Честность или ложь.

Ичиджику стоит под козырьком и цокает языком. Как не вовремя. Она оглядывается в поисках чего-то, что могло бы её укрыть от капель дождя, но ничего не бросается ей в глаза. Она вздыхает, переводя взгляд на свои каблуки, и впервые жалеет о выборе обуви. Однако ей надо в офис, а времени в обрез, так что женщина натягивает на голову плащ и срывается с места. Но, как назло, дождь начинает лить только сильнее, и тут вовсе не важно, прячется ли она под тканью или нет. *** Упершись локтем в стол, Войтех подпёр пальцами висок и ждал, пока закипит вода. У него много работы в офисе Чуоку, и сейчас он хочет взять пятиминутный перерыв за чашечкой кофе. Его мысли, освобождённые сейчас от дел, были заняты одной женщиной. Ему было интересно, что она делает в ливень, звук которого заглушал даже чайник. И какого же было его удивление, когда раздражённая Ич-чан зашла на кухню, вся промокшая до нитки, с прилипшими к лицу и шее волосами, что уже не были такими пышными, дрожащая и что-то бормотавшая себе нос. Но, увидев его, кажется, она стала раздражённой лишь ещё больше. Войтех даже не постарался скрыть свою улыбку: довольную и весёлую. *** Он ставит перед ней чашку с горячим напитком, и Ичиджику незамедлительно обхватывает её руками, блаженно прикрывая глаза. В его голове бегущей строкой пролетает мысль о том, что она выглядит сейчас очень мило и по-домашнему. Он поджимает губы и садится напротив. В последнее время подобное часто проносится у него в голове. Он вообще стал чаще о ней думать. Чаще, чем он должен, и чаще, чем ему бы хотелось. Это всё похоже на одержимость ею. Войтех усмехается, пряча это за чашкой, и делает глоток, но морщится. Слишком горячо. А вот ей, кажется, в самый раз. *** Они говорят уже около двадцати минут, и это никого из них не заботит настолько сильно, чтобы прерывать диалог. Они разберутся с делами позже. Хотя за это время она до сих пор не согрелась. Логично, ведь она не переоделась. Ич-чан сказала, что у неё нет сменной одежды, а ехать домой слишком долго. В тот момент она не предполагала, что их разговор так затянется. Она встаёт, чтобы налить себе ещё кипятка. Он смотрит на её иногда подрагивающие плечи, на неаккуратно прилипшее к телу платье, что теперь облегает бёдра, и оголённые ноги. В ней изменилось так мало: она сняла корсет и колготки, но стала выглядеть абсолютно по-другому. Они обсуждали всё подряд: от сегодняшней погоды до следующей битвы дивизионов. И за это время он понял, что есть слова, которые он должен ей сказать, есть чувства, которые он обязан принять. Ичиджику садится обратно за стол и вновь сжимает горячую чашку в руках. Она поднимает её на уровень своих губ, но не пьёт, а прижимается щекой, пытаясь согреть замёрзшее лицо. Дождевая капля с волос стекает в кружку, громко хлюпает в образовавшейся тишине, и это становится последней каплей для Войтеха. Он привлекает её внимание к себе, произнося её полное имя. Женщина от удивления даже отодвигается от спасительного тепла. Её сердце начинает будто сильнее биться, когда она смотрит ему в глаза, полные непонятного ей намерения. Она робко кивает, показывая, что всё её внимание направлено только на него. Он никогда не хотел чего-то так сильно, как сказать ей это сейчас. Он никогда не думал о том, что это так хорошо - если человек ответит тебе взаимностью. Он никогда не задумывался о том, что сможет наслаждаться моментом, просто находясь рядом с кем-то. Войтех смотрит прямо, не моргая. Он смотрит ей в глаза, не отводя пронзительного взгляда. Он говорит все свои мысли вслух, но столь просто, столь естественно, что, казалось, она уже должна была это знать. Каждый раз, когда он видел её и её прикрытые от усталости или раздражения глаза, наморщенные брови или губы, подрагивающие в лёгкой улыбке, каждый раз, когда слышал её утомлённые вздохи, грубую речь или милую смущённость от внимания Отомэ... Ичиджику чуть хмурится, но теперь от её глаз не укрылось лёгкое движение зрачков напротив: он и правда подмечал практически всё. Она хмурится, но делает это вовсе не из-за его слов. Это реакция на ускорившее своё биение сердце. Она слегка дрожащими руками подносит чашку ко рту, но не может выкинуть из головы тот факт, что и это он, скорее всего, заметил. ...это сводит его с ума, очаровывает, безгранично увлекает. Он больше не находит себе места, когда у неё портится настроение из-за него. Но находится на седьмом небе, когда она улыбается даже просто так. Он усмехается, впутывая пальцы в чёлку. Он опускает голову, зачёсывая волосы назад. Он поднимает на неё взгляд исподлобья, и Ичиджику не может его выдержать. Она отворачивается, прикрывая единственную видимую ему щёку обеими руками. В глубине его души леденящий холод. Но даже там она смогла развести костёр и согреть её. Она успокоила его страхи, она открыла ему мир снова. Как бы он хотел сказать, как бы он хотел выразить это... Он знает её руки, он знает её лицо, он знает её голос. Ничто не может утолить его невыносимой жажды. Тон его голоса был спокойнее, чем водная гладь в штиль, но теплее солнца в летний день. Ичиджику смотрела в чашку на своё отражение, и то, как ласково и чувственно он это сказал, разливалось по её телу горячей волной так быстро, что уже дошло до кончиков ушей. Она, что не могла согреться так долго, сейчас, казалось, просто сгорала изнутри. Она не знала, что ответить, а он ничего и не ждал в данный момент. Просто смотрел на неё, не произнося более ни слова. Войтех встаёт из-за стола, убирает свою кружку в раковину и выходит из кухни, тихо говоря что-то. Но она слышит его слова.

...он будет ждать её.