Я тебя слышу

- Коко-о-о-о!!! Звонкий голос доносится эхом по всему коридору, и Коколия просто не может сдержать радостной, довольной улыбки. И рука, занесённая над документом, чуть вздрагивает. Она счастливо прикрывает глаза, позволяя тёплому чувству окутать грудь и всё тело. Лёгкие, нежные мысли плавно закрадываются в её голову... Нет-нет-нет, так не пойдет! Она, вообще-то, работает. Коколия вздрагивает, пытается натянуть серьёзное и сосредоточенное выражение лица, привычным движением складывая и раскладывая документы, и лишь слегка-слегка приподнимает голову, стараясь не заинтересованным и не сияющим взглядом окинуть ворвавшуюся хулиганку. Любимую хулиганку. - Мисс Ландау, у вас срочное дело? - сдерживая смех, почти ровным голосом спрашивает восемнадцатая Верховная Хранительница цветущего Белобога, занимая официальную позу. Сервал замирает на мгновение, смотрит ошарашенно-осуждающими глазами цвета солнечного неба, а после легко отмахивается, совершенно уверенно и обыденно подходя к столу девушки. - Наисрочнейшее, дорогая! Просто вопрос жизни и смерти, и давай не закатывай мне тут глаза, - смеётся девушка, складывая руки на груди. А после - возмутительно! - чётким и безропотным движением перемахивает стол с официальными документами! - горделиво усаживаясь на них, и довольно глядит на возлюбленную, вздёргивая подбородок. - ...Хулиганка! - только и может ошарашенно выдохнуть Коколия, в восхищённом ужасе глядя на девушку... будто бы в первый раз. Или в последний. Хоть что-то в мире постоянно, начавшееся ещё со школьных неустойчивых парт. Как же прекрасно. - Ну во-первых - я соскучилась, - проникновенно шепчет Сервал, склоняясь к ней. Прижимается своим лбом к чужому, открыто и ласково глядя на чуть смутившуюся Коколию, а после так же ловко и плавно выпрямляется, доставая сложенные листы из набедренной сумки, - а во-вторых... - музыкантка резким, но осторожным движением расправляет листы, чуть пересаживаясь, чтобы смотреть на них с Коколией под одним углом, - ты, как моя самая верная и любимая фанатка, должна увидеть это первой и дать своё самое наисправедливейшее и наичестнейшее оценочное суждение. И помни, - Сервал подцепляет её подбородок пальцем, переводя чужой внимательный взгляд на своё хитрющее лицо, - я приму любую критику - даже самую лестную! Коколия удручённо, но абсолютно довольно вздыхает пару раз, лукаво глядя на возлюбленную сквозь пальцы. - Дорогая, я вообще-то работаю, - будто бы устало проговаривает она, пряча смеющуюся улыбку. Сервал в притворном удивлении оглядывает накрытый разной степени заполненности и просмотренности документами стол, медленно оглаживая их руками, подцепляя и отводя в стороны с совершенно невинным взглядом. Удивлённые пурпурные глаза совершенно очарованно глядят в такие честные и безгрешные небесные. - Это-о-о нам... не надо! - уверенно отвечает Сервал на приподнятую бровь Хранительницы, делая вид, будто и не её руки отводят документ в сторону. - Это-о-о... тоже-е не надо! - с притворно-удивлённым и радостным возгласом продолжает она, задвигая документ под какие-то книжки. - И, собственно говоря... ничего нам тут не надо! - самодовольно возвышается Сервал, расчистив поверхность буквально от каждой бумажонки и складывает руки на груди с победоносным взглядом. Коколия лишь качает головой, почти истерично посмеиваясь. - Ох, когда-то я отчаянно хотела кошку. Вижу, моё желание исполнилось, а я и не поняла сразу, - проговаривает она, тоже поднимая довольный, ехидный взгляд. Сияющий и точно влюблённый. Сервал хмыкает, закатывая глаза, а после