Кому в здравом уме придет мысль о том, что его соулмейт пришел из другого мира?

      В баре, куда Каяма и Хизаши так любят с определенной периодичностью тащить Шоту, атмосфера такая же, как и в любой выходной вечер — слегка пахнет алкоголем, тускло горит свет. Людей не слишком мало, но и не настолько много, чтобы внутри слышался гомон; до наступления ночи в заведении обычно довольно спокойно.       Шота заходит внутрь и своих друзей, сидящих за столом недалеко от барной стойки, замечает почти сразу — если Хизаши ещё можно умудриться не увидеть, то не услышать его уж точно невозможно. Как правило, чем больше людей, тем громче Мик. В компании учителей сегодня добровольно-принудительно пребывает и Ким Рок Су, находящийся на попечении Юэй и работающий там же. Внимательный к малейшим изменениям и никогда не ослабляющий свою бдительность, он замечает Шоту мгновенно, на короткий миг украдкой обращает на него внимание, подмечая присутствие, и с тем же равнодушием возвращается к компании рядом с ним. Шота задерживает взгляд на молчаливой фигуре; он отчётливо помнит тот день, когда этот суровой закалки человек очутился в их мире — Ким Рок Су обладал стальным самоконтролем, быстро адаптировался и вполне мог стать слишком опасным, чтобы разгуливать на свободе — благо, сотрудничество с Юэй и неподдельный интерес Незу предотвратили такой исход событий. Вскоре своим исключительным профессионализмом в бою, строгостью и умом, Ким Рок Су завоевал уважение всего состава Юэй. Шота не исключение — такая рациональность и эффективность работы, как у этого человека, в стенах школы была на вес золота, и Шота понимал ценность этих качеств как никто другой. — Явился! — Каяма замечает его следом за Ким Рок Су и начинает махать рукой, подзывая присоединиться. — Уже закончил со своими делами?       Шота только кивает, садится с ними и ему тут же пододвигают закуски и стакан с чем-то спиртным, над которым уже наверняка поколдовала Каяма, приветственно похлопывают по плечу и сразу втягивают в тему разговора. — А мы тут как раз о соулмейтах разговариваем, — щурится Хизаши, неопределено прокручивая в руках стакан с коктейлем, которого явно нет в меню. — Шо, а ты знал, что у нашего Ким Рок Су теперь тоже есть дневник?       Шота вскидывает брови. Дневники — это такой необъяснимый феномен, появившийся в мире практически одновременно с приходом причуд. Дневник есть у каждого человека, и функция у него только одна — давать подсказки, помогающие владельцу найти свою родственную душу. Соулмейта, проще говоря. Дневник нельзя уничтожить навсегда или потерять; Шота пробовал. Каким бы образом от него не избавляться, он всегда появляется снова. Соулмейты — это ещё один из негласных составляющих их мира, обыденность, которой никого уже не удивишь. За исключением, конечно, кого-то, кто этому миру не принадлежал изначально. Шота догадывается, что это и есть причина, почему Хизаши говорит об этом с таким энтузиазмом. — Из твоего мира? — уточняет Шота, обращаясь к Ким Рок Су. Конкретизация не повредит.       Рядом сидящая Каяма тихо уговаривает Хизаши попробовать адскую смесь из коктейлей, которую она намешала. Ким Рок Су отвечает кратко и незамедлительно, уже готовый к подобному вопросу. — Нет. — Он делает глоток рома и делает паузу. Затем, по всей видимости, решает дать чуть больше деталей. — Дневник продолжал появляться у меня уже давно, но я только недавно узнал, что у вас в мире это нормальное явление. — Я думал, тебе кто-нибудь да рассказал, — вклинивается Хизаши, старательно выпутываясь из рук Каямы. Ему в рот тычут стаканом. — В плане, это же настолько очевидно! Все равно что рассказать про причуды! Но может, из-за этого все и забыли- Каяма, да подожди ты!       Шота апатично наблюдает за тем, как Хизаши пытается бороться за свою трезвость. Каждый поход в бар одно и то же — Шоте уже привычно. Он возвращает свое внимание к Ким Рок Су и встречается с таким же апатичным взглядом.       