***
— Зачем мы вообще украшаем всё к празднику? — звучит вопрос, когда с ёлкой покончено, и настало время заняться остальным интерьером дома. — Потому что это Рождество! — Лихт уже не считает, сколько раз за сегодняшний день закатывал глаза и недовольно вздыхал. Он просто резким движением встряхивает белоснежный пушистый плед, стелет его на диван и прикидывает, куда бы лучше положить подушки, чтобы и смотрелось красиво, и в любой момент можно было схватить и ударить по голове того, кто задаёт слишком много ненужных вопросов. — Ты знаешь, что я равнодушен к такого рода празднованиям, а сам ты улетаешь к родителям. — Ну вот поэтому и украшаю, чтобы ты не сидел тут, как Гринч, а хоть немного проникся атмосферой Рождества. Да и вообще, ты мог полететь со мной, кто ж тебе запрещает. Сам решил остаться один на праздники. — Если я полечу, твой отец меня убьёт. Ты же знаешь, как недовольно он смотрит на меня каждый раз на ваших «семейных сборах», — Хиган вспоминает, как хмурится отец Лихта при виде него. Сам он, впрочем, к родителям мужа относится хорошо, особенно к матери. Пробудь с ними больше пяти минут, и сразу будет видно, какие у кого черты перенял пианист. — А потому что кто в здравом уме будет рассказывать нашу реальную историю знакомства?! — Ну, зато я был честен, — смеётся Хиган, так как ему действительно неловко вспоминать тот семейный ужин. — Ага, «я подрался с вашим сыном и похитил его, потому что у меня было такое задание, а потом несколько раз чуть не убил». Замечательная история знакомства, это именно то, что и следует рассказывать при знакомстве с семьёй! — Во-первых, я говорил не так, ты привёл крайне грубый пересказ, а во-вторых, ну что поделаешь, если в действительности так и было. — Какая разница как всё было, я дал тебе чёткую инструкцию что говорить нужно, а что категорически нельзя. — Я просто переволновался. — Конечно, переволновался он! Я больше поверю, что ты снова всё забыл и ступил, — Лихт не хочет вспоминать, как сильно в тот вечер желал провалиться сквозь землю за обеденным столом, пока его отец выяснял отношения с Хиганом, а точнее, кидался в того обвинениями и угрозами отправить на тот свет, что и продолжается по сей день. — Вот и как меня угораздило вступить в брак с таким человеком? — У тебя, видимо, отсутствует инстинкт самосохранения и порой отключается мозг… — Хиган не успевает договорить, как приходится ловить подушку, которую запустили ему в лицо. — Ещё одно слово и я точно тебя пну, причём не просто пну, а прямо за дверь. Будешь снаружи украшать её, а заодно и рождественский коврик постелешь. — Да, милый, я тоже тебя очень люблю… И это не я тебя, знаешь ли, под венец тащил, всё ровно наоборот, — ответил Хиган, за что получил «заслуженный» удар рукой по голове. — Договоришься и останешься без подарка на Рождество, — Лихт, само собой, лукавит, так как подарки он давно уже всем приготовил. — Ладно-ладно, ангел мой, не обрушивай на меня свою небесную кару. И вообще-то я буду скучать. — Я улетаю всего на несколько дней и к Новому году уже буду здесь. Ты же, как обычно, застрянешь над своими картинами и заказами, даже не заметишь, когда я прилечу обратно. — Почти целая неделя тишины и спокойствия, без избиений, недовольства, споров и язвительных фраз от тебя. Вот это действительно праздник! — Хиган уже было готовился уклоняться от другой подушки или, что хуже, свечей с кофейного столика. Но Лихт лишь прищуривается и ухмыляется, словно замышляя какую-то гадость. Хигану даже интересно, когда его ангел перенял это от него самого. — Кажется, надо будет предложить родителям приехать к нам на Новый год. Отец точно будет рад такому предложению. А для тебя прекрасный подарок и лишний повод сблизиться с моей семьёй. — Это запрещённый прием, милый, угрожать приездом твоего отца. Не спеши остаться вдовцом, — смеётся вампир, зная, что Лихт так говорит лишь для того, чтобы припугнуть, ведь сам не особо любит семейные разборки. — Ну так не доводи до греха, нам всё-таки входную дверь ещё осталось украсить. В детстве Лихт явно не мог предположить, что в более взрослом возрасте будет украшать дом, параллельно переругиваясь, больше в шутку, с мужем и перекидываясь подушками, чтобы в конце устроить ими же небольшую битву. Но это только больше добавляет уникальную, именно только их двоих, семейную привычную атмосферу, в которой находится место хоть и своеобразным, но теплу и комфорту. Особенно когда Хиган хитрит и, накинув на Лихта плед, заворачивает его в тёплый плен, обнимая и объявляя перемирие, чтобы они оба отдохнули и удобно устроились на диване под тем же самым пледом за просмотром любимых рождественских фильмов. Украшение двери подождет часок-другой.***
