Imago

Бетонная лестничная площадка стала неким островком в серой городской пустоте, поднимается ввысь, словно цепочка ДНК, спиралью. Ее ступени жесткие и безжизненные. Монотонные. Но такие привычные и успокаивающие. Запах сигареты, густой и тяжелый, заполняющий все пространство, обволакивает лестничную площадку, напоминая о том, что здесь нет места свежему воздуху и чистоте. Дым, медленно поднимался вверх. Он может. И он это делает. Атмосфера давит на грудь, но почему-то дышать проще именно тут. Здесь нет безумия суеты. Здесь нет никого. Коля закашлялся, ловя воздух ртом, а потом затушил сигарету о холодный бетонный пол лестницы. Коля никогда не курил. И тут вытащил у старшего брата Максима. Но курение, видимо, было круто и полезно для социализации и отдыха. Раз большинство его однокурсников в основном социализировались именно при выполнении данного действия, были на чилле, как говорится. Коля наблюдал, изучал, анализировал… Ему не понравилось. Ему мало, что нравилось вообще. А еще он вот уже которую неделю наблюдал за соседом. Крепкий мужчина Колиного роста, плюс, минус. Сибиряков еще не успел проанализировать все данные. Но из-за телосложения, он казался гораздо крупнее по сравнению с Колей. Или Коля меньше с ним. У него было два брата. И какая-то птица. Сосед постоянно покупал специализированный корм. Работал в основном из дома, ходил вечером в фитнес центр, что находился через дорогу. И у него был странный друг, который пару раз делал недвусмысленные намеки Коле при встрече. Будь Коля кем–то другим, то не отказался бы. Парень был красивый. Но он был самим собой. Николай предполагал, что сосед и его знакомый состояли в интимных отношениях. Но, скорее всего, без личных обязательств. Сам же Коля никогда не думал об отношениях и не представлял себя в них. А как? Когда ему периодами было физически тяжело общаться с людьми. Он протер уставшие глаза. Опять бессонница, ОКР и апатия забирают лучшее из него. Приходилось вырабатывать успокаивающие мышление стратегии, чтобы хоть как-то продолжать оставаться приземленным. И снова не замкнуться в себе. И уж так получилось, что предмет его фокусировки был его сосед. Коля просто наблюдал и анализировал. — Дугар… — какова была вероятность, что Коля столкнется с соседом около лифтов. — Эм, привет, ты ж живешь в соседней квартире? — обернулся сосед, — как тебя…? — Николай, Николай Сибиряков, или можно просто Коля, — смутился парень. — Хорошо, тогда еще увидимся, просто Коля, — уголки его губ чуть приподнялись. И Коля потупил взгляд. Он не мог смотреть людям в глаза. — Дофаминчик, ты не забыл принять сегодня свое лекарство? — спросил дома Матвей. Коля покачал головой. Он никогда не забывал, но казалось, что оно помогает все меньше и меньше. Скорее всего, в какой-то момент оно вообще перестанет помогать. И он останется запертым один на один с собой в своем же разуме. — Я пойду к себе, — сказал Коля. Ничего не хотелось. И утешала лишь мысль, что это все эпизодически. И рано или поздно пройдет. — Удивительно, но мы раньше не общались, — и почему Дугар стал попадаться ему так часто? Или он и раньше попадался, просто Коля не замечал. Николай предпочитал наблюдать издалека. Как звезды из телескопа или молекулы под микроскопом. Но никогда не контактировать. Вдалеке они не могут вторгнуться его личное пространство. Не могут навредить. — Я очень плохо завожу новые знакомства, да и со мной не очень приятно общаться, — сказал Коля, — я всех сторонюсь. И меня тоже. Он наблюдал, как цифры менялись с каждым этажом. — Да? Ну тогда, мне придется приложить вдвойне усилий ради тебя, — ответил Дугар. И Коля впервые посмотрел ему в глаза. Золотистые. Почему золотистые? С немного звериным прищуром. При этом добрые. Будто родные. — Хорошо, — Коля попытался улыбнуться в ответ. Он не умел улыбаться. Общение с Дугаром было легким. Почему? Он никогда не давил на Колю, не обязывал, не ожидал. Только делился частью себя. И Коля постепенно открывался. Рассказал, что