История наших дней

      

      Комната допроса была разделена толстым тонированным стеклом. Одна часть была светлая, стол стоял посередине, а в углах висели четыре камеры. Вторая же была тёмная, с выдвинутым из стены столом, позволяющим сидеть возле стекла и наблюдать.       Гэвин сидел и допрашивал андроида. Тот проявлял к нему ноль внимания, будто того и не существует. Поскольку у парня были дисциплинарные взыскания за его бурный характер, он не мог тронуть робота и пальцем, хотя очень хотел.       Бросив стопку бумаг на стол, он вышел из одной комнаты и зашёл в другую.       — Просто ноль внимания, — проговорил он, подойдя и оперевшись на стену, — нужно было треснуть его разок-другой.       — Он не просто андроид на данный момент, а девиант. Он как маленький ребёнок, поэтому грубостью мало чего можно добиться, — стоя в углу и наблюдая за всеми, проговорил Коннор.       — Ага, — я внимательно изучила показания соседей по отношению той женщины к этому андроиду.       В голове выстроилась картина допроса, в котором я не была хорошим полицейским. Я встала и вышла, зайдя в комнату допроса и сев напротив, осматривая его. Многочисленные повреждения. На шее красовались следы от лезвий. «Она резала его» — на руках, начиная от запястья и до плеча, было много мелких ссадин и следы от затушенных сигарет. Сорванная униформа, под которой красовался один большой разрез, оголяя его провода — «Она вспорола ему живот». Одна половина лица была испачкана голубой кровью, а вторая оплавилась из-за сильного горения.       — Она тебя била. Унижала. Даже пыталась сжечь. Неудивительно, что ты не вытерпел. Она ведь первая начала драку? Или это был ты?       Диод горел красным. Голова опущена, синие глаза были устремлены в стол. Руки сжаты в кулаки. Будь он человеком, от такой силы сжатия у него бы лопнула кожа. Он по-прежнему молчал, будто находился в трансе.       — Интересно. Почему ты не сделал этого раньше? Почему не убил её ещё давно? Почему именно сейчас? — я говорила спокойно, перелистывая протокол с места преступления.       Долистав до конца, я подняла на него взгляд. После чего достала пачку сигарет и закурила. Я медленно встала и подошла к нему со спины, наклонившись и выдохнув в него дым.       — Я уверена, что она делала точно так же. Правда, запах её сигарет был намного приятнее. Тоненькие женские сигареты Burton, которые она могла элегантно держать с помощью кисэру.       Потом встала, наблюдая за ним. Андроид слегка дёрнулся, поворачивая голову в мою сторону. Я же усмехнулась, но лёгкая улыбка быстро пропала с моего лица, когда я увидела его глаза.       «Он боится»       Коннор, стоя за стеклом, наблюдал за всем этим спектаклем. «Хочет вывести его на эмоции» — подумал он. Уровень стресса девианта превышал норму. Ещё немного и он мог самоуничтожиться.       — Ты ведь уже знаешь, что будет потом, после того, как я докурю сигарету, м? — пепел упал на пол, рассыпаясь на маленькие кусочки.       — Н-не нужно... — тихо проговорил он, закрывая глаза.       Я заметила, как слеза стекает по его щеке — «Он плачет?». Мотнула головой, сбрасывая наваждение. Я должна добиться признания, иначе всё это было зря.       — Расскажи мне, что случилось? И я не стану уподобляться твоей хозяйке, — я села обратно за стол, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку стула.       Он смотрел на меня потерянным взглядом, взглядом животного, загнанного в угол. Он выглядел как живой человек, если не обращать внимание на некоторые детали.       «Он чувствует...»       Он поднял на меня взгляд. Так кукольный и в то же время живой. Я могла увидеть страх в их отражении. Он выглядел, словно маленький ребёнок перед очень строгим родителем.       В комнату допроса вошёл Коннор и Девиант обратил на него свой взгляд. Андроид–следователь смотрел на меня с неким осуждением, как мне показалось. После чего он встал сзади меня и молча, внимательно слушал.       — Я… не знаю, как это произошло… честно. Я не хотел этого… просто в какой-то момент я почувствовал боль и страх. Я просто выполнял свою работу… убирался в доме, помогал своей хозяйке… но ей было мало, она вымещала на мне всю свою злость… — он волновался, рассказывая об этом, — она была не в себе... Жгла меня, била, резала. Мне просто было страшно, когда она вспорола мне живот. После этого я был на чеку. И вот потом... Она ударила меня по голове канделябром, потому что я случайно уронил маленький кусочек хлеба на пол, когда нёс ей еду... Я не хотел её убивать, я...       — Хватит. Уровень его стресса превышает оптимальную норму. Он может самоуничтожиться, — заговорил Коннор.       Я сидела молча, смотря в одну точку и слушая его. Настолько погрузилась в свои мысли, что не почувствовала на себе прикосновения холодной руки. Я мотнула головой и посмотрела за спину.       — Допрос окончен. Нам пора идти, — сказал Коннор, не убирая руки.       Я стряхнула её с себя и встала, выключая диктофон и направляясь к двери.       — Они... уничтожат меня, да? — спросил Девиант, а его голос дрожал и почти срывался на плачь.       Это заставило меня остановиться на несколько секунд.       — Да, — это было последнее, что я сказала, перед тем как выйти из комнаты допроса.       Я отнесла диктофон на свой стол, после чего вышла на улицу, села на перила и закурила сигарету. Мимо меня по дороге одна за одной проплывали машины. Все новенькие, оснащенные искусственным интеллектом и лишь редкие единицы тех, кто ездил на старой доброй классике, когда можешь со всей силы вдавить педаль в пол и почувствовать адреналин в крови из-за скорости.       «Он любил это»

