christmas chaos

— Прекрати лезть ко мне в трусы, боже, — кряхтит парень, одновременно пытаясь удержать пьяную тушу подруги на себе и открыть двери в спальню. — Тебе реально нельзя пить, Хё. Становишься неуправляемой. Хёмин обиженно дует губы, а после пытается повиснуть на руке Минги и дотянуться до его шеи, чтобы обнять. Но парень тут же с победным кличем открывает двери, а после вваливается внутрь, чуть ли не роняя девушку на пол. Он неосознанно ругается, но девушку удерживает, несмотря на то, как опасно и резво она качнулась в сторону, готовая уже вот-вот выскользнуть из его рук и пятой точкой приземлиться на пол. — Минги-я, — сладко шепчет Хёмин, всё же каким-то образом повисая на его шее. Парень вздыхает, хватая её за талию и пытаясь отцепить от себя. И почему вечно ему приходится разбрасывать этих пьяниц по комнатам? — Сон Минги! Не обращая никакого внимания на попытки подруги заговорить с ним, Минги всё же удаётся отлепить от себя девчонку и уложить в кровать, при этом получив пару раз по голове и колену её длинными руками и ногами. Шипя про себя проклятия, он пытается укрыть её, но Хёмин тут же скидывает одеяло, вновь пытаясь дотянуться руками к его шее. Минги снова выдыхает, чувствуя себя в ловушке. Смотря на это пьяное нечто, он вообще не понимает, как Чон могла так напиться, заведомо зная о своей ужасной переносимости алкоголя. — Чего такой высокий вымахал?! — обиженно фыркает она, когда Минги резко выпрямляется, чтобы не оказаться в этих удушающих оковах. — Оппа, давай поговорим! — Давай ты сначала протрезвеешь, а утром мы поговорим, — мягко предлагает Минги, поглаживая её по волосам, словно маленького взбунтовавшегося ребёнка, который отказывается ложиться спать без сказки на ночь. — Нет! — сказала, как отрезала. — Утром я буду трезвая и точно не скажу то, что хочу! А сейчас у меня язык развязан! Ты ведь хотел правду, вот я тебе её и скажу! Парень вздыхает и, не раздумывая, садится на край кровати, в упор смотря на это пьяное исчадие ада. Хёмин выглядит такой родной, что ему хочется прильнуть к ней и больше никогда-никогда не отпускать от себя. Но он же, вроде как, обижен на неё, да? — Прости меня, — на глаза наворачиваются слёзы и девушка тут же вытаскивает одну руку из-под одеяла, чтобы смахнуть их. Язык её заплетается и она на мгновение замолкает, пытаясь собрать свои пьяные мысли воедино. Минги терпеливо ждёт, и, не сводя пристального взгляда с подруги, длинными пальцами постукивает по деревянным краям кровати. — Мне правда очень жаль. Я не хотела так поступать, просто мне было так больно. Ты ведь знаешь, что такое разбитое сердце? Когда я узнала, что у Сонхва появилась девушка… Это настолько сильно разбило мне сердце, что я не могла спокойно дышать. Я пыталась подавить это в себе, но он был так близко. И я не нашла другого выхода, кроме как стать вам чужой. Пожалуйста, не ненавидь меня, мне правда жаль. Мне так жаль, что я бросила вас из-за своих глупых чувств. Пожалуйста, Минги, прости меня! Под конец её голос срывается на истерический крик, а по щекам катятся горячие слёзы, обжигающие кожу. Парень тут же хватает её за руку и притягивает к себе, крепко обнимая. Какая же она глупышка. Почему не поделилась с ним? Или с Саном? Да даже с Чонхо! Они ведь смогли бы что-нибудь придумать. А так она страдала в одиночку, пытаясь справиться с этой болью. Минги больше не обижается. Он всё понимает. И обнимает крепко-крепко, заставляя бедное девичье сердце разрываться от переполняющих чувств. Хёмин задыхается от потока слёз, и начинает плакать ещё сильнее, когда приходит осознание, что Сан никогда ей не простит эту выходку. Они ведь были близкими друзьями и, вместо того, чтобы довериться, она оттолкнула его от себя. Да, они друзья с Сонхва, но разве Сан, Минги или Чонхо поступили бы так подло с ней и рассказали ему её тайну? Вряд ли. И от этого становилось только тошно. Она не заслуживает их доверия. И этих объятий тоже. — Ну