Цвета его ненависти

      Его ненависть окрашена в чёрный, цвет боли и злобы, цвет неопределенного будущего человека, лишившегося самого дорогого.       Ненависть — довольно честное чувство. Полюбить можно буквально ни за что, лишившись возможности мыслить чётко и рационально, а вот возненавидеть просто так гораздо сложнее, практически невозможно.       И Неджи уверен, что он честен с собой: он ненавидел главную ветвь клана и вряд ли они смогут когда-либо искупить вину перед ним и его отцом. Выбор последнего стал для Неджи откровением, но не смог заставить простить. Слишком глубоко его злость пустила корни. Наруто сумел достучаться до его разума, но не исцелить душу.       После экзамена на чунина положение Неджи в Хьюга претерпело значительные изменения. По распоряжению Хиаши его переселили к главной ветви, дали больше свободы и возможностей в тренировках. Никто не мог поспорить с талантом Неджи, однако он стал живым воплощением того факта, что устои клана, его законы и правила, изжили себя. Своим примером он подкосил авторитет главной семьи, потому не мог не понимать, что далеко не все смирились с его новым статусом.       Правда, одно обременение для Неджи нашлось: теперь от него требовалось тренировать и Хинату.       Хиаши, тем не менее, надеялся, что его дочь сумеет достичь хоть каких-нибудь видимых результатов. Кузина, безусловно, старалась, однако её способностей явно недоставало. Раз в три дня юноша получал свою скромную сатисфакцию в виде очередного унизительного для Хинаты спарринга.       Неджи с легкостью парировал её удары, но атаковал без каких-либо поблажек, каждый раз доказывая, прежде всего самому себе, своё превосходство.       Тем не мнее, Хината не опускала взгляда, держась без дерзости и высокомерия. Она принимала собственную слабость, но в то же время смела жалеть Неджи, а не себя. Хината стала для него проклятьем, которое в итоге расцвело печатью на его лбу. Слабая наследница сильнейшего клана.       Конечно, Неджи мог вновь попробовать её покалечить или даже убить. В конце концов, любой тренировочный бой может неожиданно закончиться трагедией.       Но какой в том был смысл?       Неджи доставляло удовольствие наблюдать за бессмысленными попытками Хинаты хотя бы на шаг приблизиться к нему. Именно её попытками, до других членов главной ветви юноше не было никакого дела. В частности, он оставался равнодушен к Ханаби, которую запросто могли признать новой наследницей Хьюга. Ведь трудно было не замечать разочарованные взгляды Хиаши, когда Хината раз за разом уступала Неджи в поединке. И пусть давление главы клана на старшую дочь ослабло, но оно никуда не делось, банально перестав быть столь очевидным.       Осознание пришло не сразу, но внезапно: он ведь тоже оказался для кузины проклятьем. Способности Хинаты, приложенные ею усилия терялись на фоне одарённости Неджи.       Эти тёмные нити, сплетённые чужими руками, прочно связали их судьбы замысловатым узлом.       Связь, осязаемая и понятная только им двоим, без которой Неджи, как ни странно, уже не мыслил себя.       Его ненависть окрасилась в белый, цвет пустоты и смерти, цвет яда, что медленно выжигал душу.       Со стороны казалось, что прошлое отступило, ведь наследник Хизаши не пытался дерзко выступать против лидера клана, ставя под сомнение его власть.       Его ненависть тлела в пепле внутри, Неджи старательно держал её под контролем, не давая вырваться наружу уничтожающим огнём.       И всё же Неджи позволил этому чувству управлять собой, отдав тому на откуп наследницу клана.

