Я не мог

Представьте себе, что ещё вечером вы засыпали в нежных объятиях своего любимого, а на утро просыпаетесь под капельницей, в неизвестном для вас месте, окружённый людьми, которых вы совершенно не узнаете или не хотите узнавать. Так случилось и в нашей истории.       Тот день был таким же, как и прочие. Была весна, возвращалось тепло, прилетали птицы с дальних стран, приближалось лето. Шень Юань очень любил весну, это время года всегда дарило столько эмоций. Это был март, а может апрель, кто знает. К вечеру, после тяжёлого дня, Цинцю не на шутку устал. А что вы хотели, не каждый день приходится сражаться с монстрами высшего ранга. И хотя ему помогал Лю Цингэ, этот бой все равно был сложным и не очень-то равным. К тому времени, как он пришел, его Бинхэ уже ждал его дома с вкуснейшей теплой едой. Он всегда так внимателен, это никогда не остаётся без внимания Шеня. Какое-то время они разговаривали о том, о сем. Его ученик больше слушал конечно, и, само собой, восхищался его подвигами, а Шень больше говорил, что странно. Обычно он молчаливый, спокойный, но только не с мужем. С ним он может говорить часами, хотя и пытается это скрыть.       Ну а затем ближе к ночи природа взяла свое и оба быстро улеглись спать. Бинхэ очень любил спать в объятиях своего учителя, либо же держать его в своих. Шень Циньцю тоже обожал это действо, хотя виду не показывал. Его муж такой теплый и мягкий, а его пушистые волосы это вообще отдельная тема, их он мог бы трогать часами и никогда не упускал возможности потрепать ученика по голове. Это было так приятно, тепло и уютно. Сразу забывались все проблемы, все ужасы, что случились с ними в прошлом, становилось так легко на душе, ведь он понимал, что в этих объятиях, в объятиях его любимого, безопаснее, чем где бы то ни было. А благодаря безмерной заботе полудемона, все ненастья покидали его даже во сне. Но не в этот раз.