— Пока я не уехал, нам нужно испечь имбирные пряники, — заявляет через пару дней Лихт, только-только вернувшись из магазина с несколькими пакетами. — Я специально попросил у матери рецепт, чтобы получилось так же вкусно, как у неё. — Ты хотел сказать, что тебе нужно испечь? — не отрываясь от книги, спрашивает Хиган, хотя догадывается, каким будет ответ. — Нет, я хотел сказать марш на кухню раскладывать продукты, мыть руки и готовить тесто! А я займусь глазурью для украшения, чтобы потом разрисовать испечённые пряники, — Лихт бесцеремонно скидывает пакеты прямо на колени к Хигану и забирает книгу, чтобы неповадно было рассиживать дальше без дела, а сам отправляется переодеваться. Вампир тяжело вздыхает, но чем бы это ангельское дитя ни тешилось, лишь бы драки не устраивало. Хиган в принципе любит готовить, да что уж там говорить, вся готовка в доме лежит на нём, но вот всякие сладости и десерты не про вампира. Не то чтобы он не умел их готовить, просто не сильно любит сладкое и хлопоты с тестом. Вот приготовить тесто для домашней пиццы или пасты — другое дело. А выпечка и прочее — это к Лоулессу, он там планы вынашивает об открытии своей кофейни и кондитерской. Но, раз уж вступил в брак со сладкоежкой, приходится заниматься и этим. На что только не приходится идти ради мужа. Самому же Лихту нельзя доверять готовку теста, да и вообще готовку чего угодно. Большую часть своей жизни он питался либо в кафе и ресторанах, либо едой из доставок, так как, хоть его график и не был чересчур плотным, сам пианист постоянно часами проводил за репетициями, забывая о еде, воде и времени, после чего ни сил, ни желания, ни этого же самого времени на готовку не оставалось. Да и в отелях особо не приготовишь себе ничего. Так что для пианиста уже достижение, что он в отсутствие Хигана научился готовить яичницу, омлет и макароны так, чтобы они не сгорали, и никому потом не приходилось часами отдирать пригоревшее от посуды. В изготовлении теста, казалось бы, нет ничего сложного: раз есть рецепт, то просто следуй указанным граммовкам. Но проблема заключалась не в количестве и последовательности добавления ингредиентов, а в том, как это всё смешивать. Доверить это дело Лихту — заранее готовиться отмывать всю кухню от брызг и всплесков, а одежду отстирывать от пятен. Это знает и сам Лихт, поэтому благополучно, для него самого, поручил это дело Хигану. И, между прочим, не зря, потому что тот успел практически полностью приготовить тесто, пока Лихт переодевался и разбирал купленные ленточки и обёрточную бумагу для упаковки подарков. А когда он зашёл наконец на кухню, то не сдержал смешок. Он не раз это видел, но сосредоточенный на готовке мужчина почти под два метра ростом, на котором надет фартук в розово-белую клетку с бантиками да оборочками по краям — зрелище, конечно, занятное. Лихт помнит, что кто-то из меланхоли тим ещё на новоселье в шутку подарил ему такой набор из фартука, передника и рукавиц. Все с этого, конечно, посмеялись, но вряд ли тогда присутствовавшие могли подумать, что Хиган когда-нибудь всерьёз будет это носить, и что ему без разницы, как он выглядит. И вот каждый такой раз в голове Лихта вертелось только одно язвительное «хозяюшка». — Милый мой, я знаю, о чем ты думаешь, — не отрываясь от теста, говорит Хиган. — Но, может, ты поможешь с готовкой? Там специально для тебя ещё передник есть. — Помогу, только для начала одно важное дело — отчёт маме, — с этими словами Лихт достаёт телефон и делает фото того, как Хиган формирует тесто в шар, чтобы отправить