***
Стоит об этом подумать, как в дверь стучат с такой силой, будто они с Сашей горланили песни на весь дом, включали хеви метал на колонках, и вдобавок затопили квартиру соседей, почему они и примчались ломиться к ним. Саша хватает его за руки, отрывая от себя. Ярика не устраивает ни один вариант – ни соседи, ни полиция. Но судя по крикам снаружи, это все-таки полиция. Деваться некуда. Через дверь выйти невозможно, идти на вооруженного огнестрелом не с чем. Единственный возможный путь наружу – чертово окно. Окно на двенадцатом этаже. Рядом пожарная лестница. Сердце отбивает свой ритм где-то в ушах, чудом не разрывая барабанные перепонки. У Ярика перед глазами по частям собирается картинка, как он, на ледяном ветру, на огромной высоте мертвой хваткой цепляется за перекладину, но она слишком старая, чтобы выдержать его вес. Потому лестница ломается и летит вниз вместе с ним. Саша возвращает его в реальность. За дверью начинают обратный отсчет. От одного до трех. Дают возможность сдаться добровольно. Как быть, если в конце каждого пути, что бы ты ни выбрал, поджидает смерть? Один. Саша распахивает окно. Слишком громко. Они слышали? Ярик не может пошевелиться. – Собрался сдохнуть здесь? Сдаться им? – тараторит он. – Это последний этаж. Пара метров – и мы на крыше. Вперед, я за тобой. В Сашиных глазах страх и твердое намерение. Он не останется в этой квартире. Но Ярика как парализовало. Два. – Давай! Ты не сможешь сорваться, я же здесь! Он заставляет себя по крайней мере выдохнуть и вдохнуть снова. Смысл слов едва ли доходят до него. – Ты не сделаешь этого для меня? – подгоняет Саша. Ярик знает ответ.***
Он приходит в себя только на крыше, когда Саша встряхивает его за плечи. На ладонях холод ледяных перекладин. Босые ноги обжигает снег. Как скоро он перестанет чувствовать конечности? – Почему? – первое, что спрашивает Ярик, когда он снова отчетливо видит перед собой Сашу. Почему? Еще слишком рано, что пошло не так? Власти солгали, говоря о трех сутках безопасности? Почему сейчас, когда прошла лишь половина срока, они мерзнут на крыше, а еще теплые руки крепко держат его плечи? Кто-то донес. Больше некуда деться. Внизу их наверняка уже поджидают. Караулят на случай, если они решат, что самые умные и могут скрыться от правосудия. Бежать не выйдет. – Мы ничего не сделали, – пытается выразить Ярик. Саша обреченно молчит и не отпускает его. Ничто не сможет их спасти. Он никогда не думал о том, что будет делать, когда их настигнут. Хотел думать лишь о том, как бы снова упасть Саше в руки и задержаться подольше. Ярик ни за что не соглашался поверить в то, что кто-то действительно может прийти за ними. – Они скоро поймут. – наконец говорит Саша. – Там окно открыто. Нельзя держать окружающих за идиотов. Они точно уже все поняли. И не только – шаги людей скоро раздадутся на лестнице за дверью. – Я не верю, что ты сдашься им. – он заглядывает Ярику в глаза. – У нас больше нет выхода. Либо мы сделаем это вместе, либо нас застрелят. Ярик отрицательно мотает головой. Движения дерганные от нервотрепки. Напуганный взгляд застыл в глазах напротив. – Я не буду прыгать. – Ты реально не понимаешь?! – Саша больно хватает его руку и кричит. Вспыхивает, как порох от непотушенной сигареты. Он держал себя в руках до последнего. – Это конец! – Нет! Ярик толкает его в грудь. Колени замерзли. Саша отходит на шаг. – Мы больше ничего не можем сделать! – Это ты не можешь! Я не умру здесь! Кисть едва ли соглашается сжаться в кулак. Холодно. На лестнице слышатся голоса и шаги. Сердце стынет. – Да твою мать! – сокрушается Саша, стоит Ярику подскочить к выходу. Дверь рывком открывается. Он пользуется моментом, чтобы толкнуть полицейского, провоцируя столкновение с дверью, которая оттолкнулась от стены. Саша, успевший потеряться из виду, налег на нее с другой стороны так, что она с хлопком закрылась. Кажется, можно услышать, как кто-то падает. Но не катится с вниз по ступеням. Ярик всеми силами держит ручку, надеясь продержаться как можно дольше. – Начнет ломиться – отпускай. – распоряжается Саша, становясь рядом. За дверью уже снова встали на ноги. Там не один человек. Минимум двое. Изнутри слышится удар. Ярик ложится всем весом на дрожащую ручку. Еще немного – и он не выдержит. Снова ударяют плечом по единственному выходу. Руки слабеют. Еще удар, но в этот раз он отпускает и рывком отходит в сторону. Нападавший по инерции летит вперед, а Саша бьет по его затылку, чтобы столкновение с землей стало неизбежным. Их действительно двое. Второй человек – девушка – стреляет и промахивается. Ярик достает ее в один решительный шаг. Он уже не помнит себя от адреналина в крови. Она не успевает среагировать, и поэтому падает с лестницы вниз. Больше не встанет. Саша переступает через тело на