случай нигде

В глубокой ночи светили лишь желтоватые звёзды. Они освещали землю с высока, красуясь немыслимой красотой. Тоже издалека. Люди любуются, смотрят с восхищением и сравнивают своих любимых с этими космическими телами. Звёзды кажутся бесконечными. Будто существуют вечно. Всегда радовали человечество своей красотой и всегда будут. Они огромны, намного больше чем людишки на планете. Но с этой же самой планете видятся такими маленькими-маленькими, из-за чего кажется, что их можно уместить в ладошку. Но ведь и они когда-то угаснут. В этой вселенной нет ничего бесконечного кроме самой вселенной. Все объекты когда-то погибают, спустя сто лет, сто веков – неважно, они погибнут. Ведь препараты или заговоры для вечной жизни ещё не придумали. Но если они и есть, разве в них кроется счастье? Представить, ты один из миллиардов персон выпил магическое зелье на вечную жизнь. И вот вроде всё хорошо – ты никогда не почувствуешь смерть. Или почувствуешь? Будет ли распространяться ножевое ранение на тебя? Или ты становишься неуязвимым? В названии данного продукта не говорится ничего об этом. Может оно подразумевает невозможность умереть от старости? Как круто! Могу не беспокоиться, успею ли что-нибудь сделать. Но можешь беспокоиться о том, успеешь ли заработать нужную сумму до того как умрёшь от голода. Всю свою сознательную жизнь тебе придётся работать. Работать в одиночестве, потому что все твои друзья со временем умрут, а ты так и будешь пахать как не в себя. А будешь ли ты пригоден к работе спустя века? Может препарат не включает в себя антистарение? Когда-нибудь, всё же, человечество вымрет, а ты останешься одиноким отшельником. Неуязвимый ко всему ты будешь гнить в абсолютном одиночестве, в окружении разрух и разложившихся трупов твоих друзей, которые в конце концов превратятся в серую пыль. Будешь сидеть на своих костях и рыдать, если останется чем. Значит счастье не кроется в бесконечности? Для кого-то да, для кого-то категорически нет. Молча наблюдать за неминуемой смертью близких всегда тяжело наблюдать, но делать это из раза в раз – пытка. А для кого-то – радость. Для неё, из года в год видеть своих друзей мёртвыми – азарт и наслаждение. Изо дня в день убивать их и казнить. Плачет, грустит, скучает, а останавливаться не хочет. Не может. Как наркотическая зависимость. Она понимает, что то, чем она занимается это не есть хорошо, но и не есть плохо. Да и вообще, кому какое дело до чужих дел? Людские жизни никого и не интересуют. Посмотрел – забудет, и дело закрыто. Но она главный герой. Главный герой не только своей жизни. От её решений зависят жизни ещё двадцатки людей. Голосует против одного, а в мыслях мечтает о другой смерти. Сценарий давно прописан, ещё до начала игры. Она вырисовывает каракули в своей тетради, думая, что буквы. Да ладно, зато она всё поняла и запомнила, а никто кроме неё это читать не собирается. Да и некому, её не окружают хорошие люди. А нехорошим и дела до этого нет. Пара десятков листов, где описывается её собственная смерть. Красиво, неправда ли? « медленно падает на колени, держась правой рукой за пулевое ранение в сердце. — Зачем? Зачем ты это сделал?.. — рыдая, спрашивала девушка... » И вправду красиво. Только вот на листе лишь три треугольника и кривой кружок, а это всё так, просто в голове, в коробочке. Что, писать не умеет? Да нет, не разучилась пока что, но зачем писать, когда миллионы слов можно заменить неровным квадратом? Нет никакого смысла в том, чтобы расписывать красивые сюжетные повороты на бумаге, когда это всё есть в голове. Ведь сама игра там и происходит. Не секрет, что она получается в последствии гипноза. А кто сказал, что кто-то другой их загипнотизировал? Автор? А кто есть этот автор? Все мы своего рода авторы. Кто-то придумал законы, кто-то правила, а кто-то мучительную пытку для самого себя. Но она ничего не делает. Не может создавать, пока вольна лишь созерцать. Опять она?! Да нет же, другая она. Не слишком ли много повторений в абзацах? А это просто автор решил сделать интригу, не раскрывая имён и ролей людей в работе, даже если их всего двое. Видите? Автор