не слушает музыку и вообще ничего о ней не знает. Слушал только звуки природы, монотонные, спокойные. Но Дугар показал ему, что есть красота и прелесть и в какофонии энергии звуков и слов. Что и Пинк Флойд, и Боуи, и Наутилус могут успокаивать и лечить. Коля не ел сладкое. Оно было не полезно. Но Дугар начал приносить ему ириски, будто ребенку или любимому… Коля попробовал одну. Потом еще одну. И еще. И Николай уже начал сам покупать их в магазине. От пары конфет ничего с ним не случится. Они обычно проводили время на лестничной площадке, той самой. А когда стало теплее, то на улице. Коля не хотел идти к Дугару в гости. Он боялся чего-то нового и непривычного. Не хотел знакомиться с его семьей. Все должно быть постепенно. Коля не хотел вести Дугара к себе. Матвей будет спрашивать. А Коля не желал делиться Дугаром. Он был только его друг, его сосед, который водил его спортивную площадку, помогая подтянуться на турнике хоть раз. У Коли потом болели руки. — Прости, — Коля оторвал руку. — Ничего. Тебе просто надо было попросить, — Дугар закатал рукав своей толстовки. Колю всегда интересовала татуировка на руке парня. Она была большая, экстравагантная, кричащая о себе. Сибиряков просто стеснялся… Он прошелся пальцами по смуглой коже, в которую навсегда были вбиты чернила. Гравюра, изображающая опасного хищника поедающего свою жертву. Коля не умел охотиться. Он скорее был рыбаком, закидывал удочку и ждал, чтобы к нему сами приплыли. Терпеливо наблюдал. — Я бы тоже хотел тату, — вдруг сказал Николай. — Какую? — спросил Дугар. — Я не знаю, — честно ответил Коля. Возможно, какую-то физическую формулу. Или уравнение. Глупо. — Хэй, — Дугар провел пальцем по Колиной щеке, — прости, — он оторвал руку. Коля вздрогнул. Было приятно и тепло. — Ничего, — ответил он. — Я знаю, что ты сейчас думаешь, — продолжал Дугар, — не глупо. Ты делаешь это для себя, а не для окружающих. Почему это должно заботить окружающих, если тебе нравится? Если ты этого хочешь. Коле нравился Дугар. Он его хотел. Впервые в жизни, Коля думал об отношениях, симпатии, привязанности. Мог бы он понравиться Дугару? Смотря в какой степени. Но глупо было бы думать, чтобы он понравился Дугару в романтическом плане. Потому что, Коля — это Коля, антисоциальный, апатичный, непонимающий окружающих заучка, находящий утешение в монотонных вещах. А Дугар, Дугар был всем тем, чем Коля не был. Все это было глупо, но Николай впервые мечтал. — Прости, — Дугар резко отпрянул, — это было очень невежливо с моей стороны. Коля же как сидел не шевелясь, так и остался истуканом. Дугар только что его поцеловал. Вот так просто прижался своими губами к его. Зачем?.. — Ничего… — Коля перевел свой взгляд на Дугара, всматриваясь во встревоженное лицо, — я не против. Мне было приятно. — Тогда, могу ли я повторить? — спросил Ангарский. Коля кивнул, он готов был сделать шаг. Он подался вперед, касаясь в этот раз своими губами губ Дугара. Его глаза были распахнуты, и он ловил каждое мгновение. Дугар обхватил его лицо руками, напирая чуть сильнее. И Коля зажмурился. Так все ощущения чувствовались гораздо ярче. Дугар медленно проводил своими губами по Колиным обветренным. Слегка касаясь, а потом, будто спрашивая разрешение, чуть сильнее надавил на затылок, прижимаясь. Сибиряков обвил Дугара за плечи, давая согласие на продолжение. И мужчина углубил поцелуй, медленно исследуя языком. Коля старался повторять за Дугаром, точно так же, проводя языком по верхнему ряду зубов, щекоча, шумно вдыхая, когда Дугар наклонил его голову сильнее, зарываясь руками в жесткие волосы. А потом просто лаская друг друга языками. — Я, — выпалил Коля, когда они наконец-то разорвали поцелуй. — Я хочу, чтобы ты был моим парнем, — сказал Дугар. Коля сглотнул и кивнул, — и я хочу, и буду. Кажется, или он нашел себе приземляющий якорь? За что можно было мысленно и физически зацепиться. С кем можно было быть самим собой. Дугар был его собственным катализатором.