Экстрасенсы. Противостояние

— Можно, — согласилась Макарова, лукаво улыбнулась и добавила, обращаясь к чернокнижнику. — Но, Влад, если все поголовно «действия» будут заключаться в распитии рома, следующая игра будет называться «Найди потерянный алкоголь». — Понял, принял, — заверил Череватый, подняв руки в примирительном жесте. — Я начну, — Лина демонстративно задумалась, а после спросила у всё ещё сидящего под столом Димы. — Правда или действие? — Правда. — Ты ещё долго собираешься сидеть под столом? От такого вопроса все засмеялись, включая и самого чернокнижника, тут же отрицательно замотавшего головой. — Нет, — выдавил он и выбрался из своего «укрытия», заняв место рядом с Линой, а затем обратился к Владу. — Правда, действие? — Правда. — Ты бы продал своего друга за миллион долларов? Задумавшись скорее для вида, Череватый покачал головой и ответил категоричным «нет». — А, Ириска бы стопроцентно ответила «да», — хихикнула Ярослава и едва язык себе не прикусила, сообразив, как только что назвала подругу. Ведьма и раньше называла Иру подобным образом. Особенно в те моменты, когда хотела её позлить. Однако никогда прежде не называла её так прилюдно. И, как говорится, по закону подлости, за спиной прозвучал голос Игнатенко: — Вот я сколько раз просила не называть меня так? Макарова обернулась так быстро и резко, что едва не упала, когда одна нога зацепилась за другую, попутно просчитывая возможные варианты отступления на случай «нападения». — Не имею ни малейшего понятия, о чём вы говорите, сеньорита, — с милейшей улыбкой отозвалась Ярослава. — Да что вы говорите? — усмехнулась колдунья, но то ли Олег, с которым она до этого где-то пропадала, так на неё повлиял, то ли просто у неё сегодня было хорошее настроение, она всё же смилостивилась. — Ладно, живи пока. — Какие мы сегодня, однако, добренькие, — не удержалась ведьма, но тут же умолкла под взглядом подруги, обещающим, что она может и передумать. — Ирка, правда или действие? — вмешался Влад, тем самым разбавив обстановку. — Действие, — хмыкнула Игнатенко, своровав у Родиона кусочек огурца. Череватый расплылся в улыбке, не сулившей ничего хорошего, и выдал: — Остаток дня называешь Олега «котёнком». Девушка аж подавилась несчастным овощем и закашлялась под дружный смех присутствующих. Даже всегда хмурый Чернов на мгновение улыбнулся, что уже можно было посчитать чудом! — Влад, ты охренел? — нахмурилась колдунья. — Ты сама выбрала действие, — чернокнижник развёл руками, мол, а причём здесь я? Нахмурившись, Игнатенко перевела мстительный взгляд на Ярославу, расплылась в елейной улыбке, от которой у вышеупомянутой мурашки по спине побежали, и ангельски спросила: — Ясь, правда или действие? Опасаясь каких-нибудь не менее каверзных заданий, Макарова пролепетала было «правда», однако в следующий миг об этом пожалела. — Из присутствующих здесь людей, кто тебе нравится? — Э-э… — протянула Ярослава, сглотнув. Естественно, она сразу поняла, к чему клонит подруга, а потому очень старалась скрыть подступившее смущение и не покраснеть, как влюблённая пятиклассница, но и отвечать правду, в которой, честно говоря, сама пока не была уверена, тоже не собиралась. Но выход всё же нашла. Ира ведь сказала «нравится», а это могло означать и просто дружескую симпатию, так что Макарова ответила честно, и при этом не сказала ничего «лишнего», в чём и сама не была уверена. — Лина. Она очень мне нравится как человек и экстрасенс. Игнатенко закатила глаза, едва сдержав порыв стукнуть себя по лбу, а вот Джебисашвили хихикнула, удостоив ведьму благодарным кивком. Ярослава перевела взгляд на молчаливого Чернова, намереваясь задать вопрос ему. Однако того «спас» Олег, решивший проверить, готовы ли овощи. Девушки переключились на последние