***
— Я не прыгал, и своих не сдавал, — с нотками раздражения в голосе вымолвил себе под нос Андрей. — Свои? С хрена ли они «свои» то? —ответа не следует — И что они сделали эти «свои»? Затравили её нахрен, что она в окно вышла. Вокруг сплошная тишина, лишь небольшой ветерок обвевал их лица. Андрей явно не находит что сказать, а Марат глубоко вдыхает ядовитый дым в лёгкие, неспешно выдыхая. На его лице появляется едва заметная ухмылка, а взгляд так и сверлит Васильева чуть ли не до дырки в голове. Андрей невольно уводит глаза, не выдерживая столь тяжёлого зрительного контакта. — Она моя девушка. Мы и в снег и в дождь вместе были, — также пристально смотря произносит шатен, — а эти сволочи, считай, убили её. Сестру свою, получается. А она виновата? Опять тишина. Холод чуть ли не до костей пробирается под ткань куртки, заставляя младшего вздрогнуть не только от неблагоприятных очей друга, но и от мороза. — Молчишь? — выкидывая окурок куда-то в снег шепчет Суворов. Он, поправив куртку, шагнул навстречу к блондину. Хоть и Андрей был выше его, в физических способностях знатно отличался. Был слабее и нерешительнее. Не намного, но отличия точно есть. Суворов невольно сжимает кулаки, после чего, резко замахивается, чуть ли не со всей силы давая младшему прямо по скуле. — Ну и правильно, молчи дальше, Андрюш. Пальто невольно плетется назад от неожиданного удара. Он хватается, уже за зудящую от холода щеку, после чего поднимая голубые взоры, которые устремляются прямо на Адидаса младшего. Он смотрит непрерывно, да с такой ненавистью и неприязнью, что Марату становится даже не по себе. Наверное, впервые он видит его таким. Разъяренный, словно дикий зверь, что вот-вот набросится на долгожданную добычу. Так и последовало. Суворов не успевает уклонится, от чего получает нехилый удар в живот. — Так скучаешь по любимой своей, что сдал пацанов своих же? Нечистое это дело, Марат, — эти слова Андрею давались крайне трудно. Говорить про Айгуль, так ещё и в такое форме как «любимая» Марату. Странно, что одно её упоминание внутри у него происходит какой то укол неприязни, что вызывает лишь одно чувство: отвращение. Под конец речи Пальто чуть заметно улыбался, разумеется, не без злости. Словно это была для него какая-то игра, нежели серьезная правокационная драка. Андрей явно провоцирует Марата, ещё раз толкая его в бок. И у него получилось. — Ты не поймёшь меня, конечно. Ведь ты никогда и не для кого не выговаривал слово «люблю». У тебя нету человека, с которым ты бы мог разделить это слово. В то же мгновение Марат почувствовал пульсирующую боль в губе и громкий вздох уже недруга, который, по всей видимости, планировал разорвать старшего чуть ли не в клочья. Суворов стоял молча пару секунд, прикидывая в голове, что делать дальше. Всё. Огонек гнева так и начал потихоньку разгораться внутри татарина, отчего он резко вскинул кулак и проехался им по челюсти Васильева, и сделал бы это ещё раз, если бы его не остановили. Андрей схватил Адидаса младшего за руку: резко, без времени на раздумья. Он буквально швыряет старшего на белый снег, чуть ли не накидываясь на него сверху. Блондин бьёт отчаянно, но без злости. Делает это, заставляя себя. Он не хочет причинить боль Марату. Никогда не хотел. Но сейчас это было неконтролируемо. Нужно вправить ему мозги, и как можно скорее. Никто не смеет говорить так про его чувства. Никто и никогда не узнает, что кроется на самом деле внутри этого мальчика. — Что с тобой стало, Андрей? — Вскрикивает Марат, перехватывая кулаки нынешнего врага. В Андрее не осталось человечности, доброты и той справедливости, что была в самом начале их общении. Неужели, это Марат превратил Васильева из смазливого, но такого добродушного мальчика в этого противного пацана? Суворов схватывает младшего за плечи, от безысходности тряся его. Андрей резко отдергивается, после чего замахивается, и со всей силы дает шатену по щеке. Марат, уже не в силах драться, падает, и без движений смотрит в небо. С голубых облаков медленно падают снежинки, которые покрывают лицо Суворова. Васильев напоследок ударяет того с ноги тому в печень, заставляя Адидаса младшего поежится от очередной вспышки боли. — Я всегда был таким. Нужно было только поковыряться во мне, и открыть эту темную дверцу. Ты это сделал, спасибо за это, — разворачиваясь, Андрея напоследок выкрикивает старшему очередную гадость о его личности, скрываясь за просторами деревьев на набережной.***