сам решает, что хочет делать. Захочет – будет расставлять запятые посередине слов, и ничего его не остановит. Ты управляешь своей жизнью так, как захочешь. За бесконечную жизнь можно прочувствовать столько чувств, испытать столько эмоций, но она всё сидит на остывшем песке, вырисовывая фигуры в блокноте, и не желая чувствовать что-то помимо отчаяния. — Послушай, — тихонько хлопает сидящую по плечу и рядом на корточки присаживается. — Мне твои лекции больше не нужны, уходи, — грубо, зато правдиво. — Даша. — Нет, — веснушчатая девушка всё рисует. Вот слева ромб, а дальше – шесть квадратиков. Ромб, это перевёрнутый квадрат, а значит действия будут происходить наоборот. Ромб – Аня будет защищать свою позицию на суде и по фактам обвинять предположительную мафию. Квадраты – теперь Аня в позиции жертвы. Шок, злость, разочарование, горечь и смирение – шесть квадратов. А вот ещё можно добавить многоугольник, означающий слёзы Ксюши. — Ты вообще слушала? — о нет! Кажется всё это время девушка рассказывала ей что-то, но она была не тут. Она вновь плавала в своём мире грёз. — Даша, это ненормально. — Хватит мне мозги пилить, достала! — вскрикивает рыжеволосая, взмывая ручкой ввысь. — Воткнула ручку в глазное отверстие и, прокрутив, сделала тебе лоботомию. — От боли упала в обморок и погибла от потери крови, — насмешливо отвечает дама. — Представиться не хочешь? — Кому? — Им, — Дарья тычет в небо, притом выделяя какое-то скопление звёзд. — Это кому им? — Ну ты чего? Тем кто читает, смотрит. — Демоны на тебя смотрят, вот кто. Думают, когда уже подохнет, чтоб забрать можно было, — усаживается на песок, елозя задницей, дабы сидеть было комфортнее. — Ты злой человек. — Я? Да не в жизь. Не помнишь, как я ради тебя искала мафию с Веттой на пару? Я хотела чтоб ты выжила. — Тю, да что ты мелишь? Я ведь писала, что ты со скрытым мотивом будешь работать. Поэтому я тебя в конце прирезала! — с огромной улыбкой на лице, Скифоф зачёркивает ряд фигур, показывая, что здесь действие завершено. Скифоф? Кажется автор ошибся. Скифоф ведь игровой персонаж, а Даша здесь, в реальности. Сидит и ощущается. Тут чувствуется её тепло и дыхание. Видно, как тело покрывается мурашками при лёгких дуновениях. В мыслях этого нет. Там ничего нет. Ни лиц, ни ощущений, ни настоящих чувств. Подделка. — А мне Скифоф нравится, — невзначай говорит тёмноволосая. — Нельзя, это не я, не моё, — перечёркивает что-то, протыкая пару предыдущих листов стержнем. — А кто же если не ты? — Ну та, которую ты и спасала. Ты спасала не меня, а её. Ты, девушка, не меня спасала. — Не уж то имя моё забыла? — А я и не знала. Я тебе сама придумала. Красиво звучит, да? Лиса Сирень, — Даша разводит руками над собой, симулируя, что имя написано прямо на воздухе. — И вправду. Да только не моё оно. Похоже, но не я. Сейчас у меня другое имя, а через какое-то количество времени будет другое. Всё непостоянно здесь. — Вот и Скифоф не я, а игровая чучурдра. Девушки сидят в тишине, любуясь видами тёмного моря, что отражал лишь лунную дорожку. Куда она ведёт, интересно? Может в рай можно ушагать? — Не тебе точно, — толкает Дарью в бок, тихо смеясь сквозь зубы. — Не лезь в мои мысли! — восклицает, делая злое-детское лицо. — Да больно надо, они мои тоже. — В каком это плане? — Ну как же, как ты и сказала: мы все здесь авторы. Я тоже автор, тоже создаю. И замыслы своего коллеги вижу. — А почему она сказала, что ты можешь только созерцать? — Кто она? — Не знаю. И смотрит вдаль. Зрение расплывается в две стороны, так что красивых волн совсем не видно. И вправду, кто она? А может она сама не знает? О какой «она» вообще идёт речь? А может это он?! Она уже не знает, сколько раз в её мысли влезал кто-то посторонний. Придёт, спутает все идеи вместе и уйдёт. Ну разве так делается? — А ты разве не также? — Что? — Влезаешь в мысли своих «подруг», мутишь им там бардак и добавляешь в игру. Серьёзно, ты хоть раз спрашивала у них, хотят ли они играть? — Да мне вообще всё равно! Захочу – и в жизни их убью, как разница?! — Да убивай ты образы хоть сколько, но люди тебе не принадлежат. — Пошла ты нахуй! Я, я