приготовления, а тем временем мужчины завели лёгкую беседу. Дальше пикник продолжился уже в общей компании. Все болтали, шутили, смеялись. Естественно, пили. Причём пили буквально все, кроме разве что Ярославы, являющейся заядлой трезвенницей, и Чернова. Впрочем, тот уже успел выпить во время игры «я никогда не». А потому совсем скоро уже изрядно подвыпивший Влад предложил что-нибудь спеть и сам же решил это предложение исполнить. — Кто-нибудь, суньте ему в рот что-нибудь, а то я такими темпами оглохну, — попросила рядом с ним Макарова, прикрывая рукой правое ухо. — Можно подумать, ты поёшь как оперная певица, — насупился чернокнижник. — Ну до оперной певицы мне, может, и далеко, но уж получше, чем ты, — беззлобно хмыкнула Макарова. — И чем докажешь? — Влад с вызовом посмотрел на ведьму и расплылся в хитрой улыбке, решив взять её, как говорится, на слабо. — Учти, если это просто слова, то я с превеликой радостью причислю тебя к разряду пустомель. — Кажется, кому-то бросили вызов. — усмехнулась Виктория и перевела взгляд на Макарову. — Как думаешь выкручиваться? «И кто меня за язык тянул?» — мысленно чертыхнулась Ярослава, но делать было нечего. Сказанных слов не воротишь, придётся, как сказала Райдос, выкручиваться. — Гитару дать? — усмехнулась Игнатенко. — Обойдусь, — фыркнула Макарова. На мгновение задумалась, решая, какую песню лучше выбрать, а после запела довольно негромко: На улке темнота Да пусть светится душа Убегая ото сна Буду жить, пока жива Пусть наступает ночь Да пусть светится душа И все запреты прочь Буду жить, пока жива А на улке темнота Да пусть светится душа Убегая ото сна Буду жить, пока жива Пусть наступает ночь Да пусть светится душа И все запреты прочь Буду жить, пока жива… Чем дольше она пела, тем громче становился её голос. Хотя, возможно, так было потому, что, постепенно, она переставала бояться, что её засмеют или выскажут недовольство. Подобный страх преследовал Ярославу с самого детства, и что-либо с ним сделать она была не в силах. Однако сейчас страх отступал. Может, потому, что девушка понимала — эти люди никогда не будут над ней смеяться. Наоборот, если она вдруг оступится и упадёт, они помогут подняться. Едва она закончила песню, как все зааплодировали, а зачинщик этого спора выдал: — Охуенно, — одним словом, высказав впечатление всех присутствующих. — И за это полагается приз! — Если приз этот — ром или любой другой алкоголь, я, пожалуй, откажусь, — улыбнулась Макарова. — А если поцелуй? — так тихо, чтобы слышала только она, шёпотом спросила Игнатенко. Ярослава поперхнулась соком, который как раз пила в этот момент, и бросила на подругу убийственный взгляд, возмущённо прошипев: — Ира! — Что? — колдунья невинно улыбнулась. — С «котёнком» своим вон целуйся, — так же тихо хмыкнула ведьма и расплылась в хитрой улыбке от неожиданно посетившей её догадки. — Или вы этим и занимались, когда слиняли под шумок? Теперь пришла пора Игнатенко давиться, на этот раз, ромом. Заметивший это Шепс поинтересовался: — И о чём вы там шепчетесь? — Яся предложила сыграть в бутылочку, — заявила Ирина. — Тебе алкоголь в голову ударил? — мрачно поинтересовалась вышеупомянутая. — Не замечала за тобой подобных увлечений, Яся! — засмеялась Романова и тут же достала откуда-то пустую бутылку из-под рома, положив её на стол. — Кто за? Как бы удивительно это не звучало, но играть согласились все. — На желания же играем? — уточнил Череватый, крутанув бутылку. — Ну естественно! — кивнул Дима. — Завтра нам всем будет очень-очень стыдно, — едва слышно проговорила Макарова. — Но это будет завтра, — философски сказала Лина. Яся переглянулась с Родионом. Что-то ей подсказывало, что развозить всех по домам придётся именно им, и поездочка эта тоже будет очень «весёленькая».