всё-всё, успокойся, — хриплый, но в то же время нежный, голос Минги раздаётся возле уха, заставляя девушку только крепче сжать его шею, будто бы он сейчас встанет и уйдёт, бросив её один на один со своими пожирающими изнутри чувствами. — Ты меня сейчас задушишь, Хё… — Сан… — сквозь рыдания проговаривает она, заставляя Минги выгнуть бровь. — Он же не простит меня никогда. — Почему ты так думаешь? — тут же искренне удивляется темноволосый. — Он ненавидит, когда ему не доверяют. — Просто расскажи ему правду, как мне, — Сон слегка проводит ладонью по женской спине, заставляя Хёмин вздрогнуть и покрыться мурашками. — Сан не дурак, он всё поймёт. Знала бы ты, как он много плакался мне, что скучает по тебе. Да, он ранимый и вспыльчивый, но отходчивый. Хочешь, я поговорю с ним? Хёмин тут же поднимает голову, отрицательно мотая ею из стороны в сторону, но уже через секунду жалеет об этом — к горлу подкатывает тошнота, а перед глазами всё плывёт. И как бы она не пыталась сфокусираться на сидящем напротив друге, ничего не выходило — как был размытым пятном, так им и остался. — Минги, — шёпотом начинает она, чувствуя очередной позыв к рвоте, — кажется, меня сейчас стошнит… Он тут же подрывается и хватает её под руку, волоча в уборную, которая находилась прямо напротив, соединяя сразу две комнаты. Внезапно почувствовав жар во всём теле и ужасно неприятный ком, Хёмин вырвалась из хватки друга и, настежь распахнув дверь, метнулась в сторону унитаза. Упав перед ним на колени, Чон тут же вывернула всё содержимое желудка, почувствовав скопившиеся и жгучие слёзы в уголках глаз. — Ты в порядке? — потирая переносицу, интересуется Минги, смотря на то, как девушка продолжала выталкивать из себя и завтрак, и обед, и ужин. — Всё просто чудесно, — запыхавшись, отрапортовала она, облокачиваясь о белый фарфор. — А нет, стой, ещё не всё. Тяжело вздохнув, Минги присел на корточки рядом и, собрав женские волосы, поднял их вверх, отводя взгляд в сторону, чтобы не смущать подругу, молчая ожидая того, пока она наконец-то закончит. Как только Хёмин перестала выворачивать свой желудок наизнанку, Минги отпустил её волосы, делая шаг в сторону выхода, чтобы дать ей время привести себя в порядок. Хёмин, устало поглядывая на своё отражение в зеркале, в который раз тяжело вздохнула. Увиденное ей совсем не нравилось. Спутанные волосы, утратившие былой блеск и шелковистость, были сейчас раскиданы по плечам. А огромные синяки под глазами, как доказательство бессонной ночи и усталости, вовсе не добавляли ей очаровательности. Даже её некогда прекрасная фигура, — единственное, в чем девушка никогда не видела изъяна, — и та была потеряна. Теперь о красивых изгибах остались лишь воспоминания. Она так сильно похудела, что, как говорится, без слёз не взглянешь. Открутив кран с холодной водой, она поднесла ладошки к струе, набирая совсем немного, а после плеснула в лицо, пытаясь прийти в себя. Завтра ей определённо будет стыдно за всё то, что сейчас произошло, но самое главное она сделала — впервые рассказала правду от которой так долго стремилась убежать. Это было впервые за столько времени, когда она призналась кому-то, что влюблена в Пак Сонхва. В грёбанного, мать его, и чертовски потрясающего, Пак Сонхва! Сердце сжимается и Хёмин, прислонившись лбом к прохладному зеркалу, снова начинает тихо плакать. И почему ей постоянно хочется лить слёзы, стоит только подумать о Сонхва? Почему хочется волком выть, вспоминая как он сегодня сладко дремал на её плече, или когда держал её за руку, чтобы поддержать? А когда он взял и выпил вместо неё тот ужасный коктейль Ёсана, только бы она не шла в душ вместе с Хонджуном? Почему, почему, почему? Столько вопросов, но ни одного ответа. Что ей вообще нужно думать, когда он так ведёт себя, а её сердце едва ли выдерживает и бьётся, как птица в неволе? Хочется уже выпустить из себя все эти дурацкие чувства, выбросить или вовсе напрочь забыть о том, что ей нравится Пак Сонхва. Ведь