снегу. – Ярик, – зовет, подходя ближе. Дрожь по телу унимается, когда он обнимает спину. Ярик оказывается не в состоянии отвести глаз от неестественной позы сломанной им куклы внизу, у подножия ступеней. Он выскочил на нее как скример в какой-нибудь хоррор игре. Других шансов могло не быть. Либо она – человек, защитник правопорядка, либо он – тот, кто никогда не должен был рождаться, всего лишь ошибка природы; такой же, как все люди, но не человек. Так бы они сказали. Он знает, на чьей стороне будет общество. Саша закрывает ему глаза замерзшей ладонью. Становится темно. Снова темнота. – Не смотри. Потом спать не сможешь. И Ярик прислушивается. Он упрямо верит в то, что проживет еще не одну ночь, и обязательно будет спокойно спать вопреки всему. – Саш, – Ну? – Спасибо. – все, что он может ему сказать. Саша ведь не остался в стороне. Он помог справиться с этим. Сражайся Ярик в одиночку – точно бы пал от меткого выстрела. Откуда-то шумят помехи. Рация. Она шипит и передает: Прием. Где вы шляетесь? Еще 10 минут – и мы идем за вами. Прием. Ярик вырывается из его рук. Звук шел от того, кто остался снаружи. Скорее всего, он еще жив. Для проверки он пинает его ногой. Тело шевелится. – Пистолет! – коротко напоминает Саша. Ярик вынимает оружие из кобуры. Полицейский быстро поднимается. Его шатает. – Ты! Отзови своих! – кричит ему, угрожая огнестрелом. Разбитый от удара нос кровоточит. На снегу застыли алые следы. Где-то далеко снова гремят салюты. Да они издеваются. – Я ничего не сделал, уйдите уже! Рука нетвердо дрожит. Ярик не уверен, что сможет нажать на курок в случае необходимости. Он едва ли может удержать пистолет. Слишком холодно. Человек не спускает с него глаз. Он отвечает: – Ты напал на госслужащего, а твой оператор даже не пискнул. Я в чудеса не верю, пацан. Ярик пытается крепче держать оружие. – Я защищался. Он понимает, что от него нужно избавиться. Выйдет и приведет своих. Оставить его в живых – обречь себя на верную смерть. Человек нажимает кнопку на рации. Он слишком спокоен. Уверен, что тот, кто стоит перед ним, не сможет выстрелить. Ярик не хочет знать, что откроется взору, как только пуля пробьет лоб. Это страшно. Но другого выхода нет. Кто-то один должен умереть, чтобы кто-то другой остался жить. Полицейский передает своим: – На крыше- Он не успевает договорить. Саша где-то достал крупный кусок льда и ударил им в голову. Отломал от крыши или от навеса – в самом деле не так важно. Это ж надо было додуматься. – Они слышали? – роняет Ярик совсем тихо. – Они… идут сюда. В ушах звенят рухнувшие надежды на спасение. Его трясет от осознания – это последние минуты. Он падает на колени и почти не чувствует боли. Не замечает, как Саша опускается рядом и давит в объятиях. Совершенно ничего не остается. – В следующей жизни нам повезет больше, обещаю. Даже сейчас стремится успокоить. Он неисправим. – Я не готов… – Ярик ищет слова. Что угодно, лишь бы не говорить о смерти. – Признать поражение. – Мы с тобой еще не проиграли. Ярик цепляется за все, что можно. За собственный свитер на Саше, за слезы на щеках, что жемчужинами срываются с ресниц, за боль от пронизывающего ветра и за судорожные вдохи, которые он старается подавить. Он задумывается о чем-то своем и ни с того, ни с сего начинает истерически смеяться. Нервы на пределе. – Я, – заикается он. – Боюсь высоты. А после встает и сам не понимает, что делает и что сейчас происходит. У него кружится голова, но мир приходит в норму, стоит Саше взять его руку. – Я люблю тебя. – говорит, ничего не осознавая. – Пусть... Пусть нам повезет. В следующий раз... – Казьминь. – будто бы более чем серьезно произносит Саша. Ярик смеется сильнее, когда снова слышит топот на лестнице. Саша встает спиной к краю, и Ярик поднимается следом; прячется в его руках. Умереть свободными и вместе. Надо же, как романтично. – Толкай, когда будешь готов. – просит он, обнимая крепче. – Мы обязательно встретимся снова. Ярик не успевает подумать о его словах, потому что злосчастную дверь снова выбивают. Двое срываются вниз. Следующий год начнется без них. Перед ликом смерти плевать на все. Лишь бы остаться жить.***
Темнота. За гранью ничего нет. Почти ничего. Только чье-то присутствие. Ярик спокойно молчит. Эмоции остались там, на свету. – Ты ведь хочешь вернуться? – звучит голос вроде бы извне, а вроде бы где-то внутри. Нечто является перед ним. Это не похоже ни на что из мира, в котором он прожил всю жизнь. Ему уже плевать на внешний вид этой формы. – Я верну тебя назад. – предлагает с какой-то странной усмешкой. Видимо, в пустоте совсем нечем заняться. – Взамен ты заплатишь мне кровью. Идет? – Чьей? – Своей. – тем же тоном следует ответ. – Ты скоро поймешь. В его мыслях проносится около-согласное «ну, допустим». – Приму это как «да». – заявляет нечто.