О семье, последствиях, привязанностях и покое

      Чхве Чжон Су не глуп и не наивен. Он, как и любой другой, видел всю чернь мира, прочувствовал всю горечь на вкус и ощутил, как леденеет кровь в жилах, когда рядом в один момент падают люди, сметённые чистой силой безумных монстров. Его жизнь с головой окунула в грязь и беспросветный мрак, но он все ещё разглядывал блики света в мутной воде.       Чхве Чжон Су если что и умел, так это надеяться и верить. А ещё добиваться того, во что верит и на что надеется – фонтанируя энергией, он заряжал всех вокруг. По уши погрязший в социальных взаимодействиях, он своей упёртостью привлекал к себе людей, будучи со всеми на короткой ноге. Смотря на точку на бумаге, он видел не точку, а белый лист, на который её нанесли. Здраво осознавая все нюансы и подмечая детали, не отрицая очевидное, Чхве Чжон Су всё же цеплялся за любые положительные моменты жизни, сам не уверенный, зачем. Миру, особенно сейчас, казалось, нужен был позитив, и Чхве Чжон Су понимал – если не он, то никто его не привнесёт.       Всё, что он делал, было совершенно искренним. Он видел цель и видел препятствия, хитро их обходя или сметая своим напором. Чхве Чжон Су изо всех сил старался приспосабливаться, держаться и не падать духом, знал: тронуться умом и погрязнуть в собственном отчаянии станет слишком легко, если он сделает хоть шаг в сторону.       И всё же, усилий было недостаточно.       Жизнь шла своим чередом, ничем не примечательная. Это был обыкновенный день – пара миссий по зачистке средней силы монстров под руководством Ли Су Хёка, заполнение отчётов с Ким Рок Су и спокойное засыпание в общежитии. День такой же размеренный и шаблонный, что и сотни до него, однако же проснулся Чхве Чжон Су в холодном поту.       Ему снилась деревня. Разрушенный образ его дома, сохранившийся в памяти после посещения того места, наложился на какую-то миссию, вероятно, одну из первых. Он не видел трупов своей семьи, но в кошмаре они предстали ему пугающе точными – раскрытые в последнем истошном вопле рты, изувеченные, расчленённые и искусанные тела, как мыши, с которыми кошка игралась, убивала, а потом бежала за более привлекательной добычей. Выражение глаз, пустых и совершенной безжизненных, которое Чхве Чжон Су никогда в действительности не наблюдал, он уже не забудет.       Поляна, где он тренировался сам и наблюдал за тренировками родственников, была разворочена, ичерчена гигантскими бороздами следов когтей и перерыта сверху донизу. Это было страшней, чем даже если бы по ней текли реки крови – нигде и никогда в поместье Чхве не было и не должно было быть такой тишины.       Чхве Чжон Су проснулся с тяжестью на сердце и резью в глазах, вспоминая обо всём, что потерял.       Следующие пару дней он ходил кругом, как неприкаянный, весь беспокойный и настороженный. Ким Рок Су, конечно, заметил, как и Ли Су Хёк – Чхве Чжон Су без обиняков выговорился им и получил поддержку. Как бы прекрасно и освобождающе это ни было, безусловного равновесия после объективно потрясающей поддержки не последовало. Чхве Чжон Су старался сосредотачиваться на чём-то, вновь призвать свой оптимизм, но мыслями всё равно ускользал к кошмару и потерянному детству. Тревога сплела гнездо в его груди, предварительно изодрав сердце в клочья беспокойства и сковав душу в железной хватке. Беда не приходила одна никогда, и спустя три дня Чхве Чжон Су вновь был подкошен ужасом кошмара.       На этот раз сознание подбросило в печку мозга образы начала апокалипсиса. Рушащиеся здания, раздавленные люди, высоченные монстры и накрывающая с головой паника. Чхве Чжон Су вернулся в то отвратительное «здесь и сейчас» и прочувствовал весь ужас сызнова. Следом последовала ещё более жуткая картина – застывшие во времени места прошедших миссий. Развороченные библиотеки, аптеки с обвалившимися крышами, проломленные пятиэтажки, сквозные дыры в стенах больниц, разбитые мостовые и детские сады с брошенными гнёздами монстров и трупным смрадом внутри наполняли Чхве Чжон Су таким ужасом, какой никогда не смогла бы вызвать открытая бойня с даже безранговым монстром. Иногда тишина и покинутость, наполнявшие осознанием того, как много людей человечество потеряло, были куда хуже откровенного и привычного насилия и дыхания смерти в затылок.       В те дни Чхве Чжон Су слишком много говорил. Он каждую секунду дня цеплялся за социальный контракт, без умолку тараторя и умоляя других не молчать. Ли Су Хёк и Ким Рок Су вновь загнали в угол – во второй раз за последние четыре дня Чхве Чжон Су практически исповедовался им. Ким Рок Су молчаливо взглянул на него и крепко сжал его руку, а Ли Су Хёк поговорил с ним по душам. Стало легче, но ненамного.       Третий кошмар был самым мрачным. Разбитый двумя предыдущими, Чхве Чжон Су оказался окончательно растоптан образами скрюченных тел Ким Рок Су и Ли Су Хёка. Глаза закрыты, руки вывернуты, шеи в неестественных положениях, истекают кровью отовсюду и искусаны, расцарапаны, они лежали под обломками, в то время как Чхве Чжон Су даже не мог сдвинуться с места. Он проснулся, натурально и беззастенчиво рыдая. Два ночи на часах его совсем не озаботили, и Чхве Чжон Су разбудил Ким Рок Су и Ли Су Хёка, настойчиво постучавшись в их двери, благо жили все трое по соседству.       Почти мгновенно они оба выскочили из своих квартир, готовые ругаться, но заметили состояние Чхве Чжон Су и завели его к Ким Рок Су. Не было жалости или презрения, только безграничное понимание – это не первый раз, когда один из тройки будит остальных двух из-за кошмаров, и явно не последний. Ким Рок Су постелил два дополнительных матраса и сразу же лёг, позволив Чхве Чжон Су себя обнимать. Ли Су Хёк беззлобно посмеялся над ними и присоединился к кому объятий, рук и ног.       В ту ночь Чхве Чжон Су снилась мирная ферма, где он жил вместе с Ким Рок Су и Ли Су Хёком, как и планировал годами.