Тандеркрэкер оттолкнул сотриадника, диким фокусом обвел спальню, бросился к двери, и когда она не открылась, с отчаянной злостью ударил по сенсору. — Открой! — Не открою, — мотнул головой Скайварп, — и не проси. Я тебя в таком состоянии никуда не отпущу. Ну хочешь, вмажь мне по фейсу, если тебе легче станет… — он подошел вплотную, будто ожидая, что Тандеркрэкер воспользуется его разрешением, но тот только склонил шлем, уставившись в пол, и Скайварп успокаивающим жестом положил ладони ему на кромки крыльев. — Я ж тебя люблю, дрон ты беспроцессорный… Мне кого любить — лайти да тебя… ну ладно, — засмеялся он, — Скрима тоже можно, когда он не вредничает! Тандеркрэкер постоял пару кликов, надрывно шумя вентиляцией и вздрагивая крыльями, а потом разом весь сник, будто эндоскелет перестал поддерживать его корпус. Он молча обогнул телепортера, подошел к платформе и лег на нее, отвернувшись и сжавшись в комок. Через клик платформа дрогнула под тяжестью корпуса усевшегося рядом Скайварпа, и на сложенные вдоль спины крылья Тандеркрэкера снова легли теплые ладони. — Рассказал бы, правда, что стряслось… — шепнул телепортер, кругами выглаживая плоскости крыльев вингмейта. — А то пойду майору фейс набить, а за что, и сам не знаю… Ты же раньше-то с ним не коннектился, нет? — Он ни в чем не виноват… — едва слышно проговорил Тандеркрэкер. — А кто же виноват, уж не ты ли?! — искренне удивился Скайварп. — Ни за что не поверю… Ну и в чем же он не виноват, раз уж на то пошло? — Ни в чем. Это только я… Пара бриймов прошла в полной тишине, только едва слышно лязгал металл, когда пальцы Скайварпа, продолжавшего гладить Тандеркрэкера по крыльям, задевали каемки закрылков. — Ты чего, всерьез в него влюбился? — вдруг спросил телепортер. Работа вентсистем Тандеркрэкера оборвалась, и лишь через клик они запустились снова, только с неровным шумом, а сам он сжался еще сильнее, молча уткнувшись фейсплейтом в подголовник. — Вот же шлак… — Скайварп принялся чертить на синем крыле какие-то подобия глифов. — А он чего? Неужели попользовался и развернул тебя на обратный курс? Во гад он тогда… — Варп, перестань!.. — куда-то в платформу глухо простонал Тандеркрэкер. — Если я позволил себе какие-то чувства, то он вовсе не обязан был на них отвечать… — Чудо ты мое… — провентилировал Скайварп, прилег рядом с вингмейтом и обнял его со спины. — Все с тобой ясно. Ты его любишь, он тебя нет… Это мы уже проходили. Сейчас тебе больно, но мы же переживем все это вместе, да? Тандеркрэкер не ответил, только издал звук, похожий на всхлип. — Переживем… — Скайварп прижался к нему теснее. — Ты только не молчи. Помнишь же, в прошлый раз выговорился — и легче стало… Нам сегодня на дежурство не надо, мы с тобой отдохнем… хочешь — слетаем куда-нибудь развеяться? Только скажи, чего хочешь! Тандеркрэкер слабо мотнул шлемом, прошелестев по изголовью, но Скайварп уловил это движение и снова сочувственно провентилировал. — Ну тогда дома посидим, тоже норм… Я тебе энергона принесу, — он снова погладил Тандеркрэкера и вдруг приподнялся на локтевом шарнире, пытаясь заглянуть ему в фейсплейт — неудачно, поскольку тот был все еще спрятан в подголовник. — Слушай, но если он тебя не любит… какого шарка на платформу-то потащил? Не ты же его завалил? — Это… само так получилось… — в голосе Тандеркрэкера послышалась какая-то смущенная неуверенность. — Под кайфом, поди… — невесело произнес Скайварп. — Я вот только одного не пойму… он-то в курсе был, что ты его любишь? Ну ладно, пусть у него не те чувства… а почему он тебя развернул? Коннектились бы себе дальше, прямо вот для этого любовь, что ли, нужна? А там и ты бы, может, перегорел в чувствах — без взаимности… Я представить себе не могу, чтобы ты ему не понравился! Ты ж во всех отношениях супер! Что ж он от тебя отказался?! — Он сказал, что не должен был со спарком своих друзей… — после нескольких кликов тяжелого молчания заговорил наконец Тандеркрэкер. — Что это ошибка… Что у нас с ним ничего… — голос его сорвался, и он закончил с отчаянным надрывом: — Варп, не мучай меня, прошу!.. Наверное, я просто не способен вызывать к себе любовь, так что же других в этом винить?! — Это еще что за квинтотень?! — с