Утро понедельника по особенному тяжкое. Едва заметные лучи солнца попадают в комнату Васильева, который уже давненько так не спит. Он сидит уже в школьной форме, однако, одежда не в самом лучшем виде. Верхняя пуговица на рубахе расстегнута, а сама ткань до ужаса мятая. Сверху синий пиджак, что прикрывает весь этот, как называют учителя, «позор». Андрей выводит на просторах бумаги яркие узоры, что так красиво сочетаются на белом фоне. Он и сам не знает, когда научился рисовать. Однако, получалось у него очень даже неплохо. Пару секунд он смотрит своим ледяным взглядом словно в бездну, но после, неожиданно даже для самого себя он кидает карандаш куда подальше. Яростно вздыхая, он переводит взгляд в потолок. Нервно покачиваясь на стуле, парнишка недовольно сводит брови к переносице. Ситуация, что произошла около комсомольской организации, не выходила у него из головы. Он вспоминает, как хотел радоваться за друга. Внутри и вправду бушевал счастливый ураган за друга, а вот внешне он никаких таких признаков не подавал. Оставлял хладнокровную гримасу. Он искренне хотел поддержать друга, улыбнуться ему, оказать немую помощь. Но что-то внутри, что-то, что уже давно не может оставить его в покое, не позволяло сделать это. Словно перекрывало все пути к искренности и добродушию. В мыслях по прежнему так и летала та фраза Марата: «Ведь ты никогда не выговаривал слово «люблю». У тебя нету человека, с которым ты бы мог разделить это слово». А ведь в действительности. Андрей никогда не испытывал ни к кому чувства влюбленности. Какого это, любить и быть любимым? Больно или наоборот? Как рассказывала ему мама, чувство влюблённости вызывает окрылённость и приятную тяготу, но порой по её словам: любить бывает сложно. Перебирая все ситуации и всех людей в голове, Андрей по чистой случайности натыкается на старую дружбу, которая все это время хранилась в подсознании Васильева. Он редко вспоминал все то, что произошло пару месяцев назад. Всего лишь каждую ночь. Он уверяет себя, что это крайне редко. Странно, но на душе стало теплее от ярких воспоминаний с ним. Отдергивая себя от этой мысли, Андрей встаёт с кресла, схватывая сумку лежащую на кровати. Он мигом вылетает в коридор, накидывая на плечи пальто.***
Марат, стоя в раздевалке без слов пялится в одну точку уже которую минуту. Он не знает, чего или кого он здесь ожидает. Знает только, что ему нужно здесь стоять. До какого-то определенного момента. И этот определенный момент наступает. На порог школы проходит вальяжной походной Васильев, что с какой-то невнятной яростью швыряет сумку на лавочку, поспешно расстегивая пуговицы на пальто. Он поднимает взгляд, замечая, что карие взоры уже смотрят на него неотрывно. Блондин с некой ненавистью сводит брови к переносице, относя пальто в раздевалку. Повесив одежду, он неспеша подходит к скамейке, подбирая валяющуюся сумку. Как вдруг, сзади себя он слышит едва заметные, но очень быстрые шаги. В момент он оборачивает, и перед глазами стоит он – Марат. Андрей невольно сжимает челюсть, отходя на шаг назад. — Чего тебе, чушпан? — спрашивает Пальто, с какой-то неприязнью во взгляде рассматривая Суворова. — Вову нашли, — едва слышно молвит татарин. В его голосе слышится заметная дрожь, а в глазах, неожиданно для них двоих у него застывают слезы — похороны завтра. Хочешь – приходи. — С этими словами он удалился куда то в сторону коридора. Андрей, ошарашенный происходящим, смотря в след Марату, чувствует как внутри все сжимается от нежданной тоски. Не от печали за Вову, а за Марата. Какого ему сейчас? Он потерял абсолютно все. Брата, любимую девушку, друзей, авторитет и... лучшего друга? В голове всплывает странная мысль, которую он мигом выкидывает. Странное чувство, что сжирает его до предела. Чувство вины. С некой досадой он проходит по коридору, а дойдя до класса, чуть ли не плюхается на свое место. Он прекрасно понимает, как тяжко сейчас Марату. Но что Андрей может сделать?***