очень плавным и грациозным движением вытягивает руку вперёд, имитируя через разведённые пальцы коготки. - Мя-яу-у! - тягуче, с едва сдерживаемым смехом вытягивается девушка, сияя озорными глазками. Опуская руки, она мягко барабанит пальцами рядом с единственными оставшимися на столе листками - принесенными лично ею лично к нею. - Да-а-авай оценивай. А то обижусь, - и вновь грациозным движением складывает руки на груди, отворачивая голову в сторону. Коколия мягко и коротко смеётся, поддаваясь вперёд и обнимая девушку за талию. - Ну не обижайся, - ласково тянет она, упираясь лбом в открытый живот возлюблённой, осторожно щекоча его волосами. - А я подумаю, - уверенно отвечает та, сильнее задирая подбородок и двигая скрещёнными руками. - А я тебе рататуй сделаю... Она ловит удивлённый взгляд Сервал, хитрюще-довольно глядя в ответ. - Нет, ну в при-инципе... - тянет девушка, карикатурно качая головой по сторонам. Коколия смеётся, трепетно целуя Сервал в поджавшийся живот. Та звонко ойкает, кладя раскрытую ладонь на шёлковые волосы девушки. - Обожаю тебя, - чувственно шепчет Хранительница в тёплую кожу, сильнее сжимая руки вокруг талии. - Я так рада, что ты заглянула ко мне... Безумно тяжко без тебя, - признаётся она, ласкаясь головой. Сервал тепло хмыкает, пропуская её волосы меж пальцев, поглаживая и потягивая, мягко подталкивая девушку взглянуть на неё. - И я тебя, моя Коко. Безумно люблю, - она чуть сдвигается, удобно наклоняясь к девушке, замирая во мгновении от её губ. - Хочешь, целый Форт разнесу, чтоб у тебя работы меньше было? - ласково шепчет она, посмеиваясь под конец. Коколия закатывает глаза, устало-блаженно прикрывая их. - Хулиганка... - лишь успевает проговорить она, мгновенно получая свой заслуженный сладкий поцелуй. И родные, драгоценные руки в волосах. И трепетный, любящий взгляд. В целом-то - свою Сервал. - Госпожа Правительница, там... - раздаётся обеспокоенный мужское голос в начале коридора. - А ну-у-у брысь отсюда! - звонко и чётко посылает Сервал, довольно накрывая лоб опустившей глаза девушке. - Так, сама брысь! - вскакивает Коколия, вновь переключаясь на рабочее настроение Хранительницы. - Прошу, проходите... скорее, - запинается она, осознавая, что вновь забыла имя своего подчинённого. Сервал лишь звонко смеётся, складывая ногу на ногу, но после быстро соскакивает со стола, перемещаясь девушке за спину и, пользуясь возможностью, крепко обнимая её. - Приходи сегодня поскорее, ладно? - мягко и ласково просит она, потираясь о скулу Хранительницы. Ну точно - вылитая кошечка! Коколия выдыхает и глядит так чувственно и искренне, сколь позволяет ей осознание добавившихся обязанностей. - Я постараюсь, родная, - она быстро клюет её в понимающую улыбку, резко переводя взгляд... Ох, не документы! Строки песни! - Госпожа Верховная Правительница... Ох, и госпожа Ландау!.. - Я ухожу-ухожу, не стоит, - подмигивает она замявшемуся мужчине, а после - Коколии, и уходит так стремительно, но так плавно, будто утанцовывала от них, а не уходила. Коколия чуть опускает голову, волосами стараясь скрыть румянец. Ну и как теперь работать? *** - Коко? Коко, пожалуйста! Коко... - Сервал хватает девушку за руки, что едва ли не клоками вырывают волосы с чужой головы, отчаянно стараясь отвести те. - Коколия, умоляю, услышь меня! Коколия устало поднимается по ступенькам, улыбаясь свету и знакомой тени в окне их квартирки. Плечи тяготит сумка с незаполненными документами и неотвеченными письмами, ладони сводит лёгкой судорогой, а голова совершенно не варит и не осознаёт пространства... Но