Рождественский портрет семейства Малфой

      Сегодня для новоиспеченной четы Малфой был важный день: должна была завершиться работа над их портретом. Казалось бы, обычная традиция: в течение месяца после свадьбы закрепить союз семейной картиной. Она станет последним кирпичиком в фундаменте их совместной жизни. Ведь, как известно, Малфои не разводятся. Удивительно, что Гермиона, узнав о части обрядов, принятых среди чистокровных семей, поддержала их, а кое-что даже восприняла с энтузиазмом.       Невероятная ведьма, — думал Драко незаметно наблюдая за последними приготовлениями Грейнджер, отмечая, насколько она прекрасна. Подмечая, как алое платье струится по её фигуре, подчёркивая все достоинства. Он с улыбкой следил за её лёгкими движениями — как она поправляла макияж, делая его совершенным. Как, отложив кисти в сторону, тонкими пальчиками взялась за нитки жемчуга, приложив к себе, словно примеряя, как украшение будет смотреться, дополняя её образ.       — Думаю, мне просто необходимо тебе помочь, что скажешь? — Малфой вышел из своего укрытия, перехватывая колье, желая застегнуть его на изящной шее любимой.       — Уж думала, что ты не подойдёшь, — с улыбкой глядя в зеркало и наблюдая за действиями Драко, произнесла Гермиона.       — Перед тобой невозможно устоять, — ответил Малфой, замечая румянец, которым покрылись щёки Грейнджер, точнее, Малфой-Грейнджер.       Замочек издал характерный щелчок, но Драко не торопился убирать руки. Он перевёл взгляд к зеркалу и посмотрел в отражение. Наблюдая за Гермионой, он плавно провёл большими пальцами вдоль лопаток, спускаясь руками ниже. Исследуя её изгибы, словно первый раз, он сомкнул руки вокруг талии, положив подбородок на плечо, обдал горячим дыханием ямочку за ухом. Услышав тяжёлый вдох и отметив, как дрогнули ресницы на ранее прикрытых глазах, он с улыбкой произнёс: «Люблю тебя».       Сглотнув, Гермиона распахнула веки и развернулась лицом к Драко. — Люблю тебя.       Так, глядя друг на друга, они простояли некоторое время. А в памяти Малфоя пронёсся последний год — словно в калейдоскопе, выделяя самые яркие и значимые моменты.       Прошёл ровно год, как женщина в его объятиях согласилась принять его предложение скрепить их отношения узами брака.       Он помнил всё так четко, словно это было вчера. Тот сочельник они решили провести вдали от всех. Создать импровизированный уик-энд только для них двоих. Наслаждаясь друг другом и не делясь ни с кем. Только она и он в целом мире.       Сейчас, увидев Гермиону в образе истинной леди Малфой, трудно разглядеть в ней девушку, способную вести себя, как девчонка, которая может слепить снежок и устроить настоящую битву, хохоча убегать в лабиринты роз сразу после того, как он, уклонившись от её обстрелов, побежит за ней — он вёл себя тогда как мальчишка. Она вызывала в нём диссонанс, продолжая ежедневно ломать его устои, привнося в его мир всё больше света и тепла, впитывая историю его семьи и делясь своей. Увлекая его магловской жизнью, рассказывая что-то новое, иногда поражая тем, как их культуры связаны.       Так, узнав про традицию Малфоев о семейных портретах, Гермиона рассказала, что в их семье это тоже было принято, и продемонстрировала ему картины прошлых поколений. Увидев её дедушку и бабушку, Драко предложил перенять детали, отобразив на их собственном портрете. Ведь то, что открылось его взору поистине завораживало. Родные Грейнджер словно были одними из священных двадцати восьми. Статная женщина, стояла вполоборота и смотрела на своего мужа, положив руку ему на плечо. И мужчина, словно сосредоточенно смотрел сквозь раму — в самую суть того, кто оказывался по ту сторону.       Люди с портрета словно оценивали его, раздумывая над тем, смогут ли они доверить ему свою родную внучку. Гермиона отошла, а Малфой продолжал смотреть не отрываясь, не заметив сам, как сел перед картиной, как начал говорить всё то, что было на душе. Он провёл у портрета, казалось, несколько часов — и готов был дать голову на отсечение, что увидел, как люди улыбаясь едва заметно кивнули в знак одобрения их союза. В этот момент Малфоя словно пронзило изнутри, выворачивая всё его естество, наполняя огнем, который не испепелял, но согревал. Гермиона вернулась с кружками кофе и, заметив задумчивый взгляд Драко, поставила их на стоящий неподалеку столик. Она присела рядом с Малфоем, коснулась губами его щеки, одновременно переплетая их пальцы. И тогда он потянулся к карману брюк, извлекая бархатную коробочку изумрудного цвета. Сжав её в ладони, он прокашлялся и, развернулся так, чтобы оказаться лицом к лицу к Гермионе.       — Грейнджер, в моих планах было всё иначе, но, кажется, с тобой всё идет совсем по другому сценарию. И я этому рад, ведь с тобой вся жизнь обретает краски, вытесняя так любимый мною черный. Ты окрашиваешь мою жизнь в другие цвета, озаряя с того самого дня, как вложила свою ладонь в мою и станцевала на одном из министерских карнавалов. Я уверен, что ты знала, кто тогда скрывался под маской, но тем не менее, согласилась. Сейчас я перед тобой без маски, но я по-прежнему надеюсь, что ты и сегодня и примешь мое предложение. — Малфой открыл коробочку, в которой находилось кольцо с изумрудом. — Окажи мне честь этим рождественским вечером: прими мою фамилию, стань моей женой.       Вспомнив, как Гермиона шокированно закусила нижнюю губу, переводя взгляд с кольца на Малфоя и обратно, она лишь протянула ему ладонь, взяв которую Драко аккуратно надел ей на безымянный пальчик кольцо и только после этого облегченно выдохнул, прижимая к себе Грейнджер, путаясь в её волосах, наслаждаясь тем, как она сжимает его рубашку всё сильнее.       И сейчас, проведя тыльной стороной ладони по щеке Гермионы, Драко был готов отдать всё на свете, лишь бы их с ней единение длилось вечность. Они дышали в унисон и оба знали, что именно это и отразится на их рождественском портрете.