По правде говоря, Шота понятия не имеет, о чем говорить когда тема касается соулмейтов. За всю его сознательную жизнь он ни разу не увидел там записей — никаких подсказок, ничего. Его соулмейта будто не существовало — и если честно, Шота не был против. В юности, конечно, было больно думать о том, что ему, в отличии ото всех остальных, не полагалось того самого человека, который был бы связан с его душой нерушимыми узами. А со взрослением, после всего им пережитого, Шота решил для себя, что так было только к лучшему. Дневник был спрятан давно и как можно дальше, чтобы не попадаться на глаза, и был успешно забыт. Возможно, Шота о нем даже и не вспомнил бы, если бы не этот вечер в баре.       Хизаши сдавленно хрипит, и Шота наблюдает за тем, как Каяма доливает в него остатки спиртной бурды, подбадривая почти заботливым тоном. Взгляд невольно перемещается на стакан, который Шоте дали ещё в самом начале, и он хмурится, задумываясь о том, насколько разумно будет пить из того, что побывало в руках его пьяной коллеги. Ким Рок Су коротким, едва заметным движением качает головой, и Шота мгновенно улавливает знак. Стакан отодвигается от греха подальше, взгляд Шоты — неизменный, но он уверен, что этого достаточно в качестве жеста благодарности. С Ким Рок Су можно не произнести ни слова, но при этом общение все равно произойдет. Понимать друг друга невербально им удается с такой же лёгкостью, как через слова, которыми ни один из них не любит разбрасываться; Шота считывает малейшее движение с чужого лица и схватывает любой сигнал, и в обратную сторону это работает точно так же. Он знает, что Ким Рок Су никогда ничего не делает просто так. К этой нелюбви тратить время зря и расчетливости склонен и сам Шота, и возможно именно из-за всех этих сходств он в кои-то веки чувствует себя непринужденно в чьей-то компании. — Ну, на твоём месте я бы радовалась! — Каяма щебечет, отвлекаясь от позеленевшего Хизаши. — Это же значит, что ты вписался в наш мир, раз соулмейт теперь есть и у тебя. Если бы ты показал нам подсказки, мы бы могли помочь найти- — Нет, — сурово отрезает Ким Рок Су, прерывая её. Он выглядит слишком невпечатленно и незаинтересованно для человека, которому внезапно предназначили родственную душу.       И Шота абсолютно понимает эту категоричность. — О-ох, да ладно! — Каяма практически в стельку. Шота явно переоценил их способность дожидаться и не пить до его прихода. — Так же вообще неинтересно. Что, если твой соулмейт тоже пришел из другого мира? Потому что иначе получается, что он только родился. Или у твоего соулмейта был другой соулмейт, но тот погиб, и теперь…       Звучит парадоксально, но пьяный бред Каямы имеет смысл. Если соулмейтами становятся ещё с самой юности, то какие условия соблюдаются в случае с Ким Рок Су? Шота уже представляет с каким любопытством загорятся глаза Незу, когда он тоже задастся этим вопросом. В любом случае, Шоте это неинтересно. — А у Шо вообще пустой- ик! — …дневник, — подаёт голос Хизаши, сгорбившийся над столом. — без… — Мик. — Шота пресекает его предупреждающим тоном. Не хватало ещё чтобы Хизаши завел старую шарманку о жалости к людям без соулмейтов.       К счастью, Ким Рок Су, даже не знающий о «шарманке», словно чувствует надвигающийся поток бесконечных бесполезных слов — иначе Шота не может объяснить, как он догадывается, что именно сейчас пора сменить тему. — Каяма, его сейчас стошнит, — безразлично, со своей характерной усталостью в голосе бурчит он, и та, естественно, верит.       Шота более чем уверен, что Ким Рок Су прекрасно знает, что Хизаши не стошнит прямо сейчас. Но вот после того, как Каяма потащит того в уборную, шатая во все стороны — наверняка. Они с Ким Рок Су остаются одни. Ненадолго, но оба настроены насладиться отведенным покоем, пока могут. Шота проводит рукой по лицу, слегка массирует глаза подушечками пальцев и вздыхает. Переводит флегматичный взгляд на Рок Су; тот выглядит задумчивым. Несложно додуматься, чем могут быть заняты его мысли, учитывая тему прошедшего разговора. Возможно, что-то Шота все же может сказать касательно этого. — Будет проще, если воспринимать своего соулмейта как данность. Возможно он будет искать тебя, а может и нет. Система родственных душ в нашем мире работает безотказно, как ни странно.       