как же это всё малозначимо по сравнению с единственным осознанием - она уже дома. Коколия мотает головой, не чувствуя горьких слёз на своих глазах; не осознавая своего положения, всего пространства и самого времени. Лишь шёпот... Давящий, страшный, неумолимый шёпот в голове, отравляющий своим сладким ядом, своими чудесными льстивыми обещаниями всё её существование. Коколия не успевает достать ключи, как Сервал мгновенно раскрывает пред ней дверь, очаровательно и счастливо улыбаясь. Так, что все недуги Коколии мгновенно проходят. - Моя трудяжка смогла вырваться из бумажного плена? - довольно распевает она, складывая руки на груди и опираясь на дверной косяк. Коколия снимает шарф и падает к ней в объятия, счастливо прижимаясь и зарываясь в нежную и тёплую кожу шеи. - Я же обещала... Сервал зарывается в её волосы, обнимая и утягивая за порог, закрывает дверь и отрезает их тихую, счастливую жизнь от всего мира. И Коколия ни о чём не жалеет. - Коко, прошу... - Я слышу тебя, Сервал, - срывающимся шёпотом отвечает Хранительница, поднимая на неё красные слезящиеся глаза. Игнорируя льстивый шёпот, противясь желанным, но несбыточным обещаниям - Коколия цепляется за родной голос. Буквально выдирает себя из когтистого плена, стараясь ориентироваться на знакомый, дорогой - самый важный голос в её жизни. Прорывается сквозь плотный, губительный туман в голове, и тянется-тянется-тянется на мелодичное звучание, что сейчас кричит так отчаянно и болезненно, и Коколия задыхается, ломается под гнётом потустороннего шёпота и чистого, искреннего страха того единственного человека, которого она в жизни не хотела доводить до хоть сколько-нибудь похожего состояния. Руки сильнее вцепляются в собственную голову, надеясь хоть так вытеснить этот отравляющий голос, что с каждым днём убивает всё изощрённее и изощрённее, давит всё сильнее и сильнее и лжёт всё желаннее и желаннее... - Сервал... я... - Коко, я здесь... Прошу... - Пожалуйста... помоги мне, Сервал... Коколия отчаянно жмётся к ней, вверяя свою тайну. Вверяя голос. Вверяя себя. Ведь кто ещё, как не Сервал? - Ты чего, родная? - шепчет музыкантка, когда девушка обнимает её за талию и в каком-то неясном отчаянии жмётся в неё лбом. - Иногда... я думаю, как много ошибок совершила. И как едва не совершила самую главную, - хриплым, срывающимся голосом отвечает ей Коколия, не стесняясь зарождающихся слёз. Сервал никогда её не осуждала. - Я думаю... я думаю, что без тебя я бы ничего не смогла. Просто... сдалась бы тому грёбанному Стелларону... - Коко, - напряжённо отвечает девушка, оборачиваясь к ней. Она поднимает ладони, бережно оглаживая повлажневшие ресницы и стирая едва начавшиеся слезливые дорожки. - Я так люблю тебя, Сервал, я так люблю... - Коколия прячет своё лицо в её скулах, отчаянно вцепляясь руками в спину и талию. - И я едва не потеряла... всё. Белобог, себя... Тебя... Я так не заслужила тебя... - Но всё хорошо, Коко. Всё хорошо, - Сервал вплетается в её волосы, оглаживая и массируя кожу голову, но не отцепляет от себя, позволяя девушке самостоятельно прийти к желанию успокоиться и отстраниться. - Со Стеллароном покончено. С нашей трагедией покончено. И с гибелью Белобога - тоже. Мы справились. Ты - справилась, - она нежно целует её в скулу, не удерживаясь, ведя дальше, к ушку и ко лбу, продолжая мягко оглаживать трясущуюся голову. - Но без тебя... - Это не так важно, - хмыкает Сервал, раскрытой ладонью прижимая голову возлюбленной к себе. - Это уже не так важно. Мы обе справились. Мы молодцы, - чуть смеётся она под конец, упорно