его в холодильник. — Домохозяйка за работой! Мама точно будет в восторге, что ты такой хозяйственный, да ещё и готовишь для меня по её рецепту. Но Хиган не был бы собой, если бы не улучил момент, пока Лихт отвлёкся на отправление фото, и, подкравшись сзади, не повязал мужу тот самый розовый передник. — Эй, куда мне это?! — возмущается Лихт, вскидывая недовольный взгляд на мужчину сзади. — Чтобы ты не перепачкал свои светлые штаны, пока будешь готовить глазурь, — усмехается Хиган, приобнимая своё «ангельское чудо» и целуя его в макушку. — Я бы не испачкал, — фыркает Лихт в ответ. — Ну, у нас есть целый час, пока тесто в холодильнике, чтобы проверить это, так что прошу, мой дорогой, — ехидная улыбка и демонстративно приглашающий жест рукой в сторону кухонных тумб с подготовленными ингредиентами. Лихт проваливается в аккуратности ещё на первом этапе, когда нужно разбить яйца и отделить белок от желтка, и в миске оказываются несколько кусочков отколовшейся скорлупы. — Я могу выловить их ложкой! — Я молчу, делай что хочешь, — отвечает Хиган и не без удовольствия смотрит, как Лихт пытается ложкой выловить эти несчастные маленькие скорлупки, которые всё время норовят утечь с ложки вместе с белком. А дальше случается заминка, потому что Лихт не очень соображает, как аккуратно выловить маленькой ложкой желтки, чтобы они не расплылись. В голову приходит идея взять столовую ложку, но, если с первым желтком это удалось, то второй всё-таки растёкся. Вот тут пианист потихоньку начинает психовать, ведь теперь этот «замес» негоден для глазури, придётся оставить на какое-нибудь другое блюдо и начать заново. Лихт решает попробовать разобраться с яйцами поочерёдно. И тут снова всё идёт не так с самого начала, что злит больше. Плюнув на аккуратность, Лихт руками пытается достать этот злосчастный желток, руки-то чистые, не страшно, что после их придётся ещё раз помыть. — Смотри, как это сделать легче, — Хиган решает прийти на помощь своему горе-мужу. Он берёт и быстрым точным ударом раскалывает яйцо. — Нужно оставить желток в одной из половинок скорлупки, а потом просто «перекладывать» его из одной в другую, давая вытечь белку. Лихт, насупившись, наблюдает за этим действием. Он ни за что вслух не признает, что благодарен такой помощи. Все-таки практики готовки у него мало. Ну хотя бы взбить белки ему под силу. Дело это долгое и неблагодарное, поэтому Лихт сразу на скорости, какую только могут развить его кисти, начинает работать венчиком. Взбивает он, конечно, на славу, вот только брызги летят во все стороны. — Сбавь обороты, не то потом уборкой заниматься придётся долго, — Хиган приобнимает Лихта сзади, берет его руку с венчиком в свою, и они вместе продолжают взбивать будущую глазурь, но в более спокойном темпе. — Осталось только вмешать сахарную пудру и лимонный сок. Думаю, тут ты справишься без меня. — Я бы и так справился сам! — Охотно верю, но уборка-то тоже на мне, а жизнь усложнять я себе не люблю. Да и ты сам уже успел испачкаться, — Хиган пальцами убирает каплю с носа Лихта, от чего тот фыркает из-за щекотки. — А ещё вот здесь капелька. — Врун, не было там ничего, — смягчается Лихт после того, как Хиган поцеловал его в щёку. В том, что ему нравятся такие милости, но только иногда, конечно же, он тоже ни за что не признается вслух. — Ммм, ты просто не видел и не почувствовал. — Зато у тебя, я смотрю, глаз-алмаз. — Ну, я же с первого взгляда приметил такое чудо ещё при первой нашей встрече, — усмехается Хиган и ещё раз целует, но уже в губы, его личное чудесное чудно́е чудо. Когда наконец с глазурью было покончено, а тесту ещё нужно было настояться, начался негласный перерыв на уборку, а в случае Лихта на какао. Всё равно после останется только раскатать полученное тесто, с помощью формочек вырезать нужные фигурки и отправить запекаться, ну и в конце украсить. — Мама получила отчёт, ждёт теперь фото готовых пряников. О, а ещё она рада, что ты помогаешь мне с готовкой, отец редко помогает матери с выпечкой, — отпивая какао, улыбается Лихт после прочтения сообщение. — Правильно было бы сказать не «помогаешь мне», а «готовишь