заставляет чувствовать её счастливой, но в то же время самой несчастной в мире. Как вообще в таком маленьком органе может вместиться столько чувств? Неожиданно из-за второй двери, ведущей в одну из комнат, слышатся шорох, едва различимый стон, а затем и вовсе странные звуки, напоминающие скрип кровати. Хёмин хмурится и, оттолкнувшись от раковины, словно воришка, подкрадывается к двери, чувствуя как сердце начинает биться, словно заведённое, когда она слегка приоткрывает их. Её щёки тут же алеют, когда до ушей долетают обрывки фраз, заглушаемые женскими стонами и шлепками кожи об кожу. — Ты там в норме? — в проёме по другую сторону вылезает голова Минги, и он тут же замолкает, явно обескураженный доносящимися звуками из другой комнаты. Хёмин краснеет пуще прежнего, ведь друг ловит её на подслушивании тире подглядывании и сразу же закрывает двери, отлетая обратно к раковине. Минги молча наблюдает за этим, совсем не зная как ему вообще реагировать. Ну да, Юнхо говорил что-то о том, что хочет устроить Соре интимный вечер, когда все уснут, только вот, кажется, начали они немного раньше, либо же думали, что все уже спят. Особенно Хёмин, которая выпила слишком много даже по своим меркам. Но они вдвоём ещё не спали, и именно поэтому ему сейчас приходится смотреть на то, как Чон в очередной раз плескает в своё раскрасневшееся личико водой, а после как пуля вылетает из ванной, чуть ли не снося его с ног. Плюхается под одеяло, заворачиваясь в него, словно в кокон и отворачивается лицом к стенке. — Ээ, — Минги неловко чешет затылок, смотря на то, как Хёмин медленно перекатывается на другой бок, чтобы видеть его лицо. — Ты в норме? Я могу идти? Она кивает головой, чувствуя себя супер неловко. Если ещё пять минут назад она хотела, чтобы Минги остался с ней и, возможно, немного полежал рядом, то сейчас ей побыстрее хотелось провалиться в сон, чтобы забыть всю эту до ужаса нелепую ситуацию. — Ну, — парень движется к выходу из комнаты, а затем слегка улыбается, — тогда спокойной ночи, Хё. — Спокойной, Минги, — бурчит куда-то в подушку девушка, а затем поднимает голову. Мнётся несколько секунд, но всё же выпаливает: — Постой! Ты так и не ответил мне сегодня. — О чём ты? — он недоумённо выгибает брови. — Почему ты начал курить? — Я скажу тебе, когда буду готов поделиться этим, хорошо? И, удостоверившись, что она согласна, Минги тихонько выскальзывает в коридор, осторожно прикрывая двери. Хёмин ещё несколько секунд смотрит вслед, а после обратно укладывается на подушку, мгновенно проваливаясь в сон.

* * *

И вот она стоит в тёмном коридоре, пригвоздённая телом напротив к стене, без возможности выбраться из цепкой хватки. Парень держит её крепко, медленно приближая лицо вперёд, после слегка касаясь губами её шеи. Проводит по ней языком до подбородка, оставляя невесомый поцелуй в уголках губ, чем тут же выбивает из неё весь дух. Сердце трепещет, а коленки подкашиваются, стоит только его руке смело забраться под юбку, находя то самое место. Рука, такая сильная и нежная одновременно, осторожно скользит по внутренней стороне бедра, будто создавая звёздный след на молочной коже, после чего парень усмехается, стоит ему почувствовать как девчонка вздрагивает, пальчиками цепляясь за его плечи. — Если бы ты только знала, как я давно хотел признаться тебе, — раздаётся у уха пьянящий шёпот, а затем мягкие и тёплые губы вновь прикасаются к её коже, лаская и выбивая один стон за другим. Каждое его прикосновение было, словно нежный ветер, обвивающий всё её тело. — Я так люблю тебя. Почему ты никогда не замечала моих чувств? — Я… — Хёмин выдыхает, когда один палец резко входит в неё, заставляя уронить голову вниз, лбом упираясь в сильное плечо. — Чёрт, умоляю… — Умоляешь меня? — он усмехается, и вторая его рука медленно спускается к девичьей груди, слегка сжимая. Хёмин хнычет, чувствуя как внизу тянет сладостная истома и понимает, что ей просто необходимо сейчас поцеловать его. Поднимает