дотягиваясь поцелуем до лба девушки. - Мы молодцы, - уверенно чеканит она, обнимая и покачиваясь вместе с Коколией. - Услышала меня? Девушка стоит пару мгновений в молчании, а после мягко, устало хихикает, ведя головой. - Я всегда тебя слышу, - уверенно и ласково шепчет она, чуть отстраняясь. Сервал целует всё ещё покрасневшие, но уже не слезящиеся глаза и ободряюще, тепло улыбается, оглаживая и дёргая девушку за пряди чёлки. - Вот и умница. Давай ужинать. Музыкантка бодает её лбом и за руку отводит к столу. Мягкими, плавными движениями накрывает на стол, пододвигая к ней чашку с ягодным киселём, а Коколия смотрит неотрывно, открыто, влюблённо, и понимает... понимает, что если не Сервал - то действительно никто. *** Если не они - и друг с другом - то просто никто. Они вместе прошли уже столько - и ни чуть не меньше впереди. Академия - сложная, долгая, любимая. Чудаковатые и чуткие профессора, приятные и раздражающие сокурсники, мучительные и интересные дисциплины. Желание обеих отдаться страшным, губящим привычкам - слава Клипоту, по очереди, что позволило им вовремя отговорить друг друга, так и оставшись убережёнными от всякой дряни. А также пройти первое испытание на выносливость чувств. И, уже без помощи всяких Эонов - своими силами они победили. Это было главным. Экзамены - устрашающие и важные, но вместе с тем - успешно сданные, давшие им возможность стать теми, кем они являются сейчас. Непонимание и удивление родных - из-за статусов, из-за мировоззрения и взглядов на жизнь, в конечном счёте - из-за слишком противоположных характеров, но в итоге - с полным принятием и поддержкой, потому что главное - взаимное желание, счастье и любовь. Первый концерт Сервал - где была лишь еë семья, да сама Коколия. А там же - первое отторжение и ненависть к еë творчеству, на что сама девушка глядела с высоко задранной головой и оттопыренным средним пальцем - а другой рукой обнимая всех родных, игнорируя и скромные протесты Гепарда, и смущение Коколии. Её возлюбленная слишком рукастая и ещё больше упорная - перед ней никак не устоять. Первые публичные выступления Коколии - когда сотни глаз пытливо уставлены на неë, ожидающие не то провала, не то мгновенного исправления ситуации, и лишь пара взглядов - ободряющие и уверенные. Верные. Столько неприятных, но таких безобидных и так или иначе решаемых проблем... Но даже самую главную, самую страшную - ядовитую, разъедающую, губящую не только их самих, но и весь Белобог; проблему в лице, казалось бы, невозможного к сопротивлению Стелларона им удалось побороть. Вопреки всему. Пусть и не единолично - но они смогли сдержать его разрушительное влияние до помощи извне, и пусть весь Белобог и они сами безразмерно и беспрекословно благодарны команде Звëздного Экспресса, больше всего Сервал гордится Коколией. За еë стойкость, за упорство и за силу воли. За несломленное желание бороться своими силами и за свои мечты. За каждый мучительный день, когда ей удавалось удавливать ядовитый голос Стелларона. А Коколия - гордится ею, и всё за тоже. И ещё больше - за выдержавшее тяжёлое и долгое испытание сердце. За терпеливую любовь. За беспрекословную верность. За то, что Сервал оставалась ею - и с нею. Каждый эонов день, когда Коколия гневно и бессознательно отталкивала, прогоняла и ругала её. Когда едва успевала остановить занесённую руку. И то было самым главным испытанием - самой тяжёлой проверкой их самих и их глубоко проросшего чувства. И, вопреки всему, вопреки самому Стелларону - они справились. Прошли. Вместе. В принципе, если не они друг с другом - то