искренней горячностью воскликнул Скайварп. — Еще раз такое скажешь… Ну вышел у тебя облом, так что же ты думаешь, у всех вот так сразу все складывается? Ты реально лучше не бывает, и партнер у тебя будет суперский — точняк, вот сам увидишь! И любить он тебя будет так, что все обзавидуются! Тандеркрэкер не ответил, но по его по-прежнему бледной, откровенно угнетенной эмпатике было понятно, что прогноз Скайварпа нисколько его не ободрил. — Слушай, — снова прильнул к нему телепортер, — ты вообще сегодня перезаряжался? Что-то я сильно подозреваю, что не особо… А давай я тебе сейчас принесу заправиться, да отправляйся оффлайн? Поставь систему на сервис, как раз все лишнее удалится… Хочешь, с тобой полежу? То, что в ответ не прозвучало отказа, Скайварп уже счел добрым знаком. Он принес сотриаднику из гостиной энергон, по пути сделав знак вопросительно глянувшему на него Старскриму, что все позже; Тандеркрэкер после некоторого настояния телепортера опустошил куб и снова лег, а Скайварп снова пристроился с ним рядом, прижавшись к по-прежнему сложенным крыльям и обняв за плечи, и лежал так, не двигаясь и синхронизацией полей стараясь хоть немного утешить вингмейта, пока тот наконец не ушел в тяжелый, но сейчас спасительный для него оффлайн.***
— Скрим, с Тандом надо что-то делать. Ты сам-то видишь? Или тебе поквинт, как твоему сенатору? Вид у Скайварпа был непривычно серьезный и озабоченный. Старскрим, у которого телепортер только что забрал из манипуляторов датапад с открытым романом, вскинул на него недовольный фокус, а сам предмет разговора, как почти постоянно в прошедшие два солцикла, коротал время в спальном отсеке в одиночестве. — Сенатор не мой, — холодно отозвался Старскрим. — Как и я не его. Что же касается твоего вопроса, то не мог бы ты конкретнее изложить суть своих претензий? — А у тебя самого что, оптика под хвост альтформы переместилась?! — разозлился Скайварп. — Ему психотерапевт нужен! Тебе Танд что есть, что нет, что ли?! Ты с ним за это время сказал пару слов, и то команды… А я-то вижу! Вот зайди сейчас в спальный отсек — он лежит и смотрит в пространство, и так целый день! Заправиться — это в него топливо чуть ли не вливать надо. Оффлайн — ты вообще замечал, что он отключается уже чуть ли не в середине ночи, когда системы в принудиловку уходят? Ведущий, шлак, называется… — Если наш дражайший сотриадник никак не может обойтись без того, чтобы не заиметь себе проблем в личной жизни, то при чем тут я?! — в свою очередь вскинулся Старскрим. — Я ему не лайтер, чтобы следить, где, когда и с кем он коннектится и в кого так по-глупому влюбляется! И тем более — не психотерапевт! Мое дело — отвечать за триаду! Чтобы она была действенна и функциональна. И если на это что-то будет влиять в негативном плане, я приму меры. — Будет?! — взорвался Скайварп. — А вчерашнее что, не считается?! Он же триадный строй еле держал в сопровождении! Отклик замедленный, пилотаж в шлак, как на третьем курсе… Уйдет в себя, и его не дозовешься! Это тебе не негативный план?! Ладно, шарком безыскровым я тебя готов признать, раз тебе Танда не жалко — но прими хоть свои меры во имя триады! — Это не тот негативный план, который я склонен причислять к критическим, — в голосе Старскрима явственно зазвучали стальные нотки, служащие недвусмысленным предостережением. — Я даю Тандеру время самому справиться с проблемой. А вот ты, шарков хвост, какого шлака вздумал поучать меня, как и что мне следует делать с триадой?! И тем более меня в чем-то обвинять?! — А чё, я вообще никаких прав, что ли, не имею?! — не внял предупреждению Скайварп. — Ведомый — тоже член триады! И если ты игноришь наши общие проблемы, то я тебе прямо в оптику это и выскажу, будь ты хоть десять раз ведущий! А за Танда — так и вообще… — Да какого!.. — начал было тоже не на шутку разозлившийся несправедливыми, как ему казалось, упреками Старскрим, но неожиданно поступивший на коммлинк вызов прервал его готовую сорваться с вокалайзера тираду. — Винг-майор, сэр? — активировав линию, произнес он совсем другим тоном, правда, несколько более резким, чем обычно. Скайварп тоже притих, сразу поняв, с кем говорит ведущий, но выражение