Мой любимый босс

«Как же он красив… И так похож на…» Лучиано вздрогнул, не решившись додумать мысль до конца, и произнести дорогое, но давно забытое имя. Когда-то он с кровью вырвал его из собственного сердца, только для того, чтобы набраться смелости жить дальше. Но, как оказалось, не до конца. Старая боль вернулась при одном взгляде на это лицо, обрамленное золотистыми локонами. Тонкие черты, чуть раскосые глаза, только взгляд не кроткий и нежный, как у нее, а вызывающе-насмешливый. Но все равно, ему казалось, что достаточно сделать всего лишь шаг, чтобы обнять стройную фигуру, и тогда… Итальянец моргнул, и прекрасное видение растаяло без следа. Вместо собственного, роскошно убранного дома, он вернулся в тесную тюремную бельевую, а любимая женщина обернулась этим наглым парнем, неведомо за какие заслуги получившим звание капитана мафии. Этот переход был до того резким и неожиданным, что Лучиано захотелось взвыть от боли. «Нет, это невозможно. Почему это случилось именно сейчас?» За прошедшие годы в его объятиях побывали десятки женщин, среди которых он подсознательно искал похожую на нее. И, только когда совсем отчаялся, вдруг нашел. Но это оказался Джан, по прозвищу Лаки Дог, до невозможности наглый тип, тот, кто должен был вывести их отсюда… Лучиано понимал, что должен уйти. Беседа закончена, каждая лишняя минута работает против них. Если появится охрана, то им несдобровать, задуманный побег провалится, и даже фантастическая удача Счастливчика не спасет их. Но что-то, сильнее воли, сильнее отчаянного желания стать свободным, удерживало его на месте. — Я кое-что слышал о тебе от других заключенных. Говорят, можно заполучить часть твоей удачи через рукопожатие, — осторожно начал он, будто случайно протягивая правую руку. Но Джан сделал вид, что не заметил этого. — Я тоже слышал о тебе, пока был на воле, — небрежно ответил блондин. – Тереза, женщина, которой ты торговал. Она влюбилась в тебя. Лучиано нахмурился, пытаясь вспомнить. Через его спальню прошло столько женщин! И многие из них работали потом на него, не столько ради денег, сколько ради надежды на новое свидание. Глупые курицы! Неудивительно, что он не мог сразу вспомнить Терезу, если она была всего лишь одной из десятка его любовниц. — Все женщины в меня влюблены, — вздохнул, наконец, Лучиано, не понимая, к чему клонит его собеседник. Улыбка Джана была легкой, словно дуновение ветра: — И она сказала: «Пусть я и рядом не стояла с его красавицей-женой, однажды он женится на мне». Лучиано показалось, словно Джан вонзил ему в сердце одну из железных отмычек, которые сжимал в руках. Сам не понимая, что делает, движимый лишь чувством безумной ярости, он бросился к Джану и с силой приложил его головой о шкаф с бельем. «Не смей говорить о ней, не смей! Ты, жалкая копия, не имеешь права произносить ее имя…» Перед глазами Лучиано прыгали темные пятна. Ему казалось, еще немного, и он в кровь разобьет это смазливое личико, чтобы оно больше ни чем не напоминало ту, что была ему так дорога. Но, крепко прижав Джана к стене, он вдруг почувствовал странное волнение. Черт, его тело отреагировало на этого парнишку так, как ни на одну из самых красивых женщин. «Что это, последствия долгого воздержания? Или я просто хочу его…»