уже действительно никто. Цветущий Белобог, спасённое Подземье и убережённые жизни - во многом именно их заслуга. Их несгибаемой воли и стойкого характера. И миновав нога в ногу события прошлого, возлюбленные готовы без оглядки вступить в далёкое будущее, знающие и уверенные в одной простой истине - если они друг с другом, то всё остальное - действительно ничто. - Слышишь, Коко? Мы обязательно со всем справимся. Коколия светлым взглядом осматривает оживляющийся Белобог, отступая от края крыши Золотого театра в объятия Сервал. - Я всегда тебя слышу, Сервал. И всегда верю. *** - Негоже нам, восемнадцатой Хранительнице Белобога и Архитектору с музыкальной жилкой... - Да уж скорее музыкантка с жилкой Архитектора! - В любом случае - негоже нам лазать по всяким крышам, - выдыхает Коколия, но послушно следует за девушкой, подбирая полы не самой удобной одежды. Нет, могла хотя бы предупредить! Сервал коротко оборачивается на неё, хохочет задорно и привычно протягивает руку, помогая Хранительнице. - Негоже нам, - начинает музыкантка, поднимая её на ровный участок. - Двоим прекрасным, очаровательным возлюбленным - и проводить свою годовщину в стенах кабинета, - лукаво улыбается Сервал и подталкивает замеревшую девушку в сторону разложенного пледа и бережно укрытой корзинки. Коколия хмурится, расстроенно качает головой и с очень уязвлённым видом оборачивается к возлюбленной. - Ты бы хоть предупредила, что в этом дело... Я... не с собой... подарок... - запинаясь и путаясь в словах от обиды ругается она, складывая руки на груди. Сервал хохочет и приобнимает её, привычным движением мягко вздёргивая чужой подбородок. - Скажу честно, я подумала, что ты могла запутаться в датах, - и, чуть сожмурившись на заслуженный и ощутимый тычок в бок, продолжает, - справедливо. Без проблем. Но я бы не обиделась на тебя. Вдобавок... мне всегда нравилось давать тебе больше, чем получать... - Мне тоже нравится давать тебе больше, чем получать! Сервал, ну! - Коколия очаровательно, на взгляд музыкантки, надувается, и всё же виновато опускает голову, но из объятий не уходит. - Родная, давай тогда, как в старые добрые времена, - и Сервал бережно оборачивает и указывает ей на прикрытую дополнительным пледом гитару, сильнее обнимая со спины, - мы, на крыше... и я тебе пою... а потом ты для меня срываешь цветы с... - Н-не продолжай! - вздёргивается девушка, легко шлёпая ту по рукам. - Нам было почти вдвое меньше, чем сейчас! - Ох, как быстро летит время, - в притворном ужасе восклицает Сервал, заливисто хохоча. - Ах, славные школьные времена... Ну так что, отдохнём? - и жмётся ближе, обнимает крепче, почти невинно целует в скулу. - Как раньше? Коколия чуть розовеет, немного расслабляется в чужих заботливых руках, отводит засиявший очарованный взгляд, и лишь тихо выдыхает: - Разумеется. - Родная! Сервал вновь утянула её на крышу учебного заведения, а Коколия... да, вновь не сопротивлялась. Возможно, профессора бы поседели, если бы узнали, сколько правил нарушают две лучших ученицы класса. Как прекрасно, что им хватает такта делать вид, будто бы они ничего и не знают. - Послушаешь, что я придумала? - пока ещё взволнованно и моляще просит Сервал, совершенно не знакомая с самоуверенностью и непоколебимостью. - Разумеется, моя Сервал, - уверенно шепчет Коколия, привычно устраиваясь полулёжа на девушке, упираясь лбом в чужой подбородок и рукой обхватывая чуть дрожащее предплечье юной гитаристки. - А ты точно песню будешь слушать? - привычно усмехается Сервал, совершенно беззлобно и необидчиво. Ей достаточно того, что