До чего доводят фанфики

Если история начинает своё повествование ночью, то закончится она либо совокуплением, либо укладыванием неспящего в постель. Всем известно, что слова «обычная» к ночи никогда не припишешь. Особенно, если это фанфик. Особенно, если эта ночь вальяжно полеживает на Йокогаме. Достоевский протяжно зевает и качает головой то вправо, то влево, ёрзает в кресле. Спина и шея побаливают. Сколиоз, ничего удивительного. Процессор трещит. Фёдор задевает его коленом. Горячо. Технике не мешало бы передохнуть, как и Фёдору. Ну, или передохнуть. Достоевский откидывается на спинку кожаного кресла и потягивается. Когда не спишь более суток, мучаешься мигренями и толком не питаешься, испытывать отвращения ко всему живому и неживому вполне уместно. Зрачки скрываются под тяжестью век. Фёдору привык вместо снов и мыслей видеть темноту. Изнеможение — оно такое. Сейчас самый лучший момент, чтобы его испортить. Достоевский понимает это интуитивно. Благо, к незваным бедам он подготовлен. Одна из возможных бед уже на подходе. Хихиканье это подтверждает. Фёдору подавляет рвотный позыв. — Бедный, бедный Дос-кун! — горестно прокомментировало пространство — Весь в делах, бедолага! — на крае стола материализовался лохматый и румяный Гоголь. Если сейчас с его уст сорвутся буквы: в, и, к, т, о, р, и, н, а, — Фёдор бездумно застрелится. — Ой, да ладно тебе! Не делай вид, будто ты мне не рад! — Николай наигранно закатил глаза и болтнул ногой. К слову, физиономия Достоевского не подавала признаков жизни. Бедолага премногострадально кладёт ладонь поверх закрытых век. — Фёдооор! Аууу! — пулены звонко шлёпаются о пол. — Я с тобой говорю, мой друг сердечный, а не со святым духом! — Изыди, нечисть, ради всего святого, — умирающе мямлит Достоевский и приоткрывает глаз, раздвигая пальцы. — Ах, значит так ты теперь с друзьями! — драматизм — второе имя Гоголя. Он прошмыгнул за спинку кресла и опустил голые ладони на плечи товарища, стал массировать. — Тебе бы расслабиться, Дос-кун. Говорят, йога и медитация очень успокаивают нервы. — Николай, прошу… — позиция лидера террористической организации научила Фёдора терпению. В моментах, подобному сейчас, Достоевский уповает только на него. — Тише, тише, тише, — Гоголь его перебил. Ладони подпрыгнули на плечах и с хлопком приземлились. — Не утруждай себя просьбами, ты не попрошайка, Дос-кун. И я вообще-то по делу. Временная кончина жеманности, быть может, является своего рода актом милосердия со стороны внешне немилосердного Николая. Опережая имитацию заинтересованного взгляда сонных глаз, Гоголь продолжил: — Понимаешь… У меня сегодня бессонница. Лежу, лежу — и всё никак не усну. — Гоголь заигрывающе начал издалека — Дай, думаю, книгу почитаю. Говорят, это помогает уснуть. Встаю и вспоминаю — а книг-то у меня нет. То есть, они были, но… Ах, не важно! Экая оказия, что под рукой книжонки не оказалось! Но я ведь человек не —средневековый, верно? Решил я почитать в интернете. Зайду на один сайт — платить надо, зайду на второй — подписку оформлять. Так я и наткнулся на это чудо! — рука окунулась в карман. А вот тут ни на минуту не заинтересованно выгнулась бровь Фёдора. От слов он воздержался. — Во, гляди! — глаза Достоевского поморщились от резкого света телефона Николая. —Читай, — экран коснулся кончика носа бедолаги. — Вслух. Фёдор запасся кислородом и переместил экран на приличное расстояние от глаз: — «Скидки до тридцати процентов на Яндекс Маркете» — Стой, стой! — Гоголь шустро вырвал телефон и свайпнул по экран. — Всё, теперь порядок, можешь читать. Только громко и с выражением. — Экран снова оказался приставлен к изученному лицу. — Николай, я хочу спать, — мямлит Фёдор и отодвигает экран от лица. — я прочту это завтра. — Ответ не принимается! — Достоевскому вдруг захотелось ударить Гоголя по лицу —Чтение не терпит отлагательств! «Чтоб его!..» — шепчут мысли. Фёдор сосредотачивается на тексте. — «Он ощущает, как вздрогнул и сжался брюнет, однако вскрик его заглушила подушка.» — читает Фёдор без выражения, а то, что прочитал, понимает не сразу. Проскользнуло хихиканье. Глаза округлились. Достоевский пропускает пару строчек — «Через тонюсенькую ткань штанов, что сползли и сейчас оголяют низ поясницы и верх ягодиц, сжимает место, куда пришёлся шлепок». — Продолжай, продолжай! — подбадривает Гоголь. — «Пож-жалуйста. — хрипло выдыхает Досто-» что это за срам?! Почему тут моё имя? — Фёдор захотел выгнуть бровь, но осознал, что она уже изогнулась в три погибели. — Тут не только твоё имя, но ещё и мое имеется, — тон у Николая был подбадривающий — Смотри, здесь ниже идёт, — он ткнул большим пальцем в текст. Фёдор испугался опустить взгляд. — Я спросил, что это? — головная боль теперь перестала играть роль. — Ты про процесс? Ну ты даёшь, Фёдор! Ясно как день, что мы здесь занимаемся се- — Николай! — прикрикнул босс, вспомнив, что он является боссом — Почему это написано? Кто это написал? Почему тут наши имена? — Ах, ты про это! Это приложение называется Фикбук, и ты только что прочитал отрывок из фанфика про нас, — стал пояснять Гоголь и тапать по экрану. — А написал это какой-то инкогнито. — Интересно, откуда же этот инкогнито о нас знает? — Глаза опасливо сузились. Фёдор стал что-то подозревать. — А мне почём знать? — беззаботным пожатием плеч отмахнулся Николай. — Кем бы он ни был, я благодарен ему за подаренный смех, — «и влажные фантазии» — добавил мысленно и усмехнулся. — Ох, кстати, здесь есть ещё один классный фанфик с твоей поркой! Сейчас я найду! — пальцы махом заскроллили вниз. Что-то сердце закололо и перед глазами мутно стало. Тело потекло по креслу вниз. — Фёдор? — товарищ уже разлёгся на паркете. Телефон вернулся в карман. Гоголь присел на колено и на всякий случай проверил пульс. Вроде есть. Уже хорошо. Славно, что Николай не успел признаться в авторстве творения. Гоголь опустил худощавую тушу на кровать. Бедный Фёдор. Пусть думает, что все ему приснилось. Но Николай удалять фанфики и не подумает.