Не/мой и не/любимый

Что в работе оказалось самым сложным? То, что ее нужно делать каждый день! Даже прекрасное пробуждение в считанных сантиметрах до причины моего безумия не скрасило это. Хотя должен признать несмотря на боль в мышцах, сегодня я управлялся куда лучше. Лю смотрел на меня глазами печальной матери, словно его малыш пришел домой с разбитыми коленями, а я лишь возмущаясь выхватил у него узелок с одеждой мне по размеру и вернулся обратно к Хану. Несмотря на шляпу с широкими краями мои щеки пекло от солнечных поцелуев и воду я пил все чаще. Парень же проделывал все с такой легкостью, что мне оставалось лишь позавидовать. К концу дня я уже отложил все попытки, что-то ему доказать. Завалился у копны обнимая вилы и прикрыл веки. - Что смеешься? – ощутив его взгляд в свою сторону проворчал я, - уверен, что ты выглядел бы также вызови я тебе на поединок на мечах! Ты бы под весом металла и вовсе бы завалился. Что бровями дергаешь? Хочешь сказать я не прав? Ты оружие то держал в своей жизни? Хан лишь покачал головой из стороны в сторону, серые глаза, налитые озорством и блестят сегодня непривычно. - Тогда бери свой меч и сразись со мной как полагается! – я встал демонстративно ткнув в его сторону ручкой от вил, а он немного замешкав поднял лопату, что лежала неподалеку, повторяя мои движения. – Опорную ногу вперед! Тебя так любой свалит, - ловко обойдя его я двинул своим орудием так, что оно ударило ему под коленом и он неловко запнулся, от чего я тут же нанес «удар» по второй ноге. Хан рухнул на колени упираясь в землю ладонями и поднял глаза, все еще лукавые. Он оказался никудышным мечником. То и дело валялся на земле, а через несколько минут и вовсе заметно выдохся. - Вот так видишь, каждый из нас в чем-то силен, - я наклонился к нему прижимая деревянную рукоять к ямочке на шее. Он покорно кивнул и улыбнулся мне протягивая ладонь. Я помог ему встать, но сам того не замечая скривился. - Занозы…, - жалобно произнес в ответ на немой вопрос. Мне приготовили таз с еще теплой водой, где я долго отмачивал руки, пока они пеклись о хозяйстве. Наглая коза так и норовила отцапать кусок моей штанины, но каждый раз, когда я замахивался, чтобы пнуть животное, пара серых глаз приказным тоном заставляла меня отступить. Я сидел на бочке, слушая как животное пожевывает хлопок. Он невозмутимо сел рядом и взял мои ладони поднося ближе к своим глазам. Сморщил брови, света от солнца почти не осталось. Одну за одной начал выдергивать занозы ловкими пальцами. - Я ведь и сам могу, не нужно думать, что я совсем немощный, - проворчал я. - Вода давно остыла, а вы все сидите, могли бы, уже давно достали. Его речь была такой складкой и непривычно долгой, что я раскрыл веки забыв, как моргать. Наконец я мог четко его расслышать. Бархатный голос, ниже чем я думал, без доли ломкости. Но как я бы я не пытался в тот вечер он не заговорил вновь. Мы ужинали, мыли посуду, и я опять пришел спать позже. Только к моему сожалению сегодня Хан отвернулся к стенке, так что я лишь бесстыдно перебирал его локоны пропуская между пальцев. Через три дня он выкосил все поле. Мы освободились раньше обычного и впервые за долгое время отдыхали днем. - Как ее зовут? – спросил я, глядя на потрепанную куклу в руках юной госпожи этого дома. - Момо, - она села рядом со мной в тени сливы, - я ее сама сделала. Мне в руки упала куколка, что на самом деле была очень даже аккуратно вышита. Особенно в глаза бросалось платьице, что было украшено узором парящей птицы из тонких белых нитей. - Платье тоже сама делала? - Нет, платье матушка. Но я могу также! Честно-честно. - И правда можешь? - Да. - Ну тогда возьми у Хана в комнате зеленый шелк, докажи. - Разве я могу? - она широко раскрыла веки хлопая глазами. - Я разрешаю, или у кого еще следует разрешения спросить? - Так я лучше себе платье сошью, - догадалась девочка. - Себе не разрешаю. Докажи, что можешь для куклы, отрежь лишь рукав. А если справишься, то и остальной шелк отдам. - Справлюсь, вот увидите! Она убежала в дом, вероятно сейчас выгребет все вещи Хана из ящичка в поисках. Не отличалась она аккуратностью или мала еще была, или все же характера вздорного. Я проводил ребенка взглядом и опираясь на ствол дерева позади болезненно выгнул спину. Хорошо было сидеть в тени, а еще лучше не работать. - Ну не смотри на меня так, пусть займется чем-то ребенок. Не все же время ей за уборку и готовку хлопотать, - не поворачиваясь к Хану сказал я, ощутив его любопытный взгляд. Сегодня я помогал управиться по хозяйству. Вернее, пока Хан делал основное, я укрощал строптивую козу и почти успешно. Оказалось, доить такое чудное животное — это