Коколия рядом. - Я буду слушать тебя, - проникновенно шепчет та, поднимая сияющий пурпурный взгляд. - Всегда буду слушать лишь тебя... Как и тогда, как и всегда - Коколия безропотно слушает. Слушает, наслаждается - и вновь влюбляется. В музыкальные пальцы, что так нежны и бережны, так чутки грациозны. В шорох волос, таких нежных и податливых, таких притягивающих и мягких. В каждый взмах ресниц - таких невероятных и красивых, и так идеально подчёркивающих несравнимую глубину небесных глаз - не менее чутких и нежных, и тоже таких прекрасных и притягивающих. Коколия влюбляется в нежный, но сильный голос Сервал, в чёткий контур лепестковых губ, в очаровательные ямочки на щеках и солнечные морщинки вокруг глаз; влюбляется в каждый звук, в каждую тональность родного голоса и в каждую искру небесного, просто до безумия прекрасного взгляда невероятных глаз. Коколия не слышит песни - она слышит Сервал. Свою Сервал. Каждый раз, каждый момент, сквозь сон и усталость, вопреки испытаниям и каким-либо голосам в голове - Коколия слышит только Сервал. - Дорога-ая. Я сейчас обижусь, - усмехается музыкантка, бережно откладывая гитару и ласковым движением убирая спавшие пряди с чужого лба. - Но я слушала, клянусь! - чуть виновато смеётся Коколия, прижимаясь ближе, притираясь к её шее. - Правда-правда, - задорно улыбается она, упираясь лбом под подбородок. - М-да? И о чём же песня? - хитрюще спрашивает Сервал, ловя и обхватывая её кисть, приближая выше к себе. Коколия чуть тушуется, опускает взгляд, притворно бегает глазками туда-сюда, а после невпопад, но явно безвинно предлагая: - О нас? - и белозубо улыбается, наслаждаясь мягким, но заливистым смехом возлюбленной. - Коко, - всё также ласково и трепетно тянет Сервал, оглаживая другой рукой её волосы и скулы. Коколия поднимает нежный взгляд, чуть бодая её лбом, мягко хмыкая в немом вопросе. Сервал смотрит как-то по новому - ласково, очарованно и совсем немного - смущённо. - Давай поженимся? Улыбка Коколии никогда так быстро не сменялась искренними слезами. Разумеется - счастливыми слезами. *** На свадьбе - всё не так, как у других. Вместо толпы журналистов, высших чинов и кого-нибудь ещё липово-важного - действительно самые важные: семья и друзья. Даже Гепард - смущённый и не уверенный в своей необходимости, и хмурый отец Сервал, прячущий счастливую улыбку и редкие слёзы в обильной бороде. Вместо привычных традиционных платьев - фиалковое на Сервал, и небесное - на Коколии. И волосы распущенные. Вместо обширного свадебного зала - сцена Золотого театра. Пусть и не менее красивая и украшенная - уж Пела от души постаралась над цветочным оформлением. Вместо... в принципе, вместо всего привычного, банального и ожидаемого - они. Искренние и счастливые. Коколия и Сервал Рэнд-Ландау. Как идеально сошлись их фамилии - и как тогда противиться Судьбе? И вместо каких-то банальных, незнакомых композиций - песни Механической Горячки. Но, разумеется - то лишь для гостей. Ведь Коколия слышит только свою Сервал. Двигаясь, а скорее просто обнимаясь в лёгком, медленном вальсе, Сервал что-то ласково и чувственно напевает ей на ухо, лишь иногда срываясь на хриплый шёпот - и вовсе не из-за слёз счастья. А Коколии большего и не нужно - большего и не слышит. - Мы обязательно будем счастливы, моя Коко. Слышишь? - Я всегда тебя слышу, Сервал. Хранительница целует - вновь и вновь, с каждым разом всё счастливее и крепче, и осознаёт, что теперь она полностью счастлива. Ведь главная суть, главное звучание её жизни - теперь в её руках. С парными кольцами. Отныне - и вовек.