за меня». — Я готовил глазурь и буду всё украшать, так что за полноценную твою готовку не считается, — парирует выпад Лихт, довольный тем, что может спокойно пить какао, пока муж протирает тумбы после готовки. Но довольствие длилось недолго, так как было прервано телефонным звонком. — Отец, — немного удивляется Лихт. Он редко звонит, и зачастую это оказывается мать, у которой разрядился телефон или просто не был свой под рукой. — Помяни… — начал было вампир, но замолк, примирительно поднимая руки вверх под взглядом пианиста и его «Цыц мне тут». Лихт ответил на звонок и Хиган сразу понял, что оба родителя на громкой связи. Эти двое сами по себе были достаточно громкими, сразу видно, в кого сын пошёл, но сейчас их было слышно даже с другого конца кухни. Лихт тоже не был рад такой громкости, поэтому отодвинул телефон подальше, чтобы не травмировать свой чувствительный слух. Сходу посыпались вопросы от матери о том, как её сын себя чувствует, хорошо ли он ест и всё, чем обычно интересуются у детей. Лихт только и успевал, что отвечать «Да», на её вопросы. «Да, всё нормально. Да, уже украсили. Да, подарки куплены. Да, начал собирать вещи. Да, билеты Кранц купил заранее.» и так далее. — Малыш, а ты точно не возьмёшь с собой своего мужа? Мы ведь все так давно не виделись, — спрашивает в который раз мать, хотя знает ответ. — Мам, я тебе уже говорил, что он сам решил не ехать, — отвечает Лихт, попутно выискивая что-нибудь, чем можно кинуть в Хигана за его эту улыбку и растягивание «малыш» в качестве поддразнивания. — Ну и слава Богу, — где-то там облегчённо выдыхает отец, который и является причиной того, что Хиган решил остаться. Он уже не пытается накинуться с кулаками на вампира, как это было изначально, но каждый раз слушать недовольство в свою сторону и ловить эти убийственные взгляды… нет уж увольте. Хигану хватает одного такого недовольного драчуна в его жизни, который хотя бы любит его, пусть и по-своему. — Да чего ты такой недовольный? — вопрошает женщина, будто в первый раз такое слышит. — Этот его Хиган — нечисть, дьявол во плоти! Он задурил голову своими вампирскими штуками, магией… или что там эти отродья используют. Я всегда учил своего сына, что всем плохим парням нужно дать хорошего пинка, если они посмеют хоть пальцем тронуть. — …Ну вообще-то я его уже бил, и не раз… — Лихт запускает прихваткой в Хигана за то, что тот уже даже не сдерживает смех, слушая о том, какой же он нехороший. — …И не два. Но, как видишь, твои наставления не сработали. — Кто ещё тут кому голову задурил, — полушепотом, чтобы его не было слышно через связь, говорит вампир, убирая прилетевшую в него прихватку. — Лихт, ангел мой, не слушай папу. Он в молодости насмотрелся своих токусацу и прочего, вот тебе постоянно это и навязывает. Ну с кем не бывает? — обращается уже к мужу. — Ты же знаешь Лихта, наш малыш не стал бы вступать в брак с кем попало от нечего делать. «С кем не бывает», конечно, не очень подходящая фраза в данном контексте. Вряд ли большинство людей заводят отношения и строят семью с вампиром, да не просто вампиром, а который даже внешне старше лет так на двадцать минимум, а по факту ещё больше, в добавок с тем вампиром, с которым приходилось сражаться не один раз и зачастую едва ли не насмерть. — Лихт, не слушай маму. Она у нас всегда была слишком доброй и наивной, вот и верит всяким проходимцам, — кажется, мужчина хотел добавить что-то ещё, но замолчал. Видимо, не один Лихт может лишь взглядом угрожать запустить чем-нибудь. — Мне не пять лет, я сам могу выбирать кого слушать, а кого нет. И с кем мне вместе жить, между прочим, тоже. Я состою в браке не первый год, а ваши разговоры по этому поводу не меняются. — Дорогой, какой же ты упрямый! Мы же были в гостях у Лихта, знакомились с его друзьями, вампиры там весьма приличные. Да, не без греха, да, с некоторыми своими странностями, но ты ведь изначально даже про Хайда говорил то же самое, но в итоге всё хорошо, тебе он даже понравился. Наш ребёнок жив и здоров, сам кому хочешь даст отпор. И главное, что он счастлив и доволен! — Интересно же у тебя выглядит счастье