забавно. Жаль меня десяток раз лягнули копытом, но и я незаметно шлепнул ее за своенравие! От меня неприятно пахло живностью и мыло слабо справлялось. Когда мы зашли в дом девчушка, позабыв про ужин вышивала что-то на бывшем рукаве моих одежд, пока все еще болеющий отец причитал ей поправляя стежки. Сегодня ужин готовил Хан, не знаю, где они раздобыли специи и было ли это в угоду мне, но подождав пока еда станет теплой я с удовольствием выпил все до последней капли. По привычке хотел убрать со стола, но он остановил меня сам собирая посуду. Впервые я пришел спать первым. Рухнул на бок вдыхая сухой воздух и улыбнулся молодой луне, что так пристально за нами наблюдала. Я долго не мог уснуть, ворочался с закрытыми глазами. Хан зашел в комнату, и я замер. - Спасибо, - послышался его тихий голос. Я наивно верил, что наши мучения позади и впереди ждет светлый день на природе полный простых людских радостей. Но к моему сожалению человек, что так кротко благодарил меня невесть за что ночью, сейчас бесцеремонно будит дергая за плечо. Заря едва окрасила горизонт и мои веки непокорно смыкаются. Я молился каждое утро, вернее должен был, на деле я все чаще досыпал в храме. Теперь же у меня нет такой возможности, меня выволокли на улицу влив порцию утренней каши. - Будьте осторожнее, господин. Хан вам поможет, - убрав руки за спину серьезно произнес мужчина и ушел обратно в дом. Я же возмущаясь залез в повозку, что видимо планировала развалиться на ходу. Радовало, что вести ее будет гордая красавица, а не наглая коза, что оказалась на заднем дворе. - Не попытаешься объяснить мне куда мы едем, - зевая я сложил руки на груди и насупился как еж в своем недовольстве. Мой повозчик сегодня был, как и прежде молчалив, лишь обернулся улыбаясь и указал подбородком на два небольших серпа рядом со мной. - Собираешься перерезать мне горло где-нибудь в лесу? - Я ведь не вы. - Ты вздумал говорить только когда тебе хочется?! Это так не работает, Хан! Я знаю, что ты можешь говорить, хватит притворяться! Я возмущался на него всю дорогу, а он лишь улыбался. Мы выехали за город, впереди было большое зеленеющее поле, а река играла в лучах рассветного солнца. Люди редкими точками виднелись на сырой земле, укрывая головы шляпами, резво работая серпом. - Хан, мальчик мой, я уж думала тебе более не увижу, - взрослая женщина ринулась обнимать парня, а он кажется был не против, - как дядюшка? Мне как сказали, что ты вернулся помочь ему я и не сразу поверила, что тот деспот тебя так просто отпустит. Он обижал тебя? Слухи разные ходят, что там за забором высоким творится. А это кто? – ее взгляд, изнеможённый морщинами, наконец упал на меня. Хотелось сказать, что я тот самый деспот, но я приветливо улыбнулся настолько насколько мог: - Я его двоюродный брат по отцу, рад приветствовать вас, госпожа. - Какой очаровательный юноша, ох и семейка, один краше другого, - женщина рассмеялась, - пойду мне еще обед всем готовить. Хорошего вам дня, мальчики. Хан поклонился ей провожая мягкой улыбкой и дрогнул, когда я подошел вплотную к нему с лицом, выражающим крайнюю степень недовольства: - Выходит то деспот, что детей ворует да людей калечит очень даже красивой наружности, не находишь? Я уверен, что он покраснел одёрнувшись. Метнулся к повозке вручая мне орудие в руки и потащил за собой. Пропалывать землю оказалось труднее чем я мог и представить. Спина начинала ныть уже через час. Кожа на руках становилась неприятно морщинистой от влаги. Я растянул ворот на рубашке, чтобы та пропускала больше прохлады от воздуха, но это не помогало. Ухмыльнулся стоило заметить какой цвет приобрели мои руки за время жизни здесь. От локтя до ладоней все становилось медным. Перевел дыхание и наклонился вновь. Два слизких глаза смотрели на меня пристально и с насмешкой. Тело оцепенело. Лягушка была огромной и зеленой, а ее кожа влажной и скользкой. Уставилась на меня, как будто собиралась напасть. Страх сковал, я так и замер, боясь шевельнуться. Вокруг столько людей. Девиц что взирают на меня смущаясь и мужчин, что подозрительно морщатся, не то признали меня, не то недовольны конкурентом. Не закричать. Не убежать. А зверь словно чуя страх прыгает! Я от неожиданности пошатнулся и рухнул, ладони и ягодицы тут же неприятно намокли от сырой земли, пячусь назад и неотрывно смотрю на нее. Подрываюсь в надежде убежать. Врезаюсь в Хана, узнаю его на глядя, хватаюсь за его плечи и прячусь за спину: - Убери ее, убери, прошу, - тихо шепчу я, хотя хотелось бы закричать. Он успокаивающе похлопал по моей ладони, я послушно убрал хватку с его плеч. Подошел к лягушке и поднимая за одну лапу замахнулся, отправляя ее