голову обратно и сразу встречается со взглядом напротив, с его хитрым прищуром, словно он хищник, гипнотизирующий свою жертву. Она тонет в этом взгляде янтарных глаз, который с каждой секундой заставляет её сердце отбивать незамысловатые ритмы, а душу гореть самым ярким пламенем. Чон с трудом поднимает руку, касается его щеки, наблюдая за тем, как он очаровательно льнёт ближе. Легонько проводит пальцами по мягкой коже, чувствуя как он напрягается, а после тянется вперёд, касаясь своими губами его в самом невероятном поцелуе. Но внезапно всё исчезает, сменяясь на сильный хлопок дверью, и заставляя Хёмин испуганно распахнуть глаза. Дрожащими пальцами впивается в матрас, окончательно приходя в себя и понимая, что сейчас её мир настоящий. В комнате царит тишина, и только громкое дыхание Хёмин нарушает покой, словно её сердце всё ещё бьётся в такт той иллюзии. Голова раскалывается, во рту дико пересохло. То ли от выпитого накануне вечером алкоголя, то ли от такого странного сна. А, может, от того и другого. Откинув одеяло, девушка свешивает ноги на пол, который приятно холодит босые стопы. И что это сейчас вообще было? Неужели кто-то находился в её комнате, пока она мирно сопела себе в подушку? И что он тут вообще делал? Неужели… — Да ну, точно нет, — про себя бормочет Хё, медленно поднимаясь с кровати и потягиваясь. Всё ещё находясь где-то глубоко в мыслях, девушка осторожно, чтобы никого не разбудиться, выскальзывает в коридор. Придерживаясь стены, чтобы ненароком не сломать себе какую-то часть тела, бредёт в сторону лестницы. Из некоторых комнат слышался храп, а снаружи — завывание ветра. Поёжившись, Хёмин глубоко вздохнула, спускаясь по лестнице. Стараясь издавать как можно меньше шума, она прошмыгивает на кухню и включает свет, первым делом обращая внимание на настенные часы, висящие прямо над входом. Полпятого утра. В попытке найти хотя бы один чистый стакан среди всего того хлама и бутылок после их посиделок, Хёмин испуганно дёргается и жмурится, когда слышит звон битого стекла. — Блин! — бормочет про себя, осматривая убытки — на разбитый бокал, который сама же неудачно задела локтем. — Что случилось? — словно из ниоткуда рядом вырастает заспанный Сонхва, сладко зевая. Он опускает взгляд вниз, также смотря на разбитый бокал. — Не трогай, я сейчас сам уберу. Хёмин, словно приклеенная, стоит на месте, молча наблюдая как тем, как Пак в в мягких тапочках с мишками шаркает в сторону веника и обратно, принимаясь подметать осколки в полпятого утра. — Могу я у тебя кое-что спросить? — спустя несколько минут молчания интересуется парень, когда наконец-то избавляется от мусора. Хёмин, словно болванчик, кивает, не в силах вымолвить и слова. Будто язык к нёбу прилип. — Как давно я нравлюсь тебе? — его глаза ярко сверкают, когда он поднимает на неё свой заинтересованный взгляд. Девушка в миг робеет под ним, чувствуя себя неуютно. Щёки краснеют и она моментально отворачивается, закрывая своё лицо длинными волосами. Сонхва усмехается и делает шаг вперёд, холодными пальцами хватая её за подбородок и настойчиво разворачивая обратно к себе. Иногда этот парень может быть устрашающим, несмотря на свою смазливую мордашку и довольно мягкий характер. — Я задал тебе вопрос, — голос его звучит жёстче и Чон понимает, что ответа ей не избежать. И раз он знает, что небезразличен ей, то и врать смысла тоже нет. — После моего восемнадцатого дня рождения, — совсем тихо выпаливает девушка, чувствуя как начинает гореть её лицо от дикого смущения. Она ведь во всех красках помнит, как Пак Сонхва лишил её девственности на кровати Юнхо, будучи совсем пьяным. Сонхва лишь сильнее сжимает подбородок и наклоняется вперёд, заставляя Хёмин резко отклониться назад, недоумённо хлопая глазами. Что он вообще от неё хочет? — То есть, ты помнишь как мы переспали? — серьёзным тоном вопрошает Пак, заставляя её чуть не свалиться с ног на пол. Он… всё помнит?! — Подожди, — она слегка толкает