и довольство, — не удержавшись от вида мужа, который явно устал от этого разговора, комментирует Хиган. — Я буду счастлив и доволен, когда приготовятся пряники. И когда ты прекратишь тут стоять потешаться надо мной и сделаешь ещё какао, — бурчит Лихт, в ответ получая шутливое «слушаюсь и повинуюсь». — Тот Хайд тоже такой себе пример. То, что всё наладилось, исключительно заслуга Лихта, правильно он сделал, что вправил тому мозги. И не только ему. — Вот значит и этого вампира приручил и исправил. Лихт у нас просто чудо, сам справится в случае чего. — Что это там сказали про «приручил» и «исправил»? — шепчет на ухо Хиган, подкрадываясь сзади. — Ну работает ведь, — немного смущается Лихт, надеясь, что родители ничего не слышат. — О, несомненно, мой «чудесный дрессировщик вампиров», — Хиган целует в макушку и треплет волосы под фырканье парня. — Любишь же ты прицепиться к словам. — А к твоим, и в принципе к тебе, особенно. Такой наглядный пример же прямо перед глазами. — Иди уже тесто доставай! — командует Лихт, кажется, слишком громко, чем нужно было. — Милый, твой муж рядом? Ты позовёшь его с нами поговорить? Может, он передумает и приедет вместе с тобой, — все не унимается мать, а Лихту немного смешно становится, ведь даже если она его уговорит, что ей под силу, попробуй за пару дней до Рождества найти билеты на самолет. — Прости мам, Хиган занят тестом, да и отец опять тогда начнет свою тираду. — Хорошо, малыш, тогда не буду больше отвлекать. Мы с нетерпением ждём тебя дома, и только больше будем рады, если твой муж к нам присоединится! Да, дорогой? — и вампир снова смеётся с того, как милый, спокойный голос переходит в стальной, не терпящий возражений тон в конце. Звучит уж очень знакомо и привычно. — Как скажешь, — уже обречённо отвечает мужчина, понимая, что жену не переубедить и не переспорить. — Интересно, мой подарок в виде старых изданий японских боевиков и токусацу хоть как-то смягчит твоего отца? — больше риторически, чем всерьёз, спрашивает Хиган, когда наконец заканчивается телефонный разговор. — Кто знает? Но, ему однозначно это понравится, — Лихт сразу вспоминает, как в детстве они вдвоём с отцом наперегонки с утра пораньше бежали к телевизору смотреть новую серию очередного сериала про супергероев. — Эх, с твоей мамой всё гораздо легче, чудесная женщина. Правда, когда не пытается о чём-то переубедить или уговорить. — С мамой лучше не спорить, себе дороже, — Лихт научен опытом, особенно, когда ребёнком он отстаивал своё законное право есть столько сладкого, сколько влезет, но каждый раз проигрывал. — Как с тобой? — Нет, мама предпочитает бить словом, а не силой. — А ты всем сразу, знаю-знаю. — Чем больше силы, тем лучше, и не важно какой. В особенности с тобой все средства хороши, — словно оправдывая свои действия, отвечает пианист. — Конечно, мой грозный ангел-воитель. За твою силу и волю я тебя и люблю. — А я думал за красивые глаза, — язвит с улыбкой Лихт, пока Хиган отправляет наконец пряники в духовку. — И за них тоже, особенно, когда эти глаза не пытаются испепелить меня одним взглядом. — Ты лучше не испепели мне пряники и выстави таймер, а то опять забудешь вытащить их из духовки. — Ну, хоть я иногда и забываю про готовку, только у тебя подгорает еда, — вампир нашел удобный случай припомнить Лихту все его неудачные попытки, когда он учился готовить сам. — Договоришься и не получишь ни одного имбирного пряника. — Ну, как минимум один ангел, пусть и не имбирный, но у меня уже есть, причем тоже весьма вкусный, — Хиган шутливо клацает зубами возле уха пианиста и целует в шею. — Клыки прочь, меня нельзя кусать! Подождёшь, когда я приеду от родителей, — смеётся Лихт, поворачиваясь и целуя Хигана. — Считай это наградой за свои старания.***