прямиком в реку. Она булькнула, оставляя за собой небольшой фонтан, а я облегченно выдохнул. - Это было жестоко! - завизжала одна из девиц, работающих рядом. - Ничего подобного, так ей и нужно! Она в ответ лишь покраснела и вернулась к работе. А я еще долго не мог собраться с мыслями от такой чепухи. Обед здесь был общим за длинным деревянным столом. Хан помог мне сполоснуть руки и словно невзначай поправил мои мокрые волосы ополаскивая их водой. Здесь было около тридцати человек. На лице каждого отразился тяжелый труд, но девушки полыхали как самые наливные персики, а юноши были крепкими как молодые дубы. Самое удивительное, что от окружающих приятно пахло. Каждый по-особенному, но чем-то невесомым. Зерном или молоком, был и освежающий запах мяты. Но я осознал, что голова моя не болит и не кружится уже неделю. Еда была вкусной и желанной, Хан по привычке ждал со мной пока станет теплой, хоть надоедливая женщина и не переставала причитать, что есть нужно горячим. Я так увлекся пищей и размышлениями, что совсем не замечал, как-же пристально смотрели в нашу сторону некоторые. Вернее, будет сказать в сторону Хана. - От куда же ты прибыл? Не слыхал я ранее, чтоб братья были у нашего Хана, - обратился ко мне пожилой мужчина с ярким шрамом на левой щеке. - Я…, куда ты? – отвлекся на парня, но он лишь кивнул и ушел в сторону. Не придал этому значения и обернулся к любопытному люду, - я с далека. - А кто ж с близка тут, родной, - мужчина посмеялся, ну, а я хотел встать, догоняя единственную причину находится здесь. – А звать как? - Мое имя? – растерянно разглядывая толпу переспросил я. - Ну, а чье-ж еще то, наши поди уж все знаем. - Лиу… Ли, меня зовут Ли. - Родители видимо и не знали какой сын благородной натуры выйдет, назвали как собачонку, - рассмеялась та же девушка, что возмущалась о судьбе лягушки. - А вы бы не натуру мою разглядывали, милая, а работу свою делали. Она покраснела под звонкий смех толпы, а я наконец поднялся уходя прочь. Тонкий шлейф аромата манил за собой, конечно он мог отлучится, но сегодня от чего-то это вызывало во мне дурное предчувствие. Уж больно на него глазели некоторые. Я остановился на месте глядя на него в нескольких десятков шагов от меня. Он умывался у реки, а двоица за спинами застыла, сложив руки на груди. Друзья его? Уж сомневаюсь. Подошел ближе стараясь услышать, о чем говорят и с каждым словом закипал все ярче. - Мы уж думали и не увидим личика твоего, Хан. Оставил нас и не подумал о друзьях, - говорил тот что выше, только тоном совсем не приятельским. - Говорят ты прислужничать самому принцу отправился, неужели правда? И чем же служишь ему? Работаешь не покладая рук? Двое засмеялись, а Хан поднялся, отряхивая мокрые ладони. Смерил их холодным взглядом и ступил шаг, но они перекрыли ему путь. - Чем служишь ему, красавица ты наша? – чуть тише спросил высокий нависая над парнем. - Так ты неправильно вопрос задаешь, так нужно, - поправил его второй, - что господин предпочитает твой рот или задницу? - Бить людей не вежливо, - поднимая тяжелую ветку с земли процедил я, подходя ближе, - да, Хан? Он, не сводя взгляда с высокого кивнул. - А ты еще кто так… Тот не договорил, тяжелый кулак пришелся ему прямо в лицо. Мужчина пошатнулся, но и Хан не мешкал. Схватил его за ворот и повторяя замахи продолжал бить. Второй же заметно растерялся, хотел броситься на помощь другу, но я преградил ему дорогу протягивая палку. - З…зачем ты мне это даешь? - Чтобы не говорили, что я бью безоружных. Хан вновь умывался в реке, его губа треснула от одного пропущенного удара, и щека немного набухла. Я осмотрел ладони, костяшки на которых были сбиты и сердце нещадно заскулило. Мне и самому досталось, но скорей по собственной глупости, да и уже после драки. Оступился и поцарапал щеку под левым глазом об обломанное оружие ноющего от боли соперника. - Не расстраивайся, им ведь гораздо больше досталось, - я провел пальцем по его губе вытирая кровь. Не знаю почему сделал это и не сразу осознал. Но и он не отдернулся, лишь смотрит на меня и моргает все реже. - Они тебя и раньше задирали? – строго спросил я пряча складывая непослушные руки в замок, но Хан лишь ухмыльнулся и пожал плечами. – Я могу испортить их жизни так, что они вовек не опомнятся! – он лишь помахал раскрытыми ладонями мягко улыбаясь. Сел рядом со мной и смотрит на воду. - Прав ты, не стоит они того, чтобы время тратить. Зависть ими руководит, - посмотрел на него снова, представляя, как отсекаю голову каждому. – На тебя ведь взглянешь и дыхание прерывается, - я застыл, несусветные глупости со мной творятся. – А на них взглянешь и тошно, - резко оборвал я поднимаясь.