      Солнце медленно клонилось к горизонту, окрашивая небо в розово-оранжевый цвет. В голове как обычно собрался клубок мыслей, который так трудно было распутать.       «Ему было страшно».       С каждым разом, девианты становились всё более и более человечными. Это нельзя было не заметить. И с каждым таким допросом, я всё больше задумывалась о них.       — Вы хорошо провели допрос, Лейтенант. Правда очень жестоко, — его голос вывел меня из мыслей.       Словно тень, возникающая после появления солнца, он возник сзади меня, скрепив руки за спиной и смотря в том направлении, куда смотрела я.       — Ага, — я выдохнула, сильно закрыв глаза и, открыв их, продолжаю затягиваться дымом, который постепенно убивал мои лёгкие.       — Мне показалось, что вам стало не по себе, после того, когда андроид проявил эмоции.       — Ага.       — Девианты могут симулировать их, подсмотрев у своих хозяев или по фильмам, показанным по телевизору. Это обман, заставляющий...       — Мне похрен, Коннор, — я заставила замолчать его.       Он посмотрел на меня, анализируя состояние — «Умеренное». Если знать всю ситуацию, любой прохожий мог сказать, что андроид задумался над чем-то.       — Что вы думаете по этому поводу? — он подошёл чуть-чуть поближе, также сев на перила.       — Ничего. Тебе поговорить не с кем, Коннор?       — С кем мне ещё обсуждать материалы дела? Я ведь ваш андроид.       — У меня нет никакого, сраного андроида. Ты просто-напросто общая игрушка для этого участка, — я встала и подошла к мусорке, выкидывая сигарету.       — Я не понимаю, почему вы не хотите со мной работать и почему так относитесь к делу. По моему мнению, вам было бы лучше передать эти дела другому следователю.       Я подошла к нему и схватила за воротник, притягивая к себе поближе – заставляя нагнуться – и смотря очень злым взглядом.       — Слушай меня сюда, сраный кусок железа. Не смей говорить мне, что делать и как делать, если не хочешь получить пулю в лоб, — я отпустила его и вошла в участок.       Он молча смотрел мне вслед, поправляя свой галстук. «Тебе придётся работать с ней и найти общий язык» — в голове прозвучал голос Аманды. Слегка помотав головой, Коннор зашёл следом за ней.       — Что бы сказал папа на всё это... — тихо сказала я, сидя за своим столом, громко выдохнув и откинувшись на спинку стула.       Я приложила два пальца к переносице, потирая её, хоть как-то пытаясь снять напряжение. Коннор то и дело ходил туда-сюда, что-то рассматривая или сканируя. Я взяла новую папку с листом и стала писать протокол о допросе и заключение дела.       — Может мы обсудим дело? — его голос был тихим.       Он осторожно подошёл и сел на край стола, рассматривая то, как я пишу.       — Надоедливый, — проговорила, недовольно качнув головой, — чего там?       — Что вы думаете по этому поводу? Если так подумать, то в этом случае андроид — жертва, — он говорил уверенно, будто точно знал, что это было правдой.       — Я не знаю, что тебе ответить, Коннор. Мои мысли до сих пор не распутались. Андроид — машина. Он не может чувствовать, — ответила я на автомате, даже не подумав, хотя я испытывала совершенно иные эмоции.       — Вы ведь видели его эмоции, не так ли? Их поэтому и называют девиантами, потому что они пробуждают своё собственное сознание.       — Может быть. Его голос... Когда он спрашивал о том, что с ним сделают. Он так сильно дрожал.       «Как мой тогда»       — И что будем делать с этим? — На сегодня закончим и я поеду домой. Отдыхать, — язвительно улыбнулась ему и встала из-за стола, захлопывая протокол. Прошла мимо него – не слушая его болтовню, – выходя из участка и поехала домой.       Я зашла домой, бросив шлем и ключи на тумбу. Пёс по обыкновению спал на диване, приподнимая морду и смотря на меня.       Все окна были завешаны шторами, поэтому даже лунный свет не пробивался сюда. Кромешная тьма.       «Как и моя душа»       Я настолько хорошо знала расположение всех вещей, что без какого-либо труда прошла в коридор и нащупала ручку от ванной комнаты. Сбросив всю одежду, встала под душ, думая о сегодняшнем дне.       — Андроид — жертва...       Я думала о его эмоциях, о дрожащем голосе, о слезах, которые были настоящими. Уперевшись лбом о прохладную плитку, я старалась уменьшить напряжение.       «Они машины. Машины не могут чувствовать»       Сев за стул на кухне, я достала бутылку дорогого Мартини и налила себе в бокал. После подняла его и поболтала, наблюдая, как жидкость плещется туда-сюда. Рядом стояла фотография моей семьи, у ног лежал верный пёс. Прошло уже три года с того момента и десять лет со смерти младшего брата. Но горечь от их потери каждый день тянула меня всё сильнее на дно.