Останься

Оставшиеся на улице бывшие префекты успели промокнуть до нитки, как, впрочем и Дора. Волосы облепляли лицо, одежда липла к телу, а поднявшийся ветер заставлял ежиться от холода. Прошло какое-то время прежде чем Редмонд привел Бравата, тот, как и обычно, излучал счастье и спокойствие, однако что-то в лице мокрой девушки заставило его насторожиться. – Добрый вечер, леди. Наше представление будет только завтра. Или вы ищите работу? Дора недовольно поджала губы и набрав в грудь воздуха пару раз приложилась затылком к стене с характерным звуком ударов. – Дождь стоп. Я идти. Туда, – как же глупо она себя чувствовала, проще схватить гитару и убежать, но инструмент намокнет, оставалось лишь выставлять себя полной дурой. И одно дело когда у нее есть план и это нужно для определенной цели, другое – когда краснеешь от собственной глупости. Секундный ступор и Брават неловко рассмеялся: – Ах да, мои звездочки предупредили, что вы не говорите по английски. Пройдемте, мы дадим вам кров, пока дождь не утихнет. Девушка выгнула бровь, не поняв и слова. «Твою мать, что ты мне пытаешься сказать?». Однако Скай молча потащил ее в здание не дожидаясь, пока она поймет. Бессмысленная игра в шарады длилась уже минут пятнадцать, но понять друг-друга так и не выходило. Наконец, Дора сдалась и извлекла из высокого ботинка стеклянный прямоугольник, что тут же заискрился под ее пальцами. К счастью переводчики могут работать без интернета. К счастью, в это время и не слышали про смартфоны и можно списать все на магию. К счастью, она умела врать не хуже Бравата. Девушка что-то сказала стекляшке и та тут же отозвалась женским голосом уже на английском. – Меня зовут Дора, я лишь по случайности оказалась в этом городе. И да, я совсем не говорю на вашем языке, но вещь в моих руках – особый артефакт, она позволит мне понимать вас и говорить с вами. Ошеломление на лицах парней заставило ее неловко улыбнуться,но она продолжила диктовать «артефакту» текст. Наверное, так делать нельзя, но в общем-то за ней могут замести следы. – Простите, если испортила вам вечер, я лишь укрыла гитару от дождя под навесом. Вам вовсе не стоило вести меня в здание, я бы могла дождаться окончания дождя и там, – однако предательский чих и шмыганье носом вполне себе давали понять, что Дора замерзла. Герман ушел в сторону спальни, а Блюэр неуверенно подошел ближе, и неловко произнес фразу, на которую стекляшка в руках девушки вновь отозвалась, переводя текст. – Могу я узнать откуда у вас этот пиджак? Ранее я видел его на своем знакомом, – страх в лице юноши легко читался, это и не удивительно, наверняка, если бы перед читателем появился человек с машиной времени, мелафоном или еще какой либо технологией из невозможно далёкого будущего он бы тоже прибывал в шоке. Вместо ответа девушка сняла пиджак, показывая манжеты рубашки, испачканные кровью, да, это была уже другая рубашка, но учитывая, что девушка все еще не раздобыла очки, разбитые в первые секунды прибывания в Лондоне, и глубокий порез на щеке, корочку с которого она постоянно сдирала – это было неудивительно. После демонстрации Дора все же нашла ответ. – Я довольно неуклюжий человек, ваш приятель любезно одолжил мне его, когда я испортила рубашку. На плечи девушки упало полотенце, оглянувшись она улыбнулась бывшему префекту «Зеленого льва» и коротко его поблагодарила, промакивая волосы, с которых капала вода. Тот лишь слегка смутился от улыбки девушки, но ничего не ответил. – Откуда же у вас столь чудесная вещица? – вновь рассыпаясь в улыбках начал расспрашивать Брават, – я не слышал о подобном, ну просто никогда! – Я родилась в небольшой сибирской деревне, где еще помнят старых богов, одним они даруют богатства, другим дар музыкантов, третьим удачу в охоте, мне досталась эта вещь, – может она и перегнула с богами, но больше ничего придумать не вышло. – Сибирь? Кажется я читал об этом месте в одной из книг Достоевского, – задумчиво произнес Эдгар, что тоже вытирал волосы полотенцем, принесенным другом. Несомненно, он как нельзя вовремя вспомнил великого писателя. – Читали Достоевского? Похвально. Если