здесь создатель! Никто другой! Только я решаю, кто живёт, а кто нет! — со злости Даша кидает свой блокнот на землю, притаптывая его подошвой своих ботинок. — Все мы тут создатели. Все здесь авторы, — вторая личность поднимается на ноги, отряхивая бордовые штаны. — Без нас не существовало бы игры. Не участвуй мы в ней – не играла бы и ты. От нас зависит твоя жизнь. — Ни от кого я не завишу! Не нужны мне ни мама, ни папа, ни друзья, я сама по себе! — горячие слёзы стекают по раскрасневшимся щекам, оставляя небольшие вмятины на песке. — Но каждый вечер начинаешь новую игру, в надежде получить тепло во время неё. Знаешь, мне было очень одиноко, когда ты выбрала себе ветку с Варей, а не со мной. — Ты мне никто. — Я единственная, кто существует здесь. Ты мертва, Даш. — Заткнись! Заткнись! Заткнись ты уже! — хватается за пульсирующую голову и валится на землю, складываясь пополам. Надо же, впервые ей так больно физически от чувств. — Ты лжёшь! — голос дрожал. — Ну, думай как знаешь. Но разве ты не помнишь? В той больнице, в десятый раз тебя не смогли спасти, кровотечение было слишком сильным. Неудивительно, почему ты забыла моё имя. Ужасно больно. Слова ранят в самое сердце, разрывая всё остальное. Она жила. Жила с надеждой на светлое будущее, которое предательски оборвалось, по причине « какой-то там человек ». Она не помнила, кто это был. Она ничего не помнила. Её память застилали образы и выдумки. Она застряла в той реальности, которой никогда не существовало в её жизни. Но это был единственный лучик, выступающий сквозь тучи. Первые мысли о « мире грёз » у неё появились в четырнадцать лет. Мать ушла, отец спился, делать было особо нечего. Правительство не следило за ней, потому что и жили они в плохом времени. Плевать на других, когда у самого штаны из золота. Она придумала себе друзей. Расписала всех. Все их характеры, любимые фразы, внешность, чувство юмора, всё до единой детали. Она спала по восемнадцать часов в сутки, ведь во сне у неё была свобода действий. И снова эти повторы. « её, неё, снова её...». Разве нельзя уж заменить чем-нибудь? Ответ: идите нахуй. Плевала я с высокой колокольни на то, что вас не устраивает. Здесь мой мир, мои взгляды, мои персонажи и правила. Захочу – следующие абзацы будут на украинском. Такой абзац уже был! Да поебать. Хоть сделаю всю историю, зацикленную на том, что вторая девушка замарала штаны в песке. Может и скучно, но с изюминкой. Теперь всё ясно? Она установила свои правила в чужой жизни. Её жизнь раздвоилась на ещё двадцать таких же несчастных. Несчастлива я – несчастливы остальные. Кто знает, может в мире существует реальная Альмина Равиоли, что очень любит шутить про Ксюшу и Члены? А вдруг у неё тоже есть персонажи? Вдруг она тоже мертва? — Вставай, — тёмноволосая со всей силы тянет Дарью за руку, тут же хватая её за талию, дабы та не упала. — Я не хочу покидать этот мир. — Если ты не проснёшься – ты умрёшь. Твои близкие расстроятся. — Нет у меня близких. — А как же я? Как же Аулова Мелисса? Не хочешь больше целоваться? — лукаво, но по-доброму. — Я поняла, что ты пытаешься сделать. — Всё это время я пыталась вернуть тебя. Ты всё время спала, не выходила из своей комнаты и ни с кем не говорила. Я подумала, что если ты будешь жить там вечно, то поймёшь насколько это плохо и захочешь обратно. И я решилась. Сейчас ты в коме, а я сижу рядом с тобой и рыдаю. — Ты убила меня. — Каюсь, было. Но с попыткой помочь. — Я поняла тебя. Я понимаю, — Даша хватает лицо напротив в свои руки и целует. Рвано, но с чувствами. Терзает нижнюю губу, пока язык подружки плутает по её нёбу. И всё же автор врал. Писал, мол здесь всё реально, что здесь чувствуется тепло. А на деле то ничего, очередной вымысел. Много как-то вымыслов, да? Кругом обман, повсюду всё одно. Ничего не существует. Давно уже все вымерли, галактики и измерения стянулись. А она, в облике любимой Дашей Лисы уговаривает её принять свою участь и наконец погибнуть. — И я принимаю решение стереть тебя. Ты не нужна больше сюжету, — целует, рыдая прямо в поцелуй. Пока напротив девушка лишь улыбается. — Прощай, моя дорогая Лиса.