***

Шень проснулся от неприятного чувства, будто ему только что прокололи кожу на руке. Он не спешил открывать глаза — ещё не до конца понимал что произошло. Эта кровать была совершенно другой и очень отличалась от его. Она была намного уже, кажется было некомфортно даже сидеть на ней, не то что лежать, простыни холодные, но это все ничто по сравнению с самой главной проблемой — нигде не было его мужа. Циньцю попытался нащупать мягкие волосы возле себя, теплые руки, лицо, что угодно, но вместо этого была лишь пустота. Такое не могло не пугать. Глубоко в подсознании он уже понимал, что произошло, и что Ло Бинхэ далеко не завтрак ушел ему готовить. Внутренний голос кричал, что ему не стоит открывать глаза, и это не какой-то там дурной сон, но черт возьми, как же он не хотел его слушать. Он резко открыл глаза и приподнялся на локтях. Тут же по зрению дало ярким белым светом. Но такие лампы обычно есть только в… больницах?! «Нет… Нет, нет, нет, нет, нет, нет, НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА, ТОЛЬКО НЕ ЭТО!»       Как же так произошло, вот буквально только что он лежал в объятиях своего мужчины, а теперь он тут. Он давно позабыл об этом месте, хотел забыть, пытался забыть. Он смирился, что больше не попадет сюда и был этому очень рад, но вот он снова здесь. Тут дверь медленно открылась и в комнату зашли доктор и… его сестра? Девушка, увидев поднявшегося Шень Юаня, бросила пакет с гостиницами у ног, и подбежала к нему с объятиями. Эти ощущаются иначе… -Ох, А-Юань, дорогой, я так переживала, как же я переживала! -Привет… — как же сложно сейчас разговаривать, будто бы ничего не произошло. Все должно быть совсем по-другому. -Ох, братик, ты так долго не просыпался, врачи сказали ты впал в кому, было неизвестно сколько это продлиться, я весь месяц была как на иголках. — Девушка сжала брата так, будто бы он мог в любой момент исчезнуть и уткнулась ему в плече. Циньцю тоже так часто делал с Бинхэ. Месяц значит? Неужели все это правда? Неужели вся его новая жизнь это лишь жалкий месяц в коме? Быть не может. Он не верит. Он не хочет верить. -Сестренка, а ты… Ты одна? — слегка удивлённо спросил он. Его братья никогда не светились любовью к нему, а про отца вообще промолчать стоит. Но матери здесь тоже нет, хотя та души в нем не чаяла. -Да, к сожалению у родителей и братьев много работы, и сегодня они не смогли прийти, но ты не беспокойся, они постоянно тебя навещали, пока ты, ну знаешь. -Ясно. — слабо верится. -Госпожа, это очень прекрасно, что ваш брат наконец встал, показатели в норме, но не кидайтесь на него так, он всё ещё не до конца выздоровел. -Да, конечно, простите, я просто так рада… — нехотя, но она отодвинулась. -Понимаю вас, однако сейчас вашему брату нужен покой. -Эй, я никуда не денусь, почему бы тебе не пойти и рассказать остальным? Я устал, хотелось бы прилечь. — Он еле как выдавил лёгкую улыбку. Как же фальшиво она выглядела. Но сейчас ему как никогда нужно, чтобы его оставили, сдерживать этот ком в горле было невыносимо. Кивок. Отдав, уже долго лежавшие на полу, сладости, ещё раз обняв и попрощавшись девушка, попутно доставая телефон, быстро покинула палату, а за ней вышел и доктор. «Месяц. Глупый месяц? Один глупый, жалкий месяц! Это невообразимо. Как вообще в это можно поверить? То есть все это было нереальным?» Сдерживаться уже было невозможно, слезы сами полились из глаз, и даже это напомнило ему о его мальчике. Ло Бинхэ… Сколько же слез он пролил из-за него. А что будет с ним теперь? Шень никогда особо не был привязан к остальным на пике или в королевстве демонов, до своей семьи ему тоже почти никогда дела не было, но его Бинхэ это совсем другое. Даже когда он читал роман, он всегда восхищался им, он всегда считал его самым лучшим, самым сильным, и, что уж там скрывать, самым красивым. Когда он впервые увидел этого избитого, заплаканного ребенка, его сердце сразу застучало сильнее. Он хотел оставаться рядом, хотел защищать, обучать его, даже зная чем это всё закончится для него. Он помнит, как он учил его драться, как всегда гордился каждой мелочью, что мог сделать его ученик. Он помнит, как всегда трепал его по таким мягким и приятным на ощупь волосам, что делало его похожим на овечку. Он очень хорошо помнит, как ему пришлось скинуть своего любимого мальчика в глубокую бездну, где ему пришлось страдать, и он очень хорошо помнит свое удивление, когда Ло не стал спрашивать с него за это, а просто был рад снова увидеться, как он простил ему все. Ло Бинхэ не похож на себя оригинального, не похож ни на кого другого. Он самый заботливый, самый внимательный, самый добрый и самый любящий человек, или, если хотите, полудемон, которого Шень Юань когда-либо встречал. Он единственный, кого Шень Юань когда-либо любил… А ведь если подумать, как же редко он говорил ему об этом. Скорее даже никогда, он никогда не говорил ему об этом. «Учитель, этот ученик так скучал по вам!» Он не говорил ему об этом даже когда их жизнь весела на волоске, даже когда казалось, что у них больше не будет возможности сказать это друг другу. Он всхлипнул. «Я вас так люблю, учитель!» У него, в отличии от своего мужа, всегда были проблемы с выражением своих чувств. И хотя своими действиями он явно давал знать, что любит Ло Бинхэ больше собственной жизни, доброго слова из него клещами не вытянешь. Но Бинхэ всегда мирился с этим, он знал, что учитель очень любил его, хотя и никогда не разговаривал об этом. «Циньцю, послушай, неважно в этой жизни, или в другой, этот муж никогда не покинет тебя.» Ещё один всхлип. -Ты обещал никогда не покидать меня, но я свое обещание не сдержал… — Его глаза уже были красными, из-за количества слез он не мог ничего видеть, он вытирал их, но они катились по его лицу все сильнее. Очередной всхлип. — Нет, я не мог, не мог, я не бросил бы тебя… Ох, если бы он только мог снова его увидеть, если бы он только мог снова заключить его в свои объятия и больше никогда не отпускать, если бы он только снова мог быть рядом с ним он бы непременно высказал ему все свои чувства. Он бы точно сказал, что Ло Бинхэ всегда делал достаточно, даже сверх этого, он бы точно сказал, что гордиться им больше, чем кем-бы то ни было, что он самый лучший мужчина в мире. Если бы он только мог, он бы точно сказал ему, что… -Я так люблю тебя. Я так сильно люблю тебя… — после этих слов у него уже окончательно сдали нервы. Он рыдал, бил кулаками о кровать, хватался за голову и волосы, но нигде он не находил поддержку и опору, которую всегда давал ему его муж. Так непривычно, так холодно и так страшно.. Страшно даже не за себя, страшно за Ло Бинхэ. Ведь он остался совсем один. Его учитель снова предал его, он снова оставил его. Как же стыдно. Где-то полчаса он непрерывно плакал навзрыд, но к тому времени его, и так истощенный, организм не выдержал. У него не оставалось сил плакать, не оставалось сил на истерику, он просто лег без сил, и продолжал сверлить потолок своими влажными глазами. Спустя какое-то время он потерял сознание.