Остаток ожидания приготовления прошёл в мирной спокойной обстановке. Хиган, как и было «приказано», сварил Лихту какао и себе кофе, а после наблюдал, как муж с усердием раскрашивает испечённые пряники. Разноцветной глазурью пианист «творил» белоснежных ангелов, позолоченные колокола и звезды, а также «развешивал» украшения на ёлке не хуже, чем украшал настоящую. Хоть рисовал он и хуже Хигана, но всё равно это дело всегда любил. — Прекрасная работа, дорогой, — хвалит Хиган, попутно крадя с тарелки пряничного ангелочка. — Куда?! Я его только раскрасил, дай глазури застыть, — ворчит на кражу Лихт. — Прости, ничего не могу поделать. Уж слишком люблю я милых ангелочков, особенно красть, — шутит вампир, откусывая у ангела крыло и запивая кофе. — Довольствуйся одним, а это только с моего разрешения, — указывает на пряники Лихт и пытается выхватить сворованное у Хигана, но в итоге у него получается отломить только одно крыло, которое также отправляется на съедение уже им. — Оставил бедного без крыльев, жестокий ты человек, — смеётся и снова тянется к тарелке, но получает по рукам. — Ай, точно жестокий, бьёшь всякого, кто покусится на твоё добро. — Я не жестокий, а защищаю свою работу от наглых воров с острыми клыками. — Лучшая защита — это нападение, так и запишем. Но всё-таки дай хоть ещё одну штучку к кофе. — Ёлочку бери, нечего моих ангелов переводить, — сжалился Лихт, позволяя забрать один пряник. Но потом откусывает от него прямо из рук Хигана. — Что? Дегустация твоей работы. Надо же проверить, не испортил ли ты мамин рецепт. Хиган улыбается, когда Лихт облизывает губы от крошек и продолжает разрисовывать оставшееся. Он знает, что приготовленное понравилось, иначе бы тот сразу сказал ему об испорченных пряниках. И видя, как он старается над украшением, Хигану приходит в голову одна идея. Он достаёт свой телефон, чтобы запечатлеть этот момент. — Что ты делаешь? — спрашивает Лихт, когда замечает вспышку камеры. — Ты же говорил, что мама попросила фото готовых пряников. Вот тебе сразу и фото, и подтверждение того, что ты тоже работа. А ещё как раз две новые условно рождественские фотографии. Кто знает, может через несколько лет у нас будет классический семейный альбом, заполненный такими снимками. — Не хватает только совместного фото в коллекцию, — усмехается Лихт, убирая остатки глазури. — Ещё успеем сделать, если не к Рождеству, то на Новый год. Кстати, ты уже решил, как хочешь отпраздновать? Можем съездить куда-нибудь в красивое место или вообще далеко, чтобы никто до нас не дозвонился и не добрался в гости для того, чтобы пригласить или устроить очередную «вечеринку». — Нет, хватит с меня поездок и полётов на этот год. Хочу хотя бы на пару дней запереться в доме, валяться допоздна в кровати и смотреть мультики, — отвечает Лихт, а Хиган уже знает, что его «допоздна» длится максимум до десяти утра. Эта ранняя райская пташка позже встать не может. — Никому не буду отвечать, никого не буду впускать, особенно твоих друзей, хватит с меня прошлых сборищ, и вдвоём хорошо. Ты же сваришь глинтвейн, только безалкогольный? — Для тебя всё что угодно, милый мой. Но ты знаешь, даже если мы запрём дверь, некоторые могут и через окна забраться, — Хиган вспоминает, как Цубаки с Белкией пришла «прекрасная» идея на Рождество сделать сюрприз и, переодевшись в Санту и его помощников, войти в дом через открытое окно в гостиной. И идею эту, на удивление, поддержали, наверное, все, кроме Махиру и Куро, и то потому, что последнему было лень. Спасибо хоть, что решили не лезть через камин, с них станется. Лихт усмехается, вспоминая эту выходку. Хотя тогда он всерьёз подумал, что это Санта пришёл ночью, и был очень раздосадован, за что обрушил «кару небесную» на пришедших. У них даже фотографии остались с этих «посиделок», причём не только те, где Лихт пинает кого-то за такую своеобразную шутку. Кажется, идея завести альбом для хранения таких моментов весьма неплоха. Как минимум, можно будет показать родителям, чтобы они точно знали, что их сын действительно счастлив и доволен своей жизнью и компанией, хоть и порой весьма сомнительной в плане хорошего влияния. А ещё Лихт думает, что им с Хиганом точно нужно сделать совместное фото на Рождество, причём сегодня. Проведение совместного вечера в обнимку под пледом за просмотром очередного мультфильма в весёлой и тёплой обстановке, с праздничными украшениями, имбирными пряниками и кружками с ароматным горячим шоколадом подходит как нельзя лучше.