Не/мой и не/любимый

Старик гладил себя по усам и громко хлюпая пил чай, он не чувствовал себя прислугой в моем доме, скорее гостем, хоть я его таковым не считал. Лекарь насквозь промах травами, да такими, что голова моя кружилась от каждого вздоха. Мое пристрастие к аромату так пугало матушку, что она нашла этого странного человека. Я знаю его десять лет и за это время он ничуть не изменился, словно ребенок, застывший в теле старика, нес чепуху, забыв про манеры и омерзительно громко пил чай. - Господин, позволите? - Входи, Соён. Дверь распахнулась, девушка зашла первой покорно становясь у стены, а Хан выглядел так словно его ледяной водой облили и тут же рухнул на колени кланяясь. Видимо кто-то решил преподать уроки вежливости за меня. - Поднимайся, а ты можешь быть свободна. Парень встал, поднимая пустые серые глаза на нас и убрал дрожащие руки за спину тяжело глотая. - Такс, ты тот юноша, ради которого меня оторвали от моих дел, правильно понимаю? – цокнув Бом поправил очки и ухмыльнулся, - чего молчишь воды в рот набрал? - Так он немой, - устало повторил я сотый раз за вечер. - Ха, еще как «мой» взгляни, здоров со всех сторон, - Бом поднялся, обхаживая Хана вокруг и внимательно смотрел на горло, что подрагивало, - оголяй торс. - Уверены, что это обязательно? Оба посмотрели на меня презренно сморщив брови, Хан с невозмутимой легкостью снял одежду, а я, опуская красное от стыда лицо вновь осознал, что передо мной простой парень… Они уселись в центре комнаты, а я так и оставался за своим рабочим столом лишь молча наблюдая. Но не движения старческих рук интересовали меня, а линия ключиц. Кожа белая и кажется на ощупь словно бархатные листья, покрытые мелкими каплями росы, под нажимом грубых пальцев становилась красной. Хан сидел неподвижно, а я кажется не находил себе места. Красные пятна выстраивались в рисунок подобный лепесткам роз, а моя ладонь на столе вздрагивала, желая их коснуться. Простой интерес, не более, но сегодня он изводил меня. - Подойдите-ка, господин, - Бом поманил меня рукой, второй продолжая прощупывать кадык Хана, что уже заметно кривился от излишних касаний, - вот, потрогайте здесь, - лекарь невозмутимо сказал это указав на точку, чуть ниже линии челюсти. Я взглянул в серые глаза, что смотрели на меня с опаской, словно руки старика были еще уместными, а вот мои ладони. - Зачем мне касаться его, просто скажите, что знаете, - стоя над ними я отвел взгляд. - Нет, вы не поймете меня, - сделав строгое лицо Бом поправил очки и покачал головой из стороны в сторону словно выжидая. Не знаю от чего, но моя рука дрогнула, нет ничего такого в том, чтобы коснуться другого человека, да и напротив меня не полуголая дева. Вот только глаза эти уже сотню раз смешали с грязью. Я отвел взгляд нехотя протянул ладонь. Кожа холодная, но почему-то обжигает. Мягкая, но кажется режет пальцы. - Что я должен был понять? – я запнулся на последнем слове, темные силы спутали меня опустить взгляд и осколки стекла ударили в легкие. Такого же холодного стекла, как и эти глаза, что смотрели с укором. Мои ладони были столь грязными в его сознании? - Что он абсолютно здоров, - Бом хлопнул по своим коленям поднимаясь и я тут же отдернул ладонь не способный сдержать возмущения в лице, - тощий немного, но видали и хуже, а так… Боюсь недуг тут тот же что и у вас, господин. - Умей вовремя закрыть рот, - все же мой голос иногда мог звучать строго, например, когда люди переходили черту. Бом дернулся и прикусил язык, - а ты одевайся, или вздумал в таком виде расхаживать? - Вы не подумайте, я не хотел, - виновато подкрадываясь ко мне на носочках шептал лекарь, видимо жизнь все еще была дорога сумасшедшему, - его язык цел, горло тоже, да и слух не поврежден. Боюсь, что-то куда хуже мешает. - Ступай и считай своей оплатой то, что я не милостив к твоему длинному языку. - Благодарю, господин, - старик поклонился, схватил блюдце выпивая остатки чая и рванул к выходу. - Не говори матушке, что был здесь, знаешь ведь? - Ваши проблемы не стоят ее беспокойства, господин. Он вышел прочь, а я соглашаясь кивнул. Мои проблемы и впрямь не стоили ее беспокойства. - Куда собрался? Тебя никто не отпускал. Хан застыл у двери в наспех накинутой рубахе, он повернулся, шея и подбородок еще были красными от чужих касаний. Возникло желание умыть его холодной водой. - Присаживайся. Он сел напротив меня и приподнял обе брови тут же опуская вниз. Не составило труда догадаться, этот жест заменял ему все вопросы. - Зачем? – он кивнул, а я разложил перед ним лист бумаги и дал в руки кисть, - раз ты говорить не можешь, будешь писать, учить тебя всей грамоте я не собираюсь, выучишь основное иначе намучаются с тобой остальные. Начнем с… Он улыбался. Смотрел на меня и довольно кивал, а мое дыхание прервалось. Дурное чувство заполнило легкие, я отвернулся откашливаясь, едва ощутимо ущипнул щеку, что словно пронзили иглами и