его в плечо, заставляя отстраниться хотя бы на несколько сантиметром. Сонхва слушается и делает шаг назад, но изучающего взгляда не сводит, чем заставляет девчонку сглотнуть вязкую слюну. — Я помню, потому что мало выпила, но ты ведь был пьяный. — У меня не бывает провалов в памяти, — он закусывает губу. — И я всё помню, Хё. Абсолютно всё. — Как ты понял, что нравишься мне? Юнхо сказал? — Сам догадался, — Пак пожимает плечами. — Сначала, правда, я думал, что это всё из-за Уёна, но потом… — Э-э, стоп! — вскрикивает Хёмин, выставляя руку вперёд. Сонхва замолкает, вопросительно приподняв бровь. — Почему ты думал, что мне нравится Уён? — Ну как, — он неловко чешет затылок, — вы же переспали на последней нашей общей вечеринке. Ты ещё тогда знатно напилась, что почти всех перецеловала. Кажется, только Юнхо и Чонхо пролетели. Хёмин остолбенело пялится на парня, пытаясь переварить информацию. То есть, получается, мало того, что она перецеловала всех, кроме своего брата и младшенького, так ещё и переспала с Чон, мать его, Уёном? Какие ещё сюрпризы её поджидают в этой жизни? — Что, прям всех? — Ага, — он усмехается, бедром облокачиваясь об стол и складывая руки на груди. Хёмин закусывает губу, находя эту позу чертовски сексуальной, но тут же пытается охладить пыл, видя как серьёзен Сонхва. — Я не был уверен в том, помнишь ли ты всё это, потому что даже не избегала Уёна и Хонджуна. — А Хонджун тут вообще при чём? — удивлённо восклицает Хёмин, чувствуя, как её сердце бьётся чуть ли не до предела. Хёмин закрывает на мгновение глаза, пытаясь вспомнить хоть что-то. Однако воспоминания кажутся ей расплывчатыми, как если бы их смешали в пьяной голове. Она нервно играет пальцами по краю стола, пытаясь взять себя в руки. Сонхва поднимает бровь, вяло ухмыляясь. — Насколько я понял из его слов, то вы переспали втроём. Хёмин чувствует, как её пульс замедляется, а разум отказывается адекватно воспринимать информацию. Сонхва продолжает, понимая, что она не прикидывается и действительно ничего не помнит: — Сан тоже был тогда в стельку и… — Я что, с ним тоже спала?! — хнычет девушка, пятой точкой падая на стул и пальцами зарываясь в волосы, с силой оттягивая их. Как она вообще могла переспать сразу с двумя и напрочь забыть об этом? Просто, чёрт возьми, как? — Нет, но вы очень страстно целовались, — он хихикает, а после присаживается на корточки, беря её руки в свои. — Но не волнуйся, у Сана к тебе чувств нет. Это я знаю точно… — Почему ты не сказал Юнхо, что мы спали с тобой? У тебя ведь был шанс вчера сказать об этом, — хмыкает девушка, в упор глядя на опешевшего брюнета. — Я что, на мудака похож? — он чуть сильнее сжимает её руки, заставляя поморщиться от боли. — Если ты не хочешь ему говорить, я тоже буду молчать. Уён и Хонджун тоже не хотят рассказывать Юнхо об этом… Думаю, у него тогда сердечный приступ случится. Хёмин невесело улыбается, понимая, что теперь ей предстоит серьёзно поговорить не только с Сонхва, но ещё и с Чон Уёном и Ким Хонджуном. Просто потрясающе, и как прикажете сделать это, если один ненавидит, а второй избегает? Ловить их за шкирку, как маленьких котят? — Это всё какое-то безумие, Хва. И все эти дурацкие игры в кошки-мышки… Мне надоело. Я слишком долго бегала от этого. И ты сам уже всеё знаешь, поэтому скрывать от тебя ничего нет смысла, — её голос становится всё тише и тише, а взгляд будто специально падает на его губы. Сонхва слушает молча, а после неожиданно поднимает руку и заправляет выбившуюся прядь волос за ухо, заставляя Хё замолчать. Сердце на миг остановилось. — Ты мне нравишься, но я хочу, чтобы ты прислушалась к своему сердцу, — Сонхва мягко проводит ладонью по её щеке, заставляя покрыться всё тело мурашками. — Я хочу, чтобы ты поговорила с Уёном и Хонджуном. Я обещал молчать, но это зашло слишком далеко. — Но ведь мне нравишься ты и… На мужском лице появилась лёгкая улыбка, словно адресованная не взрослой девушке, а маленькому наивному