***

      Небо успело окраситься в насыщенный чернильный цвет, а ночь щедро рассыпала звёзды.       Лето отступило под натиском осенних листопадов, приближая холода.       Хината встретилась ему в коридоре поместья, когда Неджи возвращался с собрания: Хиаши настоял на том, чтобы племянник присутствовал на встречах со старейшинами клана, пусть те всем своим видом демонстрировали несогласие с решением главы.       Именно сегодня кто-то заикнулся о том, что Хинате исполнилось восемнадцать, а потому стоило уже задуматься о её замужестве. Благо, что и подходящего кандидата на роль жениха нашли: сын какого-то чиновника страны Огня, приближенного к дайме. И все прекрасно понимали, что таким образом от бесполезной наследницы желали избавиться, не прибегая к радикальным мерам.       Интересно, она уже знала?       Её одежда куноичи сменилась на неприметное скромное кимоно. Девушка кротко поприветствовала кузена, поклонившись, хотя и не была обязана. Она выглядела настолько беззащитно и обыденно, что Неджи не смог сдержать раздражения.       Впрочем, когда-нибудь ей действительно предстоит стать чьей-то женой и, что вполне вероятно, отказаться от жизни шиноби. Отчего-то Неджи знал, что её будут оберегать от битв, ей больше не придётся никому и ничего доказывать. Принцесса Хьюга будет для кого-то настоящим трофеем, и ей придётся подчиняться разве что прихотям супруга.       Она покинет этот дом и станет для Неджи недостижимой, навсегда ускользнув от медленно разъедавшей его самого ненависти.       То, что он когда-то столь дерзко уже присвоил себе, у Неджи хотели забрать. Как всё просто… Та связь, которую он сам не смел разорвать, могла исчезнуть лишь благодаря чаяниям чванливых стариков.       Неджи стремительно развернулся и направился следом за скрывшейся за поворотом кузиной.       Он уверенно зашёл за Хинатой в её комнату, оттеснив девушку от входа и плотно задвинув сёдзи.       Воздух казался тяжёлым и вязким, словно зыбучий песок. Нелепое ощущение, но один-единственный шаг, и пути назад больше не будет.       Замерев, Хината смотрела на кузена, не в силах произнести ни слова.       — Ты можешь остановить меня, — тихо проговорил Неджи, всё же дав кузине шанс воспользоваться проклятой печатью. Он честно предоставил ей преимущество, какое бы она никогда не получила в поединке.       Вряд ли его одолжение можно было посчитать проявлением благородства, ведь то, что Неджи собирался совершить, являлось откровенным безрассудством, за которое он мог многим поплатиться.       Чужая заминка стала сигналом к действию, как обычно и происходило в бою.       Мгновение — и Хината уже лежала под ним.       Она не закричала, не позвала на помощь, а с улицы не донеслось никаких звуков.       — Нии-сан, — лишь сорвалось с её губ. Надрывно, на судорожном вздохе.       Её близость будоражила, а запах кружил голову, где вихрем металась только одна мысль о желании обладать.       В её глазах застыла немая мольба, которой Неджи, разумеется, не внял. Девушка попыталась было дернуться, но кузен не позволил ей встать, железной хваткой вцепившись в её плечи и сильнее припечатав Хинату к жесткому полу.       — У тебя ещё есть возможность… — прошептал Неджи.       Хината закрыла глаза, по уголкам которых скатились слезинки.       Юноша не стал больше задаваться вопросом, почему она сдалась.       Нет, почему она позволила ему пойти до конца.       Ткань кимоно не стала преградой, с лёгкостью соскользнула с плеч, обнажила бёдра, уступив его жадным прикосновениям.       Белоснежная бархатная кожа под губами расцветала алыми метками, которые после, потемнев, точно увядшие бутоны, напомнят кузине о его власти над ней. Неджи упивался этим чувством.       — Хината-сама, — выдохнул он ей в шею.       Разум плыл точно от алкоголя, а жар в теле только нарастал.       Он не сомневался, пусть для него подобное происходило впервые.       Не то чтобы голову Неджи занимали одни лишь тренировки в стремлении отточить и без того безупречные техники. Приятели делились своими успехами, хвастаясь друг перед другом любовными победами, которые сводились к постели.       Вот только Неджи не мог смотреть на других девушек, хотя ему не раз откровенно предлагали себя. Все они проигрывали в сравнении с Хинатой, а размениваться по мелочам юноша совершенно не привык. Странно, он ненавидел её, но не мог выкинуть из мыслей.       Тяжело дыша, Неджи приподнялся и отстранился.       Хината лежала перед ним, прикрыв глаза предплечьем запрокинутой руки. Тёмные волосы разметались по полу. Распахнутое кимоно открывало его взгляду желанное тело. Она не пыталась прикрыться, хотя нагота её явно стесняла, лишь инстинктивно сжала бёдра, слегка согнув ноги в коленях.       Неджи больше не мог медлить.       Не спуская с Хинаты взгляда, он поспешно освободился от одежды.       Ладони Неджи скользнули по её талии вверх, смазанно коснулись рёбер, задержались на мягкой груди, а после опустились на бёдра, подтягивая Хинату к юноше. В голове шумело, а жар, проникший в вены, подчинивший каждую клеточку его тела, требовал выхода в желании обладать.       Этой ночью Хината, наследница клана, принадлежала только ему.

***

      Неджи посчитал, что Хината не станет молчать, что обязательно расскажет отцу о том, что произошло между ними. На подобное невозможно закрыть глаза. Побочная ветвь, несмотря на все сожаления Хиаши, должна знать своё место.       Неджи был готов к наказанию.       Он уже представлял, как в его комнату ворвутся шиноби клана во главе с дядей, но юноша лишь усмехнётся на все обвинения, ни о чём не жалея.       Той ночью её сдавленные стоны буквально сводили с ума, кто бы мог подумать, что так легко рассыплется мелкой крошкой его хвалёная выдержка.       Вот только ни утром, ни к вечеру, ни через день его никто не искал и ничего не предъявлял.       Очевидно, что Хината промолчала, а потом и вовсе исчезла.       Как позже узнал Неджи, она приняла предложение о браке, озвученное Хиаши, и в спешке покинула поместье, упросив отца скрыть её бегство.       Неджи не сомневался: столь стремительный отъезд был именно бегством.       От него.       И его ненависть окрасилась в алый, цвет обжигающей страсти и преданной им привязанности, цвет крови незаживающих ран разбитого на острые осколки сердца.