вернул своему лицу невозмутимость, по крайней мере очень надеялся на это. - Твое имя, пишется вот таак, - я прописал на листе большими буквами и передал ему, - это «Х», - перечислив каждую, проговаривал их так словно напротив сидел неосознанный малыш, но этого неуча это вовсе не расстраивало, он быстро кивал вновь и вновь поднимая взгляд на меня, словно убеждал, что слышит, - теперь попробуй написать сам, умеешь считать до ста? – он покачал головой из стороны в сторону, - а до скольких умеешь? Пять? Десять? – я пытался прочитать, что хотели сказать эти пальцы и наконец понял, - до пятидесяти? Вот и славно, напиши свое имя два раза пятьдесят раз, понял? Я дождался утвердительного кивка и сам нелепо улыбнулся. Меня окутывал приятный аромат, что, смешиваясь с чернилами делался каким-то опьяняющим. Но я должен был сосредоточиться на своих делах. Удивительно, но даже Лю умудрялся отвлекать меня. Статуя пусть и была пугающе безжизненной, но все еще оставалась человеком. Вздохи, движения и даже почесывания, все это заставляло мое внимание рассеиваться. Сейчас в кабинете был слышен лишь звук ровного едва уловимого дыхания, плавное и совсем не раздражающее оно лишь помогало сосредоточиться. И если бы кисть в неумелых руках не прочеркивала со скрежетом время от времени я бы и вовсе забыл, что здесь не один. - Постой, держи кисть мягче и вот здесь линии должны быть округлее, видишь разницу, между тем как я написал, и ты? Ну как нет здесь круг, а у тебя что? – я поднялся со своего места и сел рядом с ним глядя под другим углом на написанное, - я в пять лет и то лучше это делал, только вот меня по запястьям били, да иглы прикладывали, чтоб кисть держал верно. Не нужно так смотреть, никто не станет тебя бить, я что похож на тирана вроде своих учителей? Просто покажу как верно, а дальше сам смотри, будет тяжело если и письмо твое никто не поймет, я же не требую чего-то сверх меры. Так заговорился, что и не заметил, как взял его ладонь помогая ей вывести аккуратные буквы. Со стороны они казались изящными, да пусть и отмечены тяжелым трудом, но все же утонченными, а на деле оказались неловкими и скупыми как камень. Вся неловкость от прикосновения прошла, я уже вздрагивая пытался поставить его пальцы хоть в нечто, а он неловко улыбаясь кивал словно извиняется. - Все, пиши так! Хоть что-то. У меня и свои дела есть, - я протянул руку взяв книгу и продолжил сидеть рядом. Потому что за этим неумехой нужно следить. И кажется мои глаза куда больше интересовались этим профилем, нежели написанным в книге. Но я взял в себя в руки погружаясь в глубины истории. - Что случилось? – спустя около часа меня словно ото сна отвлекло то, что Хан дернулся и прикусывая губу схватился за ладонь жалобно глядя на меня, - судорога? Вот здесь болит? Разомни, нет не так. Я бегло промял подушечку на его ладони, в детстве и со мной такое случалось, он принялся писать дальше и вздрагивал уже каждую минуту. Пока не отложил кисть покачивая головой из стороны в сторону. - Пиши, ты еще не закончил, - строго указал я примерно посчитав, что еще около тридцати повторений, - не смей отнекиваться и продолжай. Я не ошибся? Он отвернулся и показал язык? - Еще десять раз сверху! Впервые в жизни слышал, как возмущаются без звука. Одним взглядом. Я мог уйти спать еще около часу назад, но терпеливо нес наказание своего слуги вместе с ним. Он дописал, ладонь вся грязная словно кисти не было, и он окунул в чернила пальцы и ими же вытирал лоб. Весь измазался. Но буду честным к середине текста его имя уже можно было прочесть. Видимо моя улыбка сошла ему за похвалу, он искренне радовался, позабыв о боли в руке. - Теперь ты сможешь представиться людям, стоило бы обучиться этому еще десяток лет назад. Приходить будешь вечером, но капризы твои терпеть не стану, у меня и свои дела есть. Прогуливать тоже не смей, раз уж я лично вызвался тебя учить. Можешь идти, на сегодня все. Он покорно кивал, но и уходить не собирался. Лишь смотрел на меня, и я осознал, что между нами слишком мало места. Стоит поставить ему отдельный стол. Он почесал затылок и указал на листок с письменами, а после приложил ладонь к своей груди. Поднял брови вверх опуская и протянул ладонь ко мне, но так и замер не касаясь. - Ты спрашиваешь мое имя? Хан довольно кивнул, а я растерялся. - Меня по имени даже матушка не осмеливалась называть, правда считаешь, что имеешь честь его знать? Улыбка сошла с его лица, и он немного отстранился, словно испугался. - Не переходи черту, моя доброта к тебе она тоже имеет границы, ты такой же слуга, как и все в этом доме. Он еще раз уверенно кивнул и поднялся, чтобы выйти. Я прав, я должен был оставаться справедливым господином, но почему же совесть уколола меня словно я должен извиниться? - Спрашивать у господина его имя, ты в лесу рос и правил не знаешь? Он лишь растерянно провел глазами и вновь кивнул. Вышел прочь. И правда рос в лесу?