я не путаю, именно он писал, что мир содрогнется, когда русские вспомнят своих богов, – проговорила стекляшка в дрожащей руке девушки, замерзшее мокрое тело давало о себе знать. – Это интересно, – Брават изменился в лице, здесь был и испуг, и желание повернуть ситуацию в свою пользу. Лоуренс вновь попытался вступить в беседу: – Если я не ошибаюсь он совсем недавно покинул этот мир, но его рассказы продолжают жить даже в Лондоне, – говорить о литературе куда безопаснее, чем вызнавать секреты девушки, которые неизвестно куда могут завести. – Мой друг, вы ошибаетесь, Достоевский бессмертен, – вновь лучезарная улыбка Доры мелькнула на лице, но глаза мерзко-болотного цвета, неравномерно смешеные серый и зелёный цвета, переходили у зрачка в грязно-желтый, выдавали и страх и усталость. Брават Скай взглянул на настенные часы: – Сейчас мы найдем во что вы можете переодеться и покажем вам спальню, подождите здесь. – Как скажете, мне все равно. Дора взглянула на уходящих и пожала плечами, после вновь всунула телефон в ботинок и сама не заметила как заснула. Брават отвел юношей в их спальню и попросил найти что-нибудь, чтобы дать девушке одежду взамен мокрой. – Вы ведь понимаете, что не стоит слепо верить каждому человеку? Несомненно, вещица в руках этой девушки интересна, но пусть это останется между нами, – щебетал мужчина, пока из шкафа добывались рубашка и брюки наименьших размеров. – Да, мы пониманием, но все же... – осторожно начал Редмонд, но его тут же прервали. – Я боюсь, что ваше сияние может померкнуть, вдруг это шпион ваших шестерок, что так намерены затмить вас, но вы ведь этого не допустите? – лукаво продолжал Скай, настаивая на своем. Вернулся Брават лишь с Вайолетом, отправив остальных спать. Грегори с интересом взглянул в лицо девушки, сейчас, оно не выражало эмоций, исчезла вся суетливость и тревожность, позволяя увидеть в ней элегантность и женственность: прямая осанка осталась даже во сне, волосы, пусть короткие и мокрые, красиво обрамляли половину лица, пухлые губы были слегка поджаты. – Ох, уже спит. Разбудим? – Брават словно обращался в пустоту, надеясь, что девушка проснется сама. – Наверное, – тихо прошелестел Вайолет и неуверенно тронул девушку за плечо. Ресницы слегка дрогнули и она открыла глаза, растерянно смотря на вошедших. Ей вручили одежду и показали спальню, оставляя без присмотра. Уже ближе к рассвету Дора тихо прошла в комнату звёздной четвёрки, стараясь быть неслышной. С одной из тумбочек она взяла лист с новой песней, и быстро переписала текст в маленький блокнот так же извлечённый из ботинка. Когда она покидала место преступления Вайолет так же тихо, как и девушка проследовал уже в ее спальню. – Зачем тебе понадобились наши песни? – настороженно спросил юноша. Дора не напугалась и с интересом взглянула на него, вновь включая переводчик: – Повтори пожалуйста. Для Грегори стало удивлением, то, на сколько просто говорить с настолько чужим человеком, разговор тянулся до первых звуков из коридора и девушка попросила его уйти. Был огромный соблазн сбежать, но ее посетила шальная мысль, уйти красиво и оставить на память какое-нибудь шокирующие воспоминание. Дождавшись момента когда в коридоре оказались и Брават и все участники звездной четверки она подбежала к входной двери, повесив за ремень гитару на шею, полилась звонкая, ужасно стереотипная песня Жени Любич о простой русской девушке, чья кровь смешана с водкой. Закончив она манерно поклонилась, подарила собравшимся воздушный поцелуй и выскользнула за дверь. Последовали еще двое суток скитаний по городу практически без еды и сна. За это время девушке удалось попасть на первые страницы газет с гитарой в руках и песнями в трактирах и на улицах, заголовки пестрели стройкой из её песни «Отправь письмо с пометкой в ад», выпросить на ночь швейную машинку в ателье, во время покупки ткани и еще с десяток микроприключений. Наконец все желания девушки были удовлетворены и она неспешно брела в сторону поместья, возвращаться не то чтобы хотелось, её парни устроят выволочку, особенно Инек, но Рома явно переживает, да и репетиции никто не отменял.