Марат сидит за последней партой, смотря в стену безжизненным взглядом. Внутри будто бы ничего не осталось, лишь кромешная чернота, что медленно поглощает весь его разум. Он неосознанно сжимает кулаки, чувствуя, как по щеке скатывается слеза. Сейчас на душе непривычно тяжело. Хочется рвать все в клочья, кричать, царапать лицо. Хочется убить всех и все, что существует на этом несправедливом мире. Суворов медленно поднимает руку, ожидая, пока учительница обратит на него внимание. — Чего, Суворов? — с омерзением, но в то же время со страхом спрашивает она. Неудивительно – в последнее время на него так смотрят чуть ли не все. Даже тот, с которым он провел лучшие месяцы в своей жизни, с кем разделял самые лучшие моменты. — Выйти можно? — Иди. Марат чуть ли не срывается с места. Он идёт быстрым шагом, в надежде на то, что не встретит никого из знакомых. Парень забегает в уборную, закрываясь в одной из кабинок. В глазах начинает неприятно щипать, а нос крутить. В голове сплошной бардак, отчего по всему периметру помещения слышится тихий всхлип. Марат медленно сползает вниз по стене, пальцами зарываясь в волосы. Он сильно и так нервно сжимает их, ощущая соленую гущу на губах. Брюнет повторно всхлипывает, одной ладонью прикрывая рот. Он должен, нет, обязан заглушить все эти звуки. Если кто нибудь услышит, это точно усугубит ситуацию. Неожиданно за дверью слышатся громкие шаги, что останавливаются прямо напротив кабинки, за которой сидит Марат. В глазах все плывет от столь толстой пелены слез, а грудь нервно подрагивает. — Открой, — тихо произносит такой знакомый голос. — Марат, открой. Суворов медленно поднимается с холодного кафеля, поворачивая замок на двери. Распахивая дверь, он перед собой замечает Андрея, что с неким сопереживанием наблюдал за темными взорами. Не говоря ни единого слова, он схватывает старшего за запястье, дёргая на себя. Блондин заключает Марата в нежданно теплые объятья, отчего Суворов удивлённо вздыхает. Пару секунд они стоят молча, не произнося ни единого звука, после чего Марат обхватывает широкие плечи руками, прижимаясь к младшему чуть ближе. Татарин мог ожидать всего. Удар по ребру, печени, либо вообще по лицу. Однако, ни одного удара не последовало. Лишь теплые объятья, которые позволяли Марату чувствовать себя хоть капельку счастливым. Старший неохотно поднимает голову, заглядывая в голубые глаза напротив. Марат замечает, что Андрей наблюдает за ним уже некоторое время, из за чего, по какой-то невнятной причине, внизу живота приятно потянуло. Суворов, толком не контролируя уже самого себя, опускает взгляд на пухлые губы, что в то же мгновение поджимаются. Брюнет вновь возвращает темные взоры на глубокие глаза друга, словно задавая вопрос: "К чему все это?" Пальто пожимает плечами, невольно опуская глаза вниз. Удивительно, но в этот момент Марату показалось, что перед ним стоит прошлый Андрей: такой беззащитный мальчик, со смазливыми, но такими мягкими чертами лица. В его щенячьих глазах можно заметить нотки печали, возможно даже некого испуга. И именно сейчас Марату хочется защитить его: отгородить от всего мира, спрятать за своей спиной, лишь бы никто не причинил ему вреда. Младший глубоко вздыхает, словно собираясь с мыслями. Но не успевает он вымолвить хотя бы одного слова, как старший в момент затягивает его в кабинку, как-то ненадёжно прикрывая дверцу за собой. Суворов, заглядывая в глаза младшему, замечает в его взорах что-то похожее на непонимае. Дальше все было словно в замедленной съемке. Марат прильнул к губам младшего, в тот же миг обвивая его крупную талию обеими руками. Он целует нежно, но с едва заметными нотками грубости: иногда покусывает за губу, вбивается пальцами в талию, на которой явно после останутся ярким синяки. Андрей же, в свою очередь, уже явно не контролируя порыв эмоций, отвечает взаимностью. Обхватывая шею старшего, он на секунду отстраняется, делая глубокий вздох. Однако, в следующее мгновение они уже сливаются в страстном поцелуе. Вряд-ли кто-то из них помнит, как они нашли в себе силы остановиться, но точно каждый из них запомнит то слово, что Андрей прошептал сквозь прерывистое дыхание. — Люблю... — шепча куда-то в плечо Суворову молвит парнишка. Теперь они оба знают, что у них есть возможность вновь разделить это чувство. И никто им не помешает. Никогда.