С Рождеством

      — Иди сюда, — говорит Костя, и Влада тянет к нему, как куклу на веревочке, как будто гребанный поводок от ошейника натянут до предела — фас, к ноге, лежать, умри — какая команда следующая?       — Кость, — Влад пытается отстраниться, но даже сам для себя понимает: как-то вяло, несерьезно совсем, и Костя сметает своим натиском все его слабые попытки закончить все (в который уже раз?) Его очень-очень много — голос Кости, пальцы Кости, губы Кости, запах Кости. Костя-Костя-Костя, он везде и повсюду, но.       Но это только на сегодня. Только на эти пару часов.       — Зрители ждут, — напоминает Влад и вырывается наконец. Вываливается из кабинки, подходит к умывальнику и тщательно, как по инструкции в ковидные времена, моет руки. Намылить ладони, подушечки, между пальцев, смыть мыло. Повторить еще. Повторить еще. Как будто руки все равно не достаточно чистые, как будто он ими не за толстовку чужую хватался, а в толчок лазил. Зачем? Да хрен его знает.       — Еще пара минут есть, — успокаивает его Костя. — Женька что-нибудь начнет балаболить пока, да и девчонки не хватились еще. Владь, ну?       Он притискивается со спины, обхватывает руками талию, опускает подбородок на плечо — неуклюже сгорбившись, но так очаровательно, — и пытается словить чужой взгляд в зеркале.       — Я скучал, — говорит он просто. Как будто это не режет пополам, как будто это не выбито внутри ледяными глыбами.       Владу неожиданно хочется уколоть его, да побольнее. Скучал он, надо же. Влад, может (без может), тоже скучал, и что теперь, отсосать ему в этой кабинке на радостях?       Он, может, не просто скучал. Может, он на стену лез от обиды и раздирающей внутри злости, проглядывая чужие истории и посты в Инсте, по крупицам собирая дополнительную информацию — где был, с кем общался, как оделся. Образ на премию он отмечает и даже тянется написать, мол, круто, брат, заслужил, поздравляю — все дела, но замечает сидящую рядом с Костей Любу с дурацким дешманским чокером и отвратительным мейкапом и отказывается от этой мысли. Нет уж, гордость тоже надо иметь.       Или поиметь, думает он, посылая вопросик в чат трансляции, когда Костя внезапно активизировался.       Костя его, конечно, не замечает. Или замечает, но игнорирует, не забывая при этом нахваливать Влада.       Скучал.       И вот теперь снова — тот же клуб, те же обстоятельства, те же участники, но они все равно другие — уже не такие свободные и легкие. Ну и пусть.       Влад решительно отказывается выпить со Шварцем в баре перед началом. Попивает водичку, покачивается на стуле весь первый час, разглядывая ботинки. Очень интересные вопросы, Жень, да, спасибо, что ты есть, твоя язвительность спасает как никогда.       А Костя сияет, его поток речи не остановить, как будто компенсация за просранный конец прошлой встречи. Влад не против уступить ему внимание, Косте нужно — много и сильно, всегда и везде, от чужих и своих.       Вот кто точно на своем месте.       «А я на чужом», — думает Влад — и это, конечно, к встрече не относится вовсе. Сжимает края умывальника и опускает взгляд, трусливо отстраняется.       — Время, — тихо повторяет он.       Костя не удерживает, отпускает до обидного легко, но разглядывает все так же внимательно.       — Может, посидим где-нибудь после? — предлагает осторожно. — Можем и Шварца захватить. Если хочешь.       Влад тщательно вытирает руки сухим полотенцем, до тошноты аккуратно складывает его и отправляет в мусорку.       — Я занят после, — старается, чтобы голос звучал достаточно отстраненно, безразлично. — Даше обещал провести вечер вместе. Рождество же, отметим. Ну вроде того.       Костя кивает, улыбаясь одним уголком рта.       — Точно. Праздник же. Ну с Рождеством что ли.       Проходит мимо него к двери и кидает презрительно:       — Давно католиком заделался? Дашке привет, кстати.       И уходит.