его фейсплейта красноречиво говорило о его отношении к невидимому собеседнику. — Слушаюсь, винг-майор, сэр, — отчеканил через пару кликов Старскрим и встал. — Сейчас буду. Отключив коммлинк, он бросил все еще раздраженный взгляд на телепортера и подошел к отражающей поверхности, оглядывая себя и прикидывая, насколько его внешний вид соответствует подобающему для визита к командованию. — Винг-майор, сэр… — проворчал ему вслед еще не остывший Скайварп. — Оплавок ржавый! Сначала на платформу тащит, а потом, шлак, «ошибка» у него… Тьфу! Отвечать сотриаднику Старскрим ничего не стал, хотя после случая с Тандеркрэкером авторитет майора в его оптике тоже значительно упал, и сейчас, шагая по коридору к кабинету командира, он настраивался на не слишком приятный разговор. Скайварп напрасно обвинял его в бесчувственности: состояние своего Правого Крыла Старскрим отлично видел. Но пока ситуация для него и в самом деле не представлялась слишком критической. Одну несчастливую любовь его непутевый ведомый уже однажды благополучно пережил, и никаких неприятных последствий это не оставило, поэтому сейчас ведущий был уверен, что и текущий эксцесс постепенно разрулится сам собой. Правда, на этот раз Тандеркрэкер ушел в более глубокое пике, чем прежде, и это действительно начинало уже влиять на моральное состояние всей триады. Может, Скайварп в чем-то был прав, и Старскриму как ведущему следовало поговорить с вингмейтом о том, что с ним происходит, но Старскрим не представлял, как к этому разговору подступиться. Во-первых, он действительно полагал, что это ненадолго, а во-вторых — и это было самым главным — вообще не видел здесь проблемы, считая все эти любовные чувства не более чем блажью и не воспринимая их всерьез. Видимо, зря… Что ж, если все настолько плохо, как утверждает Скайварп, то, пожалуй, к винг-майору Тандерстрайку у него как главы триады найдется гораздо более весомая претензия, чем та, которую только что предъявлял ему самому телепортер. — Вольно, оверфлайтер, садитесь, — Тандерстрайк в ответ на уставное приветствие Старскрима показал ему на кресло. — Разговор будет личным. Старскрим уселся на предложенное место. Он уже догадывался о предмете «личного» разговора — что ж, тем лучше. Старскрим выжидательно устремил фокус на винг-майора, позволяя ему начать первым. — Прежде всего, — начал майор, — я хочу принести вам как ведущему триады свои извинения за… — он на клик запнулся: видно было, что разговор давался ему непросто, недаром он медлил с ним целых два солцикла, — … за случившееся. Вина целиком моя… — Вам не кажется, винг-майор, сэр, — не слишком любезно перебил его Старскрим, — что прощения вам надо просить у другого лица? — Вы думаете, я не просил?! — вскинулся винг-майор. — И просил бы каждый солцикл, если бы не опасался, что этим лишь сильнее его растравлю… — он чуть помолчал и, неловко отведя оптику, спросил: — Как Тандер сейчас? Вчера он выглядел… совсем неладно. — Вы считаете, что со вчера что-то могло измениться? — дерзко заметил Старскрим, не считая нужным смягчать ни свои слова, ни тон. — Я полностью согласен, сэр, что вина здесь целиком ваша. Учитывая ваш возраст, опыт и статус, вам не следовало играть в подобные игры с юнцом. — Клянусь Небом, я не играл с ним! — оптика майора вспыхнула, но не гневом, а мучительным раскаянием, и он заговорил, будто с трудом подбирая слова: — Да, Тандер мне небезразличен, но… как спарк брата, если бы у меня был брат… и я ни один клик не думал, что он питает ко мне какие-то иные чувства… Тандерстрайк вдруг резко умолк, словно от удара, и его фейсплейт исказился как от невыносимой боли. — Шаркова ржа! Все не так! — он с надрывом прогнал воздух по вентсистемам. — Я догадывался… Да нет же, я все видел! — майор с силой ударил кулаком по столу, так, что подскочили разложенные на нем датапады. — Но полагал, что если не буду давать повода, то все пройдет само… Праймас, я что угодно бы сейчас отдал, чтобы повернуть время назад… и чтобы не было того злосчастного вечера!.. — Но он был, — жестко припечатал Старскрим. — Если бы вы сразу расставили все точки над глифами и не злоупотребляли этими встречами, то сейчас не пришлось бы разгребать весь