Ким Рок Су хмыкает. Шота догадывается о том, насколько абсурдным все это кажется человеку с другого мира. — Тогда что насчёт твоей?       Вопрос бьёт прямо в цель. Меньшего от Ким Рок Су и не ожидалось — очевидно, даже пьяный бред Хизаши тот успел проанализировать и сделать правильные выводы. На его лице все то же безразличие, но Шота ненароком задумывается: это ли у Рок Су инстинкт собирать как можно больше информации, или простое любопытство?       Он почти отвечает, но Каяма и Хизаши возвращаются, ещё более шумные чем прежде, и Шота уже предчувствует головную боль. — Шо, как давно ты открывал свой дневник? — Хизаши, видимо проблевавшись, выглядит живее. Ну ещё бы, вывел из организма отраву, которой его напоила Каяма. — Давно, — кратко отвечает Шота. У него нет желания снова говорить об этом, и ему ужасно хочется выспаться. Логичное решение приходит сразу, — пора закругляться, собирайтесь. — Нет, ты погоди- нам в уборной такая мысль пришла, а что если… — Каяма не успевает договорить, потому что Шота всучивает ей ее куртку. — …если бы ты только ещё раз взглянул, не появились ли там записи…       Ну вот, опять. Да, это определенно будет головная боль. — Оставьте эту мысль там же, где и нашли, — его голос приобретает раздраженные нотки. Ким Рок Су, тем временем, уже успевает подталкивать Хизаши к выходу. — Я даже не помню, где этот дневник сейчас. И ещё там пусто, Каяма. Всегда было. — Что, если вы с Ким Рок Су соулмейты?       Глаза Каямы поблескивают, отражая свет ламп, и она улыбается, натягивая на себя куртку. Шота останавливается, сам не понимая отчего.       Но это же абсурдно. Совершенно нелогично. И в то же время, имеет смысл.       Шота быстро оглядывается. Ким Рок Су и Хизаши уже выходили на улицу, на ходу вызывая такси, и Каяма хихикает с того, как ловко она смогла вогнать Шоту в ступор. Он поворачивается к ней и хмурится настолько, насколько только может. — Не неси чепухи, Каяма. Ты пьяна.       Они выходят на улицу, он заталкивает её в такси, где уже усилиями Ким Рок Су посажен Хизаши, и ночь на этом заканчивается.

***

      Шота проклинает бар, своих неугомонных коллег, неожиданный вопрос Ким Рок Су и всю систему соулмейтов в целом. Обычно после таких посиделок ему достаточно просто коснуться горизонтальной поверхности, чтобы уснуть. Обычно он не ворочается в собственной кровати, терзаемый кучей бесполезных сомнений. Обычно он никогда не думает о том, что соулмейт у него всё-таки есть.       Раздраженный от собственной усталости и невозможностью что-то с ней сделать, он рывком встаёт с кровати и в темноте нащупывает в комнате шкаф. Дверца неприятно разрезает тишину скрипом. Шота был бы рад не помнить о том, куда он дел чертов дневник, но сейчас именно он нужен был ему больше всего. Он осторожно вытаскивает его и на мгновение останавливается.       В темноте ничего не видно. Шота включает фонарик на телефоне и щурится от света. Просто убедиться, что там пусто как обычно — не потому, что он поверил в слова Каямы, нет! — Просто для личного спокойствия, только и всего. По крайней мере, это то, что твердит себе Шота, открывая первую страницу. Ну надо же.       Шота тупо пялится на аккуратные чернильные записи, которые даже не заканчиваются на первой странице. В памяти всплывают все те разы, когда он после долгих уговоров своих друзей открывал дневник и ничего в нем не находил. Новая картинка просто не укладывалась в его голове. Это нелогично. Абсолютно абсурдно. Так не бывает.       Шота щурится, смаргивает усталость и напряжённо взглядывается в текст. Ну конечно.       Первая подсказка датируется тем самым днём, когда Ким Рок Су очутился в мире Шоты.       Не сказать, что ему есть на что жаловаться. Возможно, он даже видит в этом смысл. Мозг услужливо напоминает о его собственный ранее сказанных словах: «Просто прими своего соулмейта как данность». Шота никогда бы не подумал, что ему тоже когда-нибудь понадобится именно этот совет. Да и откуда ему было знать, что его соулмейт все это время находился в другом мире?       А ещё, он считает, ему несказанно повезло, что Каяма обычно забывает обо всем, что делала или говорила, пока была пьяна.