ребёнку. — Тогда почему ты выбрала поцеловать Хонджуна, а не меня, когда Минги загадал тебе действие? Хёмин виновато опускает взгляд в пол, но не может ничем оправдаться. Сонхва тоже себя не может ничем оправдать. Он не может сказать, что любит её настолько, что не заставит плакать снова, потому что сам не знает так ли это. Чон громко выдыхает, когда огромная ладонь спускается ниже, хватая её за затылок и склоняя ближе к напротив сидящему парню. Смотря прямо в глаза друг другу, Хёмин, словно заворожённая, пальцем проводит по его подбородку, замечая как ярко светятся его янтарные глаза. Она была такой смелой в своих каждодневных просьбах не беспокоить её больше. Была такой смелой и весь вчерашний вечер, стойко вынося всё то, что накопилось у остальных за эти полгода, а теперь сидела перед ним, будто потерявшийся ребёнок. Не в силах совладать с искушением, Чон поддаётся вперёд и всё же сталкивается с мягкими губами напротив. Она робеет перед ним, становится совсем ребёнком, который хочет, чтобы его просто обнимали и никогда не отпускали. Но Пак, чувствуя её скованность, сильнее вжимается в губы, проводя по ним языком. Чёрт возьми, Пак Сонхва определённо умеет срывать крышу. Вот почему его бывшая, Хесон, так крепко и до последнего цеплялась за него. Запах его кожи бьёт в голову даже похлеще алкоголя. Прекрасен, как всегда: очаровательный, восхитительный, пленительный, дикий, сводящий с ума, дурманящий. Он стал ещё выше, его волосы отросли, и больше не было тех высветленных прядей, а лицо украшала двухдневная щетина. Зато любимый чёрный цвет в одежде и головокружительный запах парфюма остались при нём. Она замирает, но ненадолго: его ладонь за долю секунды окольцовывает её запястье, вновь сильно сжимая. Сердце пропускает удар, а рот невольно приоткрывается от удивления. Сонхва, не теряя времени, скользит языком внутрь, вырисовывая незамысловатые узоры, а после чувствует, как её ладошки легли на его плечи, постепенно поднимаясь всё выше и зарываясь в его тёмных отросших волосах, с силой оттягивая назад и заставляя простонать ей в рот от удовольствия. Его губы, они такие мягкие, такие приятные, тёплые. Брюнет ведёт пальцем по голой коже между краем свитера и джинсов от одной выпирающей кости к другой, и от такой щекотки Хёмин натягивается струной, а в животе просыпаются бабочки и начинают оживлённо порхать. Всё её тело покрывается мурашками, когда она чувствует, как тёплые пальцы убирают её волосы на левую сторону. Глаза блаженно закатываются, но сознание всё ещё кричит о том, что нельзя так рано терять голову. Сердце Хёмин взрывается сотнями разноцветных фейерверков, когда он стаскивает её со стула на пол и подхватывает под ягодицы, чтобы усадить на стол, раздвигая ноги. Умащивается между них и пальцами водит по бедру, отчего Чон буквально млеет. Берёт её руку в свою и подносит к своей груди, где с невыносимой скоростью билось сердце. Его проворные пальцы спускаются ниже, к пуговице от джинс, заставляя Чон невольно вздрогнуть от неожиданности. Неужели это вернулся тот самый Пак Сонхва, который выбивал из неё всю душу в её восемнадцатый день рождения? Хёмин чувствует, как жар наполняет комнату, и отстраняется, когда перестаёт хватать воздуха. Она вглядывается в лицо напротив, пытаясь понять, что сейчас чувствует Сонхва. Раскрасневшиеся, они оба молчат, не зная, что сказать. И всё же брюнет первым нарушает тишину, прислоняясь своим лбом к её: — Ты действительно мне нравишься, Хё, но… Терять друзей из-за девушки я не хочу. Поговори с ними и прими своё собственное решение. Возможно, это буду не я. — Я не хочу делать вам больно, — шепчет она, чувствуя как в глазах застывают слёзы. — Вы все дорогие для меня люди. — Я знаю, — мягкая улыбка тут же украсила его лицо. — Но без этого никак. Ты должна выбрать одного. И пока что не делай поспешных выводов, потому что если бы тебе нравился только я, ты бы никогда даже не задумалась над тем, чтобы целовать Хонджуна.