этот шлак. — Вы не понимаете, — мрачно заявил Тандерстрайк. — Эти встречи значили для меня не меньше, чем для Тандера. Только совсем по-другому… долго объяснять. Но клянусь, у меня даже в мыслях не было воспользоваться чувствами вашего сотриадника! И я не давал ему оснований увлечься! Я действительно считал, что контролирую ситуацию… — Очевидно, что вы не справились, — холодно заметил Старскрим. — Я даже могу предположить, что знаю причину. Тетраарсенид? Тандерстрайк вздрогнул, метнул вспыхнувший огнем фокус на собеседника, и какое-то время казалось, что сейчас он одернет Старскрима, гневно обвинив в неуместных домыслах и непозволительной дерзости. — Допустим, — глядя Старскриму прямо в оптику, неожиданно подтвердил он с холодным вызовом. — Если угодно — фриск, еще и так называют… или вы тоже в курсе? Ну так что же? Я вам только что прямыми словами засвидетельствовал свою зависимость от синтетика. Пойдете с рапортом к аэрокоммандеру? Идите. Думаете, я боюсь, что меня разжалуют, уволят? Ошибаетесь — мне все равно. Терять уже нечего, — он откинулся на спинку кресла, сложил манипуляторы на кокпите и угрюмо воззрился на Старскрима. — Может, вам терять и нечего, винг-майор, — Старскрим встретил его взгляд нисколько не смутившись. — Это ваше полное право — падать в ту яму, которую вы сами для себя роете. Но вы тащите за собой моего вингмейта, а это плохо согласуется с понятиями чести, которых вы, судя по всему, еще пытаетесь придерживаться. — Кем бы я ни был, — раздельно ответил Тандерстрайк, — зависимым, разжалованным — сикером-офицером я останусь, пока горит моя Искра. — В таком случае, смею вас заверить, — прямо глядя в оптику майора, отчеканил Старскрим, — ко мне это относится не меньше, чем к вам, что бы вы обо мне ни думали. Только я, в отличие от вас, делаю все возможное, чтобы вывести своих вингмейтов из-под удара бесчестия, и эта цель не позволяет мне дурманить разум синтетиком. Под вашим началом гораздо больше сикеров, защиту которым можете дать только вы. И поэтому вы не имеете права на действия, которые не только тому не способствуют, но и напрямую являются угрозой для ваших подчиненных. В кабинете повисла тишина. Тандерстрайк фокуса больше не опускал — они так и смотрели друг на друга, не выказывая явно эмоций ни в выражении фейсплейта, ни в полях. Брийм, другой… наконец майор нарушил молчание. — Вам бы воспитателем в кадетском корпусе служить, — невесело усмехнулся он. — Вашего вингмейта я ни в коем случае не хочу тащить за собой, поэтому и… Что я могу сделать для того, чтобы хоть в какой-то мере исправить ситуацию? Старскрим раздумывал буквально клик. — Было бы неплохо, если на какое-то время вы бы исчезли из радиуса обзора моего вингмейта. А так как свою службу вам не оставить никак, предлагаю дать отпуск моей триаде. Немного преждевременно, но это обоснованно — смена обстановки может подействовать на Тандера благотворно. — Разумеется, — без колебаний согласился майор и уже вслед за тем стал сверяться с документацией на своем терминале. — До очередного отпуска вам всего-то меньше мегацикла… не проблема. Завтрашний солцикл на формальности, и с послезавтра можете считать свою триаду в отпуске на два декацикла. — Благодарю, винг-майор, сэр, — вернулся Старскрим к официальному обращению. — Разрешите идти? — Свободны, оверфлайтер, — произнес уставную фразу Тандерстрайк и поднялся, жестом, однако, задержав собеседника. — И… сделайте для Тандера что сможете, а если потребуется моя поддержка — вам стоит только сказать. Старскрим отсалютовал майору и, чеканя шаг, покинул его кабинет. В свою кварту он возвращался вполне довольным. Отпуск для триады сам по себе был неплохим фактором — сотриадникам явно пойдет на пользу. Что же касается его самого, то он намеревался посвятить эти два декацикла реализации имеющихся карьерных планов без помех, чему временное отсутствие вингмейтов только способствовало: не придется лишний раз оправдываться перед сотриадниками, где и с кем он пропадает целыми солциклами. А убедить сенатора в том, что для Старскрима нет лучшего времяпрепровождения, чем рядом с его персоной, и тем самым крепче привязать его к себе — лучшей возможности было не найти.